Implications

Нориаки смотрел на строку с чужим именем на сотовом, не решаясь нажать «вызов» уже на протяжении, как ему казалось, вечности. Он не был до конца уверен, собирается ли позвонить, потому что того требуют обстоятельства, или он сам притягивает обстоятельства к тому, чтобы сделать звонок. Он бросил взгляд на стоявшие на тумбочке возле его кровати часы и раздраженно цокнул языком: Полнарефф, в очередной раз отказавшийся от эскорта своего инвалидного кресла, сказал, что вернется через минут 40, и из них у него оставалось уже только 25. А даже несмотря на то, что их комнаты разделяла стена, Какёин был достаточно взволнован, чтобы первый за полгода звонок Джотаро ему хотелось сделать в полном одиночестве и в полной уверенности, что никто со стороны его не услышит. Он знал, что из-за возникшего переполоха в Морио Куджо еще несколько месяцев назад пришлось отложить возглавляемую им экспедицию. Но сам за всё время не разговаривал с ним ни разу, полностью предоставив еженедельный обмен статусом кво по телефону открыто недовольному этим Полнареффу. И только пару дней назад, когда он в одиночку столкнулся с тем, о чем француз бы не то, что не сообщил Джотаро, а просто сам поднял бы его на смех - Нориаки вынужденно для себя признал, что давно ждал подобного случая и повода для звонка. В порыве какой-то отчаянной спешки нажав на кнопку набора, он нервно сглотнул и поднес трубку к уху. Он не был уверен, о чем говорить после уже запланированных слов, и просто надеялся, что всё пойдет само собой. Как шло всегда, когда они оказывались в похожих ситуациях прежде. Но после четырёх долгих гудков в динамике зазвучали частые и короткие. За ними - тишина. Какёин медленно опустил сотовый вниз и уперся пустым взглядом в экран, который оповещал о сбросе звонка другой стороной. Закрыв глаза, он сухо усмехнулся и, апатично отбросив телефон на кровать, откинулся на неё и сам. В груди жгло, до безумия. Нориаки клял себя за свой какой-то детский оптимизм, из-за которого он даже и не думал предполагать такого - казавшегося теперь вполне логичным - варианта событий. Он был застигнут врасплох. И из-за этого боль была невыносимой. «Какого черта я сказал это тогда? Я же до сих пор, сам не могу поставить проклятую точку во всём этом, так какого..?» Сделав прерывистый вдох успевшими пересохнуть от волнения губами, он накрыл лицо ладонью. Мысль о том, что эту точку за полгода уже смог поставить Джотаро, резала по нутру слишком остро. Сотовый сбоку вдруг задребезжал, заставив Какёина тут же резко сесть на постели и, даже не глядя на экран, принять вызов. – Да? – Ты звонил? Нориаки неосознанно закрыл глаза от звучания чужого ровного голоса. – Какёин. – Да, прости. Ты.. занят? – Нет, я задремал и сбросил автоматически. Что-то случилось? – Ничего серьезного, я просто… - Нориаки заставил себя успокоиться. – Полнарефф ведь говорил тебе про того парня, Харуно Шиобану, на которого я вышел по документам пару месяцев назад? – Помню. Что с ним? – Я, конечно, могу себе что-то надумывать, но я был в десятке метров от него, и.. я знаю эту ауру, Джотаро. Достаточно хорошо знаю, чтобы не забыть даже через 10 с лишним лет. Он по одному тяжелому молчанию понял, что Куджо воспринял его серьезно. – Я ничего не могу утверждать на сто процентов – моя интуиция это всего лишь моя интуиция, - он выдохнул. – Но у того ублюдка ведь было тело твоего предка, поэтому я подумал, что тебе следовало бы узнать в первую очередь. На всякий случай. Если вдруг это окажется так и всплывет в штабе Фонда. Джотаро еще какое-то время молчал. – Он сейчас замешан в чём-то? Какёин отрицательно качнул головой, забыв, что говорит по телефону. – Нет, пока я ничего настораживающего за ним на деле не заметил. Они оба выдержали паузу. – Будь с ним осторожнее, - ровно проговорил Куджо. – Да, буду. Опять повисло молчание, в котором Какёин лихорадочно размышлял о том, как пробить чёртову невидную, но ощутимую стену в их разговоре. Не было никакой естественности, никакого «само собой». Вернуть всё, как было между ними когда-то давно, уже казалось гораздо менее реальным, чем ему наивно представлялось еще 5 минут назад. – Как Джолин? – выпалил он и тут же сжал свободную от сотового руку в кулак. Джотаро в свою очередь с несколько секунд промолчал, заставив Нориаки еще сильнее прочувствовать какую-то неловкость. – Кажется, у неё ничем не сбиваемый жар третий день. – Стэнд? – тут же забыв о неловкости, обеспокоенно предположил Какёин. – По всей видимости. Джоске рассказывал, что у него было так же. Ты, кажется, тоже упоминал. – Да, жар под 40 градусов. И примерно в её возрасте. Ты с ней сейчас? Куджо шумно вздохнул. – Нет, до сих пор в Морио. Она придёт в норму, а бросить здесь всё на Хигашикату и остальных я не могу. Нориаки поджал губы, по одному тону голоса понимая, что Джотаро окончательно опустил руки. Он представлял, сколько упрёков тому пришлось выслушать за последние несколько дней от жены, и был уверен, что даже в такой ситуации он не попытался что-то кому-то объяснить. Как, очевидно, не пытался больше противиться и тому факту, что обстоятельства упрямо оттесняли его отцовство на второй план. – Ты всё делаешь правильно, - аккуратно проговорил Какёин. – Что бы кто ни думал и ни говорил. Ты трезво оцениваешь серьезность ситуаций, которую только ты и можешь оценить. В динамике послышался медленный утомленный выдох. – Спасибо, - после значительной паузы сказал Джотаро, искренней благодарностью, сквозившей в его голосе, выдавая то, насколько ему на самом деле были нужны эти слова. Нориаки чуть приподнял уголки рта. – Как там у вас с Полнареффом? – Толку даже в Италии мало, - Какёин запрокинул голову кверху, утыкаясь взглядом в тусклую лампу светильника на потолке. – Действовать в открытую глупо, поэтому мы просто сидим в бумажках и интернете, копая на Пассионе. Полнарефф уже бесится от скуки и всё чаще укатывает куда-то в одиночку, как сейчас. Если еще через неделю не двинемся с мертвой точки, то смысла здесь оставаться нет. Джотаро скупо гм-кнул в ответ и снова дал повиснуть тишине. Опустив голову, Нориаки неслышно выдохнул, по-прежнему чувствуя в их беседе стену, подойти к которой первым он не решался. «Когда ты вообще на что-нибудь решался?» Подстёгнутый внутренним голосом, Какёин приоткрыл было рот, но только сделал вдох – и не смог сказать ни слова из того, что хотел. Вернее – он просто не знал, что хотел сказать. – Держите меня в курсе, как обычно, – сказал Куджо. – Да, мы-.. да, хорошо. Он с силой сжимал пальцы свободной руки в кулак, но в поиске слов это не помогало. – Тогда до связи? – после снова повисшего неловкого молчания, проговорил Джотаро. «Только не вешай трубку, нет, дай мне пару секунд, черт возьми, я-» Но через пару секунд Нориаки лишь побежденно закрыл глаза. Он был не в силах ответить даже на последний заданный ему вопрос. Куджо выдержал его тишину еще с минуту, резко вздохнул и, в тот момент, когда Какёин был уже готов услышать частые гудки, заговорил сам. – То, что тебя волнует объективная правильность твоих решений и тебе не плевать на мнение окружающих, никак не делает тебя жалким. Я не имел права так говорить. Нориаки изумленно открыл глаза и сделал лишний вдох. Теперь, когда первым к «стене» подступился Джотаро, не сделать шаг навстречу было невозможно. – Нет, ты был прав, - тут же негромко проговорил Какёин. - Потому что лучше суметь плюнуть на многое, чем на свои же мечты, на ту жизнь, которой в самом деле хотелось бы жить, и.. на того, кто тебе действительно дорог и важен. После таких непрямо высказанных, но бывших для них обоих достаточными, взаимных извинений они снова замолчали. Какёин сглотнул и в новой попытке что-то сказать, приоткрыл губы. – Джотаро, я-.. Послушай, мне правда-.. Мне-.. Он не знал, как закончить фразу уже не потому, что не знал, что именно сказать, а потому что не знал, что, из всего того, что он чувствовал, правильнее было бы сказать первым. «Мне жаль». «Мне больно». Или такое чертовски высокопарное, но всё-таки прочувствованное каждой клеткой тела - «Мне тебя не хватает». Зажмурившись и проклиная себя в мыслях, он просто дал раствориться всем этим словам в собственном молчании. – Я знаю. Мне тоже. Нориаки во второй раз резко открыл глаза, услышав чужой голос. Вкрадчиво-серьезная интонация только подтверждала, что Джотаро в самом деле испытывал абсолютно то же, что и он сам, а грудь сдавило от ощущения уверенности в том, что Куджо действительно знал, на какие фразы давал ответ. Будто бы услышал или считал его мысли. Какёин почувствовал, как по светлым полоскам шрамов на глазах, огибая подрагивающие губы, к подбородку скатилось несколько солоноватых капель – и, стиснув зубы, накрыл лицо ладонью. Он пытался дышать ровно, но догадывался, что его прерывистые выдохи в трубку трудно было не различить, и был благодарен Джотаро за то, что тот никак это не прокомментировал. Он просто молча был рядом - несмотря на то, что это «рядом» равнялось сотням километров. Спустя минуту отняв чуть влажную ладонь от лица, Нориаки сделал глубокий вдох-выдох и медленно поднялся с кровати, продолжая держать трубку у правого уха. – Ты в отеле? – Да. – Один? – Да. Подойдя к двери своей комнаты, он повернул щеколду замка, выключил лампы света и через приятный для глаз вечерний сумрак комнаты прошел обратно к кровати. – Не забыл про один долг-обещание, которое я выиграл? – Нет. – Тогда закрой глаза. – Что? – Просто закрой. Нориаки опустился на край кровати и, откинувшись на неё спиной, закрыл их и сам. – ..Ты помнишь мои руки? В динамике раздался шумный неторопливый вдох. – Помню. – Пальцы на висках, в прядях волос. – Да. – На плечах. – Да.. – На груди. Снова вдох - и выдох. – Ниже... Какёин намеренно сделал паузу и приулыбнулся от становившегося всё более тяжелым и частым чужого дыхания, зная, что каждую его фразу Джотаро послушно воплощает прикосновениями в реальность сам, но при этом не забегает вперед без его голоса. – На ремнях брюк. Куджо коротко промычал, заставляя Нориаки прикусить губу и чуть прогнуться на кровати в спине. – ..Я не смогу, – проговорил Джотаро. – М? – Говорить, - он опять выдохнул. – В ответ. Я так не смогу. Какёин и так прекрасно представлял, насколько неуютной оказалась бы для Куджо ситуация, в которой невозможно было бы просто молча действовать, и где нужны были бы именно слова. Он чуть усмехнулся и с закрытыми глазами стал неторопливо расстегивать пуговицы на своей рубашке. – Не волнуйся, я знаю. Это не твой стиль. Ты делаешь достаточно и без слов, поверь. Твой «долг» в том, чтобы просто меня слушать. – Какой это к черту «долг», - рвано выдохнул Джотаро, - ты издеваешься? – Такой же, каким был бы и сон с тобой до утра в одной кровати в те три дня, которых у нас всё равно не оказалось, - с по-прежнему закрытыми глазами уныло усмехнулся Нориаки. Он дождался, пока в наступившем молчании дыхание Куджо немного выровняется. И продолжил говорить. – Вся ладонь невесомо на ширинке. Выдох Джотаро задрожал. – Теперь плотнее. На этот раз прозвучал жадный вдох – и Нориаки, вжавшись затылком в покрывало, скользнул рукой по своей уже оголенной груди от ключиц до низа живота, выгибаясь вверх. Он до душащего жара в легких хотел касаться не своего, а чужого тела и делать всё, что он говорил, сам. Но мог только сдавливать пальцами трубку сотового. – Крепко сжимает ткань. Куджо простонал, дав Какёину, снова неосознанно прикусившему губу, убедиться в том, насколько он успел соскучиться по таким интонациям его голоса. Нориаки вжался ладонью в кожу чуть повыше пояса своих брюк и, пройдясь языком по пересохшим губам, прерывисто выдохнул. – Рука на молнии. Частое дыхание Джотаро уже ни на секунду не становилось тише или размереннее – даже в то время, пока Какёин выдерживал паузу. – Опускает вниз замок, - Нориаки втянул и так плоский живот, чтобы чуть скользнуть пальцами за линию пояса брюк и, не расстегивая их, медленно провести кончиками невесомую горизонтальную линию от одной выступающей тазобедренной кости до другой, слева направо. От его же собственных легких прикосновений, которые сопровождали в голове чужие шумные выдохи, вздрагивал каждый сантиметр кожи. – ..Пальцы на ткани белья, - Какёин уже сам сбивался с ритма дыхания. – Ремни.. – Я помню. Оставь их пока. Куджо, который, вероятнее всего, тоже сумел только раздразнить себя прикосновениями всего лишь кончиков пальцев, томно промычал – и Какёин, чуть разведя бёдра, резко прижал ладонь к брюкам в низу живота. По привычке пробормотав чужое имя, он услышал протяжный хриплый стон в ответ. Нориаки сглотнул, понимая, что тянуть он больше не в силах. – Ладонь на верхней пряжке, расстегивает ремень. Дыхание Джотаро стало еще тяжелее. – На второй, - под эту фразу он поднялся рукой себе на пояс брюк и выжидающе сжал пальцами пуговицу. – На застежке. Он продел пуговицу в щель и потянул ткань вниз, расстегивая молнию. – С-стой, - часто дыша, проговорил Куджо, не дав ему продолжить - но замолк, не решаясь произнести ни слова. – Джотаро, - усмехнулся на выдохе Какёин, - я же сказал, правда, ты делаешь достаточ-.. – ..Мои пальцы у тебя на губах. Нориаки непроизвольно открыл глаза и замер с приоткрытым ртом, так и не окончив фразы. Нагнав только что пропущенный им вдох, он отнял ладонь от пуговицы, снова закрыл глаза и дотронулся безымянным и средним пальцами до нижней, такой же подрагивающей, как и его рука, губы. – ..Да, - выдохнул он. – Между ними. – Да.. – Во рту. Какёин протяжно замычал, сильнее запрокидывая назад голову. – На языке. Он уже увлеченно ласкал бывшие в его воображении чужими пальцы, оплетая их языком, прикусывая зубами кожу и больше вбирая их в себя. Голос Куджо, который слышал каждый проглоченный им полустон, с каждой фразой звучал всё более напряженным. – ..Плотно сомкни на них губы. И дай им в медленном ритме толкаться глубже тебе в рот. Нориаки буквально затрясло от возбуждения – равно как затрясся в воздухе и не сдержанный им громкий стон. Один факт того, что Джотаро проговаривал что-то подобное вслух и с каждой фразой, звучавшей всё более уверенно, вовлекался и вкладывал в слова ту самую несдержанную чувственность, какую он привык проявлять только на деле, просто сводил с ума. Сдавленно мыча на каждом плавном рывке пальцев, Какёин уже чувствовал ноющую боль в низу живота. Он застонал, вскинул бёдра вверх, будто бы надеясь упереться ими в чужое тело сверху – и снова сошел на стон, от разочарования. – Опустись моей ладонью себе под белье, - с хриплым придыханием проговорил Куджо, который явно не хотел устраивать пытку во второй раз. Всё это и так ей и было, для них обоих - они просто делали всё, что могли, чтобы не думать об этом. - И крепко сожми её. Какёин, вмиг высвободив пальцы изо рта, нырнул влажной рукой себе под брюки и послушно и более чем охотно выполнил команду. Он сломленным стоном протянул чужое имя – и Куджо моментально отозвался долгим гортанным хрипом. С которого он уже через несколько секунд перешел на шёпот, полный какой-то гневной безысходности. – Хочу тебя, черт побери. И кроме тебя никого в жизни никогда так не хотел. Нориаки ощутил безумную волну жара, окатившую всё его тело, и отозвался новым дрожащим стоном, которым он более чем полностью соглашался с чужими словами. Сжимая собственную плоть, он сделал над собой усилие, чтобы глотнуть воздуха и - пусть и со сбитым дыханием – снова заговорить. – Пальцы приспускают.. брюки с обеих сторон. Джотаро довольно замычал. – ..Теперь бельё. В раздавшемся выдохе можно было различить «быстрее» и Какёин, скользнув собственной ладонью вниз, тут же договорил. – Обхватывают тебя снизу.. и делают плавный.. рывок вверх, - он повторил то же и сам - и слился своим стоном со звучно раздавшимся чужим. Молча сойдясь на том, что слова уже были не нужны, они так и продолжили несдержанно стонать вслух, пытаясь - хотя бы с помощью раздающихся голосов друг друга - подстроиться под общий ритм движения ладоней. С закрытыми глазами скользя одной рукой по плоти, а трясущимися пальцами другой прижимая сотовый к уху и взмокревшим прядям волос, Какёин уже спустя несколько чужих отрывистых и низких хрипов смог полностью забыть о том, что ласкает себя сам. Он ясно чувствовал сжимающую его плоть более широкую и – несмотря на её обычную внешнюю грубоватость – всегда по-своему бережную в прикосновениях ладонь Куджо. Он практически видел перед собой зеленый хищный блеск во взгляде, чувствовал знакомый терпкий запах тела над собой - но останавливал себя, чтобы не открыть глаза и не столкнуться с болезненной пустотой темной комнаты. Под обоюдно ускоряющийся темп и становившиеся всё более громкими стоны Джотаро, Нориаки извивался на кровати, прогибаясь в спине и шее, а в мыслях опьянённо дрейфовал в восторженном безразличии ко всему за пределами того отдельного пространства, в котором для него в этот момент существовали только чужой волнующий голос и собственное тело. Ему было всё равно, если бы в соседнюю комнату вернулся Полнарефф и смог бы ясно слышать его исступленное мычание. Было всё равно, если бы тот узнал, кто в это время был на другом конце провода. Даже идея о том, чтобы завтра же бросить это их чёртово расследование и слежку за итальянцами и вылететь ближайшим рейсом в Морио, не казалась безрассудной. Заставив себя в полной широте прочувствовать это безразличие, Какёин ощутил спадающие с груди страх и волнение и – хоть и знал, что они вернутся, как только всё закончится – попытался запечатлеть в памяти то блаженство полной свободы, которого он не испытывал уже давно. «..насколько же чертовски проще было бы так жить..» Уже через несколько минут он напрягся всем телом, сильнее сжал ладонь и, приоткрыв дрожащие губы, высвободил очередной надломленный стон, в котором уже в третий раз утопил чужое имя. Куджо тут же сделал несколько лишних вдохов подряд, затих – и глухо прохрипел от тоже накрывшего его экстаза. Его слышное дыхание стало постепенно выравниваться, замедляясь и возвращаясь к норме. – Я должен был дать тебе время, - спустя пару минут, еще даже не успев до конца прийти в себя, проговорил Джотаро. Нориаки, всё еще чувствуя лёгкий туман в голове, только собрался уточнить, о чем он - но не успел. – И я просто по-детски сорвался, когда ты отказал. Уже почти восстановив дыхание, Какёин приоткрыл глаза и усмехнулся. – Ты только это в тот день и делал – по-детски срывался. Куджо не стал спорить. – Но не думаю, что я бы.. согласился тогда, даже если бы ты дал мне время. – Тогда? – с тенью осторожности в ровном голосе спросил Джотаро. Какёин вздохнул, понимая, что эйфория полного безразличия уже успела отступить, и ответить сходу и сгоряча у него не получалось. – ..У меня ведь есть время подумать на этот раз? Он не без волнения прождал, когда Куджо ответит. – Я планирую разобраться с делами в Морио к следующему месяцу. К нему у меня должны быть все документы по экспедиции. Я могу оформить состав в последнюю очередь. – Значит, три недели? – Да. – Хорошо. Какое-то время промолчав, Джотаро добавил. – И я что-нибудь придумаю, даже после этих двух лет. Есть шанс, что финансирование продлит саму экспедицию, но даже если нет... Я придумаю что-нибудь, обязательно. Не сдержав смешка, Какёин медленно закачал головой. – И что мы за идиоты, честное слово.. Куджо не изменял серьезности в своей интонации. – Идиоты, у которых есть право хотеть спокойствия и чёртового понимания. Снова усмехнувшись, Нориаки прикрыл глаза и вздохнул. – Я подумаю, ДжоДжо. Обещаю.