Хороший, плохой, ушастый: Последняя глава

      Стылый ветер ожесточенно трепал голые ветки деревьев. В его завывании слышалась ярость последней зимней вьюги, но снег еще не прорвался из низких темных туч, и только холодные порывы стегали маленький домик, затерявшейся в дремучем лесу на склоне горы. Четыре лошади стояли под навесом, развернувшись задом к непогоде, но ветер лишь слегка ерошил им хвосты, целиком сосредоточившись на атаке ветхих стен. Когда ему удавалось проникнуть в одну из многочисленных щелей, он насмешливо свистел, словно сорванец, но те, кто находился в этом приюте для путников, на его хулиганские выходки внимания не обращали. Они были слишком заняты перебранкой. Впрочем, нет. Ругались только стоящие по разные стороны горящего в углублении в полу очага двое парней. Совершенно разные, они, тем не менее, были чем—то неуловимо похожи друг на друга — возможно, одинаково упрямо выдвинутыми вперед подбородками… ***       — Мы заблудились, — нарочито сдержанно сказал Мироку, пристально глядя в золотые глаза Инуяши. Облачный пес немедленно вскинул голову и презрительно прищурился.       — Ни хрена мы не заблудились, — оскал длинных клыков лучше всякого ора говорил о не лучшем настроении их обладателя.        — Да—а—а?! — деланно удивился Мироку, поправляя фиолетовый шарф, укутывающий его горло под дорогой шерстяной курткой. — Тогда будь добр, скажи, где мы находимся?        Уши Инуяши, до этого напряженно отведенные назад, прижались к голове, но Облачный пес не сдавался:        — Где надо, там и находимся!        Мироку преувеличенно облегченно вздохнул:        — Ну, слава богу! А то я уж думал, что мы заехали неизвестно куда! Неужели, — интонация его голоса изменилась, — тебе настолько сложно следовать инструкциям лорда Сешемару и просто сделать так, как он говорит?        — Пхе! — фыркнул Инуяша. — Вот еще! Буду я ему подчиняться!        — Да, конечно, — согласился Мироку. — И из—за своей детской гордости ты затащил нас сюда!        Инуяша не выдержал и заорал:        — И ничего не из гордости!!! Да плевать мне на Сешемару!!! Я просто решил срезать!!!        — Срезать. Зимой. По горам, — понимающе кивнул Мироку и добавил: — Ты можешь сколько угодно делать вид, что знаешь, где мы, но я пошел на разведку! — он направился к двери, где закинул на плечо свой обрез.        — Господин Хоши, не надо! — жалобно подала голос Кагоме, кутающаяся в одеяло около очага. Сидящая рядом с ней Санго, все это время с видимым безразличием чистящая бумеранг, не глядя на Мироку, бросила:        — Это глупо, вьюга собирается.        — Тем больше смысла поискать дорогу сейчас! — Мироку заколебался, но Инуяша, решительно не понимающий, когда надо промолчать, брякнул:        — Да ты на говно исходишь, потому что охотница тебя из—за блудней отшила!        Мироку резко выпрямился, ожег брата гневным взглядом и вышел за дверь в зарождающуюся бурю.        — Инуя—я—я—ша! — обреченно застонала Кагоме.       Облачный пес развернулся к Хигураши:        — Что?! Скажешь, не так?! Да он с тех пор, как мы от Барсуков уехали, бесится! Охотница, подтверди!        Санго подняла голову и посмотрела на Инуяшу таким взглядом, что он даже попятился.        — Поведение господина Хоши занимает меня очень мало, — сдержанно сказала она. — Но он подвергает себя ненужному риску.        — Ясен пень — ненужному! — взвился Инуяша. — Ну я, правда, знаю, где мы. Ну… почти, — пробормотал он расстроено чуть погодя, но тут же опять оскалился: — Ничего, пусть по холодку побегает, остынет! Ему полезно!        Санго пожала плечами, а Кагоме уставилась на парня блестящими от слез гневными глазами, от чего он смутился и, плюхнувшись на пол спиной к девушкам, начал копаться в переметных сумках. ***        Минуты текли в насмешливой песне ветра. Сумрачный свет, проникающий сквозь маленькое, затянутое бычьим пузырем окошко, серел, угасая. Тишину, повисшую в хижине, нарушало лишь мерное шоркание, которое издавала тряпка, скользящая вдоль бумеранга, но и этот звук прервался, когда Санго встала и, сунув свое оружие за пояс, застегнула овчинную куртку.        — Я иду за господином Хоши, — спокойно сказала она.        — Нет, Санго! — вскрикнула Кагоме, но охотница уже шла к двери. Инуяша, не глядя на девушку, протянул её скатку одеял, к которой была привязана смотанная веревка, фляга и топорик.        — Возьми, — буркнул он. — И… будь осторожна.        — Буду, — кивнула Санго и ободряюще улыбнулась вконец расстроенной подруге:        — Кагоме, все будет хорошо! ***        Кагоме посмотрела на дверь хижины. Она делала это, наверное, уже в тысячный раз с тех пор, как ушла Санго.        — Ты беспокоишься за них? — Инуяша пересел поближе к очагу и сейчас шевелил поленья, глядя на девушку. — Хочешь, я схожу за ними, поищу? — предложил он, сам украдкой косясь в окно.        — Да! — выпалила Хигураши. — Нет! — тут же замотала она головой, сообразив, что если Облачный пес уйдет, она останется совсем одна. — Я не знаю, — упавшим голосом сказала девушка. — А ты не волнуешься? — спросила она у Инуяши.        Облачный пес пожал плечами:        — Не особо. Погода дрянь, но охотница блудиста найдет, — убежденно сказал он. — Глядишь, и помирятся! А то, — он поморщился, — еще чуть-чуть, и я бы точно святошу пристукнул! Кагоме, это… — он коротко глянул на девушку из-под челки, — я знаю, где мы! А он мне не поверил, — пробурчал Инуяша обиженно.        Кагоме вздохнула. Инуяша частично был прав — с момента отъезда от Барсуков Мироку действительно вел себя… раздражающе. Сарказм сменялся ехидством, а бесконечные латинские цитаты утомляли даже терпеливую Хигураши. Санго на поведение Хоши старалась не обращать внимания, а вот Инуяша зверел с каждым днем все больше.        — Не надо было про Санго говорить, — упрекнула Кагоме Облачного пса.        — Фех, — коротко отозвался Инуяша, продолжая пристально смотреть на мерцающие угли. — Не понимаю я, — медленно заговорил он через пару минут, — чего она так завелась? Что, не видела, что ему каждая юбка как медом намазана? К тому же, ну сдурковал блудист, но это же было до того, как он с ней познакомился! Мало ли у кого что там в прошлом было!        — Странно от тебя это слышать, учитывая твои отношения с Сешемару, — заметила Кагоме. Инуяша потряс головой:        — Не—е—е, это совсем другое! А тут… Пхе! Вот что, ты на меня злишься из—за Кикио? — спросил он.        Ответа не последовало, и парень отвлекся от очага, посмотрел на Кагоме и заморгал:        — Злишься?!        — Нет, — сухо отозвалась Кагоме, не глядя на него.        Инуяшины уши нырнули в волосы, а их владелец потрясенно выдохнул:        — Точно, злишься! И еще как! Но почему?! — Облачный пес был в недоумении. — Это… это… Глупость это!        — Хм-м-м, — хмыкнула Кагоме, отрываясь от разглядывания огня. — В самом деле?        Инуяша ожесточенно закивал, и девушка все так же сдержанно спросила:        — Тогда позволь задать тебе гипотетический вопрос. Предположим, сейчас в эту дверь войдет Кикио и скажет, что она передумала уходить в монастырь и хочет вернуться к тебе. Что ты будешь делать?        Инуяша вытаращился так, что стал похож на собаку из сказки Андерсена «Огниво», и уставился на дверь, словно и в самом деле ожидал увидеть там послушницу. Потом потряс головой:        — Кикио ушла! Она сказала, что не может быть со мной, и ушла! В монастырь ушла!         — Она передумала, — отрезала Кагоме.        — Пе—передумала?! Т—ты ч—что т—такое говоришь?! — Инуяша даже заикаться начал от шока. — Кикио ушла! Ушла, понимаешь? — повторил он с нажимом.        — Именно. Она ушла. Вы расстались потому, что она ушла, — у Кагоме было ощущение, что они говорят на разных языках.        Инуяша ожесточенно засопел:        — Я… я не понимаю. На что ты злишься? — видя, что девушка отвернулась и упорно молчит, он вскочил и завопил:        — Демоны!!! Какого фига!!! Что я должен сказать, чтобы ты не злилась, а?!        — Например, что Кикио - это твое прошлое, а я - твое настоящее и, надеюсь, твое будущее! Что она может передумывать сколько угодно, но ты сделал выбор, причем по велению сердца, а не под давлением обстоятельств! Что я в твоем сердце, а не она! — выкрикнула Кагоме в лицо Облачного пса то, что давно копилось у неё в душе, наблюдая, как ярость, искажающая его черты, сменяется искренней оторопью.        — Но ведь все так и есть! — Инуяша присел на корточки перед девушкой. — Все, что ты сказала, правда!        — Если это правда, то почему ты не можешь это сказать? — Кагоме чувствовала, как боль тяжелым свинцом наливает ей голову.        — Почему? — Инуяша моргнул удивленно. — Потому… потому что это очевидно! — выпалил он. — А зачем говорить то, что очевидно!        — Я не обязана догадываться, что для тебя очевидно, а что нет, если ты молчишь, — Кагоме, мучительно кривясь, потерла висок.        Инуяша открыл рот, намереваясь что—то добавить, но девушка его остановила:        — Давай прекратим этот разговор. Ничем хорошим он не кончится.       Облачный пес медленно поднялся, обиженно фыркнул и, коротко бросив:        — Пойду посмотрю, как там лошади, — вышел из домика, и Кагоме осталась одна глотать подступившие слезы. ***        Кагоме слышала, как Инуяша ходит снаружи домика, разговаривает с лошадьми и сдавленно проклинает ветер. Она была уверена, что он делает это нарочно, потому что знала, насколько бесшумным может быть Облачный пес, когда захочет, а сейчас он явно давал ей знать, что находится поблизости, и девушка была ему за это благодарна.       — О, чер—р—рт! Полные ухи снега намело! — вместе с вернувшимся парнем в домик ворвалась вьюга. Она буйным вихрем пронеслась по комнате, заставив заметаться пламя очага и ущипнула Кагоме за щеки мелкими льдинками. Сердце девушки сжала тревога за друзей, которые где—то там, снаружи, сражаются с непогодой.        Инуяша подбросил дров в огонь и молча уселся напротив Кагоме. На лице его поочередно отражалась целая гамма чувств — от беспокойства до смущения. Наконец он искоса посмотрел на ежащуюся девушку и резко кивнул, словно придя сам с собой к согласию.        — Кагоме, ты мне веришь? — спросил он отрывисто.        — Да! — отозвалась удивленно Хигураши. — А что?        — С Мироку и Санго все будет в порядке. Утром мы их найдем, а сейчас ложись спать, — напряженно сказал Инуяша.        Кагоме давно заметила, что Облачный пес не любит называть никого по имени, и то, что он сейчас изменил своей привычке, о многом говорило.        — Хорошо, — головная боль все еще не отпускала девушку, но она постаралась улыбнуться Инуяше как могла бодро. Парень в ответ смущенно фыркнул, расстелил около очага одеяло и, прежде чем Кагоме успела возразить, подхватил её на руки, устроил на импровизированном ложе и укрыл пестрым пончо.        — Инуяша, — повозившись, подала голос Кагоме, — если ты ляжешь около меня, нам обоим будет теплей, — коварно предложила она, но Облачный пес быстро возразил:        — Нет! Я буду того… дежурить, вот!        Девушка обиженно поджала губы:        — Ну и ладно! Буду мерзнуть, — трагически добавила она, но Инуяша не повелся, только засопел яростно. Кагоме еще поерзала и попросила:        — Ты не мог бы вытащить мне из косы шпильки? Давят, — и лишь когда сопение резко оборвалось, сообразила, что коснулась сакрального — волос и раздраженно закатила глаза: — Не хочешь и не надо! Сама справлюсь! — начиная выпутывать руку из—под одеял.        — Не… не надо. Я… я сделаю, — сдавленным голосом остановил её Инуяша.        Кагоме услышала шорох и покосилась. Прикусив кончик языка и отведя глаза, Облачный пес тянулся к её прическе. Осторожно, кончиками когтей он подцепил шпильку, вытащил её и выдохнул с таким облегчением, словно совершил невероятно сложную вещь.        — Там еще четыре, — с легкой вредностью в голосе сообщила ему Кагоме, и Инуяша буквально съежился, но отважно закончил работу.        — Так лучше? — спросил он в конце, но ответа не дождался. Кагоме уже спала.        Инуяша медленно наклонился над ней, словно загипнотизированный. Белые пряди упали вниз, смешиваясь с черными локонами Кагоме, словно инь и янь, вечное в единстве противоположности, но Облачному псу было не до философии. Он знал, что Мироку был прав, но противиться той силе, что влекла его к Кагоме, было почти невозможно.        — Вот еще, будет меня всякий блудист учить! — пробормотал Инуяша. — С собой пусть разберется! — Кагоме шевельнулась, и Облачный пес шарахнулся прочь и замер, слушая вой ветра, сонное дыхание Хигураши и гулкий стук собственного сердца. Поняв, что девушка не проснулась, Инуяша покраснел, пхекнул, решительно уселся к ней спиной и бросил в пространство:        — Да пошел ты! — адресуя пожелание Мироку. ***        Мироку шел. Снег бил его в лицо, слепя глаза. Молодой человек остановился, тяжело дыша, и сквозь смерзшиеся ресницы попытался хоть что—то разглядеть. Деревья, кусты, скалы…        — О, черт… — простонал Мироку, осознавая, что заблудился.        Главное сейчас было - дотянуть до утра, но молодой человек понимал, что остановись он и неминуемо замерзнет, и поэтому упрямо шел вперед, в никуда, разгоняя движением стынущую кровь.        Сделав еще несколько шагов, он споткнулся и упал, инстинктивно выставляя перед собой руки и раздирая их о некстати подвернувшийся кустарник. Уныло чертыхнувшись, Мироку забарахтался, но потом замер, глядя вверх. Ветер словно перемешал верх и низ в круговерти мокрого снега, и Хоши почувствовал, как его голова начинает кружиться, и сознание растворяется в этой студеной карусели. Молодой человек сделал отчаянную попытку встать на ноги, и ему это удалось, но уже следующий корень заставил его снова упасть и остаться лежать в снегу, тяжело дыша и уже почти ни на что не надеясь. ***        — Господин Хоши! Мироку! — отчаянно пытаясь перекричать вьюгу, позвала Санго. Ответа не было, и у девушки похолодело в душе.        — Я сильная, я справлюсь, — пробормотала она и двинулась против ветра. Самым разумным было бы сейчас вернуться и либо переждать непогоду, либо попросить Инуяшу помочь, но…        — Мироку, черт тебя возьми, куда ты делся!!! — заорала девушка и прислушалась. Сквозь вой до неё донесся слабый плеск, и Хайдзия направилась в ту сторону.        Съехав вниз по склону, Санго оказалась в неглубоком ущелье, по дну которого протекала довольно широкая река. Склоны защищали от ветра, и девушка зажгла фонарик. Видно было плохо, но темный продолговатый предмет у берега Хайдзия разглядеть смогла. Она рванулась к нему и, лихорадочно откинув пропитанную водой ткань, воскликнула:        — Господин Хо… — слова застряли в горле. В мерцающем свете на неё смотрело лицо, лишенное кожи. Санго отпрянула, но, взяв себя в руки, снова поднесла фонарь к страшной находке. Обескровленные мышцы жгутами змеились вокруг помутневших глазных яблок и безгубых десен. Охотница призвала на помощь весь свой опыт и начала осмотр. Спустя несколько минут она уже знала, что перед ней труп женщины—Они, которую кто—то безжалостно и методично освежевал, а затем завернул в грубое домотканое полотно и выбросил в реку. Хайдзия не могла сказать, сколь давно это произошло: холод отлично сохранил тело, но в любом случае было ясно, что труп приплыл с верховьев реки.        Санго услышала шорох за спиной. Девушка стремительно развернулась, выхватывая бумеранг и вскрикивая:        — Кто здесь?! ***        Мироку замерзал. Самое печальное в этом факте было то, что молодой человек отлично понимал, что если он срочно что-нибудь не предпримет, то умрет. Разум печально соглашался с этим фактом, но тело отказывалось двигаться.        — Как глупо, — прошептал молодой человек, пытаясь выразить все свое сожаление о произошедшем в этих двух словах. Стычка с Инуяшей, необдуманный и ненужный поход в ночь, где он умудрился заблудиться, все его поведение в прошедшие дни, а сильней всего грызла душу ссора с Санго… Сил не осталось даже додумать мысль, и, цепляясь за образ девушки, как за последнюю опору, Мироку погрузился в беспамятство.