Песчаная лилия

Несмотря на то, что Гаара занимал пост правителя Суны вот уже четыре года, он все никак не мог привыкнуть к количеству макулатуры, с которой приходилось ежедневно иметь дело. Бумаги были самые разные — письма от других Каге, документы, счета, отчеты, предоставленные командами после выполнения миссий, прошения жителей деревни и еще куча других. Разумеется, все были приведены в идеальный порядок и разложены по стопкам, но тем не менее их было так много, что его письменного стола уже не хватало, чтобы вместить их все, а потому несколько стопок стояло на полу рядом с ним. Тяжело вздохнув, Гаара в очередной раз перечитал письмо, полученное утром от даймё страны Ветра. Тот предупреждал о надвигающейся войне и просил предоставить ему несколько самых лучших джонинов для пополнения персональной охраны. Вот уж что было совсем некстати, подумал Казекаге, так это разбрасываться людьми, зная, что боевые действия могут начаться в любой момент. В дверь постучали, и на пороге показался один из его помощников. — Казекаге-сама, — заговорил тот, когда Гаара отложил письмо и поднял на него глаза, — только что прибыли шиноби из Киригакуре с посланием от Мизукаге. Пригласить их к Вам? Гаара молча кивнул, и помощник тут же удалился. Сняв свой головной убор и отложив его в сторону, молодой правитель Суны встал из-за стола, чтобы встретить гостей. Первым зашел парень — высокий, в темно-синей форме и зеленовато-синем жилете шиноби, — чье лицо показалось Гааре смутно знакомым. Он стал мысленно перебирать варианты того, где он мог его видеть, но следом за ним в кабинет вошла девушка, которую он узнал сразу же. Да, она стала старше и немного выше. Волосы цвета пепла стали гораздо длиннее и теперь были не распущены, а собраны в хвост на макушке. Вместо белой кофты и свободных синих брюк был темный обтягивающий комплект — кофта с рукавами до локтей и длинные лосины с таким же жилетом, как у парня. Но в остальном это была та самая девчонка, что четыре года назад пыталась спасти его от смерти в лесу. — Здравствуйте, Казекаге-сама, — поздоровалась она, уважительно поклонившись. — Добро пожаловать в Суну, — собравшись с мыслями, ответил Гаара, бросив взгляд на ее забинтованную правую руку. Ту самую, которую когда-то сломал. Гаара вдруг вспомнил, как лежал на холодной земле, чувствуя невыносимую боль, а она, занеся над ним ладонь, светящуюся зеленой медицинской чакрой, говорила что-то о том, чтобы он не двигался. Он вспомнил, как ее голос дрожал при каждом слове. Как по ее лицу текли слезы, которые она спешно вытирала тыльной стороной ладони. Вспомнил, как на них напали, и она тут же кинулась закрыть его собой; как в ее тело вонзились сюрикены, которые метнули в него... Он почувствовал очень неприятное и совершенно непривычное ощущение в груди, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Она тоже узнала его, хоть и пыталась не подавать виду. От взгляда Гаары не укрылся едва заметный румянец, выступивший на ее щеках. Мельком взглянув на него, девушка, словно застыдившись своего любопытства, тут же опустила свои серебристо-серые глаза, уставившись в пол, и отошла на шаг назад. Ее напарник снял с плеч походный рюкзак, поставил его на стул и достал папку с документами. — Мизукаге-сама просила передать это Вам, — пояснил он, протягивая бумаги Казекаге, исподлобья глядя на него с неким недоверием. Гаара, не придав этому особого значения, молча кивнул, положив их на стол. Девушка, что стояла в нескольких шагах от него, принялась заламывать пальцы, словно ей хотелось что-то сказать, но она никак не могла на это решиться. На несколько секунд повисла неловкая пауза, которую нарушил бесцеремонно ввалившийся в кабинет Канкуро. — Гаара, я тут подумал вечерком в бар наведаться, может и ты со мной сходишь? Ну, присмотришь себе кого-нибудь наконец, — заговорил он, распахивая дверь, но, увидев, что Казекаге был в кабинете не один, осекся, осознав, что, вероятно, стоило бы постучаться, да и вообще... Глаза кукольника удивленно округлились, особенно когда он заметил выражение лица Гаары, не предвещавшее ничего хорошего, и парень поспешил ретироваться, буркнув что-то вроде "попозже зайду". — Канкуро? — улыбнулась девушка, обернувшись на него. Брат Казекаге остановился, услышав знакомый голос. Он подозрительно посмотрел на куноичи, несколько секунд пристально ее разглядывая, после чего его вдруг осенило. — Саюри! — воскликнул он, подбежав и обняв ее, подхватывая на руки, словно они были хорошими старыми друзьями, встретившимися после нескольких лет разлуки. — Боже мой, не может быть! Какие люди! — сказал он, поставив ее на пол. — Так изменилась, похорошела! Даже и не узнал сначала без твоих страшных красных глаз! Девушка звонко рассмеялась и покачала головой. Канкуро тем временем подошел к парню и пожал ему руку, похлопав по спине. Гаара все это время недоуменно наблюдал за ними, искренне не понимая, когда его брат успел так сдружиться с этой парочкой. — А вы вообще какими судьбами в наших краях? — вдруг спросил Канкуро, повернувшись к Саюри. — Мы направляемся на миссию в страну Леса, — ответила девушка. — А поскольку маршрут так или иначе проходит через страну Ветра, Мизукаге-сама попросила нас с Акиро занести кое-какие документы. Канкуро слегка нахмурился, снова окинув Саюри взглядом с головы до ног, после чего ухмыльнулся. Гаара хорошо знал этот его взгляд. Его брат смотрел так на каждую хорошенькую девушку, если та появлялась в радиусе двадцати метров от него. Казекаге демонстративно откашлялся, как бы говоря ему "не вздумай", на что тот недовольно покосился на него, словно отвечая "ладно, ладно, понял-принял". — Канкуро, — заговорил Гаара, — наши гости, должно быть, устали с дороги. Будь добр, проводи их в их номера и позаботься, чтобы они ни в чем не нуждались. — Без проблем, — ответил кукольник. — Прошу, — произнес он, открывая дверь перед Саюри и пропуская ее вперед. Девушка усмехнулась его наигранной галантности и, в последний раз оглянувшись и на долю секунды встретившись с Гаарой взглядом, вышла из кабинета. Едва дверь за ними закрылась, он, как ни в чем не бывало, снова сел за свой стол и хотел было начать разбираться с новой порцией бумаг, но сосредоточиться на них уже не смог. Вместо документов он видел перед собой хрупкую фигуру с трудом стоявшей на ногах девушки, закрывающую его от атак неизвестных шиноби. И эта сцена повторялась в его сознании снова и снова, как навязчивый сон, — она сидит на земле, потом встает и закрывает его собой. ...чтобы забрать его, вам сначала нужно убить меня, — говорит она уверенно, хотя по ее дрожащим рукам и ногам, готовым вот-вот подкоситься, видно, что ей ужасно страшно. ...убить меня... — повторяет ее голос в его голове. УБИТЬ МЕНЯ Гаара непроизвольно сжал кулаки, почувствовав сильную острую боль в висках. Шукаку. Давно уже он не напоминал о себе. Видимо, даже он помнил ту, что рискнула с ним сразиться. Вдох. Выдох. Нельзя давать ему волю. Казекаге поймал себя на мысли, что эта Саюри чем-то была похожа на Наруто — тот тоже был готов до последней капли крови сражаться за тех, кто дорог ему. Вот только... с этой девушкой его, Гаару, ровным счётом ничего не связывало, а она всё равно его защитила. Чтобы забрать его, вам сначала нужно убить меня, — в который раз повторила она в его воспоминаниях, и Гаара поморщился, снова почувствовав дикую боль в висках. Так, что там было? Документы от Мизукаге? Отлично, самое время разобраться с ними.

***

— Вот тут у нас рынок, справа есть пара магазинчиков, а слева — неплохая закусочная, — рассказывал Канкуро, широкими жестами указывая на разные здания. Саюри и Акиро шли за ним, внимательно слушая его слова и с интересом рассматривая местные здания. Оглядываясь по сторонам, девушка про себя отметила, что за четыре с лишним года в Суне совершенно ничего не изменилось. Солнце палило так же сильно, воздух был такой же сухой, а растений по-прежнему нигде не было видно. Наверное, единственным отличием было то, что люди на улицах стали немного приветливее. Хотя, возможно, дело было лишь в том, что на этот раз их сопровождал брат самого Казекаге. На секунду задумавшись о нем, Саюри вдруг вспомнила то, как посмотрел на нее Гаара, когда они вошли в его кабинет. В его взгляде было что-то такое... холодное, даже отчужденное. Он точно так же смотрел на нее, говоря "не трогай", когда она пыталась подлечить его тогда, в лесу, и когда приказал ей покинуть его палату в больнице. Наверное, это можно было сравнить с тем, как сильные обычно смотрят на слабых, смелые — на трусов, достойные — на не достойных. И ладно, если бы это осталось в прошлом — в том лесу, в той палате, — но теперь... Неужели я совсем не изменилась в его глазах? — спросила Саюри сама у себя, непроизвольно заламывая пальцы. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как Канкуро и Акиро остановились, а потому случайно врезалась в спину последнего. — Эй, ты чего? — спросил парень, поворачиваясь к ней. — Да как всегда, — усмехнувшись, ответила девушка, потирая ушибленный нос. Неловкость всегда была ее главным косяком. Что раньше, когда она была еще генином, что сейчас, спустя годы тренировок и получение ранга чуунина, она умудрялась спотыкаться об воздух, путаться в собственных ногах и вечно обо что-нибудь ударяться. Макото-сенсей нередко удивлялся, как она вообще с такой-то координацией умудрилась чему-то научиться. Конечно, до идеала ей еще было как до Луны, но тем не менее тренировки с ним и Мей, которая великодушно согласилась сделать ее своей ученицей по окончании войны, давали свои результаты. — Сильно ударилась? — взволнованно спросил Акиро и принялся осматривать ее лицо. — Нет-нет, — отмахнулась девушка. — Со мной все нормально, честное слово! Канкуро при виде этой сцены ухмыльнулся и поиграл бровями. — Ну, если все носы целы, продолжим нашу экскурсию, — провозгласил он и зашагал дальше. Саюри, не без труда убедив Акиро в том, что с ней все в порядке, пошла дальше вслед за ними, все еще думая о тех странных словах Гаары. По собственному горькому опыту она знала, что любопытство до добра не доводит, но всё же для себя куноичи решила, что обязательно спросит у Канкуро об этом, если выдастся удобный момент. — О, кстати, — вдруг обернулся к ним кукольник, прервав свой неимоверно познавательный и ужасно интересный рассказ о баре, что был на соседней улице, — я вспомнил, вас же тогда трое вроде было. Куда делся ваш молчаливый друг? Саюри и Акиро переглянулись, и их лица вдруг помрачнели. Парень глубоко вздохнул, коротко кивнув. — Так получилось, — тихо произнесла девушка, — что он... больше не с нами. — В смысле? — переспросил Канкуро, нахмурившись. — А, я понял... погиб на войне? Саюри отрицательно покачала головой. — Нет, — ответила она. — Три месяца назад Мизукаге-сама отправила его на секретную миссию ранга А, и он... — девушка запнулась, ее голос дрогнул, — не вернулся. Она дважды посылала отряд АНБУ на его поиски, но даже они не нашли ни его самого, ни тела, ни каких-то зацепок — ничего. Как сквозь землю провалился. По всем правилам он считается пропавшим без вести. Канкуро растерянно опустил взгляд, переминувшись с ноги на ногу. — Мне жаль, — произнес он. — Правда жаль. Следующие минут десять или пятнадцать они шли молча — каждый был занят собственными мыслями. Акиро заметно погрустнел, вспомнив о брате, да и Саюри совсем не казалась веселой. По привычке обхватив себя за плечи, она медленно плелась по улице, чуть отставая от парней, и думала об Изаму. Куноичи, как и все остальные, не знала, что именно за задание он выполнял, но была на все сто процентов уверена в том, что уж кого-кого, а его точно не могли так просто убить. Вообще, тягаться с ним было мало кому под силу, а победить в бою — тем более. Победить Изаму... Для Саюри это было чем-то из области нереального. Из них троих он единственный с первого раза сдал экзамен на чуунина, а затем, через полтора года, на джонина. Он тренировался так усердно, что девушке порой казалось, что он делает это круглыми сутками — она практически не видела его в их квартире, но зато каждый раз, когда она приходила на полигон, Изаму был там. С Макото-сенсеем, который считался гением деревни Скрытого Тумана, он бился на равных, а после и вовсе превзошел его по силе (в открытую об этом никто не говорил, но сей факт был очевиден), и к началу войны он стал сильнейшим шиноби в Киригакуре. Складывая все это воедино, Саюри никак не могла поверить, что нашелся кто-то, кто смог убить его во время миссии. С другой стороны, на войне — ведь, несмотря на то, что все говорили лишь о ее приближении, это была именно она в чистом виде, — часто происходит то, чего никто не мог даже представить себе. На последней, Четвертой войне все было именно так. Кто-то погиб, а кто-то волею судьбы остался в живых, и Саюри, хотя и корила себя за подобные мысли, в глубине души была очень рада тому, что относилась ко второй группе. — Ну, вот мы и пришли, — сообщил Канкуро, останавливаясь перед входом в небольшую гостиницу. — Гаара — кхм — то бишь Казекаге-сама обо всем договорился, так что ваши комнаты уже подготовлены и ждут вас. — Спасибо, Канкуро, — сказал Акиро, пожимая его руку. — Да, большое спасибо, — с улыбкой добавила Саюри. — Скажи пожалуйста, сколько это будет стоить? Мы сможем рассчитаться завтра утром или это необходимо сделать сейчас? Кукольник вопросительно посмотрел на нее, после чего искренне рассмеялся, словно она сказала что-то совершенно глупое и бессмысленное. — "Сколько это будет стоить?" — переспросил он. — Ты серьезно? Вы наши гости, к тому же у Суны перед вами старый должок. Все, включая ваш ужин и завтрак, уже давно оплачено. Идите отдохните с дороги, поешьте и выспитесь хорошенько, а то уж больно вид у вас обоих замученный. Глаза девушки удивленно округлились. — Я даже не знаю, что и сказать, — тихо произнесла она. — Огромное спасибо. Это очень любезно с вашей стороны. Казекаге-сама так щедр... Канкуро по-дружески обнял ее за плечи. — Пустяки, — сказал он. — Вы отправляетесь завтра утром? — Да, на рассвете, — кивнул Акиро. — Хорошо, — улыбнулся кукольник. — Тогда я встречу вас здесь и провожу. Спокойной ночи, ребята. — Спокойной ночи, Канкуро, — ответила куноичи. — Еще раз спасибо, — добавила она, уже глядя вслед удалявшемуся парню.

***

Как всегда бывает в пустыне, с наступлением ночи в Суне становилось ужасно холодно. Всего через пару часов после захода солнца песок остывал и от дневной жары не оставалось и следа. Холодные, даже пронизывающие ветра дули с невероятной силой, поднимая на дорогах клубы пыли, а луна практически скрылась за огромными черными тучами, из-за чего ночь была совсем темная. Не горел ни один фонарь, в свете которых, в общем-то, и не было никакой нужды — вся Суна крепко спит. Ну, практически вся. В одном окне всё же горел свет. В окне кабинета Казекаге. Гаара сидел за своим столом, по-прежнему перебирая осточертевшие ему бумаги. Только за прошедший день их стало больше на целых две стопки и разобраться с ними надо было до наступления утра, ибо на следующий день их прибавится еще столько же и возиться с этими времени уже не будет. Единственным облегчающим фактором было отсутствие потребности в сне — было гораздо больше времени для того, чтобы сделать все дела, параллельно в пол-уха слушая рассказ Канкуро, вот уже минут двадцать без устали говорившего про пару шиноби из Киригакуре. — ...а потом спросила, сколько будет стоить их гостиница, — вещал кукольник. — Ты представляешь? Хах, нет, ну подумать только! Сколько шиноби из разных стран к нам прибывало, никто ни разу даже не заикался об оплате номеров. Причем, знаешь, она ведь это серьезно сказала, не прикалывалась. Да еще так удивилась, когда я сказал, что все оплачено! Ты бы видел ее глаза, типа "ну ничего себе!". А еще она сказала, что ты очень щедр, вот. Гаара, всё так же не отрываясь от документов, кивнул. Разумеется, слова брата были для него в разы интереснее писем с прошениями, которым, казалось, не было ни конца, ни края, но он старался не подавать виду. — Вообще, — снова заговорил Канкуро, выдержав небольшую паузу, — эта Саюри — девчонка неплохая. Ну, сам посуди: хорошенькая, милая, да и себя в обиду не даст. Я бы, может быть, даже с ней за... — Не вздумай, — перебил его Гаара, наконец, отрывая взгляд от бумаг. — Это почему? — Они наши гости, так что это, как минимум, неуважение. Неужели тебе местных девушек не достаточно? Канкуро усмехнулся, поудобнее усаживаясь на стуле. Ни для кого не секрет, что существует такой тип парней, которым дай хоть миллион красивых девушек, всё равно будет мало и будет хотеться еще. Брат Казекаге относился именно к нему. И никогда этого не скрывал. — А тебе? — с ухмылкой спросил он. — А причем здесь я? — ответил Гаара вопросом на вопрос. — Ну, тебе-то, видимо, тоже девушек из Суны недостаточно, раз у тебя еще никого нет. Или я не прав? На несколько секунд повисло молчание. Кукольник, ощущая сладковатый привкус маленькой победы в этом разговоре, усмехнулся, заводя руки за голову и откидываясь назад. Гаара же, в свою очередь, нахмурился и опустил глаза, снова возвращаясь к бумагам. — Мне сейчас не до этого, — наконец ответил он. Канкуро прыснул. — Нашел отговорку! Знаешь, ты бы время не упускал, а то молодость ведь не вечна и все такое. Ты же понимаешь, о чем я говорю, да? Казекаге бросил на брата неодобрительный взгляд. — Ладно, ладно, не злись, — отмахнулся тот. — Да и насчет Саюри я шучу, не обращай внимания. Всё равно к ней этот Акиро, ее напарник, клинья подбивает. Гаара немного удивился, но лицо его осталось таким же каменным. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. — А ты не заметил? У него с ней точно что-то есть. Только вот я не уверен, что она об этом знает. Гаара задумался. За те несколько минут, что они виделись, он ничего такого не заметил хотя бы потому, что на парня этого даже и не смотрел. Ну, практически. Был, конечно, момент, когда тот передал ему документы от Мизукаге — он еще так резко протянул стопку. Быть может, из-за нее? Ведь если сама Саюри не держала на него, Гаару, зла за прошлое, это не мешало Акиро помнить, что тот чуть не убил девушку. — Ладно, — вздохнул Канкуро, поднимаясь. — Я, честно говоря, уже как-то устал тут сидеть. Пойду-ка я посплю хоть немного, а то завтра вставать ни свет, ни заря. Но вообще, скажу я тебе, девушки поинтереснее будут этих твоих бумажек. Гаара хотел было возразить, мол, раз уж ему действительно надо будет провожать с утра гостей, не стоит тратить время на развлечения, но к тому моменту, как он уже открыл рот, чтобы это сказать, дверь за его братом уже захлопнулась с той стороны. Он снова остался в своем кабинете один на один с документами.