Дружба в подарок

      Мичиру действительно подала заявку на получение полного досье семьи Тено, воспользовавшись мамиными каналами. Она не сказала Харуке, что покопалась в ее биографии, как хороший следователь, и узнала все, вплоть до времени ее рождения и имени любимого пса покойной бабушки. Прочитав подробнейшую историю их семьи, Мичиру весь вечер мучилась с головной болью – она не могла понять, как ее, ее Харука могла вырасти в этом бедламе, с родителями, о которых уже больше десяти лет нельзя было сказать ни одного хорошего слова. Бабка со стороны ее отца была известной женщиной с панели, и умерла в тридцать пять от вполне ожидаемой венерической болезни. Отец воспитывался дальними родственниками, с детства промышлял мелкими кражами, и ненадолго остепенился, лишь полюбив мать Харуки. Судя по фотографиям, она была настоящей красавицей – Мичиру сразу узнала глубокие серые глаза, такие родные и знакомые – Хару была очень похожа на свою мать. Четыре года господин и госпожа Тено жили счастливо и воспитывали маленькую дочь… Затем все полетело под откос. Причина этого, как ни странно, была неизвестна – кто-то подозревал наркотики, кто-то валил все на долги, кто-то – на игровую зависимость… Мичиру было наплевать, что случилось – впервые она была безумно благодарна матери, которая привела в дом Харуку, в самом прямом смысле выкупив ее у отца. Теперь Хару принадлежала ей и только ей – и Мичиру краснела, осознавая, какое удовольствие доставляет ей эта мысль. В эту ночь Мичи не смогла уснуть – она вертелась с боку на бок и все думала, что Харука очень понравится матери. Понравится в качестве девушки ее дочери. Мичиру не сомневалась, что мама поймет. Она закрыла глаза и улыбнулась. Мичи нарочно дразнила Харуку, то и дело заговаривая о Сейе – она видела, как страстно та ревнует ее, замечала, как сильно Хару желает постоянно быть рядом с ней… Услышав имя «Сейя-кун» в любом контексте, Тено Харука либо бледнела, либо краснела, руки ее невольно сжимались в кулаки, брови хмурились, и она становилась такой очаровательной, что сердце Мичиру пело, хотя внешне она продолжала таинственно улыбаться. Харука совсем не умела скрывать свои чувства, и ее отчаянные попытки показать, что ей все равно, были такими провальными, что Мичи не удержалась и поцеловала бы ее, если бы не одно важное обстоятельство. Мичиру твердо решила, что Харука будет только рядом с ней… Но она не могла просто сказать, как желает, чтобы они были вместе. Хару расценила бы это, как покушение, нападение, проявление хозяйской власти – и, возможно, подчинилась бы, но в очередной раз ощутила бы себя подавленной, а свои желания – растоптанными. Она должна была придти к этому сама и только сама… Но Харука знатно тормозила, и Мичиру уже не знала, как еще дать понять, что она ждет... Иногда она думала, что ей следовало бы рассказать о том, что Сейя Коу всего лишь ее старый друг, а то и подружка, но Мичи отметала ту мысль – ей хотелось, чтобы Харука поняла, что она достойна всего самого лучшего – даже в сравнении с другими. Мичиру уютно устроилась на кровати. Спать по-прежнему совсем не хотелось. Хотелось другого, о чем приличной девушке не следовало бы думать, и Мичи покраснела. Она тяжело вздохнула и подумала, что может сниться Харуке в такую лунную ночь – хорошее, плохое? В глубине души Мичиру очень хотелось попасть в сон Харуки и посмотреть тайные желания ее сердца. Минако-сан всегда говорила дочери, что в полнолунье всем людям снятся необычные сны – луна выпускает наружу либо самое лучшее, либо самое ужасное, что происходило, происходит или будет происходить в жизни каждого человека. Мичиру внезапно захотелось увидеть, как спит Харука, и она осторожно вышла из комнаты.

...

      Каждое полнолуние Харуке снился самый страшный в ее жизни кошмар – она металась по кровати, кричала и просыпалась в поту, с искусанными губами, с липнувшей ко лбу челкой, дрожала от страха и едва могла поверить, что увиденное никогда не повторится. Когда ей исполнилось тринадцать лет, отец решил, что она уже достаточно взрослая, чтобы зарабатывать деньги. Харука послушно устроилась расклеивать объявления, но за это платили жалкие гроши, совершенно не удовлетворявшие господина Тено. Вместо этого он решил, что дочери лучше всего взять пример со своей бабки и заняться самой древней в мире профессией… Много позже Харука узнала, что ее отец отправлялся в пару борделей и был выпнут оттуда со своим «предложением». Лишь в одном месте его попросили «немного подождать», и разгневанный Тено решил найти клиента для дочери сам. «Клиент» оказался не только любителем маленьких девочек, но еще и любителем жесткого секса, включающего в себя игру с ножом, которым пьяный мужчина совсем не умел владеть… Харука задыхалась, снова чувствуя, как потное тело прижимает к ее кровати. Она пыталась звать на помощь, вырываться, но получила крепкий удар по щеке, а через секунду неизвестный насильник заклеил ей рот полоской скотча. Харука видела искаженные черты уродливого мужчины, слышала его тяжелое дыхание и чувствовала грубые руки, шарившие по ее телу. Мужчина раздвинул ей ноги и усмехнулся. В руке у него блеснул острый нож, и Харука в ужасе закрыла глаза. Она почувствовала прикосновение холодной стали к своему животу, а через секунду ощутила жгучую боль… - Я хочу, чтобы ты запомнила меня навсегда, сука,- зло выплюнул мужчина. – Шрам останется очень надолго… Харука закричала, дернулась и в ужасе открыла глаза. Она тяжело дышала и дрожала, как в лихорадке. Тогда мать не выдержала издевательств над дочерью и ударила «клиента» бутылкой по голове, едва не убив его. Теперь Харуке снова казалось, что по ее телу течет его кровь, перемешивающаяся с ее собственной кровью… Шрам на животе горел огнем. Хару увидела в темноте неясную фигуру и снова закричала, а через секунду оказалась в крепких объятиях Мичиру.