***
Через час странный дуэт барана и волка подошел к старому ангару. Как Руди и обещал, по пути друзья заглянули в одну из аптек, купив там бинты вместе с обезболивающими и перекисью. Боец принял пару таблеток анестетика, а также обработал свои повреждения, наложив бинты под одежду. Теперь медицинская ткань несильно выглядывала, белоснежной поверхностью выделяясь на фоне темной шкуры. Руди окинул взглядом пространство вокруг. Они с Мигелем стояли на полнейшем отшибе. Город с его сдавливающими улочками и серым асфальтом остался позади, уступив место пустырю. Во всей округе не росло ни одного мало-мальски крупного растения; иссохшая почва была утыкана лишь корявыми пожухлыми кустиками и серой еле видимой травой. Это место будто намеренно издевалось над путниками, в кои-то веки выбравшимися из душного города, потонувшего в собственных отходах. Они рассчитывали усладить взор сочной июньской зеленью, пробивающейся из всех щелей, но получили только мертвую почву. Руди первым обратил на это внимание. — Отвратное местечко, ― затоптав ногой один из кустовидных уродцев, констатировал парень, ― И надо же было этим ДЦП-шникам назначить встречу в заброшенном ангаре! — А вот тут ты как раз таки неправ, ― ответил полярный волк, ― Чем отдаленней место, тем глуше выстрелы. Нам все только на руку. ― Мигель запустил татуированную лапу за поясницу, что-то пощупал. Затем согласно кивнул головой и продолжил: ― Проверь оружие, все должно пройти резко и максимально слажено. Баран послушал совет друга и тоже завел руку за поясницу, хватая странный пистолет. Фиолетовый вытащил оружие и на глаз проверил целостность корпуса, ища малейшие возможные трещинки, при выстреле разорвавшие бы пистолет на куски. Однако, ничего не обнаружив, Руди повторил жизнеутверждающий кивок волка и убрал TEC-9 на место. Ему вдруг стало интересно, почему полярный не проверил свое оружие на наличие дефектов. Мягко кашлянув, рогатый сказал ему о своих опасениях. — Да я их полчаса начищал и все уже оценил, ― похрустев шейными позвонками, ответил Мигель. ― Мне без надобности еще что-то проверять. И да, ― зверь встрепенулся всем телом, вдыхая холодный ночной воздух. ― Прекращай базарить, мы заходим. Дослушав друга, Руди хмыкнул и направился к высоким дверям здания. Белошерстный между тем выбился вперед, постучался в изъеденные ржавыми червяками стальные листы, выжидающе наклонив голову. Ему моментально ответили с другой стороны, отбив определенный ритм. Мигель пробарабанил по железу, тоже выдав неслучайную комбинацию. Звуки за дверью стихли. Но через минуту створки с жутким скрипом начали отворятся, медленно скользя на давно не ремонтированных рельсах. Судя по строению дверей и арочной форме, ангар некогда принадлежал военным, однако те уже давно бросили его. Дверные листы разъезжались издевательски неторопливо, визжа и скрипя при каждом миллиметре движения. У барана от шума уши прижались к вискам, проигнорировав удерживающую их от падения красную ленту. Стоило заостренным оконечностям маленьких локаторов коснуться шерсти на висках, как Руди словно ударило током. Парень яростно схватил себя за основание ушей и дернул вверх, перекосившись всем телом. Однако такое необычное поведение никем замечено не было; Мигель преспокойно смотрел только внутрь ангара. А там было на что посмотреть. Сквозь расширяющийся проем на пустырь выливался свет длинных ламп, подвешенных под потолком, грязно-белыми лучами озаряющий лица и тела напарников. Стоило глазам привыкнуть к свету, открылась величественная панорама из высокого сводчатого потолка, который обвивали мощные балки, похожие на выходящие из позвоночника ребра. Внизу была картина не менее интересная: из пола, словно сказочные грибы, вырастали трехметровые ящики и пирамиды из пластиковых бочек, образующие запутанный лабиринт. В противоположном конце ангара виднелся небольшой сетчатый балкон, плавно переходящий в кубическую комнату охраны, грозно сверкнувшую на приятелей толстыми голубоватыми стеклами. Тут и там по бетонному полу расхаживали звери, периодически скрываясь за ящиками и выныривая обратно. Руди насчитал семь личностей, все мужского пола. И это его не обрадовало. — Мать твою, Мигель, ты же сказал, что их будет трое! ― опасливо прошипел рогатый, ― Мы столько не осилим. Тебе не кажется, что твой хренов план летит в тартарары? — Да успокойся ты, я не слепой, ― напряженно прорычал волк, тоже подсчитывая находящихся в помещении. По окончании счета его лицо стало мрачнее грозовой тучи, и он едва слышно заскулил от гнева, после сквозь зубы продолжил разговор: ― Eso es una mierda... Estamos especialmente cogida. (Вот говно... Нас знатно на**али). Придется ложить всех семерых, деньги-то мы им не можем отдать. — Ты с ума сошел?! ― яростно зашептал Руди, ― Семеро против двух - не слишком ли жирно будет? А может, ну его, свалим отсюда, пока еще ничего не началось? Я после ранения такое количество народа не смогу перестрелять, даже с тобой. — Спокойно, мы никуда не свалим. Если сейчас побежим - застрелят в спину как последних сучек. У нас же, в конце-концов, будет фактор внезапности; половина даже не поймет, отчего сдохла. В этот момент тяжелые створки разъехались полностью. Руди нервно закусил губу, однако быстро взял себя в руки и натянул гримасу безразличности. Мигель сделал тоже самое, только вместо безразличности натянул радостность. Навстречу парням вышла тройка зверей. Они были одеты примерно одинаково ― слегка драные джинсы, кроссовки, мятые футболки и черные перчатки без пальцев, но не такие, как у Руди, а обычной модели. Средний из трио носил сразу бросающиеся в глаза швейцарские часы, да и выглядел покрепче да посолиднее остальных (хотя его компаньоны были далеко не дистрофиками). Лапа главного также сжимала ручку компактного чемодана. Зверь выдвинулся вперед и подошел к Мигелю, лающим басом обратившись к расплывшемуся в улыбочке волку: — Мы свою часть договора выполнили - вот обещанное. ― Предводитель потряс чемоданчиком, донося до слуха всех вокруг шебуршание чего-то мелкого и множественного. Затем он надменно просверлил взором пустые лапы друзей и злобно продолжил: ― Где наши бабки? — Не кипятись, Стив, мы все принесли, до последнего цента. Ответив таким образом, белошерстный с показушной расслабленностью вытащил из кармана перетянутую резинкой увесистую пачку бумажек. Глаза тройки озарились алчным огнем, заметив деньги. Однако главный сохранил самообладание, быстро встрепенувшись и опять заговорив: — Честный обмен. Пять косарей на два килограмма 90-процентного метамфетамина. — Честный обмен, ― подтвердил волк, ― Кидаем на счет три. Зверь с чемоданом кивнул, начиная отсчет со слова «Раз». Мигель сделал тоже самое. У волка был более высокий голос, больше похожий на лирический баритон, но отрывистый и сиплый, прокуренный. Руди неслабо напрягся. Каждая цифра остро ввинчивалась в его уши, заставляя лапы сжаться в кулаки, а глаза нервно бегать по ходящим во внутренностях ангара зверям. Ему категорически не нравилось количество охраны. Он на такое не подписывался. Баран был рисковым парнем, всю свою жизнь проведшим в Южном, но при этом он ясно осознавал степень риска и степень выгоды. Сейчас риск смерти казался ему более чем высоким, в то время как выгода куда-то испарилась, на фоне семерых вооруженных охранников превратившись в пыльное ничто. Однако фиолетовый не успел закончить свои депрессивные размышления. Прозвучала цифра «три», и Мигель кинул деньги в руку одного из тройки, а главный в ту же секунду кинул чемодан двум напарникам. Жилы на шее Руди вздулись, глаза перестали моргать. Волк оперативно развернул чемоданчик к себе и открыл, выставляя на свет его содержимое. Синхронно с этим главарь передал одному из своего эскорта пачку купюр, и тот начал пересчитывать деньги. В то же время баран, не сумев побороть любопытство, бросил беглый взгляд на внутренности чемоданчика... Время замедлилось. «Метамфетамин» оказался пакетами с мелкой галькой, отлично имитирующей шебуршание кристаллов. В то же время пересчитывающий деньги снял десяток купюр и обнаружил, что перед ним обыкновенная «кукла», с обеих сторон закрытая настоящими купюрами, но в середине наполненная обычной бумагой. Обмануты оказались все пятеро. Мигель неприметно дернул тонкими усами «карандаш». Условный знак. Руди и волк одновременно выхватили пистолеты, снимая оружие с предохранителей и передергивая затвор менее чем за секунду. Адреналина в сосудах рогатого хватало, чтобы все движения их противников, на пределе своей скорости выхватывающих пистолеты, казались медленными и неторопливыми. Руди не ждал, пока эти улитки откроют огонь. Он свел мушку и прицел, направив оружие на грудь левого члена тройки, уже снимающего с предохранителя черную «Беретту». Палец на спусковом крючке дернулся. TEC-9, поставленный на автоматический режим, мощно заревел, выплевывая из себя десять пуль. Противник с «Береттой» задергался марионеткой без ниточек, когда раскаленный свинец прошелся по нему от основания шеи до виска, разорвав несколько артерий, пробив челюсть и повредив ухо. Оглушенный и истекающий фонтаном яркой крови, он упал на землю, тщетно пытаясь зажать чудовищные раны. Руди, не обращая на него внимания, камнем приземлился на колено, спасая голову от пролетевшей над нею пули. Из-за быстрой смены положения баран не смог нормально прицелится в главаря, и новая очередь прошлась мимо; лишь одна из пуль незначительно задела руку, пробив мизинец. Враг стиснул зубы и, пользуясь пустотой магазина в TEC, запрыгнул внутрь ангара. Он в один прыжок оказался рядом с неприметным рубильником и дернул его вниз, после сразу же скрываясь от пули, выпущенной уже Мигелем, за одним из сотен расставленных в помещении ящиков. Рубильник привел в действие закрывающий механизм, и железные створки начали гораздо быстрее, нежели чем при открытии, двигаться в обратную сторону. — Заходим!!! ― на пределе громкости проорал белый зверь, стрелой ринувшись в сужающийся проем. Руди кинулся вслед за ним, перескочив через труп убитого им зверя и мельком глянув на противника волка, валяющегося с четырьмя влажными дырками в груди, истекающими темной кровью. Фиолетовое и белое пятна запрыгнули вовнутрь едва ли не одновременно и, не сбавляя темпа, подбежали к одному из широких ящиков, приседая за укрытием. Двери с лязгом захлопнулись, отрезая путь к отступлению. А вокруг уже вовсю свистели пули - противники сориентировались и давали отпор. — Если я сегодня сдохну, ― закричал Руди, тужась перебить звонкий лязг снарядов, рикошетивших от стен, стальных бочек и обитых железом ящиков, ― то приду к тебе во сне и испугаю до остановки сердца; отправишься в ад со мной! — Никто кроме этих jiho de la puta (сукиных сынов) сегодня не сдохнет. ― Мигель перезарядил темно-серый «Glock 17» и достал из-за пояса его близнеца. ― Меня еще никто не обманывал, при этом оставаясь в живых. И они не станут исключением. Не успел он это сказать, как один из свинцовых снарядов пробил укрытие, оставив сквозную дыру в сантиметре от хвоста волка. Руди и Мигель бегло переглянулись, понимая, что за простреливаемым ящиком долго не отсидишься. Полярный сжал в лапах оба пистолета и отрывисто кивнул головой вправо; баран вставил новый магазин в TEC и кивнул влево. Сейчас же друзья молниеносно привстали и кинулись в противоположные стороны, меняя укрытие. Баран, обладавший акробатическими задатками, сгруппировался и перекатился до толстых железных труб, составленных в пирамиду. Мигель, ничем таким не выделявшийся, низко-низко пригнул голову и быстро перебежал за полутораметровой высоты бочки. Оба друга упали на колено, начали отстреливаться. Большинство противников, включая главаря, собралось на дальнем балкончике и теперь стреляло сверху вниз, имея тактическое преимущество. Полярный стрелял урывками, на секунду поднимая голову и делая по выстрелу из каждого пистолета, а затем вновь пригибаясь. Руди поливал врагов очередями по три патрона, отрывисто выглядывая из-за укрытия, не успевая даже толком прицелиться. С каждой новой пулей, выбивающей сноп искр из труб и знатно оглушающей звоном металла о металл, рогатый все больше нервничал. От переката у него открылась только-только зажившая рана, окрасив бинты в красный. Несмотря на действие обезболивающего, парень чувствовал каждую поврежденную мышцу, осязал, как драгоценные капли крови навсегда покидают его. Ему итак было плохо после нелегкого боя с Джоном, а теперь он ввязался в жаркую перестрелку, ставшей такой лишь потому, что те, кого пытались обмануть, сами оказались неплохими лжецами и устроили настоящую засаду. Все эти мероприятия с Мигелем были прибыльным, чертовски прибыльным делом, но опасным. В данный момент — смертельно. Оружие Руди выплюнуло из себя очередную тройку пуль и замолчало; магазин пуст. Баран поспешно засунул голову обратно, судорожно вытаскивая из кимоно новый магазин, вставляя в оружие. Он был последним, так как фиолетовый рассчитывал на быстрый расстрел двойки зверей, а не на затянувшийся бой с пятеркой. Фиолетовый знатно ругнулся, не нащупав под складками ткани новых патронов, а после, отбросив ногой дымящиеся гильзы, высунулся из-за укрытия, тщательно выцеливая противника. Он поставил пистолет на одиночный режим стрельбы и обхватил пальцем спусковой крючок. Нажал. И едва не вскричал от радости. Заряд свинца нашел свою цель в предпоследнем с правого конца балкона звере, вырвав тому кусок мозга, неприятной серой жижей обрызгавший его напарников. Однако настоящая удача была не в этом, а в конвульсиях, посетивших погибающий организм. Зверь завалился на спину, припадочно дергая руками; в одной из них был автоматический пистолет. Его палец в судороге сжал крючок, выпуская остатки магазина в товарищей. Тут же пули прошили грудь ближайшего его напарника в шести местах, в клочья разорвав легкие и сердце и заставив кровь веселым фонтанчиком оросить пространство вокруг. Алая жидкость стекала сквозь дыры в толстой сетчатой поверхности, скапливаясь в лужу где-то внизу. Теперь шансы уровнялись к значению, которое Руди вначале предполагал: трое против двух. В то же время Мигель, видевший смерть обоих, решил рискнуть и воспользоваться отвлеченностью противников. Волк встал во весь рост, показывая не прикрытую голову, и открыл стрельбу по-македонски, опустошая магазины обоих Glock-ов с максимально возможной скоростью. Эффект оказался потрясающ. Первые куски свинца пролетели мимо, но остальные (а это примерно тридцать патронов) равномерно распределились между двумя врагами, непрофессионально близко вставшими рядом друг с другом. Первому оторвало руку от десятка пуль в плече, а потом его голова взорвалась переспелым арбузом, получив еще шесть пуль в район лба. Второй пытался как-то отреагировать и сделал пару выстрелов, но его атака прошла мимо, в то время как пули волка вычертили кучную линию от паха до шеи, едва не разорвав торс напополам. Оба противника упали уже мертвыми, одновременно покосившись вперед и свалившись с балкона. Их трупы с хлюпающим треском приземлились на деревянный ящик, тем самым разломали его, разметав вокруг обломки. Стрекот оружия стих. — Ты что, по ночам вместо спанья банки расстреливаешь? ― Руди с почтением пошутил, немного онемев от точности своего друга при таком сложном типе стрельбы как македонский. Сам он не то, что не умел вести огонь с двух рук, он даже сжимать два пистолета сразу не решался. Мигель важно ухмыльнулся и проворковал: — Это все практика. Что я, зря целыми днями сижу в гараже и собираю-пересобираю оружие, калибрую его, чищу? Тут даже мои частые тренировки не столь важны, как родной ствол, к которому рука привычна. Руди от его слов громко прыснул. Волк не понял, что сказал двусмысленность, и на полном серьезе недоумевал, над чем ржет его друг. Его смех был заразителен, и Мигель тоже начал смеяться, своим непониманием еще больше убивая Руди, до колик согнувшегося от хохота и не обращающего внимания на разрывающую при каждом вдохе боль. Но внезапно полярный стал донельзя серьезен. Его мутный серый взгляд пробежался по балкону и насчитал там только два трупа. Вместе с упавшей на ящик двойкой и мертвецами снаружи это составляло только шесть тел. А он и Руди насчитали семь противников. — Успокойся, придурок, тут один живой, ― Мигель грубо заткнул рогатого, перезарядил пистолеты, резво перемахнул через бочки и громовым голосом обратился к невидимому выжившему: ― Эй, шестерка Стива! Твой босс сдох как собака, истекая кровью в куче трухлявых деревяшек. Остальные тоже мертвы! Если найдем тебя, присоединишься к своим товарищам. Но! ― голос волка стал более спокойным и размеренным, усыпляющим внимание, хотя громкость сохранил, ― Если выйдешь сам, то я тебя и пальцем не трону! Повисла гробовая тишина. Мигель вновь дернул тонкими усами и навострил уши, заставив светло-фиолетовый мех мелко шевелиться от напряжения. Руди посмотрел на его уши и заметил, что правый орган слуха был заметно поврежден; кончик будто отгрызли. Баран не удивился этому, он давно знал о истории с отгрызенным в бою ухом (произошедшей, кстати, тоже во время наркотического опьянения), но обычно волк бинтовал его и подкладывал под бинты ватный шарик, создавая видимость целого кончика. А сегодня он этого не сделал, обнажив травму. Однако баран быстро потерял интерес к уху друга. По правде говоря, он подмечал мелкие детали, чтобы отвлечься от боли. Ему, как никак, чуть не разломали ребра. Такое не заглушить десятком порций обезболивающего и бинтами, особенно если рану постоянно раздражают перекатами и напряжением организма в целом. Да у Руди адреналин еще не перестал выделяться, ленивым возбудителем прокатываясь по горящим мышцам. Хотя минуты через две у барана появилось новое средство отвлечения — Мигелю надоело ждать и он возобновил увещевания, на сей раз подкрепив угрозу выстрелом в потолок и сказав, что на счет «три» начинает поиски. Баран закатил глаза. Он считал, что все эти переговоры ни к чему не приведут и надо было уже давно идти прочесывать ангар. Но судьба решила проучить парня. Только фиолетовый хотел в голос заявить, что все это брехня, как из-за покрашенного в коричневый ящика вышел зверь и поднял руки вверх, нервно смотря на Мигеля. Волк ухмыльнулся, заметив, как Руди недовольно закрыл рот. — Я сдаюсь, ― надменно бросил враг, ― Но вы меня не трогаете и выпускаете отсюда. — Все честно, ― подтвердил полярный, расплываясь в улыбке. И тут же выстрелил в сдавшегося, пробив тому колено. Зверь истошно завопил, хватаясь за кровавую рану и падая на пол; от этого зрелища Мигель улыбнулся еще шире и пропел сладостным голосом: - Только мой пистолетик, увы, не понимает нашей речи. Как жаль, что он решил выстрелить тебе в ногу и лишить возможности к побегу. Непослушное оружие, ох непослушное! Руди слушал измывательства полярного и смотрел на все с каменным лицом и полнейшим безразличием. Это нормально. В Южном Форесте, а особенно в Старом Квинсе никто не брезговал никакими средствами. Сдавшемуся еще повезло, что волк в пах не выстрелил. К слову, о сдавшемся: в данный момент он ползал по бетону, оставляя кровавые вытянутые следы, и заковыристо ругался от боли. В это время Мигель, вдоволь насладившись этим зрелищем, усмехнулся и пошел к страдальцу, убрав один из пистолетов. Руди последовал за ним, слегка прихрамывая и кривясь от боли в груди. За несколько шагов оба парня оказались над орущим зверем, тщетно пытавшимся поднять раненную ногу и смыться. Тот, увидев врагов близко от себя, натужно зашипел, обращаясь к Мигелю: — Ссаный испашка, никто н-не смеет нарушать правил сдачи... Ты и твой тупой баран сдохните за это! — Сдохнем за это? ― издевательски переспросил волк, явно получая удовольствие от своего садизма, ― я вот так не думаю... А теперь слушай меня. Полярный злобно, по-волчьи зарычал и вставил дуло пистолета в раскрытый рот беспомощного врага, проталкивая сталь чуть ли не в глотку. — Во-первых, ― певуче растягивая слова, начал Мигель, ― Я тебе, Chungo (уе*ище), не испашка, а мексикашка. И не мексикашка, а мексиканец. И не мексиканец, а бывший мексиканец. Во-вторых: Я и мой достопочтенный друг под крышей Карло. ― волк ткнул в морду поверженного татуированной рукой, показывая наколку Томпсона. ― Нам срать на правила, если мы на его территории расстреливаем чужих подопечных. И в-третьих: Нам ничего не грозит, потому что никто не узнает, что здесь сегодня произошло. Волк вытащил пистолет изо рта побежденного и отошел чуть назад. Зверь сначала натужно прокашлялся, а после слабым и хриплым голосом заявил, что все будет знать он. Эти слова вызвали у Мигеля очередную улыбку. — Руди, друг мой, ― показушно расставив лапы, сказал волк и развернулся к барану, ― Что ты можешь сказать насчет данной личности? А точнее, что ты можешь с ней сделать? — Ну, коли он угрожает нам своим присутствием, ― приняв игру полярного, театрально ответил парень, ― То могу лишь сказать, что он свидетель. А сделать со свидетелем, думаю, можно только одно: избавиться. — Полностью с вами согласен, ― промурлыкал Мигель. Оба парня развернулись к поверженному противнику. Издевательская ухмылочка белошерстного была неподражаема; Руди же ограничился слабой улыбкой. Постояв пару секунд, рогатый лениво прицелился и спустил курок. Хлопок выстрела и звон упавшей гильзы разорвали воздух. Истекающий кровью враг даже не успел ничего сказать, прежде чем его лоб украсила темная, слегка дымящаяся дырка. Свидетель мертв. — А я его и пальцем не тронул, ― честно заявил Мигель, когда дымка выстрела немного рассеялась. Убрав и второй пистолет на место, волк продолжил: ― Наконец-то все. Это было жестко, но мы справились. И ни одного ранения! В прошлый раз мне в ногу три пули засадили, а тогда противников всего двое было. А эти?... Конченые нам попались, что еще сказать. — Да уж, ― натянуто согласился Руди, все силы бросив на то, чтобы не обращать внимания на сгорающие от боли ребра, ― Пойдем уже отсюда, мне перебинтоваться заново надо. — Постой, надо еще обшмонать тут всех. Зря мы что ли сюда приперлись и столько нервов и пуль убили? Мета у них, как выяснилось нет, но это же не значит, что нельзя поживиться? Помню, у главного часы были дорогие, надо будет поискать. Заберем с них все, а потом сожжем это место к чертовой матери. ― Мигель кивнул в сторону небольших, но множественных бочонков, составленных в углу. Они наполнены бензином, это было понятно по наклейкам «огнеопасно». — Ладно, но потом по-быстрому к тебе в гараж; он ближе наших квартир. А то мне так скоро плохо станет. — Да не вопрос. На том и порешили.***
Руди и Мигель зашли в район гаражей уже под полночь. Им потребовалось много времени, чтобы ограбить трупы, и еще больше времени, чтобы разлить по огромному ангару бензин. Но приятелей это не смущало, напротив они были невероятно веселы. Их старания не прошли даром и в карманах убитых они нашли, не много ни мало, двадцать тысяч долларов, во много раз переплюнув ту сумму, что вначале надеялись получить с продажи наркотика. Они шли по улице и шатались, словно пьяные, вместо алкоголя упиваясь не менее дурманящим запахом денег. Тут Мигель, громоподобно смеясь над одной из шуток барана, подошел к своему гаражу и открыл дверь, зашел и включил свет. Руди оперативно ввалился в помещение, на слегка заплетающихся ногах добрался до дивана в дальнем углу помещения и плюхнулся вниз. Волк последовал его примеру. Оба часто дышали и смотрели друг другу в раскрасневшиеся глаза, не веря своему счастью. Нет, парни не были клептоманами, но они ценили деньги. По-настоящему. Руди всегда думал так: когда зарабатываешь деньги, сражаясь на потеху толпе или перестреливаясь на старом складе, то они в разы подскакивают в цене, хоть и чисто фигурально. Деньги без крови обесценены, деньги в крови ― бесценны. Он высказал свою мысль Мигелю. — Полностью согласен с тобой, camarado (приятель), ― ответил волк, ― чем мет дороже, тем вставляет лучше! — Ёп твою мать, я совсем не это имел ввиду, ― фыркнул Руди, ― Опять ты все на мет переводишь. — Да я срал куда и что переводить, мет - король всех наркотиков и заслуживает постоянного упоминания! Ты только подумай: крупные прозрачные кристаллы, которые так ласково перекатываются на пальцах. Можно задолбиться либо через трубку, либо прям так; вставляешь в нос и охереваешь! Знаешь, когда через дудку, то тебе так спокойно и хорошо, а все вокруг мягкое такое, пушисто-безобидное. И тебя словно в одеяло укутывают, сказку рассказывают. Ты даже видишь эту хренову сказку! Это прям как трава, только в разы лучше; картинки не в пример круче и ярче. А если не церемонится и так просто занюхнуть, то у тебя каждая гребаная клеточка взрывается от счастья и пляшет лезгинку. Тело скручивает сладкая судорога, по мышцам проходится мощная волна, а все проблемы улетучиваются далеко-далеко. А приход-то какой! Каждый раз бы так долбился, да только потом кровь из носа идет постоянно. — Фига ты лекции заворачиваешь, тебя послушать, так и самому хочется, — присвистнул Руди. — Ну раз хочется, так че не вштыриться? Мигель рывком соскочил с дивана и схватил со стола пакетик с грязно-белыми кристаллами, похожими на мутный порошок. Также он чуть покопался в мусоре и вытянул стеклянную трубку для раскурки марихуаны, насыпал в нее метамфетамин, затем вставил в рот, одновременно с этим доставая из кармана зажигалку. Язычок пламени быстро нагрел стекло. Волк слегка затянулся и с блаженным лицом отставил от себя задымившуюся серыми клубами трубку, выпустил изо рта такой же плотный дым. Руди уже не стал осуждать своего друга, все равно Мигель курит с момента их знакомства пятилетней давности; его родная мать бы не убедила бросить. Вместо этого баран спросил, осталась ли у волка электронная сигарета, на что тот утвердительно кивнул и кинул парню вытянутую пластмассовую трубочку. Рогатый поймал ее, проворковав слова благодарности. Затем тоже вставил в рот и нажал на кнопку, глубоко затягиваясь. Из его розовых ноздрей и приоткрытого влажного рта потекли тонкие струйки дыма, наполняя комнату искусственным запахом банана. Лицо расплылось в удовольствии. Мигель, наблюдавший за реакцией парня, непонимающе хмыкнул, мол, что ты нашел в этой фигне для школьников, и приземлился рядом с ним, закидывая ногу на ногу. Оба вновь затянулись и выпустили друг другу в лицо дым. Так они и сидели. Ядовитый смог наркотика и химический запах банана сплетались в странную консистенцию, усыпляющую зверей. Руди уже плюнул на перевязку; рана от ничего не деланья потихоньку успокоилась и отошла на второй план, уступая место только дыму в горле и легких. Баран попробовал электронную сигарету в двенадцать лет и его все устроило. Даже появившаяся в его жизни чуть позднее обычная сигарета не пришла на замену детскому, по сути, развлечению. Ему было плевать на вред электронки, вопреки рекламе намного превышающий обычную сигару ― это было его отдушиной, способом забыться перед очередным боем, который мог стать для него последним. Руди курил все больше и больше, выставив уровень на максимум. Кончик механизма горел синим, указывая на полный заряд аккумулятора. Потолок целиком затянулся дымом. Здесь, в гараже с другом, все так просто ― нет никаких проблем, лишь убивающий чад. Но это же еще не скоро отразиться на здоровье, правда? Глаза рогатого налились свинцом. Он не хотел думать о вреде курения, ибо гораздо более реальным шансом погибнуть для него были авантюры с Мигелем и жизнь в таком месте, как Южный Форест. Спустя минуту Руди услышал храп ― Мигель тоже вымотался до предела и теперь, обкурившись, заснул. «Наверняка ему снится какая-нибудь психоделия, ― подумал парень, ― в прошлый раз он заявлял, что во сне его поймали и пытали унитазы... Хех, если когда-нибудь начну курить мет, обязательно проверю насчет этого». Мысли плавно растеклись куда-то далеко-далеко. Просто уплыли. Не хотелось думать, хотелось спать. Дым сомнамбулическими щупальцами окутал разум, погружая его в дрему. Руди не сопротивлялся, ему нужен был отдых. Он закрыл глаза. А через тройку минут к храпу Мигеля добавился еще один ― менее сиплый и прокуренный, но такой же усталый. Баран отправился в путешествие по царству Морфея.***
Через полчаса дверь гаража тихо скрипнула. Мигель и Руди дернулись во сне, но не проснулись. Тем временем непрошеный гость просунул тонкое лезвие под закрывающую балку, снимая ее с петель. Сила пришельца была невероятна ― длинный кусок металла весил как минимум килограмм двадцать. Незнакомец бесшумно раскрыл створки, зашел и потушил свет. Чернеющий силуэт имел немалых размеров голову и золотистые глаза-пуговки. — Как интересно... ― восхищенным шепотом начал большеголовый, ― Руди-Руди, ты феноменален. Выдержать такие битвы, так загонять боль подальше в подсознание... Я в восхищении. Ты мне нужен, непременно нужен. Я заполучу тебя, даже если придется развязать войну между Карло и Ле Плагуа. Я подключу шайку Дэрви Би; ты еще не знаешь, как они злы на тебя за твой выигрыш на ринге ― каждый из них ставил на Джона, он был их приятелем. О, будь уверен, если понадобится, я развяжу в Старом Квинсе гражданскую войну, подставлю тебя и заставлю бежать от преследования в Хэппи-Форест. А там мне будет, где развернутся... Последние слова незнакомец произнес задумчиво, будто еще сам не до конца обдумал, как ему «разворачиваться». Но прочий его бархатный шепот выразил лишь уверенность. Незнакомец замолчал, с живым интересом посмотрев на храпящего Руди, заснувшего прямо с сигаретой во рту. Немного постояв безмолвным наблюдателем, златоглазый довольно хмыкнул и вышел на улицу, становясь незаметным в темноте силуэтом. Он так же бесшумно закрыл двери, подперев их снаружи; друзья после бурной ночи вряд ли вспомнят такую мелочь, как незапертая дверь. — Что же, долго я пробыл в Южном Нейс-Форесте, ― закончив с дверью, бархатно сказал большеголовый, ― Пора бы мне и честь знать. К тому же, в Хэппи-Форесте намечается такая удачная цель: еноты. Они подавлены случившейся по их вине смертью и дезориентированы, не знают, куда деть свидетеля. Лифти и Шифти рассеяны, и я просто обязан этим воспользоваться. С Лэмми не получилось, но с ними я попробую по другому. Не буду тянуть. Их одновременная мучительная смерть создаст отличную почву, пустив психостимуляторную волну по всему Хэппи-Форесту. Конечно, на данном этапе она еще не даст нужного результата... Но все обязательно придет со временем. Незнакомец замолчал и черным вороном слился с ночью. Руди вздрогнул во сне. Баран не слышал ни слова из зловещих речей большеголового. А ему стоило бы услышать. Как и спящим в далеком Хэппи-Форесте Ворюге с Хитрюгой.