Песчаная лилия

Выслушав подробный рассказ Саюри, Мизукаге невольно сжала кулаки, опуская глаза. Она все еще не до конца осознавала, что Акиро Ямада — один из самых молодых и самых сильных джонинов ее деревни — не вернулся с миссии. Мей могла поверить в чью угодно смерть, но только не в его. Этот парень обладал удивительной живучестью, и ему все было не по чем — он не раз получал ранения разной степени тяжести, но ему всегда удавалось выкарабкаться, как минимум, ради Саюри (о его любви к которой знала вся Кири, не считая самой девушки). Видимо, не в этот раз. — Он погиб, защищая нас, — срывающимся голосом произнесла куноичи, едва сдерживая вновь подступившие слезы. — Мей-сама, его имя обязательно должно быть на Мемориальном камне. — Да, конечно... — немного рассеянно ответила женщина. — Конечно. Саюри шмыгнула носом, вытирая влажные от слез покрасневшие глаза. Она знала, что ведет себя непрофессионально. Да что уж там, ее бурные эмоции, плач во время отчета о выполненной миссии и все остальное были полной противоположностью тому поведению, которое было прописано в уставе шиноби их деревни. По-хорошему, Мей вполне обоснованно могла бы лишить ее ранга, протектора и даже звания ниндзя, но в тот момент ни ее, ни саму девушку правила не волновали. С его смерти прошел день — целый день, на протяжении которого Саюри беспрестанно чувствовала ужасную пустоту и боль внутри. Ей казалось, что ее тоже проткнули насквозь в тот момент, только она почему-то осталась жива, и теперь края ее раны растягивали, разрывали, заставляя испытывать неимоверные мучения. — Тебе надо в больницу, — заметила Мизукаге, бросив взгляд на порезанное бедро девушки. — Пускай тебя осмотрят и подлечат, а потом... — Есть еще кое-что, — вдруг перебила ее Саюри, поднимая глаза. — Наверное, с этого надо было начать, но... не знаю, я все еще думаю об этом и не могу понять... — Что ты имеешь в виду? — насторожилась Мей. — Мы... мы с Окинири и Гаарой-сама уже были на территории нашей страны, почти добрались до деревни, когда... Мей-сама, вы можете мне не верить, но я полностью уверена, хотя и сама бы никогда не подумала, что это он, если бы не видела своими глазами... — Не видела что? — спросила женщина. — Изаму, — ответила девушка, сжимая руки в кулаки. — Но только он... он изменился, Мей-сама. Его протектор перечёркнут, у него теперь другая одежда и меч... Кубикирибочо, меч Демона Скрытого Тумана. Он так сильно похож на него, даже вблизи, что я сама сначала приняла его за Забузу Момочи. Потом, когда я узнала Изаму, я обрадовалась, но он напал на нас, и... Шумно выдохнув, Мизукаге поджала губы. Саюри ожидала увидеть удивление, волнение или даже страх, но то, что выражало ее лицо, больше походило на некое сожаление, вроде "черт, так я и думала". Куноичи всмотрелась в лицо Мей, вопросительно вскинув брови. — Так вы... — заговорила она, — вы з-знали? Мизукаге кивнула, вставая с кресла. Она сняла свой головной убор с вышитым на нем иероглифом "вода" и отложила на край стола, после чего сложила руки на груди и подошла к окну. Мей остановилась напротив него, став спиной к Саюри, и принялась внимательно вглядываться в очертания однотипных серых домиков, растворявшихся в густом тумане, словно ей было до них дело. — Я стала догадываться не сразу, — пояснила она, спустя минуту молчания. — Сначала я и правда думала, что Изаму погиб на миссии или был захвачен в плен нашими врагами. Но шло время, а от него не было никаких вестей, за него даже не просили выкупа, хотя это было бы вполне обоснованно. К тому же... — женщина потупила взгляд, — отряды АНБУ, которые я посылала на поиски... я сказала, что они вернулись ни с чем, но это не совсем правда. Ни с чем вернулся только один отряд. Другие два не вернулись вообще. Но самое главное то, что месяц назад мне сообщили, что кто-то из мирных людей якобы видел самого Демона Скрытого Тумана, вернувшегося с того света. Мей замолчала, пальцами сжимая ткань своего платья, после чего, выдержав недолгую паузу, добавила: — Это моя вина. Я должна была предусмотреть, что он может рано или поздно узнать о своем отце и решит пойти по его стопам. Зажав рот рукой, сдерживая всхлип, Саюри опустилась на стул, почувствовав, что она не в силах больше стоять. Ей показалось, что в тот момент внутри нее что-то разбилось — разлетелось вдребезги на тысячи крошечных острых кусочков, словно ваза из тонкого фарфора, упавшая на каменный пол. Девушке стало трудно дышать, как если бы к ее легким вдруг перекрыли доступ кислорода. — Изаму — его сын? — спросила она едва слышным шепотом. — И Акиро тоже. Они не должны были об этом знать. Никто не должен был. Обо всем знали только я, Макото и несколько членов Собрания, включая твоего отца. Его талант и силу объясняли везением, успехи в освоении водных техник — удачей и следствием тренировок. Я... мы все надеялись, что правда никогда не откроется и этого удастся избежать, но... мне сложно это признать, но, какие бы цели он теперь не преследовал, отныне Изаму — враг нашей деревни. Саюри ничего не ответила. Она сидела, обхватив голову обеими руками, и мотала ей из стороны в сторону, словно говоря "нет, это все не правда". Она просто не верила в это. Даже увидев его с мечом, даже после битвы с ним, девушка искренне надеялась, что его еще можно переубедить, можно поговорить с ним и заставить вернуться в деревню, чтобы все было как раньше. Но теперь, услышав все то, что рассказала Мей, она понимала, что это невозможно. За один-единственный день она потеряла сразу двух лучших друзей, которые были последними ее близкими людьми. Со всей силы ударив саму себя кулаком по ноге, возвращая чувствительность, Саюри резко поднялась со стула, так что тот отъехал назад, едва не опрокинувшись. Она вытерла глаза от слез и откинула назад непослушные пряди волос, выбившиеся из растрепавшегося хвоста. Ее брови нахмурились, от чего на лбу появилась складка, а светло-серебристые глаза приобрели цвет темных грозовых туч, словно она готова была метнуть в кого-нибудь молнию. — Мей-сама, я прошу вас сделать меня Оинином, — неожиданно твердо заговорила она. — Позвольте мне стать одним из них, чтобы я могла лично выследить и убить Изаму как нукенина. Мизукаге обернулась и вопросительно уставилась на свою бывшую ученицу. Сначала она даже и не узнала ее — в той Саюри, что стояла перед ней, было столько решимости и... злости? Да, наверное. Она искреннее злилась на Изаму — это было видно по ее лицу. — Саюри, — заговорила Мей, — я понимаю твои чувства, но... — Мей-сама, он был моим лучшим другом, — перебила ее девушка. — Я знаю его еще с Академии. Мы вместе ходили на миссии, вместе тренировались, даже жили под одной крышей. Они с Акиро, — ее голос предательски дрогнул на имени парня, — были моей семьей. Если кто-то и должен его убить, это обязана сделать именно я. К тому же, я единственный человек, который видел его после ухода из деревни. Я дралась с ним, и хотя он чуть не... — Вот именно! — воскликнула женщина, стукнув по столу кулаком так сильно, что Саюри вздрогнула от неожиданности. — Тебе несказанно повезло остаться в живых, девочка моя, но на следующий раз этого везения может не хватить! Он очень силен, и ты прекрасно это знаешь. Те два отряда были лучшими Оининами в деревне, но Изаму справился с ними, причем не просто победил в бою — я практически уверена, что они все мертвы! Я не могу позволить умереть кому-то еще, тем более тебе! — Но Мей-сама... — Саюри, это даже не обсуждается! Война может начаться в любой момент, а уж эта проблема гораздо более серьезная, чем шиноби-предатель. Девушка виновато опустила голову и тут же принялась ругать себя за дерзость. Сама же Мей устало опустилась в свое кресло и покачала головой. Она прикрыла глаза и помассировала виски, шумно выдохнув. — Я должна переговорить с Казекаге, — монотонно произнесла она, бросив быстрый безразличный взгляд на стопку бумаг из Суны. — Отправляйся к врачу, пусть тебя осмотрят и подлечат, а потом иди отдыхай. Если что, я пошлю за тобой. Саюри хотела возразить. Она хотела настоять на своем, хотела переубедить Мей, хотела стать Оинином, хотела выследить Изаму и посмотреть ему в глаза, перед тем как убить его. Хотела. Но не стала. Девушка промолчала, лишь коротко кивнув, всё так же не поднимая головы, после чего вышла из кабинета Мизукаге и направилась к лестнице, ведущей вниз. Гаара, сидевший в приемной, внимательно посмотрел на нее, провожая взглядом, и про себя отметил, что вышла она еще более расстроенная, чем заходила. Пряди волос упали на ее лицо, так что увидеть ее глаза ему не удалось, но почему-то он был уверен, что в них были слезы, и от этого молодому правителю Суны стало не по себе. Обычно его не так уж сильно заботили чьи-то душевные страдания. В конце концов, люди умирают каждый день, думал он, а уж тем более — шиноби, посланные на миссии ранга А, что априори подразумевают очень большой риск для жизни, и в этом нет ничего удивительного. Но всё же где-то глубоко внутри у него что-то сжалось. Если бы его спросили, он бы вряд ли смог однозначно ответить, что именно почувствовал, увидев настолько расстроенную Саюри — девушку, что практически все время их пути улыбалась. Да, впрочем, он и не знал — все, что было так или иначе связано с проявлением эмоций, было для него закрытой книгой, к изучению которой он только собирался приступить. Когда-нибудь. Как-нибудь. И уж точно с чьей-нибудь помощью.

***

Ночной сон длительностью более трех часов? Нет, о таком Саюри не слышала. Она просто не могла спать. Вернувшись из больницы домой, где еще совсем недавно жила с Акиро и Изаму, девушка очень долго не могла привыкнуть к пустоте, вдруг образовавшейся с отсутствием их обоих. Квартира, что на самом деле была совсем небольшой, теперь казалась ей просто огромной, даже необъятной. А еще было тихо, даже слишком. Никто не разговаривал, не смеялся, не ронял тарелки и столовые приборы, пытаясь приготовить себе еды. Вещи в комнате ребят были нетронуты — все лежало на своих местах, словно хозяева лишь ненадолго отлучились и должны были вот-вот вернуться домой. Вот только они не вернутся. Усталость взяла свое, и через пару часов Саюри всё же легла на кровать. Некоторое время она просто лежала на холодном белом покрывале, уставившись в стену пустым безразличным взглядом, но потом ее все-таки потянуло в сон. Короткий, скомканный, лишенный сновидений — девушка просыпалась несколько раз подряд, буквально через каждые тридцать-сорок минут, и каждый раз заснуть снова было все труднее. В конце-концов ей это надоело, и она, поднявшись с постели, решила прогуляться, несмотря на ранний час. Было темно. Саюри неспешно прошлась по еще пустовавшим улицам деревни, окутанных утренним туманом, посидела на крыше одного из домов, наблюдая за тусклым рассветом, перекинулась парой слов с отрядом АНБУ, патрулировавшим деревню по периметру, когда встретила их. Ничего из этого не помогло ей очистить сознание от навязчивых мыслей: в голову так и лезли воспоминания о ребятах, особенно — об Акиро. Девушка была в отчаянии: каждое место в этой деревне напоминало ей о нем, поэтому уйти и спрятаться от прошлого хотя бы ненадолго ей было просто негде. Вот если бы чувства можно было при желании взять и выключить... Куноичи пошла на их полигон — тот самый, где они тренировались еще с тех пор, как только-только стали учениками Макото. На нем по-прежнему никого не было: он располагался на окраине деревни, поэтому обычно команды тренировались на трех других, что были ближе к центру и Академии. Все на нем осталось по старому. И полоса препятствий, и деревянные столбы, и даже соломенные чучела для метаний сюрикенов. — Саюри? — окликнул ее парень, подходя к дереву, у которого девушка собиралась оставить сумку. Она не слышала, как он подошел, а потому от неожиданности вздрогнула и с трудом удержала в руке кунай, приготовленный для тренировки. Глубоко вздохнув, она обернулась и встретилась взглядом со своим товарищем по команде, стоявшем за ее спиной в нескольких шагах. — Акиро? — спросила она, вопросительно вскинув брови, и тут же поморщилась от боли. — Ты что здесь делаешь? Губы парня растянулись в широкой улыбке. Он усмехнулся, почесал затылок, взъерошив и без того лохматые черные волосы, спадавшие на протектор деревне, завязанный на лбу. Акиро переминулся с ноги на ногу, медля с ответом, после чего, сделав шаг вперед, произнес: — Тренироваться пришел. Ты тоже? — Да, я тоже. Саюри выдавила улыбку, все еще чувствуя боль в мышцах и разбитом на вчерашней тренировке носу. Вопреки ее ожиданиям, он опух не так уж сильно и даже почти не посинел, но, тем не менее, этого уже было достаточно, чтобы парень заметил ее "травму". Он сделал еще несколько небольших шагов, подходя к ней вплотную, и взглянул в ее глаза, в тот же момент пожалев об этом: выступивший на его щеках румянец едва не выдал его с головой. — Послушай, Саюри, если ты здесь потому, что переживаешь из-за вчерашних слов Макото-сенсея... — неуверенно начал говорить Акиро. — Это не правда, и мы так не думаем. Я уверен, он тоже так не думает на самом деле. Скорее всего, он не имел в виду ничего такого... То есть, наверное, имел, но не совсем в таком смысле. Он просто... — Я знаю, — кивнула куноичи, для убедительности улыбнувшись уголком губ, хотя по ее лицу было заметно, что в душе она с этим не согласна. — Спасибо тебе, Акиро. Парень улыбнулся еще шире, чем до этого. Частичка его хорошего оптимистичного настроения передалась девушке, заставив и ее улыбнуться — на этот раз уже искренне. — Потренируемся вместе? — робко предложил Акиро, словно думая, что она, скорее всего, откажется. — Ну... да, наверное, — недолго думая, ответила Саюри, чем немного удивила парня. Не ожидавший положительного ответа, он на пару секунд растерялся, но тут же взял себя в руки. Сняв сумку, он положил ее под дерево, рядом с сумкой девушки, после чего осмотрел полигон, словно выбирая, чем бы заняться. Задержавшись взглядом на своей сокоманднице, он заметил бинты, наспех наложенные на руки девушки, и нахмурился. — Ты отрабатывала тай-дзюцу? — вдруг спросил он, указав на них. Саюри смутилась. — Я... — замялась она, — ну, вроде того, но у меня пока не особо получается, так что... Парень заметно оживился, но тут же снова едва заметно покраснел. — Хочешь, я... ну, это... помогу тебе?Макото-сенсей говорит, у меня вроде хорошо получается... Куноичи внимательно посмотрела на него своими серебристо-серыми глазами и, подумав несколько секунд, кивнула. Акиро широко улыбнулся, жестом пригласив Саюри идти за ним к деревянным столбам, на которых остались вмятины после ее вчерашней тренировки. Остановившись перед ними, он стал рассказывать ей все от начала и до конца: как правильно встать, как держать руки, как при этом дышать и так далее, а девушка внимательно слушала его, хотя всё равно не верила, что когда-нибудь у нее получится сделать все правильно. Она ощущала себя слабой — уж точно слабее своего товарища — и думала, что это ей не под силу, но Акиро искренне подбадривал ее, повторяя, что все, что ей нужно, — это лишь практика. И иногда она сама в это верила. С тех пор прошло много времени, больше четырех лет. Теперь Саюри не только знала, как правильно бить и дышать — она могла проломить этот столб насквозь, если бы постаралась, но ей отчаянно не хватало Акиро рядом. Девушка минут десять бесцельно колотила кулаками по тренировочному столбу, давая волю всем своим негативным эмоциям, от чего на нем оставались вмятины, а на ее костяшках сдиралась кожа, после чего ее ни с того, ни с сего переклинило. Она вдруг с разворота ударила по нему ногой с такой силой, что буквально снесла половину, разломив его. Кусок дерева упал на землю, глухо ударившись, в стороны полетели щепки, а Саюри даже не почувствовала боли. Она вообще ничего не почувствовала. — Какая... страстная девушка, — с иронией произнес мужской голос за ее спиной. — А на меня сможешь так же ногу закинуть? — Прошу тебя, оставь меня в покое, — попросила Саюри, поворачиваясь к нему лицом. Хорошо сложенный парень среднего роста с темно-серыми волосами, собранными в небрежный хвостик на затылке — он стоял чуть в отдалении, прислонившись спиной к дереву, и внимательно наблюдал за куноичи, разглядывая ее без всякого смущения. На нем была стандартная униформа АНБУ с серым жилетом и маска, которую он снял, поймав взгляд девушки. В каждом его слове, каждом жесте и движении была такая вальяжность, словно он был как минимум властелином мира. — Ай-ай, как не хорошо, — он покачал головой, медленно приближаясь к девушке. — Я к тебе со всей душой, а ты... — Что ты хотел, Рокиро? — оборвала его Саюри, уперевшись ладонью в его грудь, не давая парню подойти вплотную. Тот цокнул языком, вскинув брови, и сунул руки в карманы. Светлая кожа, очень правильные черты лица, большие серо-голубые глаза и до невозможности самоуверенный вид — все это придавало ему обаяния, которым он пользовался при общении со всеми без исключения представительницами противоположного пола. На кого-то это действовало, на кого-то — нет. Саюри же находила его позерство просто смешным и нелепым. — Честно? Тебя, — ухмыльнувшись, ответил он, но, увидев, как девушка закатила глаза, добавил: — Да ладно тебе, успокойся. Я здесь, потому что меня послала Мей-сама. Она просила найти тебя и отправить к ней — у нее для тебя задание. Точно не знаю, — произнес парень, чуть прищурив глаза, — но мне кажется, она хочет поручить тебе охрану красавчика-Казекаге, пока он в Кири. Это лишь предположение, но... — Спасибо, Рокиро, я все поняла, — кивнув, ответила девушка, поворачиваясь к нему спиной. Она наклонилась, поднимая с земли жилет, предварительно снятый, а, поднявшись, почувствовала, как парень крепко схватил ее за локоть. — Мое предложение остается в силе, — прошептал он ей на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. — Пошёл ты, — покачала головой Саюри и отправилась в Резиденцию Мизукаге.