Хороший, плохой, ушастый: Последняя глава

       «Жарко…»        Мироку словно попал в плен собственных воспоминаний, вернувшись назад во времени. Он опять не понимал, где находится, но, в отличие от первого пробуждения, его тело буквально горело, сжигаемое вожделением.        Хоши не был ханжой и прекрасно понимал, что происходит, но обычно он принимал более активное участие в… процессе. А сейчас, когда все естество молодого человека стремилось к вершине удовольствия, мозг пребывал в вялом оцепенении, выполняя роль стороннего наблюдателя.        Мироку чувствовал себя мухой, завязшей в сиропе, которая силится вырваться, но увязает все сильней. Он отчаянно пытался выразить свое отношение к происходящему, но у него не получалось даже разжать челюсти, и он мог только мычать в такт ритмичным движениям смуглого, покрытого потом, гибкого женского тела, оседлавшего бедра молодого священника.        Отдаваясь на волю бешеной скачке, сам себе напоминая при этом осла, Мироку почувствовал приближение кульминации и попытался предупредить партнершу, лица которой по—прежнему не мог разглядеть в застилающей глаза дымке, но не успел.        «Ну и ладно», — отсутствующе подумал он, чувствуя лишь облегчение, когда женщина, вскрикнув, остановилась, а затем сползла с него. Скорей его заботил холодок, неприятно пробежавший по обнажившимся ногам. Затем неизвестная партнерша, тихо прошептав: «Спасибо», накрыла Хоши одеялом, и он, вполне удовлетворенный этим фактом, провалился в беспамятство. ***        «Это начинает надоедать», — резюмировал Мироку, в который уже раз приходя в себя и разглядывая потолок. Молодой человек попробовал сесть и охнул.        — Видимо, я все же простудился, — прошептал Мироку слабым голосом, сжимая в ладонях раскалывающуюся голову. — Или напился? — задал сам себе вопрос.        Не отпуская висков, он покачался из стороны в сторону, пытаясь восстановить последовательность событий, но факты, воспоминания и ощущения громоздились, наползая друг на друга в хаотичной последовательности. Мироку даже не был уверен, что из всего, что он мог вспомнить, было реальностью, а что фантазией.       — Надеюсь, это было сном, — пробормотал молодой человек, чувствуя ладонями жар наливающихся румянцем стыда щек. — Хотя что я, мальчишка озабоченный? — жалобно попытался он переубедить свое тело, слишком хорошо помнящее, что с ним происходило совсем недавно…       Даже если отвлечься от эротических фантазий, истинных или мнимых, происходящее нравилось Мироку все меньше.       — А еще над Инуяшей смеялся, — буркнул он, с трудом принимая вертикальное положение, и, покачиваясь, направился в обход комнаты. Истина была такова, что со времени встречи с Санго Хоши позволял себе только легкий флирт, ни разу не перешедший во что—то более осязаемое. Сейчас же он чувствовал себя отвратительно, словно им нагло, бесцеремонно и вполне определенным образом воспользовались. Мироку передернуло. С каждой секундой на душе становилось все гаже. Хотелось вымыться, напиться и вырубиться, проснувшись от пинка под ребра от Инуяши, и понять, что все ему примерещилось на почве воздержания. Наткнувшись на чайник, Мироку трясущимися руками налил себе чая, отхлебнул и замер. Привкус у напитка был точно такой же, как у вина, которым его поили гостеприимные хозяюшки, и от которого обычно крепкий на голову Хоши так быстро захмелел. Мироку передернуло вторично, когда он вспомнил свои пьяные исповеди. Аккуратно вылив содержимое чашки в ночной горшок, он еще раз отправился обыскивать комнату, на этот раз методично и целенаправленно. Поиски его были вознаграждены женским шелковым халатом в одном из стенных шкафов.       — Лучше, чем ничего, — решил Мироку, натянул обновку, туго подпоясался и действительно моментально стал чувствовать себя человеком, а не голым человеком.       Восстановив таким образом хотя бы частично свое душевное равновесие, молодой человек приоткрыл дверь и выглянул наружу. В темном коридорчике никого не было, и он выскользнул из комнаты. На цыпочках Мироку подкрался к уличной двери. Для чего такая конспирация, Хоши и сам не знал, но первая же услышанная фраза окупила все его предосторожности.       —… человечиху сегодня принесут в жертву? — спросила одна из двух женщин—Они, сидящих на крыльце. Мироку отпрянул, но затем снова приник к щели.       — Госпожа Хитоми спешит, — ответила другая. Женщины явно не отдыхали. Копья с загнутыми наконечниками у них в руках говорили о том, что они кого—то здесь охраняют… или сторожат.       Стараясь не дышать, Мироку весь обратился в слух.       — Анеко везучая, — с завистью протянула одна из охранниц. — Почему это человек ей первой достался?!       — Ладно тебе, — посмеиваясь, заметила другая. — Я так даже рада, что сначала она его попробовала. Страшновато как—то… Человек все же!— женщина поежилась.       — После того, как попробовал настоя госпожи Хитоми, он все одно — бревно—бревном! — фыркнула первая.       — С сучком! — добавила вторая, и они захихикали.       Мироку за дверью покраснел.       Отсмеявшись, первая охранница продолжила:       — Не расстраивайся, его на всех хватит. Челове—е—е—к! — протянула она. — Повезло же нам! А что до Анеко, так это справедливо — хоть она и правильно сделала, когда сестру—предательницу выдала, да все же родная кровь! А так хоть отвлечется!       — Да уж, — согласилась её товарка. — Богиня к нам добра! И как эта человечиха вовремя попалась! Не она, пришлось бы за новым одеянием для Богини отправляться, а это сама знаешь как опасно!       — А мне нравится. Опасно - не опасно, а хороший набег кровь разгоняет! — пожала плечами первая женщина—Они.       — Дева ты наша, — сказала вторая, и они снова засмеялись понятной лишь им шутке.       — А эта человечиха, наверное, тоже воин, — задумчиво заметила охранница, признавшаяся в любви к набегам, чуть погодя. — Хотя такого странного оружия я еще никогда не видела. Надо будет попросить у госпожи Хитоми эту изогнутую штуку. Интересно, как ею пользуются?       Ответ Мироку не услышал, шарахнувшись прочь от двери. Он и до этого был почти полностью уверен, что «человечиха» — это Санго, но последняя надежда на ошибку исчезла только сейчас.       Ворвавшись обратно в комнату, молодой человек заметался по ней, лихорадочно пытаясь привести мысли в порядок. Как могла Санго попасть в плен? Почему Инуяша её отпустил одну? Если не отпустил, то что с ним и с Кагоме? Что вообще тут происходит? Что ему делать?       Огромным усилием воли остановив беспорядочную беготню по кругу, Мироку глубоко вдохнул и попытался собраться.       — Я один и без оружия, — сообщил он сам себе очевидное. Вслух думалось лучше, и взбодренный Хоши продолжил: — Вокруг полно странных Они, и не надо себя обманывать, что они женщины, — Мироку поморщился. — Они тебя, Хоши Мироку, пополам разорвут голыми руками. Но делать что—то надо… — взгляд молодого человека зашарил по комнате, пока не остановился на чайнике, в котором — Мироку в этом уже не сомневался — был настой, послуживший причиной его недавнего угнетенно—возбужденного состояния.       — Значит, будем оперировать тем, что есть, — решил Мироку, стаскивая халат. — А есть у нас то, что Они склонны недооценивать людей! ***       Грохот, донесшийся из комнаты, заставил сидящих на страже женщин встрепенуться.       — Неужели пришел в себя?! — удивилась одна.       — Пойди проверь, — предложила другая.       — Нет, нет! Я… боюсь, — испуганно замотала головой её товарка.       — Ну, тогда я сама, — не стала спорить женщина, поднимаясь. ***       Первое, что увидела стражница, войдя в комнату, это валяющийся чайник, из носика которого все еще вытекал настой. Женщина попятилась, не желая замочить ноги, и только после этого заметила человека. Он лежал на спине, раскинувшись, чисто формально прикрытый уголком одеяла, и это зрелище, вместе с пряным запахом, витающим в воздухе, заставило женщину застыть. Не отводя глаз от человека, она начала облизывать губы. Её дыхание участилось, и на вопрос своей напарницы:       — Ну, что там? — она ответила чуть срывающимся голосом:       — Все в порядке. Видно, он встал, да голова закружилась, вот и упал. Сейчас… я его… обратно уложу… Она опустилась на колени рядом с мужчиной, отложила алебарду и осторожно прикоснулась к его ноге. Её рука медленно скользнула вверх, к самой кромке одеяла… Женщина склонилась ниже, вдыхая запах пленника... ***       Мироку не мог поверить в свою удачу. Настроившись на драку с двумя женщинами—Они, сейчас он сквозь опущенные ресницы наблюдал, как одна стражница, слишком увлекшись его персоной, полностью утратила бдительность. Быть приманкой Хоши не нравилось. Ему удавалось не дергаться от легких прикосновений лишь огромным усилием, и когда наконец он решил, что пора действовать, то с облегчением сбросил вынужденное оцепенение.       Стремительно рванувшись, Мироку одновременно схватил одной рукой оставленную без присмотра алебарду, другой опрокидывая женщину на пол. Замечтавшаяся охранница не успела среагировать, а Хоши, вогнав острие захваченного оружия в заранее примеченную щель в стене у самого пола, использовал древко как рычаг, придавливая всем своим весом грудь и руки женщины. Человеку таким способом он бы уже раздавил ребра, но Они только забилась, пытаясь вырваться. Она раскрыла рот, собираясь позвать на помощь, но Мироку затолкал ей в глотку подол от безжалостно порванного чуть раньше халата. Глаза женщины полезли на лоб, и она отчаянно засучила ногами, стуча пятками о пол, но Хоши и тут подстраховался, метким пинком подсунув под удары подушку. Дальше тишину в комнате нарушало только надсадное дыхание и сопение.       Постепенно рывки женщины стали слабеть, и она стихла. Подозревая притворство, Мироку хватку не ослабил и, лишь окончательно убедившись, что его сторожиха потеряла сознание, выпустил из трясущихся рук древко. Ему было немного не по себе от такого обращения с женщиной, и, раздев её и связав, он постарался сделать это крепко, но бережно. Переодевшись в наряд охранницы и повязав на голову её платок, Мироку перехватил поудобней алебарду, глубоко вдохнул и опять выскользнул в коридор.       Вторая женщина сидела на крыльце спиной к входу и тихо хихикала, видимо воображая, что происходит в комнате. Мироку сильно, но аккуратно стукнул её по уху. Когда—то крайне скупо и неохотно Инуяша рассказал ему о слабых местах Они, и теперь наука пригодилась. Женщина даже не пискнула, мягким кулем оседая на доски крыльца.       Пока Мироку фантастически везло, но теперь, вырвавшись на свободу, он замер в растерянности, понятия не имея, куда ему идти. В отчаянии закрутив головой, молодой человек вдруг заметил тонкую струйку дыма, поднимающуюся над одной из скал. Полагаясь больше на интуицию, чем на доводы рассудка, Мироку поспешил туда. ***       Оковы едва начали поддаваться, когда Санго услышала шаги. Зажав отмычку в кулаке, девушка замерла, вглядываясь в темноту.       Появились несколько ярких точек. Постепенно приближаясь, они превратились в маленькие светильники в руках процессии женщин—Они. Зайдя в пещеру, они занялись делом, зажигая факелы и свечи. Постепенно подземное пространство наполнилось светом. Для человека он все еще был слишком тусклым, но даже такой заставил глаза Санго, отвыкшие от света, болезненно заслезиться. Девушка чуть опустила веки, но упрямо не смыкала их, осматриваясь. Женщины—Они, казалось, не обращают на неё внимания, но по тому, как старательно они это делали, было ясно, что присутствие человека для них не сюрприз.       — Послушайте! — громко сказала девушка. — Я Хайдзия Санго. Я пришла сюда в поисках потерявшегося друга. Он тоже человек. Мы не хотим вам зла!       При первых же её словах ближайшие Они дружно отпрянули, торопясь укрыться в многочисленных тенях пещеры, а к Санго приблизилась высокая статная женщина, на чьем красивом, хотя и не юном уже лице застыло выражение надменности и властности, изобличая в незнакомке предводительницу.       — Помолчи, человечиха, — презрительно скомандовала она. — Нам совершенно неинтересно, кто ты. Для нас ты лишь новое одеяние для нашей богини! — с этими словами женщина отвернулась от Санго и поклонилась чему— то в темной глубине пещеры, откуда тянуло смрадом. Другие Они повторили это жест, и на несколько секунд только шелест одежды да потрескивание факелов наполняли подземелье.       — О—одеяние? — у Санго похолодели руки и ноги, а сердце внезапно сжалось от страха.       Предводительница женщин—Они улыбнулась ей почти по—дружески:       — Покажите ей нашу Богиню! — хлопнула она в ладони. — Да, леди Хитоми! — несколько женщин поспешило исполнить приказ, и перед Санго открылась стоящая у дальней стены статуя.       — Наша Повелительница, Богиня Луны! — с благоговением произнесла Хитоми, а Санго, пораженная ужасом, не могла отвести взгляда от открывшегося ей зрелища. ***       За время её путешествий сначала в поисках Онигумо, а потом Кохаку, Санго не раз пришлось видеть изображения Богини Луны или, как её называли некоторые Племена, Прародительницы. У Они не было строгого художественного канона на её счет, и каждое Племя руководствовалось своими представлениями о красоте и божественности, от простого серебряного диска у Облачный Псов, до весьма фривольных статуэток у Кицуне, но такого девушке еще не приходилось видеть!       Искаженное в пароксизме гнева лицо статуи с выпученными глазами и оскаленными огромными клыками было жутким. Скрученное в судорожном изгибе тело с воздетыми руками и полусогнутыми ногами, казалось, приплясывает на постаменте из костей. Самым же кошмарным было то, что наготу Богини прикрывала полуразложившаяся кожа. Санго сразу поняла, кто послужил источником этого одеяния, в чьих позеленевших, поблескивающих слизью складках копошились белые черви, время от времени срываясь вниз и продолжая корчиться у ног статуи.       — Это… это… не Богиня Луны!— у Хайдзии не находилось слов, но Хитоми отрицательно покачала головой:       — Это она! Только это Богиня Гнева, Богиня Мести, Предводительница демонов, Хозяйка Кровавой Луны! — женщина снова поклонилась своей Госпоже. — Её одеяние пришло в негодность, пора его заметить, — сказала она таким тоном, словно речь шла об обычной ткани.       В руке у Они блеснул нож, и она быстрым движением разрезала рубашку и сорочку Санго, а потом, откинув полы в сторону, провела пальцами между грудей девушки, лаская кожу. Хайдзия сжала зубы, постаравшись не дернуться и не отводя взгляда от глаз Хитоми, в чьих продолговатых зрачках смешались насмешка и вожделение.       — Ты сильная, Богиня будет довольна, — доверительно сказала она Санго, продолжая трогать её. Охотница отвела взгляд первой, чувствуя, как начинают краснеть у неё щеки, и внезапно увидела женщину, несущую сверток одежды, на котором лежала узнаваемая с первого взгляда Казаана.       — Мироку!!! — рванулась Санго, разом забывая и об оковах, сковывающих тело, и о Хитоми, и даже о Богине. — Что вы с ним сделали?! — гневно развернулась девушка обратно к Они.       — Да, мы поймали человека, которого ты ищешь! — злорадно улыбнулась женщина. — Но не волнуйся, пока он цел и невредим! И даже неплохо проводит время! — губы Хитоми сложились в презрительную гримасу. — Все самцы одинаковы! — прошипела она.       Сердце Санго гулко бухало в груди, но в то же время девушка успокоилась. Охотница давно заметила за собой эту странность — чем хуже были обстоятельства, тем собранней она становилась, тем острей работал её ум. Во многом именно благодаря этой особенности она и стала полевым агентом Пинкертона. Сейчас ситуация была отчаянная.       Стараясь не смотреть на вещи Мироку, Санго придала себе испуганный вид — особо стараться не пришлось — и обратилась к Хитоми:       — Да мне, в сущности, все равно, что с ним, — девушка пожала плечами. Цепи зазвенели. — Меня наняли найти его. Сейчас меня, по совести говоря, мое положение беспокоит. — Они хмыкнула, словно подтверждая правильность занятой девушкой позиции. — Вы сказали, что поклоняетесь Богине Мести. Кому вы мстите? То, как вы говорите о Мироку, заставляет меня думать, что обидели вас мужчины. Может, я могла бы вам помочь? Как я уже сказала, меня зовут Хайдзия Санго, и у людей я как раз занимаюсь чем-то похожим — расследую несправедливости, помогая наказать виновных!       В течение того времени, пока Санго говорила, Хитоми молчала, никак не выражая свои чувства. Видя, что её слова не находят отклика, охотница отчаянно продолжила:       — Что это вообще за место? Здесь скрываются женщины, которых обидели? — Санго видела несколько таких поселений у людей и по тому, как вздрогнула Хитоми, поняла, что угадала.       — Я действительно могу вам помочь! — повторила она, но в ответ лицо женщины—Они исказила гримаса под стать той, что искажала лик Богини. Хитоми вцепилась в шею Санго и прошипела:       — Тупая, ничего не понимающая человечиха! Нам никто не может помочь! ***       Гнев Хитоми схлынул быстро. Она отпустила горло уже задыхающейся девушки и сказала:       — Даже не надейся заговорить мне зубы! — и продемонстрировала в ухмылке свои клыки.       К постаменту, к которому была прикована Санго, подошла еще одна женщина—Они и, старательно не смотря на будущую жертву, тихо прошептала:       — Луна взошла, леди Хитоми. Пора.       — Хорошо, — кивнула та головой и, повысив голос, скомандовала:       — Сестры мои, время пришло! Наша Богиня открыла нам свой лик! Идемте, помолимся, а затем нарядим её в новые одеяния!       Женщины поспешили на выход, кланяясь Хитоми и бросая взгляды на Санго. В их глазах было все: сочувствие и жестокое любопытство, но ни одна ничего не сказала. Хитоми кивала в ответ, но сама уходить не спешила, а когда последняя Они скрылась в коридоре, обратилась к Санго:       — У нас есть немного времени, и я, пожалуй, всё же объясню тебе, что это за деревня, и кому мы мстим.       Санго, первостепенной задачей которой было потянуть время, согласно кивнула, изображая всепоглощающую заинтересованность. Ей и на самом деле, несмотря на все, было интересно.       — Эта деревня существует давно, очень давно. Лет сто, не меньше, — Хитоми заговорила, снова начиная поглаживать Хайдзию по голой груди, но, казалось, не замечая девушку. — Да, здесь прячутся женщины, с которыми поступили плохо, которые отчаялись, которым некуда больше идти. Но в основном это место служит убежищем нам — юдзе, — Они посмотрела на Санго, словно ожидая какой-то реакции. Девушка недоуменно нахмурилась. Слушая Хитоми, она одновременно пыталась освободить кисть из ослабленного отмычкой наручника. — Ты не знаешь, кто это? — удивленно спросила женщина. Санго помотала головой.       — У людей тоже есть такие юзде — девочки для удовольствия, — Хитоми нахмурилась. — Проститутки, да? — не дождавшись подтверждения от Санго, она продолжила: — Только у вас, у людей, женщина может и прекратить быть шлюхой, у Они — нет!       — Почему?! — от потрясения Санго даже забыла о попытках освободиться. Хитоми снова стала отрешенной:       — Представь себе, человечиха, — живет на свете девочка—Они из любого Племени. Растет, мечтает. О будущем, о любимом, о семье, о детках. Настает пора девочке стать девушкой. Наступают её первые крови… Ты ведь знаешь, человечиха, что для Они запах необыкновенно важен? — видно, это опять был риторический вопрос. Хитоми продолжала, не дожидаясь ответа: — И понимает эта несчастная девочка, что её запах возбуждает всех самцов—Они. Без исключения! Поговаривают, что это проклятье сродни превращению воина в демона на Тропе Луны.       Санго вздрогнула. Хитоми это заметила:       — Вижу, тебе доводилось иметь дело с одержимым. Только в отличие от воина, девочка остается в своем уме, а в безумие страсти впадают самцы, что почуют её запах. Бывает, таких девочек убивают, но чаще их отдают в шлюхи. До конца её жизни, без возможности что—то изменить. Эта деревня убежище беглых юдзе. Тех, кто не хочет до самой смерти раздвигать ноги перед самцами! Тех, кто хочет просто спокойно жить! — голос Хитоми зазвучал гневно.       — Это ужасно, — абсолютно искренне сказала Санго. Рассказ женщины потряс её. — Как же семья может отдать собственного ребенка?!       — Ты не поняла, человечиха, — факелы чуть прогорели, и мрак в пещере опять сгустился, но глаза Хитоми светились ярко и гневно. — Любой самец! Из своего Племени, из чужого, собственный брат, отец — никто не устоит перед зовом юдзе, — женщина склонилась над Санго очень низко. — Связь с нами не считается изменой! Нас запирают, словно животных! Нас лишают возможности иметь детей! Ты видела Юки? Ту девушку, которая тебя поймала? Видела, что у неё с лицом? Собственная семья попыталась её убить!       Санго затошнило:       — Отвратительно… Но если с вами так поступают, то почему вы сами поступаете так жестоко? К чему это? — она кивнула на статую. — И зачем вам Мироку? — добавила Хайдзия осторожно.       Хитоми отступила. Она стояла, подбоченившись, улыбаясь сладко и зловеще, и показалась Санго не жертвой, а коварной сиреной.       — Человечек нужен нам для развлечения. Не все в нашем селении ненавидят мужчин — некоторым их чертовски не хватает. И, как я и сказала, есть у нас и обычные женщины. Они могут родить от человека полукровочку!— ответила Хитоми сначала на последний вопрос. — А Богиня… Мы верим, что она поможет сменить нашу проклятую сущность, подобно тому, как она меняет кожу, — Они пожала плечами.       Санго не поняла, верит ли сама Хитоми в это или нет, но женщина не стала продолжать разговор, а молча вышла из пещеры. Хайдзия перевела дух и с новыми силами принялась вытаскивать руку из оков, когда из темноты коридора к ней скользнула новая тень с алебардой наперевес. Охотница настороженно замерла, но через секунду потрясенно распахнула глаза:       — Господин Мироку?!