Implications

Когда во второй, смежной с его, комнате дома раздался тихий хлопок закрытой двери и стук шагов, Какёин медленно закрыл глаза. От звучания чужого голоса, обратившегося к Полнареффу за стеной – плотно сжал губы. Он не был уверен, рад он или расстроен: сдавливающая лёгкие боль в груди заглушала любые другие чувства. – Ты в норме? – Да, Джотаро, я-… я в норме. – Где Какёин? Повисло молчание, которое спустя несколько секунд разрезал уже привычный для Нориаки скрежет инвалидной коляски, направившейся в другой конец соседней комнаты. Послышался плеск жидкости из бутылки. И снова – тишина. – Полнарефф, в чем дело? - Куджо звучал требовательным, но сбитым с толку. – Где Какёин? И кто эти двое? Француз со стуком опустил опрокинутый стакан. Он промолчал еще с несколько секунд, до того как до необычного для себя сухо и безэмоционально обратился уже не к Джотаро. – Мне нужен виски. Поможете дотолкать это чёртово кресло до бара в паре кварталов отсюда? Вместо ответа скрипнули отодвинутые стулья и застучали по дереву пола каблуки. – Что, черт возьми, происходит вообще? - Куджо повысил голос, тщетно пытаясь скрыть за этим волнение, которое ясно чувствовал Нориаки. Голос Полнареффа прозвучал только через пару напряженных минут молчания, скрежета колёс и звука шагов по направлению к выходу из дома. – ..Он в той комнате, - и спустя уже секунду его слова сопроводил хлопок закрытой снаружи двери. Какёин прикусил губу. Полнарефф не смог сделать ни малейшего вступления для того, что теперь нужно было сказать ему самому. И он вряд ли мог его за это винить. Шаги – уже менее твёрдые, чем несколько минут назад, когда Джотаро только вошел в дом – направились в сторону его двери. Нориаки стал отсчитывать их про себя, чтобы хоть как-то успокоиться. «…2, 3, 4…» Куджо приоткрыл дверь и осторожно ступил внутрь освещенной одной прикроватной лампой комнаты. – Какёин? Глядя Джотаро в лицо, он не сдержал хилой улыбки, о которой тут же пожалел: чужой тихий выдох облегчения заставил его буквально сжаться изнутри и опустить взгляд. – Полнарефф чертовски меня напугал, - Куджо закрыл за собой дверь и уже более уверенно прошел к кровати. – Ты цел? Какёин приоткрыл было на вдохе губы, поднял вверх голову – и замер. Черты чужого лица - как и почти всегда – ничего открыто не выражали. Но он в одном только взгляде и мягком изгибе бровей мог прочитать ту простую тёплую эмоцию, которую вызывала у Джотаро их встреча через опять долгое и впустую растраченное время порознь. И от этого было еще больнее. Не в силах продолжать смотреть ему в глаза, Нориаки уставился вниз, на простынь кровати и попытался развеять собственное напряжение не менее напряжённым смешком. – В твоем присутствии я, вроде бы, почти что обязан отвечать положительно на вопрос о целостности, разве нет? При нашем-то.. роде отношений. Куджо цокнул языком, но чуть приподнял уголок рта, улавливая его тонкий саркастичный пафос. – Я серьезно. Ты в порядке? Какёин чувствовал на себе изучающий, скользящий от головы до ног взгляд, удостоверявшийся в сохранности его одежды и отсутствии ранений. С каждой секундой Джотаро оправданно сводил брови, утопая во всё большем замешательстве – он искренне не понимал, в чем дело. Он не видел ни прорехи, ни царапины – но и не мог не видеть на бледном лице плотно сжатых губ, которые что-то пытались, но не могли проговорить. И Нориаки проклинал себя в мыслях за эту невозможность раскрыть рот, чтобы сказать то, что сказать нужно было как можно скорее. Тянуть было нельзя по многим причинам. – Какёин, - Джотаро звучал уже по-настоящему встревоженно, - ответь «да» или «нет», наконец. – Ты может.. присядешь? – виновато изогнул бровь Нориаки, так и не исполняя его просьбы и кивая на свободное место на постели рядом с собой. Куджо с секунду помедлил но, сделав шаг, опустился на постель и с уже плохо скрытым страхом во взгляде упёрся в чужое лицо. Переведя глаза в сторону и закусив губу, Какёин снова стал лихорадочно перебирать в голове фраза за фразой - пока, наконец, просто не протянул Джотаро левую руку и не пробормотал. – Возьмись за неё. Куджо недоуменно вскинул брови и медленно протянул свою левую ладонь навстречу. Он мягко сжал кисть – и вздрогнул. Взглянул на руку, поднял глаза на по-прежнему не смотревшего на него, поджавшего губы Нориаки – и быстро скользнул пальцами выше. На запястье. И ошеломленно застыл, сжимая его. Спустя почти минуту Какёин заставил себя повернуть лицо в сторону Джотаро - и столкнулся с живым ужасом в его расширившихся и остекленевших зеленых глазах. – Нет.. Надломленно сказанная фраза Куджо была скорее рефлексом отчаяния. Но была и констатацией факта. Того факта, что в руке Нориаки – как и во всем его теле - больше не было тепла, пульса и жизни. – Мы не знаем, почему так вышло, - снова спрятав взгляд, негромко проговорил Какёин. – Джорно полностью залечил мои ранения, но.. наверное, было уже поздно. Я даже ничего не заметил по началу, но постепенно всё становилось хуже. Не думаю, что я еще долго продер-… Джотаро либо действительно не услышал, либо намеренно проигнорировал его слова - и резко потянулся правой ладонью к бледной шее, прикладывая пальцы к сонной артерии. Но даже не почувствовав мерного ритма бьющейся в ней крови, он настырно отрицал реальность и уставился Нориаки в глаза. – Это действие чьего-то стэнда? Из-за него нет пульса? Какёин поджал бледно-синеватого оттенка губы, понимая, что достучаться до Джотаро правдой о том, что его состояние безнадёжно и необратимо, будет сложнее, чем ему казалось. – Ты же чувствуешь всё, как и прежде, да? Он медленно покачал головой. Куджо тут же опустился своими пальцами от холодной сонной артерии к ключицам, выступавшим из-под почти прозрачной кожи под воротником рубашки, будто бы в надежде хоть на долю секунды словить в выражении лица Нориаки какую-то эмоцию, опровергнувшую бы данный им молчаливый ответ. Какёин видел на себе его ладонь и отдал бы всё, чтобы ощутить её тепло – но не мог. Как не мог и естественным образом отреагировать на её прикосновения. – Чувствуешь? – настойчиво выдохнул Джотаро. – ДжоДжо-… – Хоть что-нибудь? – голос Куджо снова чуть повысился. Не отводя взгляда и даже не слушая Нориаки, он скользнул взмокревшей от волнения ладонью по рубашке вниз, к солнечному сплетению. – ..Нет, я… – Ты же слышишь меня, черт побери! Говоришь со мной. Ты не можешь не чувствовать. Не можешь быть-… – Я не чувствую ни одной клеткой своего тела абсолютно ничего, Джотаро! - тоже вынужденно повышенным голосом, с закрытыми глазами отчеканил Нориаки. Ставя этим окончательную точку и заставляя Куджо медленно отнять от него руку. – ..Я могу только им управлять, - Какёин снова понизил голос, для звучания которого самого по себе нужны были усилия. - Как марионеткой на нитях, иронично, да? – он нервно усмехнулся. – И с каждой минутой мне всё тяжелее это делать. Он боялся открывать глаза. Но ему пришлось это сделать через еще несколько мгновений, когда он расслышал глухой шорох. – Джоске, - тяжело дыша, пробормотал Джотаро, ударяя по карманам своего плаща и в спешке ища в них телефон. – Я позвоню Хигашикате, он вылетит сейчас же и-.. – У меня не так много времени, - качнув головой, повторил Нориаки. – Так какого чёрта Полнарефф не сказал мне обо всём перед моим вылетом из Морио?! – не выдержав, рявкнул Куджо и сверкнул бешеным взглядом, обернувшись в его сторону. Какёин опустил подбородок и еще больше понизил тон голоса. – Он не хотел, чтобы ты проходил через это дважды. Как и я. Потому что с тем, что есть, ничего нельзя сделать. Мы пробовали. Если бы можно было – стэнд Джорно бы смог. Но мёртвых не-… – ЗАТКНИСЬ, - Джотаро резко поднялся с кровати. Из его трясущихся рук на пол упал и отозвался треском стекла и пластика сотовый, но он не обратил на это ни малейшего внимания. Нориаки сжался изнутри от той яростной боли, которая наполняла чужую интонацию. Он осторожно и виновато поднял взгляд – и перестал дышать. Хоть и делал это уже чисто по привычке, а не по надобности, уже почти сутки. Джотаро был похож на потерявшегося ребенка. С безумными, округлившимися, потемневшими глазами, часто и неритмично вздымающейся грудью и охватывающей всё его тело крупной пугающей дрожью. – ДжоДжо, - негромко и аккуратно проговорил Какёин, - прости. – Замолчи, - Куджо сжимал челюсть, унимая дрожь и в ней, и прятал взгляд под козырьком. – Должен быть выход. Должен. – Его нет. Правда прости, я-.. – Закрой рот. – … не хотел, я-.. я знаю, что тебе-.. – Закрой рот, я сказал! – …больно, но я-.. – Но ты ЧТО? – окончательно сорвался Куджо. - Ты не мог мне сказать - тогда, по телефону, три дня назад - что вам нужна моя помощь?! Это было так блядски трудно?! Ты знал, на что вы оба шли, описал это как «кое-что закрутилось», и просто-.. Он со всей силой стэнда и испытываемой им яростью ударил кулаком в стену справа от себя, оставляя в той вмятину и разбивая костяшки в кровь. Нориаки снова прикусил губу – но его раны не то, что не кровоточили, а уже давно даже не отзывались болью. – Мы с Полнареффом хотели только передать стрелу. Мы не думали, что этот ублюдок сорвет саму встречу, - пробормотал он, вновь опуская глаза: смотреть на Джотаро в таком состоянии было выше его сил. – Так какого вы тогда не отступили?! Нориаки тускло усмехнулся. – Отступить и бросить шестерых детей одних против этого монстра? – Мне нет никакого грёбанного дела до этих грёбанных детей! - прошипел Джотаро. Гнев в его взгляде уже почти смешался с горечью. Какёин качнул головой. – Это не ты сейчас говоришь, Джотаро. Успокойся, пожалуйста, - он сделал недолгую паузу. - У меня уже, наверное.. час-полтора – не больше. И я не хочу провести это время, ругаясь с тобой. У меня и сил-то на это нет. Тишину в комнате с несколько минут заполняло чужое ненормально частое и дрожащее дыхание, которое даже не думало выравниваться или замедляться. Когда вдруг раздался новый грохот, Нориаки инстинктивно вскинул взгляд - и остолбенел. Куджо, рухнувший у его кровати на колени, накрыл лицо ладонями, вонзился пальцами в кожу лица и сошел на процеживаемый сквозь зубы и полный отчаянного гнева шепот. – Почему всё так, твою мать.. почему… почему, когда всё как раз должно было-.. почему так.. От вида буквально разламывающегося на кусочки Джотаро Нориаки самого будто рвало в клочья изнутри. От тихого и беспрерывного потока брани, «придумай что-нибудь», «почему», снова брани, «найди этот чертов выход» и снова «почему» - едва слышно и почти безостановочной мантрой – ему хотелось закричать – но его связки вряд ли дали бы ему это сделать в нынешнем состоянии. Хотелось почувствовать покалывание в глазах, скатывающиеся по щекам слезы и горький ком в горле - но всё это было уже для него невозможно. Какёин ненавидел своё мертвое тело за то, что оно никак не могло помочь ему выразить испытываемую им самим боль, чтобы хоть как-то избавиться от её невыносимого веса. И если Джотаро от переполнившей его безысходности полностью сбросил перед ним свою непробиваемую броню, то он, в своей, был заперт на ключ. – Джотаро, пожалуйста, - зажмурившись, беспомощно проговорил Какёин, - не заставляй себя искать решения. Их… нет, прости. Мне очень жаль, очень. Я правда-.. Он снова – по привычке – сделал прерывистый глоток воздуха, который был ему не нужен. – Я правда хотел провести с тобой эти два года, - он приподнял уголок рта, будто бы фантомной болью чувствуя в нём несуществующую дрожь. – И я знаю, что ты бы старался что-то придумать и после. И что придумал бы. Но…, - он усмехнулся, - наверное, так будет лучше и проще, для тебя же. Резко повисла тишина, в которой перестало раздаваться чужое бормотание и даже дыхание. Куджо на несколько секунд замер, а затем отнял одну ладонь от лица и медленно поднял взгляд вверх. Вместо несдерживаемой ярости, в нем теперь был серьёзный холод. – Подавись ты этой фразой, - буквально выплюнул он, буравя Какёина взглядом из-под сведенных бровей. Нориаки удивленно замер с приоткрытыми губами. – Подавись, слышишь? Если ты думаешь, что твоя.. что если ты.. – Джотаро стиснул зубы, спотыкаясь о слова и не в силах их выговорить, - что если это что-то изменит для меня к лучшему – ты грёбанный недоумок, тебе ясно? Какёин какое-то время молча смотрел в чужие пропитанные абсолютной мукой глаза и, слабо улыбнувшись, кивнул. – ..Ясно. Прости. Я не хотел. Они оба погрузились в тяжелую неподвижную тишину. На минуту. На пять. Десять. Нориаки не мог не жалеть о том, что они просто безмолвно наполняют страданием даже оставшееся время, тратя его впустую и не говоря друг другу ни единого слова. Но он и не знал, какими вообще могли теперь быть какие-то слова. Рвано выдохнув, Куджо развернулся, сел на пол, опираясь спиной о бок кровати, и опустил с головы себе на колени шапку. Еще спустя несколько секунд он, не поворачиваясь, закинул на постель руку. – Дай сюда. Какёин неуверенно взглянул на свою бледную ледяную ладонь. – Джотаро, не-… – Дай руку, - тихо, но твёрдо скомандовал он. Нориаки выдохнул и протянул ему безжизненную кисть. Чужие пальцы тут же обхватили и сжали её в своей ладони. Какёин это видел, но не чувствовал. – Джотаро, не надо, - качнул головой он. – Тебе ведь.. наверняка.. противно. – Прекрати, - Куджо плотнее сжал его руку. – Это всё еще ты. Нориаки выдохнул и на время прикрыл глаза, перед которыми всё упрямо расплывалось. – Я надеялся, что ты не успеешь. Извини, что тебе приходится терпеть всё это. – Не говори чушь, - снова отрезал Джотаро. - Меня и так не было здесь, когда я был нужен. Я бы себя не простил, если бы не успел даже-... – он снова скрипнул зубами, глотая «попрощаться». Какёин опять выдавил из себя нервный смешок. – Ты и не должен был бы. Как и я не должен с тобой разговаривать сейчас, в таком состоянии. Это всё так.. противоестественно и неправильно, черт возьми. Выдохнув, Джотаро откинулся затылком на кровать. – В наших жизнях по пальцам можно пересчитать что-то естественное. Нориаки чуть улыбнулся и, тоже запрокинув голову, уставился в потолок. – Да. Ты прав. Они в очередной раз на какое-то время замолчали. До тех пор, пока в полной тишине Какёину не послышался чужой невнятный голос, и он не приподнял тяжелеющие веки. – Мм? – …Прости. Нориаки снова ощутил раздирающую его изнутри боль. Голос Куджо был уже таким же безжизненным, каким было и его собственное тело. – ДжоДжо, не надо, ты не-… – Я не должен был тогда уходить из твоей квартиры. Не должен был отпускать тебя сюда в одиночку. Я не дал тебе времени. Недостаточно тебя убедил. Недостаточно попытался. – Джотаро-… – И в те два с лишним года не понял, как тебе тяжело. И не сделал абсолютно ничего, чтобы что-то поменять. – Ты и не мог ничего поменять. – Мог. Мог правильно расставить чертовы приоритеты. Мог плюнуть на всё сам и мог помочь плюнуть на всё и тебе. Какёин выдохнул. – Даже при таком раскладе в этот момент ты мог оказаться в Морио, а я – здесь. Ты не виноват, что так получилось. – Я виноват в том, что всё, что ты сейчас можешь вспомнить – это те несчастные две недели. – Не правда, я помню гораздо больше, - качнул головой Нориаки. – Да, больше, - глухо усмехнулся Куджо. - Несколько лет общих упрямых попыток всё игнорировать, а потом 2 с лишним года переносов встреч, спешных совместных ланчей в жалких закусочных и косых взглядов в отелях. – И твоих приглашений к себе в лабораторию, баров по пятницам и ночей на моём тесном футоне, - Какёин приулыбнулся. – А если бы всегда было так, как в те две недели, мы бы привыкли к мирной рутине, и нам бы… могло надоесть. – Ты сам веришь, в то, что говоришь? – хмыкнул Куджо. Нориаки с прежней улыбкой снова качнул тяжелеющей головой, забывая, что Джотаро не видит его лица. – Не слишком. Между ними опять повисла тишина. – Помнишь, когда ты звонил три дня назад, я… говорил тебе про одного собеседника? – Какёин старался игнорировать растущую тяжесть в губах, заставляя себя через силу произносить слово за словом. – Я никогда еще раньше.. не разговаривал с кем-то, будто бы глядя на себя со стороны. И я даже.. сам не заметил, как в голове всё улеглось на свои места. Смешно подумать, что для этого понадобилось всего 10 минут разговора с 16-ти летним парнем - а не несколько лет мыслей и сомнений. Куджо молчал, наверняка не понимая, к чему ведёт Нориаки, но терпеливо выжидал. – Фуго – этот парень – один из тех, кому мы с Полнареффом хотели помочь. Можно сказать, они прошли через то же, что и мы в Египте. Из семерых их осталось четверо. – Не проси меня им сочувствовать, - сухо отрезал Джотаро. – Я прошу тебя понять, что я.. не жалею, что пытался их защитить, - с увеличивающимся трудом проговорил Какёин. Куджо не реагировал с несколько минут. – Кого ты прикрыл собой? – он даже не спрашивал, так ли это было, потому что был уже уверен. Нориаки вздохнул, со страхом замечая, что мышцы груди уже не слушаются. Он бесповоротно терял контроль. – ДжоДжо, пожалуйста, не-… – Я хочу, чтобы сказал ты. Но даже если нет – я узнаю, кого именно. Сам, - опустошенно проговорил Джотаро. – ..Зачем? – Просто скажи мне имя. Я хочу знать. – Ты хочешь.. выпустить пар, а это неразумно. Я ведь-.. – Я должен проследить, чтобы он не растратил незаслуженно доставшийся ему шанс зря. Какёин смог уже только едва приподнять уголки рта. Губы почти не слушались. Как и язык. Как и всё тело. Он был на пределе. – За это не беспокойся. Он.. не растратит. Нориаки прикрыл вдруг слишком отяжелевшие глаза – и будто бы временно отключился сознанием, провалившись в пустоту. Спустя неясное для него время – секунду или несколько минут - он усилием воли всё-таки вынырнул из неё и, раскрыв глаза, встретился ими с блеклыми очертаниями силуэта Джотаро, который в панике взобрался на его кровать. – Не смей, - тяжело дыша пробормотал Куджо, уже не в силах маскировать свой страх. – Не смей этого делать. Ты же говорил, что у тебя-… - он упёрся в циферблат своих наручных часов и, поняв, что с того времени, как он вошел в комнату, прошло уже почти полтора часа – оторопело закрыл глаза. Разомкнуть губы, чтобы что-то сказать, Какёин был уже не в силах. – Меня ведь никто так, как ты, никогда не поймет, - негромко забормотал Джотаро. - Никто так, как ты, не будет знать. Я не хочу, черт возьми, чтобы кто-то другой знал и понимал, - он рьяно зарылся левой пятерней, не сжимавшей холодную руку, в рыжую длинную прядь на виске. Только отдаленно слыша голос и видя перед собой всё в размытых красках, Нориаки прикрыл глаза от боли за такую чужую ничем не прикрытую чувственность, которую он даже не мог ощутить, как бы ни жаждал. – Не закрывай, – Куджо чуть повысил испуганный голос и, скользнув пальцами от волос вниз, дёрнул окоченевавшее плечо. – Не закрывай глаза, слышишь меня?! Не в состоянии ответить ни на одну реплику из-за нераскрывающихся губ, Какёин поднял глаза на склонившееся над ним размытое лицо, стараясь вложить в свой взгляд с приподнятыми и дрожащими бровями очередное бессмысленное извинение. Он мог только надеяться, что Джотаро поймет его без слов, как делал сотни раз до этого. – Мне будет так… пусто. Я.. не смогу, чёрт возьми, я-.. Нориаки знал, что сможет, и только улыбнулся бы в ответ, если бы тело позволяло. Он опять едва ли не уступил накатившей на него волне, утаскивавшей его куда-то, но зацепился за звучание сломленного чужого голоса. – ..Ты был самой правильной частью моей проклятой жизни все эти 10 лет. Какёин вложил все оставшиеся у него силы, чтобы, будто бы натянув те самые нити собственного, уже не слушающегося марионеточного тела, едва заметно приподнять уголки рта и сжать чужую ладонь. Его трясущиеся пальцы в ответ еще крепче сдавили чужие. Он не чувствовал это – но знал, что это так, наверняка. Продержавшись так всего несколько секунд, Нориаки, наконец, разжал руку Джотаро и, закрыв глаза, отпустил все натянутые им нити - до единой.