Динго и Пёс

Чувствую себя полнейшим идиотом.

Он, конечно, пытался сопротивляться, но уже начал осознавать, что толку от этого не будет. Резкая вспышка света ослепила, и в себя Шпион пришел уже стоящим на коленях у стены. Его трясло; капающая вода словно молотом била по вискам. — Да и ты не храбрее Инженера, недоносок. Шпион дернулся и, приподняв голову, встретился взглядом с глазами Снайпера. Серые, стальные. Ни намека на снисхождение. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Конечно, Шпион понимал, что это бессмысленно. Он сам — слишком много дерьма произошло благодаря ему, а человек перед ним — безжалостный охотник, привыкший убивать. Просто… вдруг кто-нибудь наверху услышит его и поможет… или хотя бы сделает смерть быстрой. Снайпер говорил что-то. Француз не слушал: с каждым звуком чужого голоса по телу пробегала дрожь, а дыхание сбивалось. Его слух зацепился за фразу, сказанную последней, недосказанную, словно Синий раздумывал, как убить врага. Взгляд Шпиона на секунду метнулся в сторону, а потом он вздрогнул, потому что Снайпер достал нож, проведя по нему пальцем. Потом подождал. Потом закурил. Пожалуйста, пожалуйста… Маску с него сдернули; на какое-то время Снайпер замер, разглядывая француза. Шпион сдался, закрывая глаза. Да. Да, с него хватит. Это должно было произойти. Он выдохнул, безвольно склонив голову набок, словно давая своему убийце возможность покончить с этим как можно быстрее. А затем внезапно пришла резкая боль, такая, что Шпион дернулся, вскрикнув, и тут же тряхнул головой, чувствуя, как горит, словно ее прижгли раскаленным железом, левая щека вплоть до скулы, и как по лицу течет горячая кровь. По лицу? Но… Звук воды на какое-то время зазвучал иначе. Раздались шаги. Шпион открыл глаза; Снайпер смотрел прямо на него, и пересмешник почему-то скосил взгляд, чтобы посмотреть на шрам австралийца, который сам когда-то ему оставил. Левая щека. Точно такой же. Решил поиздеваться перед тем, как убить? Снайпер внезапно достал из кармана Плащ и кинжал и опустил их на уровень взгляда Шпиона. — У тебя были часы, которые позволяли тебе быть невидимым, когда ты не двигаешься. Это они? Он не ответил, чувствуя, как участилось дыхание. Что… что происходит? — Ну же! Очнувшись, закачал головой как китайский болванчик. Вздрогнул и дернулся, когда Снайпер наклонился, чтобы разрезать путы, связывающие ноги. Судорожно вдохнул, когда стрелок прижал снятую маску к порезу, чтобы она впитала кровь, и так же судорожно выдохнул, когда стрелок вытащил у него изо рта перчатки и, чертыхнувшись, отбросил их в сторону. Это… это ведь неправда, да? — Надевай свои часы. — Mon Dieu… — быстро и хрипло зашептал Шпион, вновь обретя возможность говорить. — Je vous prie… Si vous décidez de rire de moi... Je vous demande… — Быстрее. — Руки… — он приподнял их. — Пожалуйста… — Без них никак? Как оказалось, вполне возможно, даже если включить невидимость. На улицу Снайпер почти выволок Шпиона на себе: сознание не желало понимать, что все это правда, а ноги, затекшие от долгого лежания, отказались слушаться хозяина, и француз всей тяжестью навалился на стрелка, чуть не повалив того на землю. Инженер ничего не заметил. Пока его не было, австралиец открыл дверь своего фургона и впустил туда гостя; Шпион только каким-то чудом умудрился забраться внутрь. Дальше — быстрое мелькание за окном, нудная боль от новоприобретенного шрама, мышцы, отзывающиеся судорогами на каждое резкое движение и полузабытье, превратившееся то ли в сон, то ли в обморок. Очнулся бывший Красный пересмешник на раскладушке, стоящей в фургоне, укрытый одеялом и с развязанными руками. На улице уже было совсем светло. Снайпер, смотрящий в окно, затушил сигарету о стол и щелчком пальцев отправил ее в полет. — Что, отправишься на свою базу, трикстер? Он замотал головой. — Тогда сиди здесь и не дергайся. Я вернусь после боя и принесу тебе поесть, если нужно. — Боже, — произнес Инженер. Шпион кивнул. — Боже милостивый, я просто вышел на кухню, чтобы сделать себе тосты. Откуда, черт возьми, в этой спокойной картинке взялся ты, причем живой, сумасшедший трикстер и какой-то полуосьминог в подвале Медика? — Жизнь полна глупых ситуаций, mon ami, — пожал плечами пересмешник. — Но подумай сам, стал бы я рассказывать тебе обо всем, если бы не нуждался в помощи? Инженер снял перчатку и потер переносицу. — То есть, тогда, на Респауне, Синий Снайпер, вместо того, чтобы убить тебя, просто перетащил в свой фургон? — Oui. — А потом отправил к BLU в качестве нового Шпиона? — Oui. — Скотина. — O… стоп, в чем твоя проблема? RED избавились от Шпиона, который им так надоедал. Что тебе еще нужно? — Ты слишком хорошо работаешь, — угрюмо заметил Инженер. — Если бы ты работал хуже, никто до сих пор ни о чем бы не задумывался, в том числе и о двух психах, живущих на нашей базе. — И все умерли бы завтра от взрыва вагонеток. — И то верно. Ладно, побиться головой об стену я еще успею. Теперь внятно объясни, чего ты хочешь. — Я слышал, что где-то у этих баз есть место, на которое не действует Респаун, — заговорил Шпион. — Я примерно знаю, где оно, но мне все равно понадобится сначала найти его на карте, а после — прогуляться пешком. Я более чем уверен, что ваш трикстер будет играть в благородного рыцаря и тоже решит покончить со всем без машины возрождения. Думаю, мы вполне могли бы устроить шпионскую дуэль. — Почему нельзя просто отключить его от Респауна и убить? — Это скучно. — Ты позер. — Я люблю театр. К тому же, если это тебя обрадует, я собираюсь пойти va banque и стянуть маску не только со своего доппельгангера. Синим стоит узнать, кто был их Шпионом все это время. — Я же говорю — позер, — Инженер вновь потер переносицу. — Впрочем, если хочешь отправиться в ад и забрать с собой этого психа — мешать не буду. Чего ты хочешь от меня? — Не думаю, — Шпион невинно похлопал ресницами, — что Манн.Ко откажутся знать, кто же все-таки хотел тогда меня убить. — И ты скотина, — хмуро произнес механик. — Какая помощь тебе требуется? — Tous les. Любая. Шпион рассказал все. Он сидел в общей гостиной, до носа закутавшись в одеяло, принесенное из своей комнаты, и говорил подробно, стараясь ничего не упустить. Говорил о том, как у него впервые возникла идея, что с Красным Шпионом может быть что-то не так. О том, как он пытался получить хоть какую-то информацию об этом, а получил лишь неприятности, которые грозили вылиться в большие проблемы. О том, как рассказал Синему Снайперу абсолютно весь план, но попросил сказать остальным лишь то, что было обычным «brouiller les pistes». О том, как они с Красным Инженером и Медиком за несколько минут до начала всей сегодняшней заварухи перетащили Тенташпиона в ту воду под обрывом и лишь после этого вернулись на поле боя. Умолчал только о двух вещах: о том, что произошло в фургоне той ночью, когда француз был пьян, и о том, что случилось сегодня, чем закончилась вся эта история. Закончив говорить, выдохнул, на пару секунд прикрыв глаза. — Надо же, — фыркнул Солдат, — неплохой урок преподал наш Динго Красному лягушатнику. А я еще пытался понять, почему он на дух тебя не переносит. И куда же ты сейчас денешься? Вернешься на свою базу? Шпион пожал плечами и поморщился, когда правое отозвалось резкой болью; впрочем, медиган хорошо сработал, и плечо болело намного меньше, чем раньше. — Думаю, RED точно не будут в восторге от этого. Да и связей в Манн.Ко у меня больше нет: я убил человека, на которого они возлагали большие надежды. Хотя с другой стороны, он был полным психом, и они об этом знали, так что я… я не знаю. Последнюю фразу он постарался произнести ровным голосом. В самом деле, чего ему ждать? Что BLU, до безумия ненавидевшие его когда-то, вдруг решат, что… — Пусть остаётся, — громко произнес Скаут. Все взгляды обратились на него. — Пусть остаётся, — повторил бостонец, смотря на француза, — Но обещай, чувак, что ты научишь меня скакать по турелям и кувыркаться, как когда-то это делал. — Мфыфх пфыфымыпфы, — повторил Пиро, и всем вокруг показалось, что он произнес это с какой-то гордостью в голосе. — Мы все равно вряд ли найдем того, кто лучше справляется со шпионской работой, — Медик снял очки, не желая ни с кем встречаться взглядом, и принялся протирать их. — Доктор прав, — Хеви скрестил руки на груди. — Ты хороший Шпион, пусть у тебя и был плохой характер. Теперь все в прошлом. — Да валяй, оставайся, — Демо отсалютовал бутылкой, — ты единствнный из них, кто соглсился пить мое пойло и даж не умер при этом. Эт многого стоит. — Мои турели не выживут, если RED опять заполучат тебя в качестве трикстера, — усмехнулся Инженер, — здесь ты приносишь гораздо меньше вреда. — Ну, — Солдат оглядел команду, — семь голосов «за» из тех, кто здесь есть. В таком случае — ты все еще в команде BLU, французишко, хочешь ты того или нет. Они тогда вновь загалдели — даже громче, чем в тот день, когда «новый лягушатник» появился на базе. Солдат, надвинув каску еще ниже, пробормотал что-то похожее на «Я говорил, это будет весело», Инженер внезапно оказался в тесных объятиях Пиро, а Скаут, вскочив, принялся скакать по комнате, размахивая кепкой. Шпион попытался было утихомирить команду, говоря, что устал, что хочет остаться в тишине и отдохнуть, но усталость почему-то исчезала, а по лицу сама по себе расплывалась широкая, совсем не нахальная улыбка. — Лыбишься не хуж кошки, — ухмыльнулся Демо, но прозвучала это фраза не раздражительно, а даже с какой-то толикой радости. — Хтя што ж, те можно: такой театр устройл — и радь чего! — Э, ребят! До одного из BLU все же дошло кое-что. — Ты сказал «семь голосов». Где Динго? — …, — с чувством сказал Инженер, оглядев гостиную, — что теперь? Еще один план, подробности которого мы не должны знать? — Non, — Шпион вскочил. — Он в фургоне. Bon sang, мне нужно поговорить с ним, срочно! И, не обращая внимания на остальных, буквально вылетел из гостиной, оставив всю команду в легком ступоре. Первым пришел в себя Медик, захохотав так, что BLU с удивлением взглянули на своего командного врача. — Он ведь помнит, что на нем почти нет одежды, richtig? — Я думаю, ему абсолютно все равно, док, — произнес наконец Солдат. — Он вряд ли замерзнет в фургоне своего кемпера. Темнело, накрапывал мелкий дождь. Фургон Снайпера стоял метрах в тридцати от базы, а его хозяин курил, прислонившись к кабине водителя. — У тебя песок в волосах, — сказал, едва заметив француза. — Je sais, — фыркнул тот, — а еще порез на лице, два пулевых ранения и mon Dieu, это единственное, что ты сейчас можешь мне сказать?! — Да. Он докурил, выбросил сигарету и молча зашел в свой фургон, хлопнув дверью. У Шпиона пару раз дернулся глаз, а затем пересмешник забарабанил по двери. — Ты издеваешься?! Дверь открылась. — Нисколько, — Снайпер прислонился к косяку, скрестив руки. — Твой план сработал. BLU приняли тебя как своего, и теперь все вернется на круги своя, если не считать того монстра, которого сейчас тащит к себе Красный Медик. Я сделал все так, как ты просил, и больше тебе ничего не должен. Не так ли? Можешь идти. — Ты издеваешься, — глаз Шпиона вновь дернулся. — Ты издеваешься, mon ami. Я уже черт знает сколько времени живу с тобой в одной команде и умею различать интонации в твоем голосе, как бы ты их ни скрывал. Так вот: если ты действительно хочешь, чтобы я ушел, то я la reine de France. Я не сдвинусь с места, пока мы не поговорим. Снайпер усмехнулся, показывая клыки. — Твои проблемы. Я собираюсь выпить кофе и лечь спать, потому что завтра или послезавтра Манн.Ко решит выгнать обе команды на новые базы, а я не хочу пропустить этот момент. Нам с тобой, — он выделил эти слова, — не о чем разговаривать. Во всяком случае, именно сейчас. Иди обратно на базу, а то замерзнешь, щеголяя передо мной в одном одеяле. Шпион непонимающе выгнул бровь, а затем до него дошло, и его лицо вспыхнуло так, что с ним могла бы посоперничать униформа команды RED. Он спрятал лицо в ладонях, надеясь унять смущение, и поэтому как-то пропустил тот момент, когда Снайпер вновь закрыл дверь фургона. — Снайпер! Никакого ответа. — Тут холодно! Ничего не произошло. — Wouaf, — произнес Шпион, прислонившись лбом к двери, — Wouaf. Я сказал, что я не уйду, пока не поговорю с тобой, И Я НЕ УЙДУ! — он вновь ударил по двери. — Не хочешь говорить со мной, глупый Динго? Ne dites pas! Я сам расскажу все, что нужно! Хотя бы пусти меня внутрь, или я продолжу гавкать у твоей двери, entendez-vous? Ты ведь сам обзывал меня псом, так теперь терпи это! Wouaf! Шпион прислонился к двери и сполз на землю, сильнее запахнувшись в одеяло. Бесполезно. Он поднял голову; дождь усилился и теперь действовал на нервы. Ничего страшного для того, кто только что искупался в ледяной воде, но все же… обидно. «Открой дверь. Открой дверь. Ты не хочешь говорить со мной? Не хочешь спросить, почему я поцеловал тебя тогда? Не хочешь сказать «Я рад, что ты жив»? Не хочешь узнать, каких трудов мне стоило выжить? Merde, — француз опустил голову на колени, — я действительно веду себя как пёс, поджидая тебя у входной двери. Зачем? Je ne sais pas. Что со мной творится?». Хотелось курить, просто до безумия хотелось курить; еще больше хотелось плюнуть на все и уйти обратно на базу, чтобы хотя бы согреться. Но ослиное упрямство не давало это сделать, поэтому Шпион, запахнувшись в одеяло до состояния гусеницы, свернулся в клубок и прислонился к двери фургона. Сейчас главное не заснуть.