Златоволосая

Pov Lucy Многие люди говорят, что идеальных людей не бывает. Что у каждого есть недостатки. Некоторые люди лицемерны, некоторые ужасные жадины, а другие не знают цену самолюбию. Я же скажу, что для любимого человека какими бы мы не были — будем идеальными. Но речь даже не об этом. Речь о том, что каждый человек имеет второе «я», и это второе «я» само по себе. То есть остается всегда таким, каким он был, а не таким, каким его сделала судьба или жизнь. Нет. Это не так. Я же открываюсь на байке. Это и есть моё второе «я». Я соревнуюсь не ради медалей, не ради славы (Прим. автора: ну давай, пошути про Славу!), не ради денег, а для собственного второго «я». Я чувствую себя самой собой, когда еду на бешеной скорости по дороге, обгоняя других гонщиков, как проблемы. Всю жизнь, а точнее всё своё детство, я сидела в закрытой комнате с компьютером. Компьютер был моим лучшим другом. А всё из-за того, что лицо моё было изуродовано, а сама я болела бронхиальной астмой. Училась на пятерки через сеть, по видео-урокам, это ничего не давало: я запоминала материал, выписывала его в тетрадь, учила, а потом писала «контрольную», которую давали родители. Отпирали мою комнату только тогда, когда все покушают, чтобы и я тоже поела, но в гордом одиночестве. Туалет с ванной находились прямо у меня в комнате. К одиннадцати годам мне сделали операцию на заживание и удаление шрамов, которые остались после падения с лестницы. Родители нас с братом практически никогда не видели, оставляли с нянями, которые пугались моих шрамов, и, чтобы не видеть их, запирали меня в комнате. Именно поэтому. Друзей не было всю жизнь, кроме одной девочки, которую я увидела во дворе, когда гуляла в пасмурную погоду. Её зовут Вирго, но она просила называть её Рейчел, потому что этим именем ее называет мама. Вир всегда была ко мне добра и ради меня выучила язык жестов и таким образом общалась со мной, пока моя астма не пропала в туман. После этого знаменательного дня родители узнали, что я соревнуюсь на велосипедах. Они не были против моего увлечения, пока это не переросло в гонку на байках или даже бывало на спорткарах. Пока это не переросло в жизнь. Когда мне стукнуло семнадцать, я сбежала из дома и побежала проситься на ночь к Вир, та, конечно же, не отказала мне. Я ей чётко рассказала, что сбежала под напором родителей. Теперь жалею, что сбежала тогда, потому что… Потому что они попали в аварию и разбились на смерть. Я жутко рыдала. Я была зла на себя… В итоге мы с Лексусом остались, так сказать, у разбитого корыта. Почти. Всё наследство мы поделили с ним напополам, он стал «править» кампанией отца, но работал музыкальным продюсером — это была его мечта детства. После смерти родителей, у меня начались панические атаки, которые продлились около года. Последние закончились, когда я победила на соревнованиях, получила кубок и уехала отдыхать в Швейцарию на зимние каникулы. Конечно, после обучения на дому, я поступила в восьмой класс, где и закончилось моё одиночество. Меня окружали люди, а не компьютер, стол, кровать, стул и закрытое окно. Постепенно я терялась в этих толпах, но не волновалась об этом. Школу закончила с медалью, красным дипломом и сразу поступила в мед.училище, где выучилась на фармацевта. Училище закончила тоже с отличием и красным дипломом. Пусть и химия и биология меня не очень привлекали, но я исполнила свою давнюю затею. Моё двенадцатилетнее увлечение переросло в достижения, а потом в работу. Последнее время кажется, что я прихожу не ради отвлечения от реального мира и погружения в свой собственный, а ради должности… Это немного угнетает. Правда. С Драгнилом мы поспорили на желание, выигравший — исполняет своё собственное желание, которое проделает с проигравшим. Но если в это впутывают и проигравшего, то и он тоже выполняет с победителем его. Задача проста — обойти все фишки и препятствия, проехать через все преграды и доехать до финиша первым. Как и говорилось ранее, приз — поездка в Милан на двоих. Если выиграю — поеду с Рейч. Пошопимся… А чо нет-то?! Я уже минуты три еду по пустой ночной дороге. На улице горят огни: фонари, окна и вывески. Волосы развеваются на сильном ветру, который дует в лицо, который я почти не замечаю из-за шлема. Жму на газ сильнее, чувствую свободу. Зная, что мои противники еще сзади меня, притормаживаю у обочины и снимаю шлем. Наши технологии настолько сильно возросли, что шлем можно сложить так, что он помещается в карман, так я и сделала. Воспоминания о родителях не дают покоя и вызывают слезы, которые медленно текут по щекам. Кто-то резко тормозит на байке, останавливаясь возле меня, пыль летит в лицо, я кашляю. — Принцесса, тебе не терпится поскорее исполнить мое желание вместе со мной? — Этот голос… — Да я тебя тыщ-тыщ-тыщ! — пытаюсь улыбнуться. Он встаёт с байка и подходит ко мне. — Ты что, плачешь? — В его глазах искреннее непонимание, обида, тоска и тревога. Он волнуется? Да не, бред какой-то… — Какая тебе разница? — спрашиваю грустным тоном, без капли злости, нет. Я не злюсь. — Ты такая красивая, когда улыбаешься. Слезы тебе совсем не идут! — Он берет моё лицо в ладони. — Ч-что ты делаешь? — кричу я, быстро убираю его руки с лица. Я начинаю медленно заливаться краской, это был так… так… так близко… — Поехала я, — говорю угрюмо, будто обиделась. В следующий раз ударю за это с ноги! А то ишь какой! Возомнил себе… — Без шлема, да поедешь? — ухмыляется он. В серо-зеленых глазах погас огонь… Какой? Огонь извращенца? — Пожалуй, — слабо улыбаюсь. Сажусь на черный мотоцикл с орнаментом Рина и Мику Хатсунэ. Люблю наших. Нажимаю потихоньку на газ и отпускаю ногу с земли. Ветер врезается в лицо и даёт возможность понять, что я дура. Пыль летит в глаза. Быстро вытаскиваю очки из кармана и надеваю их, цепляя резинку за голову, чтобы не упали. Эта гонка сведет меня с ума…