Хороший, плохой, ушастый: Последняя глава

      — Вчера проезжал.       — Были! Были! Куда же без них! На прошлой неделе… или позапрошлой… или еще раньше? Но точно были!       — Говорят, в соседней деревне останавливался намедни.       — Кицуне то? Да кто ж их разберет? Здесь где-то. Не орите на меня! Откуда я знаю — где?! ***       «Охота на Лиса» не ладилась. Верховный Кицуне был поистине неуловим, а его местопребывание характеризовалось, как «где-то там» и неопределенный взмах рукой.       Даже Сешемару это начинало доставать. Ёкай морщился и массировал переносицу. Согласившись вновь отправиться в погоню за фрагментами карты, он теперь не мог пойти на попятную и стоически нес груз обязательств, начиная подозревать, что Великий Лис просто издевается, мелькая рыжим хвостом то там, то тут и увлекая их дальше и дальше. Недовольства вызывало и то, что, похоже, только его беспокоило бесцельно проводимое время. Остальные таскались за Ину-но-Тайшо мертвым грузом, погруженные в свои внутренние разборки.       Сешемару едва слышно вздохнул, погладил Рин, довольную и счастливую на крупе А-Уна, и покосился на Инуяшу. Не то чтобы тихий и покладистый брат не был тем, чего ёкай хотел, но подспудно лорд желал бы вновь видеть вздорного, непокорного и крикливого полукровку, а не эту… тряпку, из которой человечихи веревки вьют!       Ёкай встретился взглядом с Кикио, боком сидящей на Казе позади Инуяши и прижимающейся к его спине всем телом, и с трудом удержался, чтобы не передернуться. Бывшая послушница ему активно не нравилась, словно общение с Нараку покрыло её невидимым налетом скверны. Лорд задумчиво посмотрел на брата Хайдзии. В нем подобное тоже чувствовалось, но по-другому — скорей внутри, чем снаружи, и слабей. Мальчик хотя бы не играл судьбами других.       Сешемару подумал, что Инуяшино «чую и всё» оказалось заразно. Ину-но-Тайшо предчувствовал беду. ***       Кагоме сознавала, что должна сделать. Собрать вещи и уехать. Она и попыталась так сделать, но её остановили. ***       — Пожалуйста, Кагоме, не поступай так! — Санго перехватила руку Хигураши в тот момент, когда та собиралась швырнуть в сумку скомканную нижнюю юбку.       — А как мне поступить?! — хрипло от переживаний воскликнула девушка. — Продолжать на это любоваться?! Я… я… не могу! — всхлипнула Кагоме. — Всё понимаю, но не могу я больше! — ей хотелось завыть.       — Что — это? — уточнила охотница. Она заставила подругу опуститься на лавку, присела пообок, обняла Кагоме за плечи и покаянно сказала:       — Прости меня. Я слишком сосредоточилась на своих проблемах и оставила тебя.       — Ничего, все нормально, — икнула Кагоме. — Кохаку в порядке?       — Ему лучше, — уклончиво отозвалась Хайдзия. — Но все равно, я вела себя эгоистично, а ты страдала в одиночестве.       Кагоме была безумно благодарна за сочувствие.       — Спасибо, — выдохнула она и даже смогла улыбнуться. — Я такая дура. Ведь знала, что так и будет. Кикио была между нами, даже отсутствуя, а стоило ей появиться… все кончено, Санго. Всё… — погасшим голосом договорила девушка. Хайдзия схватила Хигураши за плечи и резко встряхнула:       — Прекрати себя так вести!       У Кагоме безвольно заболталась голова. Санго резко продолжила:       — С чего ты взяла такую чушь? Я не большой специалист в любви. Она меня пугает, если честно, — призналась она. — Но в людях я чуть-чуть разбираюсь. Инуяша не любит эту девушку. Он к ней привязан, испытывает благодарность и своего рода нежность, но он её не любит!       — Ты ошибаешься, — еле слышно возразила Кагоме. — Он любит её. Он сам так сказал.       — Ох ты, боже мой! — закатила глаза Санго. — И когда это было?       — Давно, — вздохнула Хигураши. — Но…       — Никаких "но"! — оборвала её подруга. — Ты веришь, что я хороший сыщик? — она дождалась кивка и продолжила: — Отец и в агентстве меня научили в том числе одной вещи — тело не врет. Можно сколько угодно лгать, но твое тело будет говорить только правду.       — О-о-о! Как это? — изумилась Кагоме, на минуточку даже забывая о переживаниях.       — Жест, взгляд, движение, — пожала плечами Хайдзия. — Многие люди наблюдательны, но не умеют правильно расшифровывать сигналы.       — Правда? — Кагоме затеребила юбку. При мысли, что все они как открытая книга, ей стало не по себе.       — Ты смущена, — проницательно заметила Санго. Хигураши испуганно вскинула голову и уставилась на охотницу. Та слегка улыбнулась:       — Ну, это сложно по-другому понять, — она повторила движение. Хигураши взглянула на свою руку, терзающую ткань, поспешно разжала пальцы, а потом тихо засмеялась:       — Действительно! Но при чем здесь это? — нахмурилась она.       — При том, что глядя на Инуяшу, когда он рядом с Кикио, любви я не вижу, — наставительно продолжила Санго. — Что угодно, вплоть до подавленного раздражения, но не любовь.       Кагоме молчала. Она не до конца верила подруге, была еще смущена, хотела узнать, что та видела раньше, когда Инуяша был с ней, но в конечном итоге задала совсем другой вопрос:       — А Кикио?       — Кикио плохо читается. Она весьма скрытная особа, — ушла от прямого ответа Санго. — Не то что твой парень! За это время кое-что об Инуяше я поняла! Он простой. Не в плохом смысле! — поспешно уточнила она. — Просто — простой! — и для наглядности помахала вперед-назад. — Прямолинейный, откровенный, естественный, прямодушный, непосредственный. Не глупый, нет. Слегка наивный и плохо разбирающийся в людях. И именно из-за этих его качеств с ним так сложно. Противоречиво? Именно. Мы настолько привыкли ко вторым слоям, скрытым мотивам, тайным умыслам, что когда сталкиваемся с тем, что этого нет, теряемся и начинаем лихорадочно их искать. И находим… на пустом месте!       Кагоме слушала внимательно. Её слова были подобно лучам света, пробивавшимся сквозь мутную пелену, заполонившую мозг девушки.       — Так ты думаешь, когда он говорит, что просто помогает Кикио, так и есть? — выговорила Хигураши. Принимать данный факт было действительно… странно.       — Да, наверняка, — улыбнулась Санго. — А еще надо учитывать великое и неповторимое — Инуяша говорит!       Девушки засмеялись на пару.       — «Э-э-э… не… да ну… кхе… тьфу… на хрен… пфе», — воспроизвела Кагоме обычную «речь» Инуяши о чувствах и сникла:       — Санго, я все понимаю! Честно! Но… не могу! Сил моих больше нет! Я в мученицы с детства, как Кикио, не готовилась! — зло выговорила Хигураши. — Сколько я должна на эти сюси-муси любоваться?! — темперамент вырвался на волю.       — Дай ему семь дней, — сказала Хайдзия. ***       С тех пор прошло пять суток, и теперь Кагоме раздраженно запихивала в сумку всё ту же злополучную нижнюю юбку. Она обещала подождать неделю, но сомневалась, что за два оставшихся дня будут изменения. Разговор с подругой открыл Хигураши взгляд на многое, но легче от этого не стало. Сколько раз за прошедшее время она наблюдала, как Инуяша направляется к ней, и сердце замирало в предчувствии. Но в последний момент Облачный пес, словно корабль под шквалом, увиливал от встречи. Часто этому маневру предшествовало властно-жалобное: «Инуяша!» из уст бывшей послушницы.       «Как можно быть такой размазней! Она его точно на поводке держит!» — возмущалась Кагоме про себя и бесилась еще больше, когда встречалась глазами с прекрасной Кикио, чей кроткий взор таил насмешку и презрение, источник которого оставался для Хигураши загадкой. Понаблюдав исподтишка некоторое время за несостоявшейся монашкой, Кагоме поняла, что имела в виду Санго под «скрытной особой». Понять Кикио было сложно. Порой она была нормальной, даже приятной в общении девушкой, и Кагоме начинала проникаться к ней сочувствием и симпатией, но в следующую минуту возникал другой человек — манерная, требовательная особа, которую сменяла дрожащая истеричка, вытесняемая, в свою очередь, беспомощной страдалицей, лианой обвивающейся вокруг Инуяши. Вспышки злости перемежались приступами плача, но на вопросы о своем самочувствии Кикио не отвечала. Кагоме не оставляло ощущение, что как бы ни вела себя Кикио с другими, над ней она когда скрытно, а когда и почти в открытую издевается. Инуяша всего этого, кажется, не замечал, и терпение Хигураши лопнуло. Она не нанималась сносить такое обращение! ***       Мироку отлетел к дереву, ощутимо приложился спиной о ствол и сполз к корням, где и остался лежать, не спеша подниматься.       — Ну же, господин Хоши, хватит валяться! Вставайте, продолжим! — тяжело дышащая Санго, которая только что и отправила молодого человека в бесславный нокаут, призывно поманила своего спарринг-партнера.       Мироку застонал, закрыл веки и подумал, что не так он все себе представлял пять дней назад… ***       Окончив разговор с Кагоме, Санго шла, задумавшись, когда из окружающих тропинку кустов ей наперерез выскочил Мироку.       — Отлично, госпожа Хайдзия. Вы хорошо подбодрили мисс Хигураши! — похвалил он.       — Подслушивать нехорошо, — спокойно отозвалась охотница. То, что несносный священник околачивался неподалеку, она засекла еще где-то в середине беседы, но шугать его не стала — успокоить Кагоме было важней.       — Я не подслушивал, я беспокоился, — Хоши пристроился шаг в шаг.       — Чем беспокоиться, лучше бы со своим тупоголовым братцем поговорили! — огрызнулась Санго.       — Уже, — заверили её.       — И? Где результат? — напирала девушка.       — Санго! — Мироку прижал руку к сердцу. — Ты же сама дала ему время! Пусть семя, мною посаженное, взойдет во мраке невежества и упрямства!       — Всё ёрничаете! — неодобрительно сказала Хайдзия.       — Немножко, — сознался Хоши. — Но я бы хотел поговорить о другом. Вы сказали, что «читаете» чувства людей по их телодвижениям и мимике, я правильно понял?       Санго не ответила и лишь ускорила шаг. Мироку продолжил:       — Мне интересно, что вы думаете о моих чувствах, если тело не лжет?       Девушка остановилась так резко, что её спутник по инерции сделал еще пару шагов.       — Не разберу я, что о вас и думать, — покрасневшая охотница потупилась. — Смущаете вы меня. Пошлости говорите, в любви признаетесь — и все искренне. То ли вы лицемер, каких свет не видывал, то ли врун бессовестный!       — А может, я простой и честный человек! — подхватил, не обидевшись на «лицемера» и «вруна», Мироку.       — «Простой»! — рассвирепела Хайдзия. — Инуяша простой — это нормально! А ваша простота — хуже воровства!       — Но вы ведь видите, что я вам не лгу, — сказал Хоши. — Возможно, вы просто не хотите принимать мои чувства, поэтому и избегаете? Если мы будем чуть более близки, тогда вы убедитесь, что не такой уж я лживый и лицемерный? — с каждым словом он пододвигался ближе к девушке, которая смотрела задумчиво.       — Ну что ж, я не против, — сказала она наконец. Затем покраснела еще больше и бросила: — Но сударь, если вы хоть раз… один раз!.. прикоснетесь ко мне… в неположенном месте! Я вам руки переломаю!       — Конечно, конечно! — поспешно, ликуя в душе, пообещал Мироку.       Если бы он знал, чем все закончится! ***       — Кохаку, ты понял? Теперь твоя очередь! — Санго кивнула в сторону еле поднявшегося священника.       Мальчик с сочувствием посмотрел на скрючившегося молодого человека, который вот уже пять дней служил боксерской грушей его сестренке, и попробовал увильнуть:       — Но сестрица, господин Мироку, кажется, устал.       — Ничего, он в порядке, — отмахнулась Хайдзия. — Все как он и хотел — бок о бок, да и я вижу его искренность и старание!       Мироку слабым стоном подтвердил свои наилучшие намерения. Санго его проигнорировала:       — А коли не нравятся ему, так кто его держит! А тебе, Кохаку, надо тренироваться, чтобы сильней стать и крепче! — она заботливо вытерла пот со лба брата.       Мальчик еще колебался, когда сидящая на опушке Рин закричала:       — Давай, Кохаку, победи его! Рин подарит тебе веночек! Рин плела его для господина Сешемару, но он ушел ме… ме…ндировать и сказал господину Джакену и Рин за ним не ходить, — взгрустнула девочка и снова засияла: — Но Рин с удовольствием Кохаку веночек отдаст!       — А мне? — ревниво влез болтающийся тут же Шиппо.       — Рин и Шиппо венок сплетет! — радостно пообещала девочка, а потом с зарождающимся женским кокетством прижала пальчик к губам и прошептала: — Но Шиппо тоже должен постараться!       — Я постараюсь! — возликовал лисенок и так свирепо уставился на Мироку, что тот содрогнулся. ***       — Вы слышите? Колокольчики звенят! — насторожилась Санго, вжимая «наглядное пособие» в землю.       Мироку, у которого звенело исключительно в ушах, согласно замычал, надеясь, что кто бы это ни был — пусть хоть Нараку! — он спасет его от дальнейших экзекуций.       Но это был не коварный полукровка. На поляну, где проходили тренировки, выехала кавалькада Они во главе с богато одетым молодым человеком, чье довольно красивое, но широковатое лицо делали еще шире роскошные каштановые бакенбарды.       — Вы кто? — грозно потребовал ответа держащийся рядом с ним всадник более пожилого возраста, у которого баки были столь огромны, что превращали голову в лежачий прямоугольник.       — А вы кто? — бестрепетно спросила Санго, выпуская Хоши, который и рад был бы помочь девушке в переговорах, но пока только хватал ртом воздух, как снулая рыба.       — Ах ты, дремучая человечиха! Как ты смеешь! — рассвирепел «прямоугольнолицый»       — Тихо, Хигума* ! — остановил его предводитель.       Две группы замерли, пристально рассматривая друг друга, но не успели они прийти к какому-нибудь выводу, как трава всколыхнулась, и белой тенью возник Облачный пес.       — Приветствую вас, лорд Такедо, — спокойно сказал ёкай.       Молодой Они изменился в лице, поспешно спрыгнул с коня и опустился на одно колено. За ним последовала его свита.       — Приветствую вас, Великий лорд Сешемару! — поздоровался он с Облачным псом.       Ёкай поклонился в ответ:       — Не стоит быть столь почтительным, лорд Такедо. Мы сейчас на вашей земле, если не ошибаюсь, и это мне надо приветствовать вас как хозяина, — он склонился еще раз, ниже.       Молодой господин поднялся:       — Мы находимся на границе моих владений, но тракт в них не входит. Он общего пользования. Кума лишь присматривают за ним.       — Тогда тем более стоит отставить формальности и вести себя как простые путники, встретившиеся для отдыха, — несмотря на предложение, тон Сешемару звучал почти как приказ. Лорд Такедо послушно кивнул. ***       После представлений всех присутствующих всем новоприбывшим и наоборот, включавших как рукопожатия, так и обнюхивания, началось более свободное общение.       — Могу ли я узнать, что вас привело в здешние места, лорд Сешемару? — вопросил лорд Такедо.       — Мы ищем Великого Кицуне, — с прорезавшейся кислинкой ответствовал ёкай.       — О, вот как! — воскликнул юный Медведь. Сешемару без труда прочитал по его лицу, что хотя Такедо и не изучал тонкостей взаимоотношений между Великими Вождями, но что один не носится за другим в сопровождении людей и детей, это ему известно доподлинно. Поэтому Сешемару счел допустимым уточнить: — Это частное дело.       — О, вот как! — повторил Кума, помялся, а затем сказал: — Простите, лорд Сешемару, что не приглашаю вас в свое поместье, что неподалеку… — Они сделал паузу, на что Сешемару поощряющее шевельнул бровью, — но не могу подвергать вас опасности. Боюсь, у меня в доме завелся мстительный призрак! Что мы только не пытались сделать, — сокрушенно вздохнул лорд. — Всё бесполезно. Сейчас мы возвращаемся от оракула, но тоже без особого толку!       — Мстительный призрак? — удивленно вмешалась в разговор высоких персон молчавшая до этого Санго. — И в чем же выражается его мстительность?       — Охотница! — одернул её Сешемару. — Наверное, вы хотели остановиться в гостевом домике дальше по дороге, лорд Такедо? Мы можем проследовать туда. Там остались еще мои спутники, но они потеснятся.       — Ничего страшного, лорд Сешемару, нам и тут неплохо. Погода хорошая, зачем беспокоить вашу свиту!       Мироку усмехнулся, представив, как Инуяшу в лицо называют «свитой», но больше его занимало то, как пристально Такедо разглядывал охотницу.       — Сударыня, вы разбираетесь в призраках? — удивленно спросил он.       — Скорей, я твердо уверена, что таковых не существует, а все их проделки дело вполне материальных существ, — покачала головой девушка. — Позвольте представиться, Хайдзия Санго, работаю в агентстве Пинкертона!       — Вы что-то вроде сыщицы? — неуверенно уточнил Медведь, а получив подтверждение, просиял:       — Вас сама Великая праматерь послала! Быть может, вы выслушаете, что у нас творится и посоветуете что-нибудь?       — Юный господин, негоже вмешивать человечиху в дела Кума! Призрак - это дух Великого медведя, коего разгневал ваш безвременно почивший отец! — влез Хигума. Господин отмахнулся:       — Помолчи! Я готов принять помощь каждого, чтобы остановить убийства!       — Убийства? — пропищал Шиппо и подсел поближе. Кохаку тоже пододвинулся к сестре, хотя он, как Кицуне, азартом не светился, а был полон тревоги. Рин преступлениями не заинтересовалась, испуганно зарывшись в палантин. Ёкай потрепал её по голове и чуть насмешливо сказал насупившемуся Хигуме:       — Не советую называть её «человечихой». Женщины людей в гневе могут быть не менее опасны, чем Медведицы.       Мироку присоединился к беседующим, краем уха слушая длинное и богатое на кровавые подробности повествование лорда Такедо о злодеяниях внезапно появившегося призрака, начавшего свою кровавую жатву с его отца, но больше негодуя из-за того, как близко этот Медведь подобрался к Санго, а та и не протестует, всецело отдавшись рассказу! ***       Кохаку украдкой зевнул и огляделся. Его никогда не привлекали страшилки. Жизнь с «дядей» была хуже любого ужастика, а сознание того, что все, о чем рассказывал лорд, сколь невероятно это ни звучало, было правдой, отбивало всякое желание слушать дальше. Судя по лицу Сешемару, того от зевков удерживало только непримиримо хорошее воспитание и железная выдержка. Рин беззастенчиво спала. Спутники Медведя занимались своими делами — чистили лошадей, готовили еду, переговаривались. Зато сестрица и Шиппо были увлечены историей, но если лисенок просто приоткрыв рот, то Санго деловито, задавая вопросы и уточняя детали. Господин Мироку и Хигума маялись поодаль. ***       — Вот что я вам могу посоветовать сделать, господин Такедо! — подвела итог агент Пинкертона, когда беседа подошла к концу.       — Просто Такедо, госпожа Хайдзия! — молодой лорд смотрел на девушку обожающе.       — Жаль, конечно, что я непосредственно не могу заняться этим случаем, — вздохнула Санго, всецело погруженная в азарт расследования, игнорируя восхищение Медведя.       — Это исключено! — вмешался Мироку. — Мало того, что это опасно, так еще мы и не можем задерживаться! Мы ведь спешим, не так ли, лорд Сешемару?       — Отчего же, — ёкай был спокоен. — Разумеется, мы спешим, но в течение вашего разговора у меня было время подумать, — он сделал паузу, намекая, что период этот был весьма долгим. — И пришел я к выводу, что, пожалуй, все же стоит навестить ваше поместье мне! — непререкаемо закрыл вопрос Сешемару. — Я могу воспользоваться вашей почтой, лорд Такедо? —вопрос был очевидно риторическим, и Ину-но-Тайшо продолжал распоряжаться: — Не будете ли вы столь любезны выделить мне коня. Шиппо, отправляйся к Инуяше и скажи ему, куда мы отбыли.       Множественное «мы», видимо, относилось только к его персоне и спящей Рин, которую он подхватил на руки, вставая. Мнением остальных же он даже соизволил поинтересоваться, игнорировав протестующе занывшего кицуне.       — Охотница?       — Ну… раз такой случай… пожалуй… — Санго явно раздирало желание азартно окунуться в расследование. — Я поеду с вами! Вы ведь не против, господин Такедо?       — Просто Такедо, — пробормотал Кума. — А?! Да! Все, что угодно! Хигума! Организуй все для госпожи Хайдзии! И для Великого лорда Сешемару, разумеется!       — поспешил он исправить дипломатическую оплошность.       — Кохаку, может, вы с господином Хоши и Шиппо вернетесь к нашим в гостевой дом? — заколебалась Санго. — В поместье действительно может быть опасно.       — Нет. Я с тобой, сестренка, — принял решение мальчик, а насупившийся Мироку, услышавший, что его участь уже решена, громко сообщил:       — Я тоже еду с вами. Я ведь не могу бросить свою девушку в опасности! — и поддержал опешившую Санго под локоть.