ЛИЛИИ, ШТРУДЕЛЬ И СИРЕНЕВОЕ ПЛАТЬЕ

      Киев произвёл на меня впечатления города с огромнейшей историей. Старенькие улочки с полуразваленными постройками и громадные офисы современных компаний. Всё это слилось в единое целое, и нельзя было представить себе одно без другого. Синтез был абсолютно гармоничен и ненавязчив, не было перенасыщенности или недостатка. Я бы бродила часами по Мриненскому парку, слушая звон колокольни близлежащего монастыря. Киев сразу показался мне родным, что-то, должно быть, связывало нас в прошлой жизни (автор смеется, так как описывает свои личные чувства).       Но больше всего меня впечатлил красавец-стадион. И снаружи, и внутри он выглядит изумительно. Не знаю, в чём причина, но ощущения сравнимы с теми, когда ты находишься в готическом храме. Чувствуешь себя крошечным человеком в огромном мире. Я уверена, что Месуту понравилось бы тут играть, особенно первого июля, в таком взлелеянном в мечтах финале.       Сейчас я живу в гостинице, но, надеюсь, это ненадолго. Думаю, что знаю толк в них, и скажу, что она точно отличается от нашей. Тут не так уютно, и я чувствую себя как в тюрьме. Кошмарные стены с обтёртой краской, скрипучие кровати, облущенные балконные двери и пыль в три пальца. А ещё тут неприятно пахнет плесенью и девушки-администраторы очень грубые. Но пока я не могу позволить себе ничего лучше: коплю деньги для одного очень важного дела.       У меня уже много друзей тут. Я пытаюсь говорить с ними на русском, но пока получается с трудом. Я хоть и украинка, но сразу говорить без немецких слов ой как непросто. В семье мы общались на русско-немецком суржике. Очень забавный язык. Вот и сейчас все посмеиваются с меня, но я не обращаю внимания.       Я верю в доброту людей, и они отвечают мне, так сказать, взаимностью. И вот мои новые друзья в качестве сюрприза обещали свозить меня во Львов на футбол, на первый матч бундестим. А сразу из Львова отправимся в Польшу и уже выбрали себе отель, где поселимся.       Ну вот, первый матч отыгран. Месут – просто звезда поля. Я давно не видела такой игры от него. Ювелирной точности пасы, острые передачи вразрез, контроль мяча в штрафной и в центре поля. Просто идеальнейший матч, хоть специально записывай и показывай ребятам, как нужно играть в футбол.       Немцы летят в Польшу. Они уже в аэропорту. Не сомневаюсь, что Месут напялил свои наушники и думает о чём-то своём. А вокруг как всегда тьма журналюг. И каждый из них норовит спросить: «Как дела? Как вам матч? А могли бы вы сыграть по-другому? А как ваша собака, жива ли ещё?» А ведь после того, как ты все 90 минут метаешься из одного конца поля в другой, нет огромного желания, что-либо комментировать. Он всё-таки чертовски хорош, даже тогда, когда очень устал…       Я смотрела фотографии с прошлого матча. Как же он всё-таки отдаётся игре. Так, словно она живая и нуждается в нём и его таланте. Капли пота скатываются по его сосредоточенному лицу. Он не просто бездумно играл, а планировал каждое своё движение, словно самый точный и расчётливый математик, доказывающий сложнейшую теорему.       Мы вылетели утренним рейсом до Гданьска. Мы копили на эту поездку около трёх месяцев и решили поселиться в шикарном отеле с великолепнейшим видом из окна. Гданьск и Гельзенкирхен всё-таки чем-то похожи. Маленькие узкие улочки и широкие рыночные площади; высокие башни с острыми крышами и низенькие белые домики. Я и дома ощущала себя как в сказке, но тут, в Гданьске, я осознала, что вот они – эти причудливые домики и дворцы из сказок.       Цены на отель были заоблачные, и поэтому парочка номеров всё же осталась свободной. Мы жили на третьем этаже этого дворца маленькой принцессы. Мне тут нравилось безумно. Проснувшись не рано, не поздно, в 10 утра я вышла на балкон, чтобы насладиться свежим дыханием нового дня. Шум внизу привлёк моё внимание, и я посмотрела на крыльцо перед отелем. Сердце стучит, зрачки расширяются, кожа покрывается мурашками…Что я вижу…там стоит все сборная Германии в форме и Евро-автобус. Среди них, как вы думаете кто, конечно же, Месут. Они все сели в автобус и отправились, как выяснилось позже, на тренировку.       Я не находила себе места весь оставшийся день и, подсчитав, что до следующего матча осталось всего-навсего два дня, решила действовать. Немного заплатив мальчику из прислуги, я узнала, что Месут живёт в № 203 на втором этаже. Я следила за прибытием их автобуса. Ближе к 4 часам дня стали собираться группки людей с камерами, и уже к 16:30 у входа появился тот самый сиреневый автобус. Все вышли и, миновав «огонь» вспышек камер, вошли в широкий холл, направившись каждый в свою комнату.       Сейчас восьмой час, и я звоню на ресепшн.       – Алло! Доброй ночи! Это №411, – сказала я.       – Алло! И вам тоже доброй ночи! Чего-то желаете? – ответил приятный женский голос.       – Не могли бы вы отправить яблочный штрудель с корицей в № 203, пожалуйста!       – Да, конечно! Это записать на ваш счёт?!       – Да-да, на мой! Запишите номер карты: 34712952.       – Через 15 минут ваш заказ будет выполнен!       – Девушка, погодите немного! Не говорите, пожалуйста, от кого именно заказ! Но сообщите мне, как всё прошло.       – Как вам угодно!       – Спасибо!       Гудки в трубке и моё полуобморочное состояние. А вдруг он откажется и не поймёт. Но я собралась с силами и ждала звонка. Ровно через пятнадцать минут (я засекала) раздался телефонный звонок. Я сняла трубку:       – Добрый вечер! Это № 411?       – Да, это я!       – Вы заказывали пирог в № 203?       – Да! – взволнованно ответила я.       – Не переживайте, пирог доставлен, клиент его принял.       – Спасибо! – прокричала я и бросила трубку, так и не попрощавшись.       Утро. Очень рано. Я встала специально, чтобы всё подготовить. Снова позвонив на ресепшн, я заказала букет белых лилий и через 20 мин уже держала в руках роскошный букет. Я схватила его и выбежала в холл. Сев в самом центре на мягкий диван, я ждала появления немцев. Для пущей узнаваемости я надела теперь уже свои серебряные босоножки со стразами, сиреневое платье, какие в обязательном порядке покупала каждый год, и накрыла плечи легкой сиреневой шалью. Я была готова к встрече с ним.       В утренней тишине я услышала громкий смех и тяжёлые шаги. Через несколько мгновения появилась тёмная голова Хедиры и белые кудри Мануэля Нойера. Сердце заёкало, но голова подсказывала поговорить с ними. Я, пересилив себя, негромко сказала:       – Господа, вы не видели Месута?       Сами и Ману немного покосились на меня, видимо поняли, что я не немецкоговорящая, а немка. Произношение у меня, конечно, не берлинское, но никто не жаловался. Подождав секунду, Хедира всё-таки спросил:       – А вы, собственно, кто, девушка?       – Вы не замечали, что у него нет девушек? – очень решительно начала я.       – К чему вы клоните? – удивлённо спросил Ману.       – Нет, это не то, о чём вы подумали. Я Лиля, его первая и, надеюсь, единственная любовь. Мы не виделись с ним семь лет.       Они снова переглянулись, и это насторожило меня ещё больше.       – Так что вы хотели от нас? – в унисон сказали ребята.       – Я буду вам очень признательна, если вы пригласите его сюда. Очень прошу, – жалобно проскулила я.       Сами начал что-то искать в телефоне.       – Алло! Месут, старик! Вставай! Нам нужно с тобой поговорить! Спускайся в холл.       Он положил трубку, и ребята, улыбнувшись мне, ушли куда-то в неизвестном направлении. А я сидела словно на иголках. Руки тряслись. Ноги тряслись. Сердце вот-вот выпрыгнет.       На улице стало больше прохожих, начали открываться магазины и кафешки. Все давно проснулись и стали выходить на завтрак. Жизнь в городе закипела и засияла красками нового дня. Всё то стихало, то с новой силой гудело. Лилии подувяли, а локоны начали раскручиваться, а я всё ждала…