***
Как ни странно, такси их дождалось. Задумчивый Шерлок молчал, глядя в окно, а Джон внезапно почувствовал себя как-то странно. Зудящее беспокойство вдруг оформилось в четкое ощущение чужого взгляда. Доктор нахмурился и оглянулся. За их кэбом ехали несколько машин, одни сворачивали на перекрёстках, другие из этих перекрёстков выезжали, но все инстинкты Джона твердили — за ними следят. Он потер затылок и негромко позвал: — Шерлок… Холмс повернулся к нему. — Мне кажется… Я не совсем уверен, но, по-моему, за нами хвост. Парень тоже нахмурился было, потом махнул рукой. — Это люди Майкрофта, не обращай внимания. — Ты уверен? Холмс мрачно глянул на Джона. — Если до квартиры доведут, то точно. Джон в очередной раз с трудом сдержал эмоции. — А если нет? — Будем разбираться с проблемами по ходу их поступления. Доктор открыл было рот, чтоб возразить, но тут по затылку словно плеснули горячей злобой, и ощущение взгляда исчезло. Он снова обернулся и успел увидеть, как полицейский из дорожного патруля тормознул какую-то тёмную машину. В тот же момент Шерлок вытащил телефон и, судя по всему, прочитал СМСку. Хмыкнул, пожал плечами и вновь сунул телефон в карман. Джон вопросительно глянул на него, но парень сделал вид, что не заметил, идеально изобразил шерлоково выражение лица «Скука» и отвернулся к окну. Ватсон мысленно выругался. «Тайны мадридского двора, блин. Ладно-ладно, я всё равно из тебя вытрясу все твои секреты. Или из Шерлока, когда он явится». Его дико раздражало, что им играют втёмную. Он, конечно, привык к этому за время жизни с Шерлоком, но привыкнуть ещё не значит одобрять. Нет ничего приятного в том, чтобы быть пешкой. Кроме того, его раздражение сильно подогревало беспокойство за двойника. Разумеется, подменыш знал гораздо больше, чем говорил, но Джон прекрасно помнил, что именно заигрывания Майкрофта Холмса с Мориарти привели Шерлока на крышу Бартса. И пусть Шерлок, судя по всему, выжил, но эти чертовы секретные правительственные операции, априори предполагавшие, что все, кроме Холмсов — идиоты и тупицы, сильно выводили Джона из себя. Ватсон глубоко вздохнул, загоняя раздражение поглубже. Требовать ответов от парня было бессмысленно, по крайней мере, сейчас. Лучше молчать. Скорее бы это всё закончилось, чтоб можно было поговорить с подменышем начистоту, встретиться с ним в нормальной обстановке, узнать в конце концов его имя… Джон хмыкнул. Кажется, это становилось его навязчивой идеей. «Как же тебя зовут? Взять тебя за руку, назвать по имени… Ты ведь тоже на меня очень выразительно поглядываешь, вон как шарил по мне глазами, пока я одевался. Е***я секретность. Молчу я, молчу. Эх…» Кэб подкатил к их дому и остановился. Пока Шерлок рассчитывался с таксистом, до Джона вдруг дошла одна странность. Он подождал, пока Холмс выберется из такси, открыл дверь и, заходя в прихожую, спросил: — Зачем мы вылезали через окно, если вернулись через дверь?***
Шерринфорд едва не стукнул себя по лбу. Он совсем забыл об этом, полностью поглощенный разрывающими его противоречивыми мыслями. Надо было как-то выкручиваться. Он недовольно вздохнул и сказал: — Майкрофт всё равно нас уже вычислил. Завтра наверняка придет лично высказать все, что думает о подобной самодеятельности. Плевать. Джон снял куртку. Движения выдавали его нервозное состояние. — Значит, есть надежда, что мы больше не будем лазить в окна? Шерринфорд весело сверкнул глазами. — Только не говори, что тебе не понравилось. Джон открыл рот. Закрыл. Сжал челюсти так, что на скулах заходили желваки. Холмс приготовился к тому, что сейчас его всё же ударят, но доктор неожиданно усмехнулся и ласково сказал: — Ты придурок. Пару секунд они смотрели друг на друга, а потом расхохотались. Из-за двери квартиры «А» послышалось недовольное восклицание миссис Хадсон: — Мальчики, два часа ночи! Вы не могли бы вести себя потише?! Джон зажал себе рот, глядя на Шерринфорда блестящими глазами, и побежал наверх по лестнице, перескакивая через ступеньки. Холмс рванул за ним, тихо подхихикивая. Они вбежали в квартиру, рухнули на диван и снова захохотали, привалившись друг к другу плечами. — Господи, какой идиотизм! — выдавил Джон сквозь смех, поворачиваясь к Шерринфорду. Тот тоже повернул голову, чтобы ответить, и застыл. Лицо Джона было совсем близко, Холмс буквально вдохнул его последний смешок и судорожно сглотнул, не в силах оторвать взгляд от улыбающихся губ Ватсона. Тот тоже замер, быстро глянул на его приоткрытый рот и чуть подался вперед. Тишину квартиры разорвало жужжание телефона из кармана пиджака Шерринфорда, и он отпрянул от Джона, на секунду полностью выходя из роли, даже не заметив, как его лицо исказилось в гримасе отчаяния от внезапного осознания: нельзя! Нельзя! Он не Шерлок! Джон нахмурился и протянул руку, кажется, пытаясь взять его за плечо, но Шеррифорд уже вскочил с дивана, снова натягивая маску, с усилием заставляя себя улыбаться. — Майкрофт, — он махнул телефоном, словно отрезая этим жестом себя от доктора. Джон на секунду прикрыл глаза, выпрямился и вежливо спросил: — Что пишет? — Бесится. Этот обмен натянутыми репликами после искреннего смеха звучал до невозможности искусственно. Шерринфорд позволил себе поморщиться, якобы из-за СМСки. Он только что оказался практически вплотную к провалу. Но Джон был настолько близко… Холмс отвернулся, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Как же это выдержать, как?! Он потер лоб, улыбнулся, не отдавая себе отчета, насколько его улыбка похожа на страдальческий оскал и деланно бодро объявил: — Я в душ, — и Джону лучше не знать, чем Шерринфорд там будет заниматься, до сих пор ощущая его дыхание на своих губах. Ватсон кивнул, с такой же неестественной улыбкой сказал: — А я, пожалуй, сделаю чай. Ты будешь? — Да, — выпалил Шерринфорд и сбежал. Только дверь ванной хлопнула. Тщательно заперев двери, он быстро разделся, открыл воду и забрался под душ. Горячая вода ничуть не помогала расслабиться. Шерринфорд тихо застонал и прижался лбом к кафельной стене. В голове стучало: «Джон. Джон. Джон.» Шерринфорд облизнулся, пытаясь ощутить вкус смеха Джона, замер, вспоминая, представляя, что могло бы быть дальше… Вот они на диване, так близко, что он видит свое отражение в расширившихся зрачках Джона. Вот Джон придвигается ближе. Вот не раздается сигнал СМСки от Майкрофта, и Джон целует его, сначала неуверенно, чуть прикасаясь губами, и Шерринфорд подается вперед, углубляя этот поцелуй, скользя языком в теплый желанный рот. Шерринфорд поднял руку и начал нежно поглаживать свои губы кончиками пальцев, представляя, как Джон запускает пальцы в его волосы, притягивает его ближе, настойчиво посасывает нижнюю губу, легонько прикусывает её, срывая стон, и тут же зализывает место укуса. Шерринфорд слегка сжал свои губы пальцами, потом рука скользнула на шею. Это губы Джона легко проводят по скуле, обводят челюсть, это Джон мягко втягивает в рот кожу на чувствительном местечке под ухом, спускается цепочкой поцелуев по шее, по груди, сжимает сосок, трогает его влажным языком, прикусывает… Шерринфорд тихо застонал, стиснув свои соски пальцами, заскользил руками ниже, провел кончиками пальцев по животу и положил ладони на пах, не прикасаясь пока к возбуждённому члену, оттягивая момент, потому что хотелось… Хотелось… Он оглянулся, тяжело дыша, и схватил с полки шампунь Джона. Посомневался ровно секунду, открыл и выдавил себе на ладонь немного золотистой, пахнущей лимоном массы, растер и наконец дотронулся. Провел, несильно сжимая, от основания до головки, тихо выдохнул, сдерживаясь, стараясь молчать, чтоб Джон не услышал, чтоб Джон не догадался, Джон, Джон, Джон… Едва слышно постанывая, Шерринфорд сжал кулак и принялся толкаться в него, уже не в силах воображать то, чего не было, но вызвав и удерживая в памяти картину того, как он нависал над Джоном в его постели, как поблескивали его глаза в слабом свете уличных фонарей, как шевелились его губы под закрывающей рот ладонью… Холмс разжал руку и принялся гладить пальцами головку члена, большим, указательным, уздечка, венец головки, кончиком пальца по сочащейся щели, губы Джона, руки Джона, Джон смотрит, Джон улыбается, Джон шепчет: «Давай же», кулак сжимается, сильные быстрые движения, чего-то не хватает, два пальца левой руки в рот, слегка прижать корень языка, жадно сосать, быстрее, быстрее, даааааааа… Не кричать, молчать, молчать… Шерринфорд открыл глаза и опустил руки. Белые брызги на кафеле. Горячий душ. Холодные стены. Джон на кухне, готовит чай. Не для Шерринфорда. Для Шерлока. Ноги подкосились, и Шерринфорд упал на колени. Это слабость после оргазма. Да, только из-за этого. То, что болит в груди, то, что стучит в висках, здесь ни при чем. Просто надо немного посидеть, потом встать, закрыть воду, вытереться, одеться и выйти из ванной. На кухню. К Джону. Пить чай. Приготовленный для Шерлока. Шерринфорд поднял голову и подставил лицо под струю из душа. Это просто вода течет по лицу. Просто вода.***
Джон заваривал чай и ругал себя последними словами. Идиот! Ну зачем он полез к парню? Ясно же, что до конца этой чертовой неведомой секретной операции он изображает Шерлока, а значит, не может признаться в том, что чувствует сам. Если вообще что-то чувствует, если Джону это не показалось, не привиделось… Хотя сигналы двойник подавал вполне отчетливые. Но Майкрофт, и тот разговор… Ведь очевидно же, что подменыша уберут отсюда, едва Шерлок вернется. И ни к чему настоящему Шерлоку осложнения в виде ненужных ему чувств. Черт, что же делать? Сказать прямо, что уже давно понял? Или продолжать молчать, надеясь на лучшее? Кроме того, парень что-то говорил про жучки в квартире. Что случится, если Майкрофт узнает о догадках Джона? Не уберут ли двойника в таком случае? Джон не понимал, почему всё это до такой степени завязано на нем. Зачем все эти спектакли разыгрывают именно перед ним? Даже если верить словам двойника и Майкрофта, что это сделано только ради его безопасности, то всё равно непонятно. Можно же сказать прямо, объяснить… Нет, он не мог понять. Но подменыша выдавать нельзя, это Джон осознал. Что же дальше-то будет? Когда всё это закончится, смогут ли они с этим парнем снова встретиться? Смогут ли поговорить честно? Джон устало потер переносицу. Интуиция твердила: «Признайся», но может ли он? И как это сделать, чтоб не узнал Майкрофт? И Шерлок… Джон внезапно почувствовал пронзительный страх — за Шерлока, который неизвестно где и неизвестно, что с ним, за подменыша, которого вполне могут разыграть, как пешку, сбросив с доски при необходимости, да и за себя самого, втянутого в эти криминально-правительственные разборки, в которых он ничего не понимал. И этот маньяк… Какого черта парень лезет в то, чего не понимает? Зачем было нужно сегодня ехать в этот заброшенный дом? Слежка… Их совершенно точно вели сегодня от места преступления, и если бы не дорожная полиция, то наверняка проследили бы за ними до самого дома. В этом тоже была странность. Их адрес знали все, любой мог просто прийти к ним. Зачем следить? Джон помотал головой. Он не способен разобраться в этих хитросплетениях. Подменыш ничего ему не скажет, потому что боится Майкрофта, сам Майкрофт… Доктор хмыкнул. Да, из Холмса-старшего ничего не выдавить. А Шерлока нет, хотя когда это Шерлок рассказывал ему что-нибудь до того, как дело было завершено? Зачем его вообще во всё это втянули? Ах да. Мориарти. Угрожал убить Джона. Как будто кому-то есть дело до того, жив он или нет. Как будто он способен ещё на что-нибудь, кроме как заваривать чай героям. Кстати, чай… Джон разлил чай по чашкам. Парню надо поесть, как бы он не хорохорился. Нельзя питаться одним святым духом, даже если изображаешь из себя Шерлока Холмса. Хлопнула дверь ванной. Подменыш устало зашел на кухню и почти рухнул на стул. Джон укоризненно сказал: — У тебя совсем сил нет. Тебе нужно нормально питаться. — Я не буду… — Будешь, — перебил Джон. — Я сейчас быстро поджарю яичницу, и ты её съешь. И после этого пойдешь и ляжешь спать. — Но… — Без возражений! — Я… — Ты скоро упадешь, у тебя же совсем сил нет! Белый совсем, гипогликемия налицо! — Джон! Да дай же мне сказать! Я поем, слышишь? Я и правда… Доктор, уже набравший в грудь воздуха для продолжения гневной тирады, услышав согласие, тут же сдулся и захлопотал вокруг парня, придвинул ему чашку, вытащил сковородку, полез в холодильник… — Может, ты омлет хочешь? Или тосты поджарить? Что ты молчишь? — Джон обернулся и увидел, что подменыш сложил руки на столе и положил на них голову. И аж глаза закрыл от отчаяния, от невозможности назвать имя, иное чем… — Шерлок, ты спишь? — и ужасно разозлился на себя, увидев, как судорожно сжались в кулак тонкие пальцы. — Нет, — глухо и безнадежно ответил тот. — Просто устал. Всё оказалось сложнее, чем я думал. Ватсон прекрасно понял, что парень говорит не только о деле. Он тихо вздохнул и, не удержавшись, погладил мокрые взъерошенные волосы на утомленно опущенной голове двойника. Тот едва заметно вздрогнул и поднял взгляд, но доктор уже отвернулся к плите. — Джон, — тихо позвал он. — Ммм? — Я хотел спросить… Ты сможешь меня когда-нибудь простить? Джон посмотрел на него и, тщательно подбирая слова, медленно сказал: — Я простил тебя в тот же вечер, когда ты пришел, — и по мелькнувшей в глазах подменыша боли осознал, что тот всё же понял его неправильно. Ватсон мысленно чертыхнулся. Он просто не мог выразиться ясней. А парень уже натянул маску Шерлока и прохладно улыбнулся. — Хорошо. — Как ты смотришь на то, чтобы завтра устроить себе выходной? — Джон решил зайти с другой стороны. — Что ты имеешь в виду? — Шерлок («Мать твою, ну Шерлок же!») чуть нахмурился. — Закажем карри или что-нибудь из китайского ресторана, посмотрим кино. Ты не будешь в сотый раз перечитывать дело этого маньяка, сидеть за компьютером и бегать по развалинам. Просто отдохнем. — Джон увидел, что двойник колеблется, и решил, что немного хитрости не повредит. — Как раньше. Сработало. Парень кивнул, чуть нахмурившись, и немного неуверенно сказал: — Ладно. Пусть будет выходной. Доктор облегченно вздохнул. День отдыха им обоим не повредит. И, может быть, Джон сможет хоть что-нибудь придумать.