Мама Луны

А потом был новый день, а за ним ещё один и ещё... Они пролетали до предела заполненные учёбой общением между собой и с новыми знакомыми, которых находили девушки, оказавшись за пределами привычного круга гриффиндорцев. Трудности и неприятности, конечно, были, но на фоне толп дементоров, василиска и всего прочего в том же духе, косые взгляды в чём-то её подозревающих преподавателей и несколько мальчишек пытавшихся пригласить на бал – право же мелочи не достойные внимания. А потому, время до рождественских каникул, пролетело приятно и незаметно. *** Мысли в голове Гермионы, были вялыми, обречёнными и капельку паническими. Почему у неё при этом такое хорошее настроение, не мог бы ответить, наверное, никто, в том числе и она сама. Нет, основной причиной положительного, конечно же, являются две её подруги, которые сейчас мило обнимаются слегка притиснув саму Гермиону к стенке купе. Но и тут можно было бы... Например, приревновать – как же, кто-то лапает её девушку за грудь! От такой мысли Гермиона едва не рассмеялась… Она была тем более смешна, что Луна часто называла мамой не только Гарри, но и саму Гермиону, и грудь тискала хоть и значительно реже (отсутствие молока сказывалось), но всё же со стабильной периодичностью. Ещё раз мысленно хмыкнув, Гермиона вернула размышления в прежнее русло к причинам своего хорошего настроения, второй из которых была встреча с родителями, но именно она и была же главной причиной беспокойства. Ведь мама же наверняка узнает об ЭТОМ. Гермиона не знала как, но была уверена, что это обязательно случится. Мама всегда могла сказать, что что-то произошло, а потом добиться от Гермионы конкретики. Собственно сам факт того, что Гермиона до сих пор учится в Хогвартсе – следствие не того, что Джин Грейнджер не знает, насколько там опасно, а её уверенности в том, что обучение как раз обезопасит её дочь в будущем. Все-таки палочка – это ещё и оружие. На этой мысли Гермиона обратила внимание, что за окном начали мелькать пригороды Лондона, и решила привлечь к этому факту внимание своих подруг: – Мы подъезжаем. – Произнесла она, тем самым заставив Луну оторваться от груди Гарри. Блондинка уже второй раз за эту поездку залезла под одежду к своей маме. Она вообще это делала при первой же возможности, поэтому Гермионе было проще заблокировать чарами дверь, чем каждый раз одёргивать девочку. Сама Гарри в этом ей была не помощница – при первом же намёке на то, что Луна "хочет молочка", ну или просто нежности и ласки, Лили совершенно теряла всякую волю и, не замечая летящего мимо времени, нянчилась с дочкой. Надо сказать, материнский инстинкт распространялся не только на Лавгуд, но и ещё нескольких выглядящих особенно маленькими первокурсников, которые могли вить из "мисс Лили" верёвки любой длины. К счастью для самой “мамочки”, Гермиона, как правило, находилась рядом и могла пресечь совсем уж наглую эксплуатацию. Ну вот, поезд стал замедляться, а значит пришла пора… Знакомство, с мистером Лавгудом, которого она до этого знала только по рассказам Луны и Гарри. Знакомство всех с её родителями. Прощание всех со всеми. Поездка в непринуждённой обстановке с родителями до дома и, даже, ужин в тёплой атмосфере родного очага – всё это почти ни на сколько не убавили опасения Гермионы. Потому, что она знала, что когда наступит ночь, все в доме разойдутся по своим комнатам, а папа и вовсе заснёт, как бревно. В коридоре раздадутся тихие шаги. С лёгким скрипом приоткроется дверь её спальни. И на пороге появится… МАМА. – Не спишь, золотце? – Спросила вошедшая в комнату женщина. – Нет. – Стараясь ничем не показать, что опасается будущего приватного разговора, несколько преувеличенно бодро произнесла Гермиона. – Ну, тогда рассказывай, – полу требовательно сказала Джин, садясь на кровать перед дочкой. – Что в этот раз натворили ваши сумасшедшие волшебники, что ты решила не идти на бал... Ожидавшая совсем другого вопроса Гермиона, расслабилась и принялась рассказывать матери о том, что не упомянула в своих письмах. Так слово за слово разговор завязался и дочь рассказала матери всё что могла, даже про Гарри и Луну… Ну, или почти все... Когда женщина уже собиралась уходить она задала свой последний вопрос: – Ну и как его зовут? – Кого?! – Моментально насторожившись, спросила Гермиона. – Твоего первого... – Не было ничего такого! – Моментально взвилась девушка. – Я твоя мама, и я точно уверена, что у тебя уже было, причём неоднократно. – Со знанием дела в голосе оспорила последнее утверждение дочери, старшая Грейнджер. Но младшая не собиралась сдаваться: – Ничего не было. И вообще… Яспатьпора! – Нечленораздельно пробормотала она, поглубже зарываясь в одеяло и отворачиваясь к стене. – Спокойной ночи, милая. – Произнесла мать с понимающей улыбкой, и, поцеловав своего ребёнка, отправилась в постель к мужу. Только сейчас Гермиона поняла, почему она так нервничала перед встречей с матерью, дело было не в том, что та всё узнает, а в том, что Гермионе самой хотелось поделиться с родительницей, но она не была уверена, что её поймут. До конца каникул Гермиона разрывалась между двумя диаметрально противоположными желаниями и лишь на кануне отбытия в школу решилась поговорить с матерью. К счастью для дочери, Джин не была ханжой, а потому, хоть и изрядно удивилась, но поняла дочь. Всю ночь две женщины, молодая и постарше, вместо сна потратили на разговоры. Как оказалось, у них есть ещё больше общих тем, чем они думали раньше. *** А вот у Лили каникулы прошли более беззаботно. Лавгуды были невероятно лёгкими в общении людьми. Она и раньше замечала, что Луна с одинаковой лёгкостью поддерживает разговор на темы любой серьёзности и, столь же естественно, может вместе с тобой помолчать. А сейчас поняла, что у неё это семейное. Эти каникулы вообще были полны неожиданных открытий. Раньше она, например, даже не предполагала, что в доме может быть уютно и вместе с тем тихо. То есть он вообще плохо представлял, что в жилом помещении может быть тихо достаточно длительное время. Даже гостиная Райвенкло – и то не была исключением, хотя, конечно в ней было значительно спокойнее, чем в гриффиндорской. Ещё её поразил дом Лавгудов – Ладья. Он был столь же странным, как и дом Уизли, но совершенно другим. Более ярким и красочным, но при этом ещё и по-своему аккуратным. Что показалось Лили довольно странным, так как дядя Ксено хоть и проводил много времени дома, но не был домо… хозяином, или как там домохозяйка в мужском роде будет? Он на дому работал и часто его покидал, иногда даже надолго. А потому ей было несколько непонятно, как мистеру Лавгуду, без посторонней помощи, удаётся держать Ладью в большем порядке, чем миссис Уизли. Но вскоре она выяснила, что Лавгуды по-настоящему хороши в бытовых чарах, поэтому их дом выглядел гораздо более ухоженным и обжитым, чем Нора. В начале её это несколько удивило, пока она не обратила внимание на то, как Луна перезаряжает рунные цепочки, вырезаные на многих деревянных элементах интерьера, а дядя Ксено без слов кидает очищающие чары на посуду и одежду… В общем, у новоявленной Лавгуд появилось огромное поле для самосовершенствования. Нельзя же быть хуже младшей сестрёнки… или всё-таки дочки? Но бытовые мелочи – наименьшее, что вспоминалось Лили, когда она рассказывала о своих каникулах Гермионе в поезде, везущим их обратно в Хогвартс. Больше всего её поразило и запомнилось то, как Лавгуды оформили на рождество свой дом. Весь дом был буквально завален разными странными штуками, которые доставал из небольшого чемоданчика старший Лавгуд, а Луна с Лили наперегонки заполняли ими горизонтальные поверхности и стены. А что началось, когда старший Лавгуд наколдовал множество сверкающий шариков, которые плавно переливались и дрейфовали по комнатам Ладьи, при этом они пульсировали и даже издавали негромкие, но уютные звуки... – Представляешь, а ещё дядя Ксено выпустил целых две дюжины буб – они все праздники летали по дому и так забавно жужжали. – Продолжала делиться сказочными подробностями Лили. – Что за бубы? – Удивилась одна из лучших учениц Хогвартса, ни разу не слышавшая о таких существах. – Они как гиппопотамы, – внесла лепту в разговор Луна, – только золотистые, маленькие и с мушиными крылышками. Отец привёз их из экспедиции в африку. – А ещё мне подарили сиренивенького пух-пуфа. Он такой замечательный, только я тебе не смогу его показать – он появляется, только когда его никто не может видеть, кроме меня... – Следом за дочкой вновь начала делиться восторгами Лили. В первый момент Гермиона захотела возмутиться – ну как же, Луна мало того, что опять рассказывает про несуществующих животных , так ещё и Гарри к этому пристрастила. Но потом передумала. Это раньше она бы обязательно... Обязательно... В общем обязательно! А сейчас её больше занимал вопрос как бы дождаться сегодняшнего вечера, когда она сможет наложить заглушающие чары на полог кровати... А точнее как это сделать не слишком распуская руки, так как за прошедшие праздники она успела соскучиться, причём настолько что даже не дала договорить Гарри. И едва смогла отпустить её, когда наступила пора покидать купе. И на улицу Лили выходила изрядно разомлевшей. Затисканная и зацелованная до полного расслабления Гермионой, а подконец ещё и Луна вспомнила, что с самого утра ничего не ела. И завтрак со сладостями, проданными разносчицей – не считаются. *** После возвращения немногих покидавших в этот раз замок детей, школьная жизнь быстро вошла в обычный ритм, оставив от праздников приятные воспоминания и некоторую уверенность, что следующие каникулы пройдут так же замечательно. И именно последнее для Лили было особенно ценно. А уж после рассуждений Луны о совместной экспедиции всей семьёй по поиску морщеногих кизляков, Гарри заранее и всем сердцем полюбила этих пока ей неведомых существ, которые стали для неё символом лета без Дурслей. Впрочем и школьная жизнь продолжала радовать приёмную, что совершенно не чувствовалось, Лавгуд не только надеждой на счастливое лето. Не меньше её успокаивало полное прекращение попыток учительского состава Хогвартса изменить её пол. Да и вообще, после каникул. Преподаватели, похоже, окончательно смирились, что в школе учится девочка_которая_только_похожа_на_Гарри_Поттера. А потому, она почувствовала, что такое быть обычной девочкой. И это было очень приятно. А ещё, в какой-то момент, она поняла, что прошло больше полугода с последней попытки убийства (именно в эту категорию, без сомнения относится её имя, вылетевшее из Кубка огня) и новых не предвидится. Такая тенденция не могла не вселять надежду на безоблачное будущее.