Хороший, плохой, ушастый: Последняя глава

      Услышав за спиной грохот, Рэнкоцу только усмехнулся, натянул на лицо платок и прижался к стене, пережидая, пока осядет поднятая взрывом пыль. Если Нараку думал, что стрелок не знал о заряде динамита в основании подпор, то он ошибался. В определенном смысле завал был даже на руку Рэнкоцу. Теперь зловещий полукровка до него не доберется. Мужчина потянулся, словно наяву чувствуя, как спадают оковы притворства, которыми он добровольно опутал себя, находясь рядом с Онигумо. Рэнкоцу из Шичининтай возвращался! Мужчина зажег фонарь и, словно завороженный, уставился на огонек, вспоминая старые денечки, когда он мог удовлетворять свою страсть к убийствам и… поджогам.       Первоначально Рэнкоцу намеревался выбраться из подземелья через еще один потайной выход. Утаённая от хозяина часть добычи вполне позволяла сесть на Западном побережье на любой корабль и убраться как можно дальше от Нараку и его присных. Но сейчас мужчина колебался. Шичининтай. Пусть они были чокнутыми ублюдками, все же это были его товарищи. Пусть даже порой он искренне желал их убить! Сейчас все Шичининтай, кроме него и Джанкоцу, мертвы, а тот, кто был прямо или косвенно виноват в их гибели, находится здесь. Еще один чертов полукровка!       Рэнкоцу усмехнулся. Нараку приказал ему убить всех, так? Почему бы и не послушаться его? Мужчина еще раз взглянул на пляшущий в фонаре огонь, который жадным язычком лизал стекло.       - Скоро, дружок, я выпущу тебя, — прошептал мужчина и ускорил шаги. ***       Кохаку притиснулся к деревянной решетке, силясь рассмотреть, что происходит в тускло освещенном коридоре перед камерой, где заперли их с Рин. В подземной темнице было тихо. Мальчик вздохнул и повернулся к своей маленькой подружке, которая что-то очень тихо напевала, прижимая к себе куклу, чьи белые одежды и мохнатые ушки среди некрашеных шелковых волос наводили на мысль об одном лорде-ёкае. Странно, но рыдавшая не переставая, после отъезда Сешемару девочка не проронила ни слезинки в плену.       - Рин, тебе не страшно? — спросил Кохаку, садясь рядом.       - Рин не страшно, — удивленно посмотрела на него девочка. — Почему Рин должно быть страшно? Придет лорд Сешемару и спасет Рин! — сказала она с твердой убежденностью.       Кохаку понурился. Хотел бы он быть настолько уверенным в своем будущем. Госпожа Хайдзия уверяла, что она его сестра, но… Он не помнил! Ничего не помнил! Пожалуй… только ощущение тепла, которое появлялось, когда он думал о Санго. Кохаку отчаянно цеплялся за это чувство, мечтая, что когда-нибудь оно перерастет в настоящие воспоминания. ***       Коридоры, проходы, спуски и подъемы… Кагоме начинало казаться, что они кружат по лабиринту уже целую вечность. Пустые залы, лишь слегка обтесанные, сменялись комнатами, словно вырванными из самых обычных домов и перенесенными под землю. В них даже окна были. Хигураши каждый раз вздрагивала, видя их, и подавляла желание отдернуть шторы, впустить внутрь солнце и разогнать все сгущающуюся тьму. Чем дальше они шли, тем реже встречались светильники, хотя пучки трав по-прежнему чадили на каждом углу.        Девушка споткнулась. Шиппо поддержал её, а потом достал из кармана курточки свечной огарок и зажег его. Инуяша остановился чуть впереди, оглянулся, молча снял шляпу и нахлобучил её на голову лисенка. Шиппо кивнул и тут же поправил сползший на глаза стетсон. Кагоме наблюдала за этим, потирая лодыжку. Ей не давал покоя недавний разговор. Выросшая в любящей семье, она никогда не сталкивалась ни с чем похожим на отношения Инуяши и Сешемару. От попыток разобраться в братьях у неё начинала болеть голова. Что вместе, что по отдельности — Облачные псы сводили её с ума.       - Инуяша, я тут подумала… — начала говорить девушка, но её прервали.       - Заткнись.       - Что? — не поняла Хигураши.       Инуяша, не глядя на девушку, буркнул:       - Я ни хрена не чую и почти ни хрена не вижу. Остается только слушать, а тут ты под ухами балабонишь.       Кагоме выпрямилась и поджала губы.       - Можно и повежливей попросить, — сухо сказала девушка.       Облачный пес бросил на неё короткий раздраженный взгляд:       - Кагоме, пожалуйста, заткнись! — и не обращая внимания на оскорбленную девушку, пошел дальше.       Шиппо вздохнул и успокаивающе погладил Кагоме по руке.       - Ничего, учительница, горбатого могила исправит!       - Вот только могилы нам и не хватает, — под нос прошептала Кагоме. ***       Инуяше было не по себе. Дело не только в вони, сумраке и нависающем над головой многотонном потолке. И даже не в том, что он только что ни за что ни про что обидел Кагоме! Хотя от этой мысли хотелось дать самому себе пинка! Просто… Просто… Не по себе и все! Что-то было в самом воздухе подземелья, что заставляло полукровку нервно дергаться и отчаянно вслушиваться в каждый шорох. ***       Прогулка пошла Сешемару на пользу. Признав собственную ошибку, он пришел к выводу, что, несмотря на всё, самоедство вредно для здоровья и, как минимум, непродуктивно. Что-то надо было делать, но от того, что лорд переживал, проблема сама по себе не решалась. Значит, стоило взять себя в руки и двигаться вперед! Детей — освободить, Нараку — убить, Шиппо — наказать, Инуяшу — хм… наверное, придется перед ним извиниться. Хотя… посмотрим на его поведение!       Но в общем и целом настроение у лорда Ину-но-Тайшо было… бесячее. Нелепость этого словца из репертуара младшего брата добавляло еще больше "бесячести" в состояние Сешемару. Ему очень не хватало Джакена, чтобы запустить в него подушкой… или двумя!       Сешемару остановился и принюхался. Струя свежего воздуха вплелась в душный чад. Лорд Ину-но-Тайшо тряхнул головой, выбрасывая из нее ненужные мысли, проверил, легко ли выходит меч из ножен, и направился к источнику сквозняка. ***       Нараку было плохо. Кагура видела это и по бледному лицу полукровки, и по тому, как он часто прижимал руку к сердцу и сгибался в седле.       «А-а-а, скучаешь по своей монашке?! Что же ты не кинулся за ней? Струсил? Вот и мучайся теперь! Надеюсь, сдохнешь!» — со злорадством подумала женщина.       Нараку заметил взгляд Повелительницы ветра, выпрямился, жутко оскалился и сделал резкое движение, словно вырывая что-то из груди и отбрасывая в сторону.       - Что, Кагура? — проскрипел он.       - Ничего, — женщина отвернулась, плотней кутая Канну в прихваченную накидку.       - Вот так совсем ничего? А по твоему виду можно было подумать, что ты мне что-то сказать хочешь? — продолжал издеваться Онигумо.       - Мне просто было интересно, куда мы едем, — равнодушно сказала Кагура.       - О-о-о! — непонятно чему обрадовался Нараку. — А тебе интересно? — спросил он у Бьякуи, который ехал чуть позади, ведя в поводу мулов с прихваченным имуществом.       - Не особенно, — еще равнодушней, чем Кагура, ответил тот. — Главное, чтобы там можно было посадить травки для моих пчелок, — он похлопал по одному вьюку, который отозвался сердитым гудением.       - Вы же не думаете, что я не предусмотрел вариант с запасной базой? — спросил Нараку. Молчание его спутников превратило вопрос в риторический, и мужчина продолжил:       - Вот туда мы и едем.       - Нет! — неожиданно прошелестела Канна. – Нет! — громче выкрикнула она, выпутываясь из рук Кагуры. – Нет! Мы должны попасть на гору Хоккурей! — уверенно заявила девочка.       - Куда-куда? — озадачился Нараку.       - На гору Хоккурей! — Канна кивнула и монотонно проговорила:  —На горе Хоккурей ты найдешь, что хотел. Это мертвых предел в лабиринте теней. В подземелье без тел, в хороводе костей, Вечно рыщут они - кто уйти не успел.       - Фу, гадость какая! — поморщился Нараку. — И зачем мне туда, если у меня есть уютненькая норка?       - Ты должен ехать на гору Хоккурей! — Канна повелительно наставила на Онигумо пальчик.       Полукровка оскалился:       - Кагура, заткни свою малахольную, или я ей сейчас покажу, кто здесь что должен!       Повелительница ветра кинулась кутать дочь, тихо шепча:       - Тихо, Канна, тихо! Пожалуйста! — но девочка не унималась. Подняв лицо к небу и широко раскинув руки, она закричала:       - Должен! Должен! Должен! — с каждым повтором голос её крепчал. Казалось невероятным, что в хрупком теле может скрываться такая мощь. Крик заполнял, казалось, все пространство от горизонта до горизонта, отражаясь от скал, возвращаясь назад многократно умноженным эхом, звенел в ушах, заставляя лошадей и мулов нервно приплясывать.       - Заткнись! — проревел Нараку, но Канна продолжала кричать. Кагура пыталась заткнуть рот девочке, но бесполезно. Наконец Онигумо сдался:       - Ладно, — устало бросил он. — Поехали на гору Хоккурей, если тебе так уж приспичило.       Крик тут же оборвался, как ножом отрезанный, и у путников снова зазвенело в ушах, на этот раз от тишины.       - Босс, а вы знаете, где эта гора? — практично поинтересовался Бьякуя.       - Понятия не имею! — огрызнулся Нараку. — А вы?       Бьякуя пожал плечами:       - Сами мы не местные…       Кагура просто помотала головой.       - Все интересней и интересней! — восхитился Нараку. — Может, милая Канночка подскажет, куда нам ехать? — саркастически спросил он у девочки, но та согласно кивнула и вытянула тонкую руку, показывая направление:       - Туда.       - Воу! — искренне удивился Огнигумо. — Откуда ты это знаешь? — не дождавшись ответа, уточнил: — Так говоришь, что там есть подземелье?       Канна кивнула.       - И там я найду, что хочу? — но девочка уже спала, утомленная.       - Хо-ро-шо, — с расстановкой сказал Нараку, разглядывая её. — Поедем. Это может быть даже забавно. Но если что, — он посмотрел на Кагуру, — я её просто прикончу!       Повелительница ветра ничего не сказала, скрывая свою спящую дочь под накидкой. ***       Коге начинало надоедать это бесцельное блуждание. На пути Волков никто не попадался, и охотничий азарт, будоражащий кровь Волчьего принца в начале пути, постепенно сходил на нет. Казалось очевидным, что в подземном убежище никого нет. Кога остановился, принюхался, чихнул… Или почти никого. Волк тихо зарычал, чувствуя, как поднимаются волоски сзади на шее. Сквозь вонь он распознал запах, который никогда не сможет забыть.       - Кагур-р-р-ра! — с рыком выдохнул Кога и бросился вперед, не обращая внимания на крики замешкавшихся товарищей.       Несколько поворотов, и перед Волком выросла дверь, которую он вынес ударом ноги, одновременно выхватывая меч.       - Кагура! Стерва! Я убью тебя! — заорал он только для того, чтобы обнаружить, что сражаться не с кем. Комната была пуста.       Ругнувшись, Кога огляделся и дернул ушами. Он никогда не думал об этой ведьме с веером как о женщине, и откровенно домашняя, уютная обстановка заставила его немного опешить. Низкие кушетки, устланные пушистыми ковриками, мягкие подушки, расшитые цветами, задрапированные яркими коврами стены и множество мелких безделушек, так любимых женщинами, будь они людьми или Они, вызвали у Коги желание попятиться и извиниться, словно он вторгся на запретную территорию. Так он и сделал, наткнувшись спиной на Хаккаку.       - Ой, братан, ты мне ногу отдавил! — запрыгал Волк, а Гинта заглянул через плечо молодого вожака, в свою очередь принюхался:       - Чем это тут смердит?       Кога уже успел прийти в себя и теперь сам чувствовал запашок, вплетающийся в аромат Кагуры. Запашок этот неприятно напоминал тот, с которым он имел несчастье познакомиться не так давно. Шрамы, полученные в ходе этого знакомства, еще не сошли. Волк заворчал, чувствуя, как омерзение сжимает желудок. Рядом почти такие же звуки издавали его товарищи, не спешившие переступить порог комнаты.       - Что это все значит? — рявкнул Волчий принц, стряхивая минутный паралич и решительно шагая вперед. — Где эта стерва?! Какого хр… — даже взбудораженный, он проглотил любимое ругательство белобрысого полукровки и закончил по-своему, — демона тут так воняет?!       Он пошел по комнате, срывая занавеси, сбрасывая подушки и переворачивая столики. Хаккаку и Гинта вошли за ним, но в погроме не участвовали, брезгливо шарахаясь от летящих предметов.       - Кагур-р-ра, выходи! — взревел Кога, распахивая сундук, словно Повелительница ветра могла в нем спрятаться.       Словно получив плевок в лицо, Волк шарахнулся прочь от мебели, а потом, зажав нос, поворошил кончиком меча лежащие внутри детские вещи и хищно оскалился:       - Так вот что, Кагура Повелительница ветра! Теперь я знаю твою грязную тайну! ***       Сешемару моргнул. Потом еще раз и еще. В столь изысканном исполнении сие телодвижение никак нельзя было назвать «лупал глазами», но по сути, этим оно и было. Лорд Ину-но-Тайшо стоял на том самом месте, откуда начал свое путешествие. Совершив вояж по подземелью, он пришел к выходу.       Ёкай со свистом втянул в себя воздух, чувствуя, что даже двумя запущенными в Джакена подушками он не обойдется. С другой стороны, раз уж представилась такая возможность, стоило выйти, проветриться, а то от вони уже мутилось в голове.       Патио встретил лорда стоящим почти в зените солнцем и громким ропотом голосов, доносящимся снаружи. Ёкай полной грудью вдохнул благословенно свежий воздух и двинулся на шум, разом оборвавшийся, когда он вышел на крыльцо.       Сешемару огляделся. Толпа самых разных Они таращилась на него, толпясь у ступенек.       - А где лорд Мусо? — проблеял толстый Тануки, стоящий впереди.       - Мне самому интересно, где… лорд Мусо, — процедил сквозь зубы Сешемару, презрительно разглядывая это сборище отщепенцев, как две капли воды похожих на тех, которые напали на деревню Мудзина. — Где Нараку?! — повысил голос лорд.       Разбойники чуть отшатнулись, а их рядах возникло легкое возмущение, когда одни, поумней и потрусливей, пытались отступить, а другие, понаглей и поглупей, рвались вперед.       - Где лорд Мусо? Он позвал нас на помощь! — закричал нервно подпрыгивающий под самым носом у Сешемару гнилозубый Ласка.       - Да, да! И кто ты такой?! — вторил ему писклявым голоском стоящий рядом Опоссум.       Ёкай оглянулся, увидел поднимающийся над утесом одинокий дым. Мимоходом подумал, что в подземелье, видимо, кто-то все же есть, и тут надо заканчивать побыстрей, затем повернулся назад и провозгласил:       - Я Великий лорд Облачных псов, Сешемару Ину-но-Тайшо! Сложите оружие и будете помилованы!       Толпа смолкла, но вместо ожидаемого благоговения и страха Сешемару видел на лицах удивление и недоверие.       - Ты—ы-ы? — протянул один из бандитов. — Да ты просто какое-то грязное чучело, а не Великий лорд! Взять его! Да здравствует лорд Мусо!       Сешемару закрыл глаза. Сегодня был длинный день. Он узнал, что его обманул ребенок, и что время было потрачено зря. Он был унижен, позволил себе сорваться, заблудился, надышался дымом, занялся самоанализом, приведшим к неутешительным выводам. Также он не нуждался в напоминании о том, что не менял одежду и не мылся больше недели. Лорд Ину-но-Тайшо почувствовал, как начинает печь щеки. Он медленно поднял веки и обвел толпу красным взглядом. Пальцы с выпущенными когтями разжались, а затем по-новой сомкнулись на рукояти меча. Вздрагивая от бешенства, ёкай прорычал:       - Бегите!       Он даже дал бандитам пятнадцать секунд форы.