Дыхание в басовом ключе

К свиданию с Алексом я подошла без того фанатизма, что сопровождал аналогичный повод с Алом. Возможно, потому что Алекс, кем бы он ни был, наверняка знал меня как облупленную и видел и сонную с опухшим лицом по утрам, и потную как мышь после выматывающих многочасовых репетиций, и с поплывшим гримом после концертов. Какой смысл строить из себя королеву бала, представ прежде замарашкой? А возможно, потому что и свиданием-то это не было. Честное слово, я до последнего не была уверена, как отреагирую. Влюблена-то я в Алекса влюблена, как кошка влюблена, но что произойдет с этим чувством, когда его предмет обретет лицо? Если им окажется Алек, что возобладает — любовь к Алексу или теплое, но лишь дружеское отношение к Снежному? А если это Шес, смогу ли побороть робость и раздражение, испытываемые мной по отношению к ударнику? В том, что сам Алекс настроен далеко не на дружбу, я практически не сомневалась. Достаточно было внимательно перечитать ту песню, что он прислал. Такая смесь отчаяния и надежды, сомнений и решимости просто не может сопровождать дружбу. Радуга. Он сравнил меня с радугой — этим многовековым символом перерождения, новых начал и отпущения старых грехов. Но я так и не смогла понять — он просил меня «подарить ему радугу» или спрашивал самого себя, смогу ли я это сделать, тот ли я человек. Сомнениями было наполнено каждое его слово. И я тоже сомневалась. А потому ни к чему не готовилась, ничего не ожидала и хотела просто встретиться, познакомиться и посмотреть, что будет и куда это нас приведет. Поэтому абсолютно спокойно отреагировала, когда ровно в пять за стол напротив опустился такой знакомый незнакомец и, задорно подмигнув, сказал: — Привет, красотка. — Привет, — ответила я. — Значит, всё же, ты? — Расстроена? — уточнил он. — Нет, — я же говорила, что была готова к любому повороту событий. Даже к тому, что на встречу придет кто-то третий. — Нет, Ал. Или мне уже можно называть тебя Алексом? — Лучше Ал, — ожидаемо поправил он. — Мне так привычнее. Значит, всё-таки, Ал. Что-то похожее на разочарование царапнуло изнутри и пропало. Забавно. Интересно, если бы пришел Шес, я бы почувствовала то же самое? Мы долго говорили, минут сорок, не меньше. Не было никакой напряженности — ни в плохом, ни в хорошем смысле этого слова. То есть, поначалу я не знала чего ожидать, а потому тщательно подбирала слова и ловила малейшие его интонации и изменения мимики. Но потом расслабилась. Это же Ал. Сколько раз мы уже сидели вот так, трепались «за жизнь», обсуждали планы на будущее, подтрунивая друг над другом на грани фола? Эта ситуация была настолько привычна и знакома, что я спохватилась лишь через полчаса. Всё было правильно, а поэтому — абсолютно неправильно. Ко мне пришел Ал. Ал, а не Алекс. Что ж, а вот и его ответ. Не скажу, что как-то по-особенному расстроилась. Нет, скорее, вздохнула с облегчением, поняв, что не придется объяснять, почему «нет». А в том, что это именно «нет», я уже не сомневалась. — Почему ты уезжаешь именно сегодня? — допивая свой кофе и делая официантке знак принести ещё одну чашку, поинтересовался он. — Не хочешь задержаться? Я бы тебе Москву показал? — С огромным удовольствием, Алек, — согласилась я, — но в другой раз. Мы с Ханом договорились, что я к ним с Юлой на ноябрьские приеду. А сейчас мне надо домой — документы в консерваторию сдать. Они и так делают огромное одолжение, что принимают их сейчас, после окончания всех сроков. Даже не знаю, какие связи ваш великий и могучий Гудвин задействовал для этого. — Ну, тогда я заскочу, когда в Питере буду, — предложил он. — Можно? — Конечно, Ал! Мой дом всегда открыт для друзей. — Друзей? — прищурился Снегов. — Просто друг? — Не просто, — попыталась я подлизаться и подсластить пилюлю, — ты человек, о дружбе с которым, да что там дружбе — просто знакомстве, я даже не мечтала. — Не увиливай, красотка, — фыркнул он, ни капли не впечатлившись моей лестью. — Мне показалось, ты хотела от Алекса не дружбы. — Но ты же не Алекс, — ляпнула я, не подумав, но прежде, чем успела пояснить, что именно имею в виду, Ал удовлетворенно откинулся на спинку стула и послал мне воздушный поцелуй. — Всё же, я в тебе не ошибся, — заявил он. — В смысле? — я уже не знала, что думать. — Алекс застрял на встрече с отцом и попросил меня извиниться и предупредить тебя. Ты в курсе, что у тебя телефон отключен? — Я знаю, — пролепетала я, ещё не до конца осознав, что происходит, — его Даня в унитазе утопил. А почему ты мне сразу не сказал? Зачем делал вид, что ты и есть Алекс? — Не удержался, прости, — он вроде извинялся, вот только раскаяния в голубых глазах не было ни на грамм. — Последняя проверка, честное слово. — Какая проверка? Ал, что происходит? Это что, игра такая? — Никаких игр, Вика, — беспечно отмахнулся он. — Должен же я был убедиться, кому вверяю трепетное сердце своего брата. Он у меня один, запасного нет и, учитывая возраст наших родителей, не предвидится… — Вы. Мной. Играли?! — припечатала я, резко обрывая его клоунаду. — Вы, %непечатно%, играли мной?! — Так, стоп! — вот теперь он посерьёзнел, поняв, видимо, что мне не до шуток. — Я бы не назвал это игрой. — Что конкретно вы сделали? — потребовала я, сатанея. Всё моё хорошее отношение к Снегову как ветром сдуло. — Я, — поправил он. — Я, а не мы. Алекс не причем. — Да мне плевать на твоего Алекса! Я хочу знать, что ты, мать твою, делал со мной! Я ведь верила тебе. Ты мне нравился, как человек, и я думала, что нравлюсь тебе. Ты Дане подарки таскал! — вспомнила я. — А Шес сидел с ним. Он же любит вас, паразитов! Это всё игры? Это всё %непечатно% игры? Ради ваших %непечатно% игр вы заставили меня поверить в Алекса?! — Так, стоп, стоп. Сто-о-оп! — взревел он. — Услышь меня, пожалуйста! Алекс не причем! Можешь злиться на меня, твое право, но он… — Ты ещё скажи, что он ничего об этом не знал! — Эм, — запнулся он. — Знал, конечно, но далеко не всё. И я, если честно, всё ещё надеюсь избежать с ним разговора по душам на эту тему. Пятый перелом носа мне не улыбается. — Сейчас прям заплачу от жалости, — прошипела я. — Я жду. За каким чертом ты со мной играл? — Я не играл… — Я ухожу, — предупредила я. — Подожди, стой, — он перестал отбрехиваться и, тщательно подбирая слова, продолжил: — Хорошо. Играл. В самом начале. Помнишь наше первое свидание? Ты была такая забавная — наивная, восторженная, глаза горят, губы дрожат. В рот мне смотрела. — О, — передразнила я, — я, наверное, так сильно отличалась от всех твоих остальных пассий? — Да нет, — подтвердил он мои подозрения, — абсолютно не отличалась. Поэтому, когда я узнал, что Алекс на тебя всерьёз глаз положил, то и сказал ему, что не верю тебе. И решил тебя проверить. — Класс! И после этого ты утверждаешь, что Шес со мной не играл?! — Я не сказал, что он был полностью в курсе моих планов и согласился на них, — осадил меня Алек. — И, тем не менее, я проверил. А он, как бы не кривился, следил за происходящим с огро-о-омным интересом. — И как же ты меня проверял? — Да очень просто, — с готовностью ответил он. — Предложил тебе на выбор: либо Снежного — редкостную равнодушную суку, но с приятным бонусом в виде мировой славы, либо Алекса — мирового мужика, согласись, но никому неизвестного. — А ничего, что мне выбирать было не из чего? Я была уверена, что Алекс это ты и есть! — Тут уже претензии не ко мне, — перевел он стрелки. — Понятия не имею, с чего ты так решила. Я уж точно ничего такого никогда не утверждал. Но это и не важно. Проверку-то ты прошла. — Ну, зашибись теперь. Жизнь прожита не зря, семейство Снеговых выдало мне проездной билет! — Вика! — снова завел он старую шарманку. — Всё, я понял, что был неправ. Надо было сразу сказать тебе, что я не Алекс и он скоро придет. — Ты в самом деле думаешь, что я из-за этого злюсь? — опешила я. — Алек, у меня есть развлечение по-интереснее, чем Шес, сбежавший со свидания. Смотри, какая прелесть — один играл мной, но не играл. Другой не играл, но играл. Я всё правильно поняла, Ал, ничего не упустила? — Да не играл он с тобой, Вика! — взвыл Ал. — Черт! Всё, молчу. Он смс-ку прислал, что будет через полчаса — поговори с ним и сама всё поймёшь. Чтоб я ещё хоть раз в жизни влез в такое!.. — Хорошо, — согласилась я. — Пусть позовет меня, когда придет. — Да тут подожди, Вит. Ну прости, а? — Ал, — скривилась я, — честное слово, ты не самая приятная компания сейчас. И у меня вещи не собраны. Я же не расчитывала, что с Алексом придется говорить два раза подряд. Я чемоданы пока сложу, через полчаса вернусь.

_______________________________________

В начале седьмого двери кафе распахнулись и внутрь быстрым шагом вошел высокий, прилично одетый мужчина средних лет. Без своей вечной подводки на глазах да в цивильной одежде ударник «Рельефа» выглядел немного старше, чем обычно. К тому же, сейчас он был довольно уставшим и ощутимо нервничал. Заметив сигналящего ему от углового столика Алека, он махнул рукой в ответ и подошел. — Ну, как прошло? — поинтересовался Ал. — Хорошо, — Шес оглядывался, выискивая кого-то, — намного лучше, чем я ожидал. Оказалось, он сам уже какое-то время ищет со мной встречи — отцовскими чувствами, мать их, воспылал. Прикинь, — вернулся он глазами к Алеку, — тридцать два года не пылал, а тут воспылал. — И на чем порешили? — Он пообещал замять эту историю с Евой и сделать так, чтобы она ко мне больше на пушечный выстрел не подошла. В обмен на моё согласие — цитирую — дать ему возможность узнать меня поближе. Я чуть под стол не упал. — Ну, от тебя не убудет, — пожал плечами Ал. — Да мне побоку, — скривился Шес. — Вопрос, как мать это воспримет. И батя. Ты же знаешь, как болезненно он относится к любому напоминанию, что я ему не родной. — Да нормально всё будет, не переживай. Дядь Слава прекрасно знает, что другого отца, кроме него, у тебя нет и не будет. — Одно дело знать, Сашка, — устало не согласился Шес, — а совсем другое чувствовать. А где Витёк? Ты её предупредил? — Предупредил, — Алек запнулся. — Мы тут немного поговорили и она поднялась в номер собирать вещи. Сказала, когда ты придешь, спустится. — А как она… — теперь запнулся Алекс. — Ну, что я это я. — Хорошо, довольна была, — жизнерадостно сообщил тот, но потом зажмурился и постучал себя костяшками пальцев по лбу. — Леш, только не убивай сразу. Я такую глупость сделал. — Что? — заиневел Шес. — Ну, я сначала себя за тебя, в смысле, за Алекса выдал. Но она расколола меня и как-то так слово за слово… Черт! Короче, тяжело тебе будет с ней говорить. Она теперь уверена, что ты играл с ней. — Саша… — его собеседник тяжело играл желваками, явно с трудом сдерживая рвущийся наружу великий и могучий русский. — Саша. Ал. Алек, я о чем тебя просил? Саша, ты… Блин, Саша! И неожиданно сорвался с места, выбегая из кафе. Гостиница была буквально за углом, так что уже через несколько минут несчастная портье имела сомнительную честь обьяснять запыхавшемуся, не сдерживающемуся в выражениях мужчине, почему она не может сказать, в каком номере проживает Виктория Дольная. — Она выехала двадцать минут назад, понимаете? Уже уехала. Вот квитанция. Вот выписка. Нет ее тут. — Черт, черт, черт! — Шес ударил себя кулаком по бедру и уточнил: — Может, она сообщение какое-то оставляла? — Может, и оставляла, — развела руками портье, — только вам надо имя адресата назвать, иначе я ничего не могу сказать. — Алекс? — предположил Шес. — Нет, простите, ничего для Алекса. — Шес? — вторая попытка. — Ал. Алек. Снежный. Александр Снегов, — выпалил очередью подоспевший Алек. — Александр? — уточнила портье. — Нет, тоже нет. — А Алексей, — холодея предположил Шес. — Снегову Алексею есть что-то? — Вот, пожалуйста. На стойку легла глянцевая открытка — пасмурное небо пересекала яркая полупрозрачная радуга. Алекс перевернул картон. «Дарю, Лёша» — гласила надпись на обратной стороне. В букве «ю» чернила чуть размазались и Шес осторожно потер её подушечкой большого пальца. — Я же предупреждал, что ты доиграешься с этой конспирацией, — хмыкнул за спиной Ал. — Ну, зато теперь мы точно знаем, что она неровно дышит именно к тебе. — Сань, — прошептал Шес, — я хочу извиниться за все те разы, что ломал тебе нос. — Эм, — опешил Ал. — Прямо сейчас? — Да, сейчас. Сколько раз, кстати, это было? — Три. — А не четыре? — уточнил Шес. — Не, точно. Три раза мне ломал ты и один раз Романыч. Всего четыре. — Пересчитай, — сквозь зубы выдохнул старший из братьев и, резко развернувшись, впечатал кулак ему в лицо. — Валентин Свиридов тоже выписался? — не обращая внимание на стонущего Ала, пытающегося зажать рукой кровящий нос, повернулся он к портье. — Нет, он ещё тут. Двести третий номер. Подождите, мне надо предупредить постояльца! — кричала она вслед взлетающему по лестнице мужчине. — Дохлый номер, — просипел Ал. — Его сейчас и бульдозер не остановит. Лучше лед мне принеси, красотка. Валентин тоже никак не смог помочь в поисках пропавшей Виктории. — Она решила с Данькой по «Золотому Кольцу» прокатиться, — сообщил он, зевая и почесывая встрепаную со сна шевелюру. — А что такого? Домой ей не к спеху, а ребенку будет и интересно, и познавательно. — Черт! Вот же черт! — Шес нервно мерял шагами комнату. — Как же ты её отпустил без телефона-то? — Так, а я откуда знал? — оправдывался парень. — И вообще, что значит «отпустил»? Я Данькин нянь, а не её, и мой договор, кстати, закончился сегодня утром. — Она хотя бы сказала, через какое агенство тур купила? — допытывался ударник. — Или она с кем-то поехала? Валь, ну хоть что-то же ты должен знать! — Да ничего я не знаю, Шес! Что случилось-то? — Не важно, — обрубил тот. — Слушай, мне ехать надо, может, смогу перехватить её где-то. Так что не смогу тебя до поезда подкинуть. Гудвина или Хана попрошу… — Да не надо, — отмахнулся Валентин. — Справлюсь. В гостинице трансфер должен быть. В крайнем случае, такси вызову. Не переживай. Едва за ударником захлопнулась дверь и стихла дробь торопящихся шагов на лестнице, как из ванной комнаты в номере Валентина донесся приглушенный детский голос: — Мама, а Шесик Валю нашел. Значит, теперь Валя водит, да? — Нет, солнышко. Пока он всех не найдет, водит Шес. Это такие специальные прятки, для взрослых. — И мы будем тут прятаться, пока он нас не найдет? У меня уже ножки устали. — Тогда давай перепрячемся? Поехали домой?