Хороший, плохой, ушастый: Последняя глава

       Уголек в жаровне треснул, нарушая тишину, повисшую в несколькими минутами ранее многолюдном зале. Брошенные столики, недоеденная еда и сдвинутые подушки для сидения создавали впечатление, что гости спасались бегством. Голос лорда Ину-но-Тайшо расколол молчание, чуть слышным эхом отразившись от полированных потолочных балок:        — Я приношу свои извинения за произошедшее, — он развернулся к старосте-Мудзину.        Барсук закашлялся:        — Да за что, Ваша светлость? Вы-то какое к этому отношение имеете? Оно, конечно, не слишком красиво получилось, да только все знали, что человек пошутил, а вот Кохару вбила себе в голову, что он всерьез. Ну, она с детства такая была: все ждала чего-то, на ходу грезила… Вот и получила, — староста сокрушенно покачал головой. — Ничего, дело молодое, разберутся! Лишь бы миром все решилось, — озабоченно добавил он.        Сешемару подумал, что, наверное, стоило задержать Инуяшу, но теперь, когда взрывной полукровка удрал, шансы на бескровное разрешение ситуации сильно уменьшились. Кстати…        — С каких это пор Мудзина стали выставлять дозорных на границе? — Сешемару посмотрел на старосту, вопросительно приподнимая соболиную бровь.        Барсук огляделся и понизил голос, словно боясь, что его подслушают:        — Неладное творится. Опять бандиты появились, как после войны. Нападают на деревни, скот угоняют. Облачных псов, понятно, не трогают, а вот нам покоя не дают!        — Откуда они приходят? — нахмурился Сешемару.        — Да все оттуда же! — сокрушенно вздохнул Барсук. — С юго-запада, откуда еще!        Лорд невольно поморщился. Засушливые горные районы на западной границе его Племени, где бесплодные долины не могли прокормить свое население, заставляя его заниматься разбоем, традиционно служили источником головной боли для других Они.        — Говорят, объявился там лорд Мусо какой-то, — словно в ответ на мысли Облачного пса, продолжил Барсук. — Подмял под себя уже добрую половину вождей и в набеги их водит. Недавно Белок потрепали, так говорят, что среди нападавших кого только не было! И Койоты, и Пумы, и Кицуне, Хорьки! Даже Тануки! А главное, непонятно, зачем! Набегут, пошумят, побузят, разор да непотребство учинят и исчезают! — староста разошелся.        — Это может стать проблемой, — согласился Сешемару. Только постоянная грызня между собой не давала бандам юго-запада стать настоящей бедой, но если у них появился достаточно сильный вожак…        — Мы, может, и не великие воины, но за свой дом постоять сумеем! — горделиво сказал Барсук. — Все дороги и тропинки перекрыли, чужой никто не проскочит! Так что не переживайте, лучше - выпьем! — он протянул Сешемару чашу с вином.        Поколебавшись, Облачный пес принял её.        — До дна! — весело провозгласил староста, показывая пример.        — До дна, — эхом поддержал лорд Ину-но-Тайшо и, не чувствуя вкуса, выпил, размышляя о своем. ***        Кохару съежилась в кустах. От плача её горло болело, казалось, она не сможет больше сделать и вздоха, а глаза опухли от слез. Девушка икнула, в отчаянии утыкаясь лицом в колени. Тщательно завязанный нарядный платок съехал, выбившиеся пряди волос прилипли к щекам, а раскраска Мудзина, наложенная совсем недавно, размазалась по всему лицу.        Как господин Мироку мог так поступить с ней?! Когда год назад он приехал к Барсукам, Кохару подумала, что это её судьба. С самого детства она знала, что не такая, как все, что её ждет иная судьба, чем жить и состариться в этой маленькой скучной деревеньке. Молодой человек стал пришельцем из её грез, ниспосланный Луной в ответ на молитвы. Он был таким веселым, от него приятно пахло, он брал Кохару за руку, и её сердце таяло. Когда господин Мироку попросил стать матерью его ребенка, она едва не умерла от счастья и, не задумываясь, ответила: «Да!» И неважно, что остальные смеялись и говорили — человек просто пошутил! Кохару знала, все это всерьез, господин Мироку обязательно вернется и заберет её с собой. Её вера была так велика, что вынесла все — и насмешки, и недовольство родителей. Она пропускала мимо ушей воспитательные беседы и намеки на то, что быть матерью полукровок не такое уж веселое дело. Она верила, но когда её мечта, казалось бы, сбылась, и насмешники подавились своими издевками, господин Мироку отверг её. Более того, он приехал к Мудзина с человечихой, которую назвал невестой.        Кохару снова заплакала, а потом встала и побрела прочь. Она знала, что староста поставил вокруг деревни часовых, но за прошедший год так часто убегала за околицу помечтать в одиночестве, что теперь легко проскользнула между постами. Девушка уходила все дальше, ничего не видя за своим горем, и, только когда её схватили, а сиплый голос над ушком сказал:        — Кто это у нас гуляет так поздно? — поняла, что беда не приходит одна. ***       — Урод! Пугало! Выродок!        Несколько мальчишек - Они бросали камни в скорчившуюся посередине поля фигуру. Кагоме не задумываясь побежала вперед, крича:        — Прекратите немедленно!        Дети замерли, глядя на разгневанную девушку и стоящего за её спиной Облачного пса. Наконец, один из них, посмелей, ткнул пальцем в сторону их противника:        — Джумонжи монстр! Выродок! — он схватил еще один камень и метнул, но снаряд не долетел. Инуяша быстрым броском перехватил его, а потом, подбрасывая в ладони, тяжело посмотрел на детей:        — Эй, а не слишком ты наглый, чтобы такими словами кидаться?        Мальчик попятился, побледнел и убежал. Вслед за вожаком поспешили и остальные.        Кагоме склонилась над жертвой:        — Вас не сильно ранили? У вас кровь. Давайте, я помогу, — с сочувствием предложила она.        — Ничего страшного. Они же дети, — низким голосом прогудел неизвестный Джумонджи и неуклюже начал подниматься.        По мере того, как он вставал, стало ясно, что это очень крупный мужчина с длинными, не по росту, руками и странным лицом, на котором большие, кроткие, часто моргающие глаза словно вытеснили все остальные черты, согнав их к маленькому подбородку. Рыжеватые волосы были стянуты в неряшливый пучок на затылке, а одно из ушей было порвано. Все его тело покрывали бесчисленные шрамы, и он бы выглядел, как настоящий каторжник, если бы не робкая улыбка и испуганный взгляд, которым он обвел своих спасителей.        Взгляд Инуяши стал еще тяжелей.        — Ты что, полукровка?! — напрямую спросил Облачный пес.        — Инуяша! — возмутилась Кагоме. — Что ты себе поз… — но парень её не слушал:        — Какого хера ты позволяешь этим мелким засранцам так себя вести?! — разъяренно прошипел он. — Тебя что, тут все за быдло держат?! Здоровый как дом, а даешь соплякам выродком себя называть?! — Инуяша наступал на мужчину, сжав кулаки и вскинув голову. Даже так он не доставал до подбородка Джумоджи, но тот попятился, а потом вдруг заморгал глазищами еще чаще и бросился прочь с воплем:        — Мама, спаси меня!        — Чего?! — от изумления Инуяша застыл на месте, а пока он приходил в себя, из стоящей неподалеку хижины, которую Кагоме приняла сначала просто за небольшой холмик, выскочила пожилая женщина и с криком «Ужо я тебе!» врезала Облачному псу палкой по голове. ***       — Вы уж извините, откуда мне было знать, что вы за Джумоджи заступились, — женщина — Мудзина, чье лицо напоминало смятый, да так и не расправленный лист коричневой бумаги, помешала в котелке, висящем над небольшим очагом.        — Ничего страшного, — отозвалась Кагоме.        — За себя говори! — обиделся Инуяша. — Не тебе по башке прилетело от этой ведьмы!        — Тебе больно? — тут же подалась к нему девушка.       — Пхе! — задрал нос Облачный пес, попробовал отодвинуться, но не смог. Теснота в хижине Джумоджи была страшная, а свисающие со стен и стропил низкой крыши пучки трав еще уменьшали и без того маленькое пространство.        Хигураши отвернулась от оскорбленно пыхтящего Инуяши и огляделась.        — Вы лекарственные растения выращиваете? — с любопытством спросила она.        — Тем и живем. В деревне нас не больно привечают, — вздохнула женщина.        — Да потому, что этот тефтель недожеванный позволяет над собой издеваться! — Инуяша ткнул пальцем в съежившегося в углу Джумоджи.        — Ничего, — прогудел тот мягко, — я привык. Они же просто балуются, мне не больно.        У Инуяши гневно сузились глаза, и он вскочил:        — Ты мне тут байки не рассказывай, — от злости его голос стал скрипучим. — Чтобы такие следы остались, тебя даже не бить должны были, а убивать! — парень указал на один из шрамов Джумоджи. — Если тебе насрать, то мать свою почему не защищаешь, почему позволяешь такие слова о ней говорить?! — Облачный пес наступал на окончательно забившегося в угол мужчину.        — Инуяша… — робко подала голос Кагоме. Она не очень понимала, чего он так завелся.        — Ненавижу таких, как ты! — выпалил Облачный пес в лицо Джумоджи и выскочил из хижины.        — Извините! — Кагоме замешкалась только на секунду перед тем, как кинуться за ним следом. ***        Хигураши брела по тропинке, петляющей между деревьями в негустой роще, и переживала. Сначала она потеряла Санго, потом исчез Инуяша, а теперь, похоже, и она сама была готова вот-вот заблудиться в хаосе предзакатных теней.        — Инуяша! — уже ни на что не надеясь, позвала девушка и едва не вскрикнула, когда за её спиной раздалось угрюмое:        — Чего орешь?        Кагоме резко обернулась. Инуяша стоял на тропинке, там, где еще секунду назад никого не было.        — Откуда ты взялся?! — поразилась девушка.        Облачный пес ткнул пальцем вверх:        — Оттуда, - и, раньше, чем Кагоме успела понять, что он имеет ввиду, обнял её за талию и прыгнул.        Желудок Хигураши ёкнул, и вот уже она сидит на ветке дерева, прижимаясь к Инуяше и судорожно хватая воздух ртом.        — Мог бы и предупредить! — наконец смогла она выдавить.        — Пхе, — Облачный пес отвел глаза.        Спустя какое-то время Кагоме рискнула оглядеться. Инуяша выбрал хорошее место — с ветки была видна почти вся деревня Барсуков, а сам насест оказался неожиданно удобным, но Хигураши не спешила отодвигаться от Облачного пса. Наоборот, пользуясь случаем, она прильнула к его груди плотней. Инуяша покосился на неё:        — Не навернешься ты, не бойся, я держу.        — А я и не боюсь, — Кагоме пододвинулась еще ближе.        — Тогда чего… — Инуяша не закончил, смущенно засопел, поерзал, но потом сам чуть приобнял девушку и опять пхекнул.        Некоторое время они сидели молча. Кагоме любовалась заходящим солнцем и пыталась придумать, как спросить Инуяшу, отчего он так разозлился, но прежде чем она сумела сформулировать вопрос, Облачный пес сказал:        — Не перевариваю я таких, как этот Джумоджи — добреньких всепрощенцев. Если ты полукровка, то дерись! Навалял бы этим говнюкам, знали бы на кого наезжать! А это еще и мать дает оскорблять! — с незатухающей злостью выпалил он.        У Кагоме опять похолодело в животе. Когда Инуяша говорил так, у девушки в памяти всегда всплывал Нараку.        — Не надо так, — попросила девушка. — Это выбор Джумоджи. А тебя тоже обижали?        Инуяша фыркнул и тряхнул головой, позволяя челке выбиться из-под шляпы и спрятать его лицо.        — Вот еще. Позволил бы я! — проворчал он надменно, но Кагоме слышала боль в его голосе.        Девушка осторожно прикоснулась к подбородку Инуяши, пробежалась по щеке, мимоходом притронувшись к уголку сурово сжатых губ, и развела пальцами белые пряди, пытаясь заглянуть в золотые глаза.        — Инуяша—а—а, — тихонько позвала она, но парень смотрел вдаль. Кагоме проследила за его взглядом… На окраине деревни, ловя последние лучи солнца, увлеченно играли дети.        — Когда я был совсем мелким, — заговорил Инуяша, — мы жили у деда, ну, где теперь Сешемару обитает, и неподалеку была такое место, где дети собирались. Мне ужасно хотелось к ним, но мама меня отговаривала, мол, там большие детки, а ты еще маленький. Ну да, так получилось, что малышни моего возраста среди них не было, но я скучал один. И вот однажды отец из поездки привез мяч… Знаешь, прыгучий такой, ярко-красный. Я так обрадовался! Подумал, что с ним меня непременно примут в игру! И втихаря убежал из дома… — он замолчал так же резко, как и начал рассказ.        Кагоме с замиранием сердца спросила:        — Дети тебя обидели?        Инуяша криво усмехнулся и опять мотнул головой, скрывая глаза.        — Нет, — глухо ответил он. — Там играли отпрыски лучших семей рода Ину-но-Тайшо. Они просто… ушли. Я помню их спины и шепот: «Полукровка!» Это чувство… когда ты… остаешься… один… — чуть слышно договорил Инуяша.        Кагоме прикусила губу и прижала ладонь к груди Инуяши, ловя стук его сердца.        — Ты не один, — сказала она, стараясь, чтобы голос её звучал твердо. Помолчала, а потом спросила:        — А что было дальше?        — Дальше? Ничего, — но старая обида требовала выхода, и Инуяша продолжил:        — Я тогда первый раз слышал это — полукровка. Дома так не говорили, и я даже не понял, о чем это они. Побежал к маме и спросил, почему они так меня назвали, а мама вдруг заплакала, тогда и я разревелся, — парень смущенно потеребил прядь волос. — Я был жутким ревой в детстве, — признался он. — После этого мы переехали в собственный дом на окраине.        — Зачем? — не поняла Кагоме. Инуяша пожал плечами:        — Там тоже жили Ину-но-Тайшо, но не из правящих, семьи из остальных кланов, даже Они из других племен — торговцы, мастера. Много кто. Так что все было… проще. У меня даже приятели появились. Правда, рано или поздно всё одним кончалось: «Полукровка!», — Инуяша усмехнулся. — Ну, хоть в лицо! Я им этого не прощал… Но иногда... надоедало. Проще было быть одному, чем все время драться. Я просто не мог понять, чем я хуже?!        — Ты не хуже, — тихо сказала Хигураши.        — Знаешь, что самое противное? — Инуяша посмотрел на девушку. — Я совершенно не похож на отца. Вот Мироку, тот похож. А я — нет. Было бы не так обидно, если бы я был как он, а так… Я просто дурная подделка под Облачного пса, — в его голосе послышались интонации Сешемару.        Инуяша внезапно крепче прижал к себе Кагоме и спрыгнул с дерева. Не успела девушка перевести дух, как Облачный пес попросил:        — Слышь, ты иди к этому… Джумоджи домой, пока не стемнело, подожди меня там, ладно?        — А ты? — удивилась девушка.        — А я еще погуляю, — и, не успела Кагоме возразить, как Облачный пес исчез между деревьями.        Хигураши еще постояла, а потом, тяжело вздохнув, поплелась назад по уже знакомой тропинке. ***       — Эта мазь хорошо помогает при ссадинах, — Джумоджи застенчиво сунул Кагоме очередную баночку. — А вот это растение спасет, если отравишься.        — Нас лекарствами доктор Миога снабдил, — сказала Кагоме, рассматривая разложенные перед ней травы.        — Знаю его, — закивал головой Джумоджи. — Он у нас много чего покупает! Вы возьмите, госпожа, пригодится! — он сунул Хигураши еще один пряно пахнущий сверток. Девушка, чувствуя, что предложение идет от души, не стала отказываться, а благодарно улыбнулась травнику, от чего тот густо покраснел и, смущенно отвернувшись, начал суетливо рыться на полках.        — А вот это наше лучшее средство, — с гордостью показал он Кагоме склянку с невзрачными катышками. — Если женщина ребеночка не хочет, она его принимает. Возьмите, госпожа!        Кагоме автоматически взяла банку, и только потом до неё дошло. Девушка покраснела еще гуще Джумоджи и панически сунула ему подарок обратно.        — Нет, нет! — залепетала она. — Мне не надо! Я не… — она почти чувствовала, как потрескивают разгоревшиеся уши.        Джумоджи смотрел, недоуменно помаргивая своими глазищами:        — Разве вы не с Облачным псом? Он красавчик, — вздохнул полукровка немножко завистливо.        — Джумоджи, прекрати! — отвлекшись от очага, прикрикнула старуха—Барсучиха. — Я же тебе говорила — у людей все не так! Вы, госпожа, мальчишек не слушайте! Отец Джумоджи был человеком. Ах, каким был мой Свен! — старуха мечтательно закатила глаза. — Такой большой! Такой обходительный! Такой сильный! Джумоджи на него похож! Мы понравились друг другу с первого взгляда. Кто же знал, что его деревом зашибет, — она грустно вздохнула. — А то я стала бы его женой! — выкрикнула она, грозя невидимым обидчикам.        Кагоме кивнула, пытаясь понять, что в рассказе Барсучихи показалось ей странным. ***       -Еще по одной? — староста приглашающее качнул бутылкой. Сешемару согласно кивнул, подставляя чашу для вина. Алкоголь почти не действовал на ёкая, лишь усиливая раздражение.       Неловкая пауза затягивалась, и звон колокола Сешемару принял как избавление, хотя по панике, отразившейся на лице хозяина, понял, что ничего хорошего он не сулит.       Подвыпивший Барсук побледнел, вскочил и заметался, бормоча:       — Да как же это! Мы же караулы… на каждой тропочке… ох, ты… что ж делать теперь!       Затем он остановился и покосился на Облачного Пса с надеждой, но тут же затряс головой, видимо, отметая мысль втянуть гостя в проблемы деревни, но Сешемару уже вставал с подушки.       — Думаете, это те самые разбойники? — спокойно спросил он.       — Да кому ж это еще быть! — староста с надеждой и смущением наблюдал, как плавными складками опускается на пол меховой палантин ёкая. — Э-э-э, да вы сидите, сидите, лорд Сешемару, мы сами…       Облачный пес его не слушал.       — Джакен! — скомандовал он, и лягух, почтительно семеня, на вытянутых, дрожащих от натуги руках подал своему господину меч, вкладывая рукоять в длинные аристократические пальцы.       Больше не обращая ни на кого внимания, Сешемару пошел на непрекращающийся звон колокола.       Тем, кто напал в этот день на мирную деревню Барсуков, сильно не повезло. К их несчастью, в гостях у Мудзина оказался лорд Облачных Псов Сешемару Ину-но-Тайшо, и у него было плохое настроение…