***
Аомине возвращается через два дня ближе к полуночи. Они занимаются любовью прямо на столе, за которым Тецуя готовил свой летний отчет по учебе, и беспощадно мнут все страницы реферата. — Вообще-то это был мой реферат, — говорит Куроко, когда Дайки отбрасывает на пол лист, которым только что стер с их тел остатки спермы. — Уверен, что наш принтер в состоянии выкатить еще один экземпляр, — шепчет Аомине в приоткрытые губы Куроко. — Так что, кончай заботиться об этих бумажках, — и целует Тецу в уголок губ. — И пошли со мной в душ, — скользит губами по коже шеи. — Не уверен, что справлюсь там без тебя, — кусает нежную кожу шеи и целует место укуса. Тёплые струи воды разбиваются о разгоряченные тела. Спина Куроко прижата к груди Дайки. Губы Аомине скользят по шее Тецу и оставляют собственнические отметки на светлой коже, одна рука играет с голубыми волосами, другая очерчивает рельеф мышц на животе и спускается вниз, ложится на пах и обхватывает член. Губы Дайки ловят каждый слетевших стон с губ Куроко. — Пожалуйста, — дрожащим голосом выдыхает Тецуя. — Чего ты хочешь, малыш? — шепчет Дайки в ухо парня, опаляя кожу горячим дыханием. — Войди в меня. Дайки проникает медленно и наслаждается тем, как Куроко теряет голову, растворяясь в сладкой неге удовольствия. Он стонет, кусает губы, толкается бедрами навстречу, тяжело и глубоко дышит, его закрытые веки трепещут и весь он дрожит, а Дайки целует его и целует, целует, целует. Куроко кончает с именем Аомине на губах и вряд ли он бы смог устоять на ногах, если бы Дайки не держал его так крепко за талию. — Мне хорошо, когда ты здесь, — признается Куроко, когда они уже лежат в кровати. — Мне хорошо, когда я с тобой. Они засыпают, слушая дыхание друг друга, ощущая тепло друг друга.***
Осень встречает их серым небом и проливными дождями. Куроко разрывается между работой в кафе и учебой в университете. Он возвращается домой с вечерней смены в паршивом настроении, заваривает себе большую чашку какао, открывает пакетик с мармеладными мишками или зефиром и садится писать либо очередное эссе, либо сочинение или рецензию. А Дайки наворачивает круги вокруг такого домашнего Тецу, который сидит на мягком ковре в гостиной за их журнальным столиком в мягких серых штанах, в футболке Аомине, с очками на носу и что-то сосредоточенно черпает из книг, что занимают весь стол. — Почему ты не используешь электронные книги? — спрашивает Дайки, просто чтобы хоть как-то обратить внимание парня на себя. — Неудобно, — коротко бросает Тецу, не отрываясь от учебника. — В любом случае, для чего тебе столько учебников сразу? — У меня послезавтра контрольный рубеж по профильной истории, а я тупой, как бревно. — История? Разве ты не литературу всех времен и народов штудируешь в универе? — Решил расширить области изучения. Так что записался на несколько факультативов. История в том числе. — А еще? — Психология и латынь. — Латынь? На кой-черт тебе латынь? — Ну, вообще-то мы уже изучали латинский на первом курсе, и он мне понравился, так что вот. — Боже, — вздыхает Аомине, словно это его заставили изучать все эти предметы. — Это не так плохо, как ты думаешь. Это то, что мне нравится, я думаю, — улыбается Куроко, делая глоток уже остывшего какао и хмурясь из-за этого. — Остыл, — печально заключает он в конце, возвращаясь к книгам и конспектам. Он так сосредотачивается на учебе, что даже не замечает, как Аомине забирает кружку со столика и уходит на кухню, гремит там упавшими ложками, матерится, когда несколько капель горячего молока летят мимо турки и падают прямо на пальцы Дайки. Даже запах свежеприготовленного какао не отвлекает Куроко от занятия, он отрывается от конспекта только тогда, когда Дайки ставит перед ним кружку с теплым напитком. Тецу ничего не говорит, только хлопает голубыми глазами, глядя то на какао, то на Дайки. — Пей, а то опять остынет, — говорит Аомине, усаживаясь на пол рядом с Тецу. — Спасибо, — сияет Куроко и пробует напиток, приготовленный Аомине. Дайки довольно усмехается, когда Куроко блаженно выдыхает и облизывает губы. — Господи, как вкусно. — Хм, не плохо для первого раза, а? —***
Пролетает насыщенный вступительными контрольными рубежами сентябрь, и в октябре Куроко вдыхает полной грудью осень и немного расслабляется. Он всё еще носит в кармане рюкзака пакет мармеладных мишек на случай сырой погоды, кутается в мягкий вязаный шарф и любит жизнь. Дайки, хоть и отказывается признавать это, но он тоже светится рядом с таким живым и вдохновленным Тецу, который сияет ярче солнца. Кисе не упускает возможности подшутить над другом, говоря тому «А всё-таки ты безумно его любишь», на что Аомине лишь хмыкает и хмурится, будто желая опровергнуть доводы блондина. Будто. Куроко проводит первую половину дня в университете, вторую половину посвящает работе в кафе, которое уютно обставлено к осеннему сезону, а Дайки целыми днями на тренировках. Зараженный тем же вдохновением, что испускает Куроко, он отдается баскетболу еще с большим рвением, чем прежде, и показывает просто немыслимые результаты, заручаясь стабильным уважением команды, несмотря на свой несносный характер во время игры. И того времени, что они получают в свое распоряжение в выходные дни, которые редко совпадают у Куроко с Аомине, им недостаточно, так что они в полной мере довольствуются совместными ночами, и нет ничего удивительного в том, что иногда Куроко прихрамывает после жаркой ночи со своим парнем. И они почти не ругаются до тех пор, пока не приближается тридцать первое октября. Хэллоуин. В излюбленном Аомине клубе намечается грандиозная закрытая вечеринка по тематике праздника, куда допускаются лишь те, кто «в теме» (геи, если хотите). И Аомине почему-то горит неистовым желанием посетить сие мероприятие. Желательно с Куроко. Только вот Тецуя отрицательно качает головой на предложение Аомине и говорит, что всю ночь должен будет провести в кафе, где устраивается аналогичная вечеринка. Ну, знаете, молодежное кафе, подростки и молодые люди в костюмах, косплей и всё в таком духе, так что вердикт от руководства был четким: «Работать до самого утра». Да и потом, это весело. Куроко видел в этой ночной смене не проблему и срыв планов, а разгон для его творческой натуры. За неделю до Хэллоуина он провел в кафе всю ночь воскресенья, украшая с остальными работниками помещение кафе, позабыв обо всём на свете и о некоторых очень важных условностях, на которых держатся его отношения с Аомине, а когда пришел домой в шесть утра понедельника, то наткнулся на недовольного, если выразиться мягко, курящего в кровати Дайки. — Чего не спишь? — спрашивает Куроко, прокравшись в спальню. — Ты опаздываешь, — игнорирует вопрос Дайки и тушит сигарету в пепельнице. — Ну, это же не считается, я был на работе, — пролепетал уставший Куроко. — Что, блять, всю ночь? — Она пролетела как пять минут, серьезно, — смеётся Тецуя, стягивая с себя одежду. — Мы были так увлечены процессом. — А это что? — кивает Дайки на папку, которую принес с собой Тецу. — Наработки. Я должен продумать сценарий по ним. — Иди сюда, — полушепотом произносит Дайки, и Куроко забирается на кровать. Руки Аомине моментально притягивают Тецу к себе, а губы Дайки находят губы Куроко, и все слова растворяются в коротких поцелуях. Дайки терзает губами шею Куроко, когда сотовый последнего звонит под папкой с бумагами, и Тецу незамедлительно тянется к мобильному. — Блять, серьезно? — вспыхивает Дайки, отбирая телефон. — Но это может быть важно, — протестует Куроко. — Это тоже важно, — говорит Аомине и целует Тецу, и знаете, он очень убедителен, когда делает всё ртом. И Куроко сдается под напором этих упругих губ, что выцеловывают каждый сантиметр его шеи, спускаются вниз по позвоночнику, и это чувствуется так хорошо. Тецуя тонет в расслабляющей неге из горячих поцелуев и незаметно для самого себя засыпает. Аомине не верит своим ушам, когда слышит сопение Куроко, и он в буквальном смысле кипит от возмущения, когда понимает, что Куроко на самом деле спит, и ему ничего не остается, кроме как откинуться на свою половину кровати с бурлящей в нём смесью разных чувств. Именно с этого момента что-то идет не так, но Куроко этого не замечает, слишком занятый сценарием, репетициями и прочими заботами касательно вечера в кафе, но Дайки это замечает. И поэтому он весь на нервах и раздражен, потому что его отодвинули на второй план, блять. Так что да, он ведет себя как сволочь,***
— Расслабься, — говорит ему бармен, когда Куроко возвращается в кафе, и ставит перед ним чашку чая. — Прости, сделал бы что-нибудь покрепче, но тебе сегодня нельзя. — Всё в порядке, — успокаивается немного Куроко и даже пытается шутить: — Просто не вынимай пакетик. Ночь идет своим чередом, ключевая часть расписанного сценария уже позади, так что Куроко остается в кафе лишь из собственного желания, но тут же жалеет об этом, когда в кафе вваливаются с шумом и грохотом студенты. Некоторые из них в спортивных куртках с логотипом университета, в котором учится Тецуя. И среди них Куроко замечает Кагами. Он в белой футболке с летучими мышами, лицо разрисовано под одного из участников группы Kiss, и черт побери, это всё еще похоже на гребаное клише. Куроко хочет провалиться сквозь землю или стать пустым местом, когда взгляд Тайги цепляется за него, и он, улыбнувшись, движется прямо к Куроко. «Ночка будет долгой», — вздыхает мысленно Тецу, глядя на довольного Кагами. — Симпатичные ушки, — говорит он, кивая на кошачьи ушки на голове Тецу, и улыбается, в глазах пьяный блеск, а в голосе — сплошное веселье. — Разве по правилам праздника ты не должен вселять ужас или что-то в этом роде? Почему ты нацепил эти милые кошачьи ушки? — Это должен был быть волк, вообще-то. Просто мне клыков не хватило, — почти безэмоционально отвечает Куроко, даже не пытаясь скрыть, что совершенно не заинтересован в разговоре. — Неко-кун, — смеётся Тайга и хмурится, когда Тецуя закатывает глаза вместо ответа. — Эй, разве ты не должен быть приветливым с посетителями, разве это не так работает? И прежде чем Куроко успевает съязвить, его телефон вибрирует в кармане. Это Аомине. Он присылает фотографию, на которой ему отсасывает какой-то парень. «Точно не хочешь присоединиться? ☺» — Придурок, — шипит под нос Куроко, убирая телефон в карман. — Что? — хлопает глазами Тайга, не расслышав невнятный шепот голубоглазого. — Счастливого Хэллоуина, — внезапно для Кагами загорается Куроко и снимает с груди бейджик. — Моя смена закончилась еще в два часа, — отвечает он на немой вопрос Тайги. — Хочешь свалить отсюда или будешь кичиться тем, что только пришёл? — Да нет, тем более, что я знаю отличное место, где можно провести время, — довольно ухмыляется Тайга и забирает Тецую из кафе.***
Он приводит его в какой-то бар, где гремит музыка и что-то весело кричат костюмированные посетители. Все расслабляются, кто-то выдыхает в лицо Куроко дым от кальяна, когда они с Кагами пробираются к столику в глубине зала. И почему-то это не злит Тецу, а наоборот, расслабляет, так что теперь он чувствует, что участвует в Хэллоуине. Кагами отходит на пару минут к барной стойке, чтобы сделать заказ, и Куроко в этот момент сомневается в правильности своего решения, потому что опять поступает с Тайгой как последняя скотина — опять использует его, чтобы «отомстить» Аомине. Но все мысли и угрызения совести в миг улетучиваются, когда Тайга возвращается с выпивкой, а вместе с ним к их столику приближается официант, который тут же припечатывается к скуле Куроко чем-то мягким и сразу же исчезает, оставив Тецу в полном недоумении. — Что это было? — хлопает ресницами Куроко, поглаживая пальцами «пострадавшую» скулу, на что Кагами только хохочет. — Серьезно, что он сделал? — Это печать, видишь? — наконец, успокаивается Тайга и указывает на свою щеку. — Это что-то вроде посвящения в их атмосферу праздника. — У меня тоже кровавые губы? — интересуется он, разглядывая рисунок на щеке Тайги. — У тебя летучая мышь, — смеётся Кагами. — Стой, подожди, у меня губы? Вот черт, — разочарованно вздыхает он, когда Куроко кивает. — Кровавые губы не вписываются в мой образ, — возмущается он, указывая на футболку. — Вообще-то вписываются, — отвечает Куроко, и Кагами поднимает на него вопросительный взгляд. — Kiss, — поясняет Тецу. — Ты ведь загримировался под группу Kiss? — Кагами просто кивает. — Тогда всё в порядке. Это твой кровавый поцелуй. — Ладно, убедил, — ухмыляется Тайга. — В любом случае, где твой парень? — Уверен, что хочешь поговорить о моем парне? — Вообще-то, нет, — нервно хихикает Кагами, придвигаясь ближе. — По глупости спросил. Когда они пьют красное вино («Кровавое, Куроко, оно кровавое»), Тецу думает, может ли Тайга перестать быть таким очевидным геем? А впрочем, с ним весело и легко. Он так просто открывается и рассказывает о себе, о своей жизни в Америке и со смехом замечает, что, несмотря на жизнь в штатах, он по-прежнему плохо ладит с английским. И в то же время Тайга не забывает о приличиях и внимательно слушает Куроко, когда тот рассказывает о собаке, своей страсти к какао (хотя это, вообще-то, для него очень личное) и о том, что почти не умеет готовить, на что Тайга прыскает и обещает Куроко угостить его своими фирменными цзяоцзы². — Прямо сейчас? — хлопает глазами Тецуя, когда Тайга подрывается со своего места и тянет Куроко к выходу. — Почему бы и нет?***
Куроко нарушает сразу несколько правил, когда едет к Кагами. И это уже точно измена, но Куроко старается об этом не думать, ведь в другом конце города Аомине сейчас тоже кого-то трахает. Когда они едут в лифте до седьмого этажа, и Кагами решительно сталкивается губами с губами Тецуи, Куроко уже не думает о Дайки (почти). Двери со скрипом раздвигаются, и Тайга тянет замешкавшегося Куроко за собой. Он не выпускает руку Тецу из своей, пока возится с ключами и, наконец, открывает дверь. Ключи падают куда-то на пол, и пока Куроко не успевает осознать, Тайга прижимает его к двери и жадно целует, зарываясь пальцами в голубые пряди и оттягивая их назад. — Хмпф, — только успевает выдохнуть Куроко, когда Тайга сильнее вжимает его в дверь и начинает стягивать с него рубашку. — Кровать, — торопливо выдыхает Тайга, отрываясь от Куроко всего на секунду, чтобы потом снова впиться в желанные губы. Он подхватывает бедра Куроко, побуждая того обвить ногами его талию, и аккуратно обогнув мебель по пути в спальню, опускает подчинившегося Тецу на широкую кровать, помогая ему освободиться от лишней одежды. Куроко голый распластан на кровати, его ноги свисают с ее края, а Кагами стягивает с него джинсы вместе боксерами и целует низ живота, посылая волны возбуждения по телу Тецу. — Я так сильно хочу тебя, — шепчет Кагами в кожу, и Куроко чувствует, как вибрация импульсами разносится по нервным волокнам, заставляя всё тело дрожать. — О, черт, — выдыхает Куроко в сладкой прострации из-за дразнящего языка Тайги на его члене. Тайга удовлетворенно хмыкает и начинает сосать, его голова неприлично поднимается и опускается, язык творит немыслимое, рубиновые глаза смотрят прямо в сапфировые, а сильные руки крепко сжимают его бедра, и это то, что сносит Куроко крышу, и он стонет громко и откровенно, полностью теряя рассудок в сумасшедшем удовольствии. — Кагами-кун, пожалуйста, остановись, иначе я сейчас кончу, — тяжело дыша, отрывисто выпаливает Тецуя, и Кагами забирается на кровать, покрывая поцелуями живот, торс, шею, подбородок Куроко. — Ты такой красивый, — говорит он, разглядывая Тецу сквозь пелену желания, — растрепанный, с этими большими блестящими глазами и искусанными губами, — он проводит большим пальцем по нижней губе Тецу и через секунду оставляет на них россыпь коротких медленных поцелуев от одного уголка до другого и замирает в запредельной близости, они делят один вдох на двоих, практически дышат друг другом и не моргая смотрят в глаза друг друга. Это длится всего лишь мгновение, которое кажется им вечностью, перед тем, как Тайга вовлекает их в глубокий поцелуй, сильнее распаляя огонь в венах. Поцелуй получается грубым и пошлым, таким, что отшибает разум, так что Тецу хочет как можно скорее почувствовать член Кагами внутри себя. Тайга находит смазку и выдавливает холодный гель на пальцы. Он переворачивает Тецу, проводит языком вдоль позвоночника и влажными мазками ласкает его дырочку, и Тецуе кажется, что сейчас взорвется. От удовольствия. От возбуждения. От дикого желания быть оттраханным. Поэтому он едва ли не хнычет, когда Тайга мучительно медленно проникает в него сначала одним пальцем, словно играя с ним, затем он добавляет второй палец и, глубоко проникая внутрь, поглаживает стенки. — Черт, пожалуйста, просто возьми меня меня прямо сейчас, — нетерпеливо выпаливает Тецуя, даже не замечая, как сам насаживается на длинные пальцы внутри него. — Такой развратный, — удовлетворенно произносит Тайга, растягивая слова. — Мне нравится. Кагами открывает презерватив и раскатывает защиту по своему члену, и Куроко прогибается в спине, призывая его войти, и в следующую секунду они стонут в унисон и тонут в густом омуте наслаждения. Кагами поднимает Куроко вверх, прижимаясь грудью к его спине и запуская пальцы в спутавшиеся светлые пряди. Куроко хрипло стонет, не сдерживаясь и не контролируя себя больше. Он невероятно громкий, и Тайга толкается глубже, чтобы сорвать еще один пошлый крик с губ Куроко. Их тела двигаются в едином идеальном ритме, так, будто были созданы друг для друга. Рука Тецу ложится на шею Кагами, приоткрытые, опухшие от укусов губы скользят по линии челюсти, пышные ресницы трепещут, и Тайга клянется, что он никогда не видел ничего развратнее и прекраснее. Он впивается в упругие губы, терзает нижнюю зубами и ловит каждый вздох, стон Куроко. — Блять, — рычит Кагами и переворачивает Куроко на спину, закидывает его ноги на плечи и начинает двигаться быстрее и резче. Куроко глотает воздух и пошло стонет, сминая пальцами простынь. Он кричит, когда Тайга начинает иметь его грубо и жестко и кончает после нескольких глубоких толчков, сжимаясь вокруг Тайги, и тот кончает с громким стоном и падает на подушку рядом с Тецу. Они тяжело дышат и еще несколько минут не могут унять бешено колотящееся сердце, удары которого звенят в голове и посылают по сосудам посторгазменную агонию, что заставляет их тела дрожать.***
— А ты — лжец, Кагами-кун, — вдруг произносит Тецу, от чего Кагами хмурится. — В смысле? — Пригласил меня на цзяоцзы, а в итоге просто переспал со мной, — говорит Тецуя с невозмутимым лицом, и даже не понятно, он это говорит всерьез или шутит, так что Кагами просто заливается смехом, немного пугая Куроко, но в тоже время заставляя его улыбнуться. — Будут тебе цзяоцзы, — успокаивается Тайга. — Если ты меня поцелуешь. — Эй, ты уже получил секс, — отмахивается Куроко, пряча за нервным смехом подступающую панику, потому что он сегодня нарушил уже достаточно правил. — Да ладно тебе, — не унимается Тайга и нависает над Тецу. — Может быть после, если ты сможешь меня удивить, — хитро щурится Куроко и улыбается уголком губ. — Ха! Вызов принят, — загорается Тайга и, запрыгнув в спортивные штаны, выходит из спальни. Куроко тянется за телефоном и не находит там ничего. Никаких пропущенных звонков или непрочитанных смс. Ничего нет. На часах почти пять утра. Тецуя должен был быть дома в три (и Дайки, по идее, тоже), но вместо этого он лежит в чужой квартире, в чужой постели и оттраханный другим парнем. Второй раз. Куроко чувствует себя дерьмом. Водопад отвращения к самому себе накрывает его, когда в дверной проем заглядывает Тайга и говорит, что скоро всё будет готово. — Ты, что, волшебник или кто? — говорит Куроко, игнорируя то мерзкое чувство в области солнечного сплетения, что разносится по венам с каждым ударом сердца. — Почему так быстро? — Просто у меня были заготовки, — подмигивает Кагами, и почему-то Тецу кажется всё таким обычным, как будто это не первое их совместное утро. — В общем, жду тебя на кухне, — широко улыбается Тайга и исчезает за дверью. Куроко моргает несколько раз, но наваждение не проходит.***
— Как работа? — Аомине встречает Тецу, сидя с чашкой кофе в руке на диване в гостиной. — Устал, — мямлит Куроко, пряча глаза под отросшей челкой, когда проходит мимо Дайки. — Хочу в душ и спать. У тебя есть тренировка сегодня? — В четыре. — Идешь? — кричит Куроко уже из ванной. — Что за вопрос? — с какой-то меланхоличной злостью отзывается Дайки. — Ну, мало ли, — отвечает Куроко и включает воду, расслабляясь под теплыми струями. Почему-то его бил мандраж, когда он заходил домой — казалось, что Дайки всё известно, что он знает, но похоже, что у Куроко разыгралась паранойя изменщика. Надо завязывать с Кагами.