Дыхание в басовом ключе

На следующий день где-то в Питере Пробки в северной столице в часы пик дело привычное, но от того не менее раздажающее. Увидев, что светофор в очередной раз меняет свет на красный, в то время как машина не сдвинулась с места ни на метр, Боженов чертыхнулся и от души врезал кулаком по клаксону. Резкое злое бибикание было тут же подхвачено остальными, не менее осатаневшими, чем он, заложниками дорожных работ в центре города. Сидящий на пассажирском сидении скривился и, демонстративно почесав мизинцем в ухе, поинтересовался: — Попустило? — Снегов, вот только ты под руку не вякай, — огрызнулся Роман, полным безысходности жестом переставляя коробку передач на нейтраль. — Снегов? — подозрительно нахмурившись, переспросил собеседник. — В последний раз, когда ты обращался ко мне по фамилии, я потом полдня не мог унять кровь из носа. Что случилось? — Всё то же. — Я не Ванга, Романыч. И гадать не собираюсь. Последний раз спрашиваю — чем я тебе не угодил? — Десять минут назад я, кажется, объяснил предельно ясно. — А… Вика? — Алек почесал в затылке. — Я, кажется, не менее ясно дал понять, что не имею никаких намерений её обижать. — А какие намерения ты имеешь, а? — Боженов развернулся вполоборота в водительском кресле, чтобы иметь возможность заглянуть приятелю в глаза. — Что вообще происходит? — Да ничего не происходит, — пожал тот плечами. — А почему что-то должно происходить? — Алек, ты понимаешь, что она мне практически сестра? Я не знаю, что ты там задумал и в какие игры играешь, но если ты хоть… — Боженов, — перебили его предельно серьёзным тоном, — не вздумай угрожать мне. Угомонись и начни думать. Желательно мозгами. Ты мне друг, как это ни странно. Баб вокруг полно, а друзей у меня раз-два и обчелся. Ты в самом деле думаешь, что если мне кровь из носа захочется просто развлечься, я выберу именно твою знакомую? Я что, идиот, по-твоему, и не соображаю, чем это обернётся? — Да черт тебя, психа, знает, — уже более миролюбово буркнул Романыч. — Псих у нас Шес, — поправил Снегов. — А у меня четкие приоритеты, в которых друзья стоят гораздо выше однодневных развлечений. Так что расслабься. Если я сказал, что не обижу её, значит не обижу. Моё слово у тебя есть, а остальное, прости, не твоего ума дело. — Я просто не понимаю, какого черта ты вокруг неё вьёшься всё время, — дорогу наконец расчистили и Боженов тронул машину. — Неужели так сложно объяснить? — Нормально… Ты же сам нас познакомил! Тебе не приходило в голову, что она могла мне понравиться, а? Или ты считаешь, что мои отношения с прекрасным полом ограничиваются перепихами по клубам? — Алек, я… — Значит, — продолжил Ал, не давая ему возможности вставить и слова, — при знакомстве с дамой, я, по-твоему, должен или валить и трахать, или скрыться в сумраке? — Алек… — Нет, ты мне скажи. Прямо даже интересно стало, что обо мне думают. А то вдруг выбьюсь из образа. Как же жить потом? — Алек! — Что?! — Во-первых, — загнул палец Боженов, — я именно это про тебя и думаю. И, кстати, не без оснований. Так что не корчи здесь оскорблённую невинность. А во-вторых, мне надо в одно место заскочить. Посиди пять минут в машине. — Одни иуды вокруг, — делано печально вздохнул Ал. — Это не я плохой, это мир в меня не верит. И что тебе тут надо? Мы где вообще? — Ой, не дави на жалость, — отмахнулся Роман. — Здесь спортивный зал, в котором Витькин брат работает. Мне надо ему вещи для Даника передать. Буквально пять минут, и продолжим собачиться. Не скучай. — Да прям жду не дождусь, — беззлобно огрызнулся Снегов. — А может, закроем эту тему, а? — Послушай, — обдумал предложенное Боженов. — Я видел, как ты себя ведёшь, когда тебе, пардон, нравится дама. Так что не заливай мне тут. Дело твоё, конечно. Но помни — ты мне обещал. — Похоже, я какую-то не ту репутацию себе создал, — задумчиво пробормотал Алек, наблюдая, как его друг, взвалив на плечо огромный белый пакет, перебегает дорогу и заходит в здание напротив. — Ну и фиг с вами. Так, значит, здесь работает Викин брат… Интересно. Это я удачно с Романычем прокатился. Олег ушел из зала раньше, чем обычно. Конец лета, время каникул и массовых отпусков, так что посетителей почти не было. Так, несколько постоянных пришли в качалку, но там свои тренеры. А вот ринг пустовал уже часов с семи вечера. На выходных опять будет аврал, но сегодня можно позволить себе немного сачкануть. Тем более, сестра с племянником в отъезде и квартира целиком и полностью в его распоряжении. В кои-то веки можно не делить пульт от телевизора, не стоять в очереди в ванную, да просто позвать Тоньку «в гости», а не зажиматься как малолетки по подъездам. Он вновь подумал о том, что внезапная и ни к чему не обязывающая интрижка со старшей сестрой Викиного бывшего (тут он скрипнул зубами и сжал кулаки), кажется, грозит перерасти в нечто большее. Всё ещё не зашло настолько далеко, чтобы задумываться о совместной жизни, но, похоже, пора поставить сестру в известность. Её реакции Олег не опасался, зная, что они подруги. Но всё же лучше, чтобы узнала от него, а не от постороннего человека, случайно заметившего его с Антониной. Кстати, Тоня. Мужчина уже достал телефон, чтобы позвонить ей, когда его неожиданно окликнули. — Извините, — молодой парень приблизительно одного роста с Олегом встал с лавки у входа в здание и неспешным шагом приблизился к нему. — Вы, случайно, не из качалки идёте? — Да, а что? — Не подскажите, там тренер должен быть. Дольный. Имени, к сожалению, не знаю. — Олег, — подсказал он. — Это я и есть. А что случилось? Вы записаться хотите? — А? Нет-нет, — покачал тот головой. — Я… эм… по личному вопросу. — Личному? — Олег внимательнее пригляделся к парню, убеждаясь, что понятия не имеет, кто это такой, и на всякий случай сделал шаг назад. — Не думаю, что мы знакомы. — Точно, — собеседник подозрительно замялся, но всё же протянул руку. — Снегов. Ал. Имя прозвучало знакомо, но как Олег ни старался, так и не смог вспомнить. Вроде, не из зала. И не со школы — новый знакомый явно младше его. Примерно Викиного возраста. Может, её одноклассник? — Я всё ещё… — начал он, но перебил сам себя: — Извини, не припомню. Откуда мы знакомы? — Мы не знакомы, — подтвердил его подозрения собеседник. — Я, собственно, за этим и пришел. Черт, — неожиданно расхохотался он, — прийти-то я пришел, а вот что сказать? — Давай с начала, — предложил Олег, в душе недоумевая. — Но коротко. — Неплохая идея, — согласился Ал. — Оригинальная. Если коротко, то мне стало любопытно познакомиться с возможным родственником. — Чего? — Я Ал, — зачем-то повторил парень. — Неужели Вика ничего обо мне не рассказывала? Ал? Ал… Точно, Ал! — Алекс? — хлопнул себя по лбу Дольный. — Ну точно. Витькин ухажер? — Алек, — поправил Снегов. — Извини, непривычно, когда меня называют Алексом. Можно Саша, если хочешь, но лучше Ал или Алек. — Алек нормально, — кивнул Олег. — Так, значит, родственники? Ну, Витёк дает. А мне и полсловом не обмолвилась, что всё уже настолько серьёзно. — Ну, — почесал Ал затылок, — на самом деле, тут ещё бабушка надвое сказала. Видишь ли, — он снова запнулся, словно тянул время, не зная что сказать, — ну не понимаю я твою сестру. И меня это, мягко сказать, напрягает. — В каком смысле? — Мы можем поговорить начистоту, — решился Алек наконец, — и так, чтобы Вика не узнала о нашем разговоре? — Хорошо, — Олег приглашающе кивнул головой в сторону парковки, — поехали ко мне? Заляпаная бурой грязью по самую крышу машина приветливо пискнула и мигнула габаритными огнями. Алек подозрительно осмотрел престарелую Ниву и скептически хмыкнул: — А смысл ставить сигналку на такую рухлядь? — Ну-ну, — оскорбился Олег. — Я в автосервисе работаю, так что эта «рухлядь» тюнингована больше, чем иные молодки. Ходовую сам перебирал по болтику. Подвески с Паджеро переставил, а гидроусилитель… — Всё, всё, — примирительно поднимая руки отступил Снегов, — я понял. Извините, мадам, — отвесил он поклон машине, — для ваших лет выглядите сногшибательно. Вас вымыть — цены бы не было. — Это я утром влетел, — начал оправдываться Олег. — После дождя. — И где же такое болото водится? — Да на рыбалку я ездил. — Рыбалка? — Алек весь подобрался и хищно прищурился. — А мы, кажется, найдём общий язык. — Тоже любишь? — Тишину люблю, — пояснил он. — Порой так хочется, чтобы все отстали, не дергали, не лезли в душу, вообще даже не дышали рядом. Просто отключить телефон черта с два мне кто позволит. А так, вроде, по делу. — Хм, — Олег тронул машину, — могу понять. Ну, коли породнимся, будем вместе сбегать. — Кстати, да, — кивнул Ал. — Слушай, короче, какая ситуевина получается… Оранжево-коричневый плафон отбрасывал теплые пятна света на стены маленькой и уютной кухни. Бежевые обои, занавески на полтона светлее и шкафы с темной формаикой сочетались удивительно органично, хотя и были довольно стандартными и дешевыми, из тех, что можно найти в любом мебельном магазине. Вообще, квартира Дольных понравилась Алеку с первого взгляда. Небольшая, без шика и лоска, с разбросанными детскими вещами и игрушками, кучей обуви в прихожей, вязаными салфетками, огромным количеством горшков с цветами — она разительно отличалась от его дизайнерских покоев в Москве, вылизанных приходящей домработницей практически до музейного идеала. Что-то такое — уютное, безопасное и пахнущее малиновым вареньем — смутно припоминалось по детству, но воспоминания ускользали как песок сквозь пальцы, не давая сосредоточиться и зацепиться за что-то одно. Ал уже очень давно жил отдельно, и даже бывая на родине, предпочитал останавливаться в гостиницах, заскакивая к родителям лишь на чай или вообще вытаскивая их в рестораны. Глаз зацепился за стоящий на столе прозрачный пластиковый контейнер с остатками овсяного печенья — кривого и косого, явно вылепленного детскими руками. Когда он последний раз ел материнскую стряпню? Он путает, или в детстве мама каждую субботу заводила тесто и пекла булки с изюмом, а запах свежей сдобы заполнял весь подъезд? Нет, не путает. Было такое, было. Он обожал эти булки и однажды, когда мать уехала к двоюродному брату в Донецк, даже попытался сам их испечь. Отец тогда давился результатом, но ел и нахваливал. А затем заставил отдраивать кухню. Было, было. Почему же он перестал приезжать к родителям домой? Когда их двушка с такими же вязаными салфетками начала казаться ему неуместной? Так глупо. Ал внезапно понял, что хочет прямо сейчас зайти в такие знакомо-незнакомые обитые дермантином двери, переобуться в смешные, купленные матерью на какой-то распродаже кожаные домашние туфли с загнутыми носками, и сказать: «Я дома.» «Старею, — подумал Ал. — Или просто всё достало. К черту гостиницу, поеду сегодня к предкам ночевать. Вот отец удивится.» — М-да, — выдавил из себя Олег, всё то время, что Ал рассматривал кухню, пытавшийся переварить услышанное. — Даже не знаю, морду тебе бить или ржать. — Вот только держи себя в руках, — отшатнулся Снегов. — Я понимаю, что в тебе играют братские чувства, но попробуй поставить себя на моё место. Что бы ты подумал? — Да не такая она! — Олег ударил кулаком по столу, чуть приподнимаясь. — Это бред какой-то. Вы сами её запутали… — Запутали, не спорю, — Ал согласно кивнул и продолжил, тщательно подбирая слова: — Но, согласись, то, что она запуталась, вызывает ещё больше вопросов. — Ты параноик. — Возможно. Но, как показывает мой горький опыт, совсем не обязательно. Я, собственно, поэтому и хотел с тобой познакомиться. Говорят же, что о человеке можно многое узнать, если посмотреть на его друзей и родственников. — Ну и что же ты узнал? — Олег сел на место, достал пачку сигарет и, предложив Алу угощаться, нервно закурил. — А ничего я не узнал, — Снегов взял предложенное, прикурил, затянулся и раскашлялся. — Что за дрянь ты куришь? Ничего я не узнал. Ровным счетом ничего. С Романычем мы знакомы уже несколько лет и он за твою сестру меня и сам закопать готов. Ты тоже, вроде, нормальный. — Так перестань забивать себе голову всякой дурью и просто расскажи ей правду! — Если бы всё было так просто… Ал всё же затушил так и невыкуренную сигарету и зарылся пальцами обеих рук себе в волосы. Его правая рука, с которой только позавчера сняли гипс, была заметно светлее левой, загоревшей. В приглушенном свете кухонного светильника казалось, будто один из рукавов его футболки закатан до плеча, в то время как второй спускается к широкому ремешку часов на запястье. — Знаешь, когда живёшь в нашем мире, ты очень быстро либо учишься не верить людям, либо тебя сжирают. Деньги, слава — всё это кружит голову, и предают порой даже те, от кого совсем не ожидаешь, — и внезапно спросил совсем несвязанно с предыдущим: — Ты когда маленьким был, любил всякие страшилки на ночь сестре рассказывать? — Не припомню, — опешил Олег от такой резкой перемены темы. — А вот Шес меня пугал, бывало. Он где-то твоего возраста, ты в курсе? Я к ним на каникулах приезжал. Спали мы в одной комнате и он, паршивец, забавлялся, доводя меня до икоты. А хочешь, расскажу тебе историю? Жил-был на белом свете маленький мальчик. Обычный такой мальчик — в меру послушный, в меру сорванец. Такой же, как и все, за одним маленьким исключением — отца у него не было. Нет, ты не переживай, всё с тем нормально было, даже более того — батюшка нашего мальчика был королём. А сам пацан, значит, принцем. Точнее, он был бы принцем, если бы король его признал. Но тот, если честно, даже и не подозревал о существовании сына. Пацан наш рос, рос и даже умудрился стать не последним человеком в королевстве. И вот пришла ему в голову блажь познакомиться с родичами со стороны отца — другими принцами и принцессами. Не спрашивай, зачем. Сам мальчишка говорил, что любопытство замучило. Но были и те, кто считал, будто он плохое против короля задумал. Неважно, как оно там было, но узнал наш герой — к тому времени уже успешный молодой мужчина да завидный жених — что есть у него младшие сестры. Познакомился с ними. Молодые принцессы оказались прелестными девушками и он им открылся, рассказав о родстве. Только просил отцу ничего не говорить, опасаясь реакции короля на новоявленного сынка с довольно неоднозначной репутацией. Ну, а ты как думал? В нашем королевстве сложно куда-то пробиться и не измазаться по дороге в каком-нибудь дерьме. Можно, конечно, попытаться отбелиться, но как ни скрывай, что-то где-то когда-то да вылезет. Особенно, если хорошо искать. Одного не знал наш герой, да и никто этого не знал — тайна то страшная была, кою король с королевой скрывали от подданых — старшая дочь не была королю родным ребенком. Королеву-то он брюхатой уже взял. Обманом она его на себе женила, а правда мужу открылась лишь много лет спустя. Ну, королю-то она, может, и не родной была, а вот в мать пошла что статью, что характером. Змея подколодная с ангельским обличием. Отвела она нашего героя в сторонку и говорит ему: «Ты, добрый молодец, давай женись на мне, а не то я батюшке всё расскажу, да от себя добавлю, что, мол, замышляешь ты недоброе против него, отомстить хочешь за то, что мать твою бросил беременную, потому и к дочерям его клинья подбиваешь.» Молодец сначала девицу в дали дальние послал, а затем мозгами-то пораскинул и вот что смекнул: королю такая угроза репутации как внебрачный ребенок, да не с самым радужным прошлым, явно не сдалась. А что короли делают со смутьянами всякими да покусителями на честь королевскую? Правильно — голова с плеч и нет проблем. — И что же, женился молодец? — поинтересовался Олег. — Да хрен ей, а не свадьба! — Ал показал выразительный «фак». — Только тут с умом надо, а не с кулаками. По всему выходит, что молодцу-то с отцом надо бы поговорить. Самому, да начистоту. Только к королю так просто не попадёшь. — Почему? — Ну, сам подумай, — отмахнулся Ал, — не подойдёшь же на улице и не скажешь: «Здравствуй, батя, я твой сын.» А аудиенции «по личному делу» с глазу на глаз добиться практически нереально. — Ничего себе, — Олег снова прикурил, — влип твой герой. Кто король-то, кстати? — Именами бросаться не стану, — предупредил Снегов, — надеюсь, понимаешь, что шибко доверять мне тебе не с чего. Но, скажем так — он далеко не последний актер на российской политической арене. Так что вряд ли обрадуется такому «подарку», тем более в преддверии выборов. — Ну, обрадуется или нет, это вопрос, конечно, — согласился Дольный, — но что с девицей, пардон — принцессой подколодной? Вряд ли она сидит и терпеливо ждет, пока молодец её планы разрушит. — Да нет, как раз сидит и ждет, — опроверг Алек. — Не очень терпеливо, но ждет. — С какой такой радости? — А с той, что влюбился в неё другой молодец, — Ал сплюнул. — Тоже ничего так в качестве запасного аэродрома. Возможно, даже лучше — тот и взбрыкнуть может, а этот сам в рот смотрит. Вот и выбирает девица, никак выбрать не может. И пока она выбирает, кто ей больше люб, у горе-героя моей страшилки есть время убить дракона. — Чего-то тебя уже совсем не туда занесло, — скривился Олег. — Ну так сказка же. Причем, страшная. Наш молодец, кстати, по гроб жизни не расплатится со вторым молодцем за то, что он уже несколько месяцев выдавливает из себя эту, мать её, влюблённость. — Вот влип… — Олег встал и направился к кухонным шкафам. — Я без ста грамм эту вашу Санту-Барбару не осилю. — Я б тоже выпил, — согласно кивнул Снегов, — только не водку, если можно. — У Витька где-то коньяк был заныкан, сейчас гляну, — Олег закрыл шкаф, открыл другой — верхний — и, выудив из его глубин початую бутылку арманьяка и стаканы, вернулся к столу. — Ладно, допустим, я понимаю, почему ты настолько подозрителен. Но ты же видишь, что Витка хорошая девочка… — Ева тоже сначала была «хорошей девочкой», — оборвал его Алек. — И таких «хороших девочек» что у меня, что у Шеса, что у любого, кто крутится в этой индустрии, вагон и маленькая тележка. А по факту, по факту-то что? Блин… — он тяжело выдохнул и закатил глаза к потолку. — Знал бы ты, как же меня всё это уже достало! — Ты ещё скажи, что с удовольствием бы всё бросил и уехал в деревню, — огрызнулся Олег, оскорбленный недоверием к собственной сестре. — Не скажу. Мне нравится то, что я делаю. И мне нравится моя жизнь. И я знаю, что это — та самая плата. Но ты думаешь, от этого легче? У меня, кроме Шеса, есть один-единственный близкий друг. Романыч, растудыть его налево, с которым у меня ничего, понимаешь — ничего общего нет. Лучший друг, с которым даже темы для общения надо выискивать специально! — Ну и почему же ты с ним дружишь тогда? — А потому, что эта бестолочь оказался единственным человеком, кто, зная кем я являюсь на самом деле, в течение почти года общался со мной, как с самым обычным человеком. Да я был уверен на все сто процентов, что для него Саня Снегов лишь сокурсник, собутыльник и жилетка поплакаться на жизнь в общем и преподов в частности! А потом он мне так между делом бросил, мол, у тебя всё в порядке? А то последний сингл отстой полнейший — сыро, недоработано и вообще не в твоем стиле. Представляешь? Да я подсел на него, как иные на героин. — То есть, он дает тебе возможность почувствовать себя обычным человеком? — уточнил Олег. — Нет, нет… Ты не понимаешь, — Ал запнулся, подбирая слова. — Обычным человеком я могу быть практически с кем угодно. Это, на самом деле, совсем несложно. Или ты думаешь, что прям все поклонники узнают своих кумиров в лицо при случайной встрече? Но это тоже будет маска. Как и сам Снежный. Маска, понимаешь? У меня этих масок столько, что я порой задумываюсь, а есть ли под ними ещё что-то, есть ли там ещё человек? А с Романычем я могу быть самим собой — Снежным и Саней одновременно. Не задумываться, как выгляжу, что делаю, о чем говорю… И не просчитывать, что ему от меня надо, поскольку он уже доказал — без того, чтобы я просил — ничего. Только я сам. Я. Не Снежный и не молодой экономист Снегов, а я. — Думаю, — осторожно ответил Дольный, нахмурив лоб, — я никогда не смогу этого понять. Дикая ситуация. — Сказать тебе честно? Радуйся. Потому что на самом деле это совсем не так прикольно, как выглядит с экрана зомбиящика. Может, ты и прав, может, у меня параноя. Но у меня есть на то веские основания. А Вика мечется между мной, Шесом и Алексом и всё никак не сделает правильный выбор. — При чем тут Алекс? — возмутился Олег. — Ты так говоришь, как будто вас трое. Да, согласен, нехорошо сидеть одной попой на двух стульях, и ей определенно нужно выбрать между тобой и Шесом. Хотя, — он сощурился и сделал вид, что стреляет в Ала из указательного пальца, — на самом деле выбора нет, так ведь? — Пиф-паф, — озвучил Ал. — Да нет. Выбор есть. Просто будущее есть только у одного варианта, уж прости. И это именно Алекс. И нас именно трое. Потому что и я, Снежный, а именно в таком амплуа меня знает Вика, и Шес — это всё не более чем маски. Ни Снежному, ни Шесу Вика не нужна. Она же девочка семейная, а зачем кумиру семья? Глупо. Фанатам не нравится. Да и, если уже совсем начистоту, ни Снежный, ни Шес не нужны Вике. Мы ненастоящие, понимаешь? — А Алекс, значит, настоящий? — Алекс настоящий, — подтвердил Ал. — И мне, по вполне понятным причинам, очень не понравится, если Алекс обожжется. Понимаешь, почему твоя сестра никогда не узнает, кто он такой, если не пошлет и меня, и Шеса к черту и не выберет его? — Ты либо странный, либо глупый, — Олег, уже порядком захмелевший, начал заговариваться. — Ну с чего ты взял, что я не расскажу всё это Витьку? — Сам ты дурак, — беззлобно улыбнулся Ал. — Хотя и старше меня, а дурак. Ты же любишь сестру. Поэтому ничего ей не скажешь. Это должен быть её выбор. Целиком и полностью. А если она всего лишь сделает вид, что выбрала Алекса, то в результате так и останется со всё той же маской. Ты такой семейной жизни хочешь для неё? — Нет. Конечно, нет. А не рано ли ты заговорил о семейной жизни? — А почему ты исключаешь такой вариант? Алексу не пятнадцать лет, и такая девушка как Вика — спокойная, уютная, но острая на язык, способная и остановить, когда надо, и поддержать — почему нет? Вполне возможно, наступит день, когда я представлю родичам госпожу Викторию Снегову. — Ты загнул… — Да ладно тебе. Всё возможно, но для начала ей надо сделать правильный выбор. Выбрать правильного Алекса. — Не ты ли говорил, — прищурился Олег, — что не любишь, когда тебя называют Алекс? — Не «не люблю», — поправил тот, — а непривычен. А так — это такое же сокращение от моего имени, как и Ал, Алек, Саня или Шурик. Я отзываюсь на всех, включая «эй, ты» и «ваше величество». — Гы… Ладно, Шурик… — Олег, — перебил Ал, — я сказал, что отзываюсь на все, но не сказал, что отзываюсь цензурно! — Не думаю, что ты можешь смутить автослесаря на этом поприще. Сань, я в туалет. Сейчас вернусь. Ты не стесняйся — если хочешь жрать, разогрей пока котлеты. Они в холодильнике. В отличии от Дольного-старшего, Снегов готовить не просто умел, а ещё и любил. А потому, к тому времени, как в тишине квартиры раздался дверной звонок, не только успел поджарить найденные в холодильнике полуфабрикаты магазинных котлет, но и начал резать салат из обнаруженных там же вялых овощей. — Фигасе, у них гости без комплексов, — пробормотал он, глянув на часы. Было уже к полуночи. — Дольный! — гаркнул в коридор. — Там в двери ломятся. Открыть? Не дождавшись ответа, он вытер руки о цветастый, явно женский фартук и открыл двери. — Добрый вечер, — на пороге стоял незнакомый блондин с разбитой губой и синяком на пол-лица. — Ночь, — поправил Снегов и, склонившись нос к носу к новоприбывшему, удивленно поинтересовался: — А тебе никогда не говорили, что ты на меня похож?