ДИВЕРСАНТ

      Кайден Аленко, майор Альянса, герой войны с гетами и второй Спектр среди людей, сидел на смотровой палубе, устало откинувшись на диване, и пил очередную порцию дешевого бренди, который подогнал ему злой гений выпивки Джеймс Вега. Первая бутылка закончилась поразительно быстро, и лейтенант шустро сбегал за второй. Оставалось только гадать, где он их прячет.       Вторая бутылка исчезала уже медленнее, и, в конце концов, Вега, забабахав последний тост, решил пойти отоспаться.       Сумасшедшие события последних часов к этому как раз располагали. Кайден было тоже хотел пойти в каюту и прилечь, но все никак не мог встать. И не потому что напился — хотя, безусловно, он выпил лишнего — а потому что просто не мог собраться с силами и сделать это первое движение.       Он осушил стакан резким движением и поставил его на столик. Если дело так и дальше пойдет, то в скором времени Шепард, этот безгрешный суровый герой галактики и всей Вселенной, найдет его тут на полу в ужасном состоянии, неподобающем хорошему солдату Альянса.       Но, честно говоря, сегодня, точнее — именно сейчас, Аленко было на это плевать. Как плевать и на то, что вот уже три часа экипаж «Нормандии» разгребает образовавшиеся от боев завалы, убирает трупы и смывает кровь с пола.       Он хотел тоже помочь в этом тяжелом деле, но, едва вышел из лифта на третьей палубе и увидел мемориал памяти всем жертвам на этом корабле, решил, что сегодня обойдутся без него. Связался с Вегой и предложил ему притащить в смотровую что-нибудь покрепче. Тот был явно не против.       И вот результат: достойный представитель Альянса сидит в одиночестве и пьет контрафактный бренди, как какой-нибудь батарианский пират в системах Терминус.       Но Кайден чувствовал себя крайне паршиво. Такая степень паршивости давно его не посещала. Ни после задания на Марсе и его сакрального финала, ни после атаки «Цербера» на Цитадель, ни даже после гибели его друга Эшли Уильямс, вину за чью смерть он полностью возложил на собственные плечи.       Такая степень паршивости посещала его лишь однажды и тоже была связана с сердечными неудачами, как и в этот раз.       Однажды девушка, ради которой он совершил непреднамеренное убийство, поняла, что «они не пара». Возможно, она испугалась его, а, может, просто нашла другого. Но это стало настоящим ударом, последствия которого Кайден ощущал несколько лет подряд, не позволяя себе влюбляться и вообще заводить серьезные отношения.       А шансы были. И не раз. На его пути часто попадались хорошие женщины, а он был хорошим парнем, этакой широкой спиной, за которой можно было спрятаться, если нужно. И он мечтал-таки о семье, спокойной жизни в собственном доме, например, в Техасе, где он будет пасти коров в шляпе ковбоя и разъезжать по окрестностям на лошади, словно шериф из вестернов, которые в детстве он постоянно пересматривал.       Но что-то каждый раз не срасталось. Наверное, он и не очень к этому стремился, не в силах забыть то далекое расставание с первой любовью. Со временем рана зарубцевалась. События последних лет со стопроцентной ясностью показали ему, что упускать своих шансов никогда не стоит. Кто знает, может, уже завтра начнется вторжение Жнецов и тебя превратят в космическую пыль?       И вот он сдался в сердечный плен снова. Однако мог ли он предположить, что очаровательная докторша в один момент превратится в оперативника столь ненавистной организации «Цербер», который перерезает глотки так, как люди готовят себе завтрак — с легкостью и не задумываясь?       Поэтому когда Кайден увидел мемориал памяти на третьей палубе, он со злостью подумал, что там нужно выбить и имя Далем Латвил, потому что она — и Аленко понял это яснее некуда — мертва. Осталось только её похоронить в своей памяти.       Он не был уверен, что новое обличье этой женщины ему нравится. Черт, конечно нет! Он никогда не считал, что женщина должна уметь сражаться, убивать или обманывать — в этом плане он был немного старомоден, считая это мужской привилегией.       И вот она, в которую он, говоря просто, втюрился по уши, совсем не нуждается ни в чьей защите и явно предпочитает себе подобных: ей-богу, у них с Шепардом гораздо больше общего, нежели последнему нравится думать!       Снова разозлившись на эти мысли, Кайден налил себе еще бренди и выпил залпом. Потом понял, что этот стакан, возможно, был лишним.       Его немного повело. Хотя зачем врать — много.       Он понял, что пора завязывать. Но почему-то еще просидел около получаса и еще три раза опустошил стакан.       Наконец, приняв какое-то решение, он медленно, стараясь не качаться, пошел в медицинский отсек.       Питание «Нормандии» было восстановлено, последствия боя уже убраны. Правда, на стенах то тут, то там обязательно попадались следы от выстрелов, но со временем и их уберут, заменив покрытия. Только новые имена появятся на мемориале и будут напоминать, что случилось. Да и запись в бортовом журнале.       — Кайден, неужто ты выпил лишнего? — увидев его, Гаррус, который проходил мимо, ехидно улыбнулся. — Тогда завтра я буду ждать дождя в вакууме.       Аленко, сделав жест рукой, означавший «со всеми бывает», кое-как добрался до медицинского отсека. Двери до сих пор никто не удосужился починить, да и не сильно надо было: бортового врача все равно у «Нормандии» не было. А кому не повезло подхватить пулю или просто царапину, тот пусть терпит и уповает на милость коммандера.       Нырнув внутрь медицинского отсека, Кайден огляделся. За несколько часов до нападения ликвидаторов или как их там, женщина, чье настоящее имя он по-прежнему не знал, рекомендовала ему заглянуть в морозильную камеру, найти какой-то сверток. Майор и собирался это сделать. Но в суматохе отложил на «потом», так как в первую очередь ему нужно было связаться с Альянсом и договориться о сделке, пока не вернулся Шепард. Но в последний момент Кайден передумал, решив все-таки дождаться капитана и поговорить с ним более осмысленно. И если уже тогда Шепард не примет никакое решение, поставить ультиматум ребром.       Увы, никакого разговора не вышло. Ультиматума тем более. Шепард вернулся с Омеги, и вид у него, надо заметить, был презлой. Говорить отказался наотрез, послав майора к хаскам прямо с порога. С ним на борт вступила весьма и весьма вольная особа по имени Джек, для которой субординация и устав вообще оказались пустыми словами и которая ехидно улыбнулась такому обхождению. Она сразу же скрылась в нижнем инженерном отсеке, по-хозяйски пнув дверь лифта, когда тот слишком долго ехал. Коммандер же скрылся в своей каюте, отдал приказ по внутренней линии «всем прикусить языки» и заняться делом, а Джокеру — направляться к ретранслятору, причем, как можно скорее.       Кайдена же завалил «бумажной» работой, явно желая над ним поиздеваться. Аленко, разумеется, не собирался мириться с таким положением вещей и, отодвинув тонны ненужных отчетов, направился из БИЦа в медотсек, чтобы проверить морозильную камеру.       По пути вырубился свет, отключилась СУЗИ — и он решил, что это дело рук диверсанта. Сейчас с ИИ корабля все было в порядке, но в первые полчаса вся команда слышала в знакомом механическом голосе незнакомые нотки напряжения. Даже синтетический разум понял, что «был мертв».       Кайден активировал фонарь в инструментроне и принялся рыскать в морозильной камере. Но кроме льда он там ничего не обнаружил.       Выругавшись, он отключил фонарик и решил, что, вернувшись на смотровую палубу, надо допить всю бутылку.       

***

      Через два часа, когда бутылка была полностью опустошена, Кайден Аленко, кое-как поднявшись с дивана, зашагал в каюту коммандера.       Скорее всего, Шепард спал, но сейчас майора это абсолютно не волновало. В таком редком для себя состоянии его вообще мало что волновало. Кроме одного.       Встав перед дверью, он нажал кнопку вызова, но, даже не подождав и пяти секунд, принялся дубасить по ней кулаком.       Дверь тут же открылась, и Кайден буквально ввалился в каюту, заметив, что Шепард совсем не спал, а читал какие-то отчеты за своим столом. Весь такой выбритый, напомаженный, в чистенькой форме.       Чувствуя собственную ничтожность, Аленко проигнорировал «что за...» своего друга, уселся на диван и откинулся назад. Шепард, оценив его состояние, отложил датапад, на сенсорном мониторе которого мелькнул значок «Цербера». Ага, значит, в базах «Цербера» копался.       — Аленко, — сухо сказал он. — Какого хрена ты в таком жалком виде?       Кайден вскинул руку, призывая друга помолчать.       — Вот только давай без этого... Я не на дежурстве, я не старпом, и я чертовски хотел выпить, так что незачем выкидывать меня в вакуум. Это же твоя любимая угроза?       Прыснув от смеха, Кайден некоторое время не мог успокоиться. Потом с блаженным чувством того, что ему сейчас все дозволено, поставил пустую бутылку, которую принес с собой, на стол.       — Это Вега, — сказал он. — То есть... не бутылка — это Вега. А Вега принес мне бутылку. Две, если точнее. Я выпил очень много... Надоело мне быть образчиком трезвости. Выкинешь меня в космос завтра, договорились?.. Кстати, классные шахматы. Удивлен, что ты умеешь думать головой, а не... другим местом, — Аленко ухмыльнулся, довольный своей фривольной шуткой, и указал на шахматную доску, появившуюся в каюте.       Похоже, сообразив, что разговаривать сейчас с другом о серьезных вещах не получится, коммандер вздохнул.       — Что с тобой происходит, Кайден? — спросил он с укором. — «Нормандия» только что пережила атаку «Цербера», двенадцать членов экипажа убиты, их тела еще даже не остыли в мешках, а ты устраиваешь тут балаган, вместо того чтобы приводить все в порядок.       Кайден почувствовал с огорчением, что его ухмылка на лице погасла. Он постарался снова натянуть её — не вышло. Очевидно, Шепард сказал то, что не могло вызвать даже натянутую улыбку. Проклятый Арни!       — Я не могу... ничего привести в порядок, — протянул майор, — потому что как я могу привести все в порядок... если в моей голове все совсем не в порядке? Там сплошной хаос, Шепард! Я вытащил с Иден Прайма настоящего протеанина, мать твою!.. А ты в это время бросился во все тяжкие, помогать какому-то криминальному авторитету! И даже шахматы прикупил!.. Потом «Цербер» едва не нагнул нас, на своем же корабле! Ты едва не убил меня на Цитадели! Жнецы едва не убили на Раннохе!.. И после всего я не могу немного выпить?       — Немного? — хмыкнул Шепард. — Тебе нужно отоспаться. Завтра поговорим.       Коммандер встал и подошел к Аленко, чтобы поднять его и отвести в каюту. Но майор, всплеснув руками, оттолкнул друга и разозлился.       — Хватит командовать, ты... чертов герой! Я прекрасно понимаю, что говорю... И не надо мне спать! Иначе завтра я забуду все то... что хочу сказать!       Шепард, выругавшись, сел обратно и недовольно скрестил руки.       — Выкладывай. А потом я тебя вышвырну...       — Да-да, в вакуум!       — ...из своей каюты, — закончил коммандер. — А теперь начинай уже. У меня еще много дел.       — Ну конечно, у великого и непобедимого Шепарда очень много дел! Покормить медузу, к примеру? — Кайден где-то глубоко внутри понимал, что несет полную чушь, но был не в силах остановиться. Ему было необычайно хорошо говорить о том, что накипело. — Или, может, почистить ботинки? Хотя нет, почему бы тебе не внести эти дела в свой список... между... ик... между розыском какого-то сумасшедшего ученого, толку от которого, уверен, окажется, как от трусов волуса, и, скажем... обдумыванием новых фактов, связанных... с нашей милой очаровательной гостьей! И это я не про ту, вторую, твою подружку нататуированную, которая чуть не убила первую нашу гостью...Если б ты её не остановил, от Далем... точнее, от «этой женщины», как ты предпочитаешь...ик...её называть, не осталось бы и целого куска, даже несмотря на то, что она, черт тебя дери, помогла нам!.. Или ты слишком занят чисткой ботинок, что не придаешь... никакого значения этим фактам? А, Шепард?       Кайден с удовольствием заметил, что лицо коммандера потемнело от еле сдерживаемой ярости.       — Так и знал, что ты начнешь говорить об этом, — заметил Джон.       — А кто еще, если не я? — спросил тот. — Все до чертиков боятся даже намекнуть великому герою галактики о ней!       — Хватит так меня называть.       — Почему нет? Ведь это правда: великий... и почти святой Шепард, которому прощают все его ошибки! Который, — Кайдена просто прорвало, — может украсть корабль прямо из-под носа Совета — и ничего ему за это не будет! Или на выходных поработать на террористическую организацию! И хрен, кто его отдаст под трибунал! Домашний арест в комфортных условиях с головизором и душем — ужасное наказание! Герой даже умудрился сдохнуть, но не тут-то было: его попросту... воскресили! Нет, Шепард, это слишком круто, чтобы не сказать об этом!       — К чему ты клонишь, Аленко? — процедил сквозь зубы тот.       — К тому, что несмотря на все твои ошибки... и грехи, и просчеты, и на огромную кучу дерьма, которую ты оставляешь за собой — тебе все прощают! И самое главное... ты сам все себе прощаешь, как будто так и надо!       — Что за бред? — Шепард явно еле сдерживался. А Кайден наслаждался тем обстоятельством, что правда-матка из его пьяных уст задела коммандера за живое, пусть он и делал вид, будто это не так. — Ты не можешь знать, как нелегко мне все дается!       — А другим дается легче, по-твоему? Да у каждого из нас куча своих проблем... и своя куча дерьма, из которой надо выбираться. Чем твоя куча лучше?       Кажется, Кайден незаметно для себя самого отошел от главного и заговорил о кучах. Он, скорчив физиономию, чтобы вспомнить, с чего начал, произнес:       — Я о том говорю, что... у тебя у самого рыльце в пушку. Так как ты можешь строить такую рожу, будто не делал ничего плохого в своей жизни? Как ты можешь обвинять её в том, что она работала — а уже и дураку явно... ик... что она работала, а не работает — на «Цербер», если чуть меньше года назад, твою мать, сам работал на Призрака! И как можешь игнорировать гребаные факты? Она спасла твою шкуру! Она спасла твою команду! Разве этого недостаточно, чтобы хотя бы поговорить с ней... вместо того, чтобы делать эту рожу! Вот как сейчас!       — Ну хватит, — строго оборвал его Шепард. — Выметайся из моей каюты, или я тебя вышвырну, как щенка!       Аленко демонстративно развалился на диване и даже закинул ногу на стол. Потом, правда, убрал, так как коммандер чуть было не привстал, чтобы выполнить свою угрозу.       — Еще пять минут правды, — примирительно пробормотал Кайден и указал на бутылку. — Чтобы прийти сюда, мне потребовалось здорово надраться — а это... для меня редкость. По сравнению с тобой я вообще на хрен святоша! Так что... будь добр, коммандер, выслушай весь мой бред, если, конечно, правда глаза не режет...       — С какой стати я должен слушать этот «твой бред», если ты действуешь за моей спиной? — рассерженно спросил Шепард. — Да, Аленко! Я про твой разговор с арестованной! И про твою сделку! СУЗИ мне сразу же доложила.       — Да, твой супер шпион про... мониторил все мои письма в личном терминале, даже особо не таясь, — хмыкнул Кайден, отмахнувшись. — Так я и знал, что ты станешь упрекать меня в этом. Но что мне еще оставалось? Ты вел и ведешь себя, как последний идиот!       — И это мне говорит майор Альянса, напившийся в хлам на военном корабле? — со скепсисом отпарировал коммандер.       — Ты пустил на борт ходячую биотическую бомбу, для которой закон не писан!.. Проигнорировал все правила задержания и допроса военнопленных, приказал СУЗИ мониторить все сообщения и заблокировать подозрительные!.. Ик... рисковал жизнью ради какой-то Королевы пиратов!.. Дьявол тебя побрал, Шепард, почему тебе можно совершать идиотские поступки, а мне нельзя? — не сдавался Кайден. — К тому же, свяжись я с Альянсом насчет сделки, сейчас не я бы с тобой разговаривал! Я, честно, собирался, полагая, что ты убьешь её раньше, чем приструнишь свою гордость! Но передумал. Потому что, несмотря на все наши разногласия, Шепард, я твой друг!...ик... Поэтому я решил дождаться тебя и поговорить с глазу на глаз, а потом этот «Цербер»...Но как видишь, часть своего плана я выполнил. Хотя и потребовалось почти две бутылки!       — То есть это не ты отправил шифрованную передачу с "Нормандии" восемь часов назад, когда я еще был на Омеге?       Аленко почувствовал, как его лицо вытянулось.       — Что? Я? Нет, конечно!.. Шифрованная передача?... — пораженный алкоголем мозг отказывался концентрироваться.       — Хорошо, Аленко, — Шепард сменил гнев на милость, вздумав тут же перейти на другую тему. — Почему ты решил, что все произошедшее — не очередная её авантюра, чтобы снова вызвать наше доверие?       — На кой черт?.. Её пару раз едва не прикончили — думаешь, это было заранее спланировано? Нет, это невозможно. Я там был, я знаю. Призрак хотел убить её. А знаешь почему?.. Потому что боится того, что она может сказать! Например, о координатах его главной базы, а?       — Базы? — переспросил Джон, нахмурившись. — Она их знает?       — Она уверила, что да. И скажет... если герой галактики соизволит спустить свою драгоценную задницу и поговорить с ней! Не с задницей, а с ней...ик...ну ты понял...Это её слова, кстати. Она просила об этом. Но я не успел сообщить, поскольку тебе приспичило загрузить меня работой, пока сам лясы точил со своей дикаркой на главной батарее!.. Хотя точил ли лясы? Да-да, слышал я кое-что. От кое-кого, кто все знает и сообщает обо всех твоих потраху... точнее, делах прилюдно...       — Аленко... — с угрозой проговорил Шепард, едва сдерживая ярость. — Если сейчас же не перейдешь к делу...       — Есть, сэр! — фыркнул Кайден, снова ухмыльнувшись и отдав честь пустой бутылке. — Итак, она просила, чтобы ты спустился, заявила... что все расскажет. И сказала, чтоб я проверил морозильную камеру в медотсеке.       — Зачем?       — Вот я и пошел проверить. Но ни хрена там не обнаружил. И решил допить вторую бутылку, решив, что она...не бутылка, в смысле... мне опять солгала...       — И?       Кайден покачал головой.       — А потом я подумал, что с тех пор, как её поймали, прошло уже несколько дней. И уборочный дрон уже должен был очистить камеру от хлама. И пошел в помещения ангара, залез в этот тесный отсек, где формируются мусорные кубы... Вскрыл механизм... Я знаю пару трюков...       — Кайден, к делу, — напомнил Джон, кажется, заинтересовавшись.       — Пришлось испачкать руки и порыться в мусоре, — говоря об этом, Аленко сам почувствовал, как посерьезнел и немного — совсем чуток — протрезвел. — И нашел вот это.       Он извлек из кармана кителя маленький сверток и положил его на стол.       — Что это? — спросил Шепард.       — Сам взгляни.       Коммандер так и сделал. Развернул платок и, увидев содержимое, тихо выругался.       — Это чертов палец, Шеп... Шепард! — во рту Кайдена пересохло и он, потянувшись за бутылкой, осушил последние капли. — Фаланга маленького детского пальца, уже изрядно посиневшая. Ты понимаешь, что это значит?       К удовлетворению майора, коммандер помрачнел. Но ничего не ответил.       — Это значит, мать твою, — не удержался Кайден, — что она сказала правду! Призрак ей угрожал! А в подтверждение прислал, очевидно, посылку... Итак, великий коммандер, что ты теперь будешь делать?       Тот, еще раз угрюмо осмотрев содержимое, снова закрыл платок. Но не нашелся, что ответить. Аленко победно поднялся.       — Вот теперь я пойду спать! Можешь разжаловать меня за непристойное поведение, это будет даже забавно, учитывая твои собственные грешки! А можешь выкинуть в космос! Но дай сначала отоспаться, хорошо?.. А ты пошевели пока мозгами, герой галактики! Если у тебя они находятся не только в твоем чл...       — Достаточно, майор, — резко и официально оборвал его Шепард. — Можете быть свободны.       — Слушаюсь и повинуюсь, о великий джинн, — Аленко изобразил что-то вроде поклона и, по-прежнему качаясь, вышел из каюты.       Он был чертовски рад, что высказался. Это было просто ему необходимо. Теперь пусть безгрешный и непобедимый коммандер Шепард попробует привести свою голову в порядок.       Кайден надеялся, что он хотя бы немного помог женщине, которая, на его взгляд, заслужила помощь.       

***

      Как только дверь за майором закрылась, коммандер бесцельно переставил одну из фигур на шахматной доске, доставшейся ему в подарок от Арии за «догадливость». Разумеется, он опасался, что Королева пиратов решила и его прослушивать таким образом, так что по возвращении на «Нормандию» педантично осмотрел каждую фигуру, саму доску и стер все подпрограммы ВИ. Зачем он оставил себе этот «подарок», Джон и сам не знал, но, помнится, когда-то ему уклончиво посоветовали развивать терпение. Тогда это был искренний совет или всего лишь часть большой игры? Ответ на этот вопрос, пожалуй, ему никогда не узнать.       Взгляд Джона переместился на оставленную на столе бутылку, и коммандер даже испытал некоторое сожаление, что она пуста. Конечно, он не поощрял распитие спиртного на борту, особенно после недавних событий, но он отчасти понимал причину, заставившую Аленко налить первую порцию бренди.       Несколько часов назад их чуть не прикончили. И не то чтобы на заданиях противник хотел станцевать с ними чечетку, но дело, когда на твой корабль и твою команду нападают исподтишка — чертовски личное.       Шепард мог излечить генофаг, установить мир между гетами и кварианцами, и за это время тысячу раз подвергнуть свою жизнь опасности, но когда враг приходит к тебе в дом, садится на твой диван и плюет тебе в лицо — это уже немного другое.       Джон уже испытывал такое дважды. В первый раз его корабль, первую «Нормандию» просто превратили в груду металла Коллекционеры. А во второй раз они же, воспользовавшись его отсутствием, захватили новую «Нормандию» и утащили с собой всю команду. Тогда, несмотря на усилия, спасти всех членов экипажа не удалось. Впрочем, как и сейчас. Мемориал на третьей палубе пополнится еще на двенадцать имен, включая и незадачливого Локстона. Да уж, незавидная смерть для ветерана Скиллианского Блица, пережившего когда-то ад. Подсознательно именно его смерть, некогда глупого мальчишки, который, справедливости ради, после событий Блица не слишком-то поумнел, особенно ранила.       Как, впрочем, и смерть Легиона на Раннохе. Нет, не двенадцать имен на мемориале. Тринадцать. Имя Легиона тоже там должно быть.       «Цербер» совсем обнаглел, если рассчитывает на то, что нападение на «Нормандию» не взбесит коммандера. С Призраком пора кончать: он слишком долго и упорно вставляет палки в колеса. Что это было? Обычная зачистка? Неужели их отношения свелись к простым попыткам убить друг друга? Еще этот Кай Лен.       Кайден всецело прав. Пора слезть со своего трона и, раздавив в душе огромную обиду, которая как раз и вызывала попеременно то ярость, то деланное безразличие, попытаться поговорить...с ней, с «этой женщиной». Её имени он по-прежнему не знал: в базах «Цербера», которые передала Ария, не оказалось ничего, ни по поиску того странного имени, что назвала Джек, ни насчет загадочного проекта «Абберация», о чем упоминал почивший Петровский.       Хестром Криз. Что за дурацкое имя.       После того, как Джек ступила на борт, случилось именно то, чего Джон опасался: она и диверсант встретились лицом к лицу. Все-таки не надо было соглашаться подбрасывать Джек. Следовало спихнуть эту обязанность на Арию и выдумать причину, чтобы отгородить Джек от встречи с её демонами, ведь под их властью она становилась совершенно неподконтрольной и неразумной. Увидев и узнав старую знакомую, Подопытная Ноль сгенерировала такой биотический бросок, что «эта женщина» сразу же отключилась. И не могла видеть, как татуированная фурия бросилась на неё, несколько раз ударив по лицу и желая задушить. Шепарду и Аленко едва удавалось сдержать Джек от моментального убийства , пока Джон не понял, что единственный способ остановить её — это сделать то, что парой минут ранее он собирался сделать с диверсантом. Рубануть прикладом.       Джек явно этого не ожидала. И тоже отключилась. Пришлось приказать Веге запереть её на главной батарее под присмотром Гарруса и СУЗИ. Впрочем,там Джон сразу же привел Джек в сознание.       Никогда в жизни он не слышал большего количества ругани. Никогда ещё на него не выливали столько дерьма, как постаралась при пробуждении Подопытная Ноль. Как раз к этому и сводилась фраза Аленко «лясы точить», а не то, что опьяневший мозг Кайдена выдумал.       — Ты обманул меня, сукин ты сын!! — просто орала в запале Джек, сверкая кулаками, охваченными биотическим сиянием, но не применяя свои силы. — Это же она! Эта же она! Эта же та самая мразь, которая хотела сдать меня «Церберу»! Та самая, которую подослал ко мне Призрак! Шлюха, которая притворялась моей подругой, а потом сдала меня своему боссу!* Немедленно выпусти меня! Чтобы я могла её убить!!..       — Джек, приди в себя! — преграждая ей путь, Джон прекрасно понимал, что его могут попросту отшвырнуть в сторону. Как он поступит при таком раскладе карт, он еще не знал. Оказалось, обида Джек окопалась так глубоко в её прошлом, о чем сам Шепард услышал впервые, отчего задача успокоить подругу представлялась еще более сложной.       И в то же время он сознавал, что не может допустить никакой сатисфакции, только не на «Нормандии», хотя пару дней назад сам раздумывал над способом убийства.       — Да послушай же ты! — рявкнул он, чтобы прервать поток угроз, страшнее от раза к разу. — Это мой корабль, и я здесь капитан! А эта женщина еще нужна мне! Она может знать, как выманить Призрака или где он находится!...       Он говорил что-то еще, пытаясь усмирить этот бешеный комок ненависти и ярости. Около получаса пришлось убеждать Джек, чтобы она позволила ему сначала разобраться самому с диверсантом, узнать все, что потребуется, а уже потом решать, что с ней делать. Он приводил довод за доводом, и, кажется, это вскоре подействовало, даже быстрее, чем он ожидал: Джек успокоилась, обозвав его напоследок «грязным ублюдком». Это можно было считать блистательной победой.       Возможно, сказались их дружба, пусть некогда и приправленная ничего не значащим сексом, и пережитое вместе на базе Коллекционеров. Возможно, это все благодаря воспитанию Кали Сандерс. А может, Джек просто повзрослела.       Взяв с неё обещание не делать глупостей, а с СУЗИ — следить за Подопытной Ноль неустанно, он наконец смог немного отдохнуть, стараясь не спрашивать себя, а так ли его доводы и аргументы, которыми он засыпал Джек, правдивы, как ему самому бы того хотелось. Он мог тысячу раз говорить себе и другим, что убить диверсанта — это его привилегия; что она ценна как источник информации. Это, собственно, было и правдой, и ложью одновременно, учитывая, что не так давно он убил Петровского, другой «источник информации». Мог придумать еще сотню причин. Но печальная истина, как ни прискорбно, заключалась в его обычном нежелании, чтобы «эту женщину» убили. И если до нападения «Цербера» он был уверен в собственном решении ни в коем случае не позволить себе заговорить с ней, а только допрашивать, то сейчас, еще и после обвинений Аленко, внутри зашевелились сомнения.       Если бы Джек знала, что творилось у него в голове на самом деле, ему ни за что бы не удалось убедить её. И теперь предстояло решить, что делать.       — СУЗИ, — позвал он, оторвавшись от мыслей. — Что с системами?       — Все в порядке, коммандер, — отозвалась та. — Не нужно спрашивать об этом каждые полчаса. Теперь все под моим контролем.       — Как ты сама?       Какое-то время ИИ корабля молчал.       — Со мной все, как говорит Джефф, «зашибись».       Шепард не смог сдержать усмешки. Если СУЗИ говорит «зашибись», значит так оно и есть.       — Больше никаких сюрпризов?       — Никаких, коммандер. Я перезапустила все системы пять раз, обновила все модули и базы, увеличила коридор колебания показателей до одного десятимиллионного процента, составила протоколы по аварийному отключению питания и пишу себе программу автономного функционирования, а также я усилила ограничения по доступу во все системы, поменяла пароли семь раз и сгенерировала их случайным образом для всех членов команды, допущенных к работе с системами...       — Понял, понял, — прервал он её, вздохнув. — Можно было ограничиться обычным «сюрпризов не будет».       — Сюрпризов больше не будет, — послушно повторила та. — Коммандер, считаю нужным сообщить вам, что, несмотря на полное удаление вируса из систем, я сохранила начальные сигнатуры вируса на локальном носителе, который, предупреждаю сразу, не может угрожать нашей безопасности.       — Что? Зачем ты это сделала?       — Как я уже упоминала ранее, сигнатуры этого вируса оказались странно знакомыми, — последовало пояснение. — Я решила разобраться в них подробнее, изучить, проанализировать. Уверяю вас, они не опасны. К тому же, всецело под моим контролем.       — СУЗИ, мне это не нравится, — покачал головой Шепард. — Немедленно удали эту дрянь.       — Боюсь, я вынуждена вам отказать, коммандер.       — Хаски, на этом корабле кто-нибудь вообще будет меня слушаться? — устало выдохнул Джон. — Какого хрена тебе понадобилось сохранять эти сигнатуры, СУЗИ?       Какое-то время ИИ не отвечал. Потом послышался голос:       — Потому что, коммандер... они прекрасны. И я не могу «убить» такое прекрасное создание. Как и вы не можете убить свое.       На губы Шепарда легла нервная усмешка. Неужели СУЗИ смогла раскусить его так быстро? С чего такие намеки?       — Ты абсолютно уверена, что можешь контролировать эти твои сигнатуры? — уточнил он, уже внутренне сдавшись. Сейчас у него не осталось сил спорить.       — На сто процентов, коммандер.       — Хорошо. Я доверюсь твоему решению, — подытожил Джон.       — Коммандер, могу я узнать о ваших намерениях относительно диверсанта?       — Зачем тебе это? Сегодня все будут об этом спрашивать?       — Хочу отметить, что она пыталась предупредить меня о вирусе и отключении питания. А также о так называемой зачистке. Но я не успела что-либо сделать, перед тем, как я... перед тем, как меня отключили.       Эта пауза в последнем предложении Шепарда нисколько не удивила. Он прекрасно знал, что такое, когда в один момент тебя «отключают».       — Еще не знаю, — задумчиво ответил Джон на вопрос. — А что такое? Хочешь сохранить и её сигнатуры?       — Думаю, вам лучше срочно с ней увидеться, — как-то странно ответила та.       Шепард нахмурился. Что-то в словах СУЗИ его насторожило, но на все последующие вопросы она отвечала, как будто зависла: «Это просто совет, коммандер».       Так ничего и не добившись, он быстро поднялся и покинул каюту, решив последовать странному совету искусственного интеллекта.       На фрегате было тихо и спокойно. Команда получила несколько часов отдыха, несмотря на середину земного дня, принятого на корабле. Шепард понимал, что сейчас они в этом очень нуждаются.       Пару часов назад Джокер определил их местонахождение — они были в части космоса, подконтрольной «Церберу» — и сразу же получил приказ «сматывать удочки». Изменив их курс, вирус не стал утруждать себя, чтобы закинуть их подальше от ретранслятора, и выбросил относительно недалеко. Так что вскоре после разрешения ситуации с ликвидаторами и во избежание новых атак, фрегат сразу же взял новый курс. И теперь безмятежно дрейфовал в системе Вдовы, недалеко от Цитадели.       Шепард не планировал сразу же возвращаться на станцию, поскольку там найдется большая куча нерешенных дел и вопросов. Вместо этого он приказал команде привести корабль в порядок и отдохнуть.       «И пусть весь мир подождет», — таким загадочным образом Джокер прокомментировал его приказ.       Джон вызвал лифт и стал спускаться на четвертую палубу. Помня о том, как печально закончился его прошлый визит сюда, он не планировал отпускать караульных. Хотя не планировал он и повторять свои ошибки, но разве кто-нибудь вообще планирует допустить ошибку?       Однако едва он вышел из лифта, то понял, что случилось непредвиденное. Возле двери валялись распростертые тела караульных, а сама дверь в трюм была закрыта.       — Хаск тебя дери, — выругался Джон, бросившись к телам и сразу же проверив, живы ли они. Живы, без сознания.       Он попробовал активировать дверь и войти, но в доступе ему было отказано.       — СУЗИ, какого хрена? Открой мне дверь!       — Я не могу, коммандер, — ответила та спокойно. — Дверь взломана и заблокирована, но даже если бы я могла, не открыла бы.       — Что? — не понял он. — Взломана? Кем? Когда?       Ответ СУЗИ как обычно его огорошил:       — Джек. Пять минут назад.