Тренинг для нетрадиционной семьи

Поставив гитару в угол, Северус накинул куртку и вышел на улицу. Воздух здесь был просто замечательный — свежий, хвойный, сладкий с горчинкой. За домиком надрывались птахи, а у озера квакала одинокая лягушка, изредка прерываясь, и тогда ее сменяли цикады, занимая место первой скрипки. Вдохнув полной грудью, Северус пошел прогуляться. Уходить далеко было опасно: луна спряталась за облаками, и видимость была минимальной. Подумав об аскетичной лавочке, Снейп избрал комфорт и направился к понтону. Там горели несколько свечей, и он хотел уйти, но одинокая фигура, сидящая в центре огромной подушки, в последнюю секунду привлекла его внимание. Расслаблено ссутулившись, Гарри курил. Точнее, просто сбивал пепел с тлеющей сигареты и смотрел на пляшущий огонек свечи. Рядом кто-то опустился, тонкие сильные пальцы забрали у него сигарету. Повернув голову, Гарри увидел в свете яркого огонька затяжки прикрытые от удовольствия глаза и улыбку, пропадающую в темноте по мере отстранения от лица сигареты. Не подумав, Поттер протянул руку и убрал волосы Северуса за ухо, чтобы со следующей затяжкой рассмотреть эту чертову улыбку, от которой сжималось под диафрагмой. Красный уголек начал обратную дорогу, и следующая затяжка озарила пальцы с обкусанными ногтями на бледной коже и черные глаза. А вот улыбку Гарри снова увидел вскользь, быстро отдернув руку. Сердце билось где-то в горле, смотреть на резкий греческий профиль и видеть слегка изогнутый контур губ было наивысшим кайфом для Гарри. В следующую затяжку огонек сменил траекторию и осветил уже не профиль. Черные глаза смотрели на темный силуэт, свечи за спиной Гарри мешали Северусу его видеть. И он решил изменить расстановку. Огонек сигареты улетел в воду, а Сев с грациозностью кошки опрокинул партнера на спину. Свечи теперь находились рядом с головой Поттера, супруги жадно рассматривали друг друга. Минуты текли, словно вечность, а двое застряли в одном мгновении, пожирая взглядами, плавясь, сгорая, взрываясь и возрождаясь заново. Упираясь рукой в подушку, удерживая себя над партнером, Северус медленно провел по его лицу и шее, по шелку рубашки. Пальцы скользнули вдоль кожаного ремня и устремились под тяжелую ткань к бусинкам сосков — таким твердым, что Сев вздрогнул от возбуждения. Его глубокий вздох слился со сдавленным стоном Гарри. Поттер захлебнулся накатившими ощущениями. Он продолжал смотреть в глаза мужа, несмотря на то, что видел только отблески свечи, отражающиеся на лице и меняющие линии тени и света. Он думал… да о каком «думал» может идти речь? Он просто решил, что нельзя оторваться от этого взгляда. Нельзя, иначе его унесет порывом бешеных чувств, что сплелись невыносимой гаммой удовольствия и любви. Нельзя, потому что разобьется на осколки без этого взгляда неразличимых в темноте глаз. Движения прохладных пальцев оставляли ледяные ожоги снаружи и огненные — внутри. Слишком много чувств, слишком ярко они все переживали, на них свалилось все, что не досказали, не долюбили, не дожили… Северус сдался первым. Он откатился на бок и прижал к себе Гарри. Дрожащими от переполняющих эмоций руками Сев гладил намертво вжавшегося в него мужа. Нос к носу, губы к губам. Они лежали и тяжело дышали друг другом, пытаясь успокоиться. Врастая чувствами, телами, успокаивались, сбрасывая лишнее, глубоко вдыхая запах партнера, смешанный со сладко-горьким влажным воздухом. Руки Северуса медленно гладили спину Гарри, забирались под его рубашку. А тот освобождал супруга от куртки и футболки, отвлекая от своего горячего разомлевшего тела. Синхронно щелкнули пряжки ремней, быстро избавляя хозяев от брюк и джинсов. Никто не уделил внимания белью, отправив его вместе с другой одеждой. Обнаженные, разгоряченные, они стали снова заводиться и потому остановились, прижимаясь и восстанавливая дыхание. Это было похоже на первый секс двух подростков, и в самом деле было впервые для них. Без страха, без обид, без надежд, без взаимных претензий и ожиданий. Просто потому, что любят. Просто потому, что хотят. Северус покрывал легкими поцелуями любимое и заново открываемое тело от подбородка до пальцев ног. Выгибаясь, Гарри стонал, и его голос смешивался с громкими трелями неведомой птицы. Растягивать удовольствие не было сил. Северус воспользовался беспалочковым, и его скользкие пальцы нежно раздвинули сжатое колечко. Гарри вздрогнул, но после первого проникновения расслабился и откинул голову. Палец нащупал заветную выпуклость, и стоны возобновились, на этот раз уверенно занимая партию первого голоса в природном хоре. Северус видел только полумесяц освещенной кожи по контуру подбородка Гарри. Слегка приподнявшись, рассмотрел запрокинутое лицо, широко открытые глаза, и наблюдал за мимикой любимого в момент проникновения каждого из пальцев. Серьёзное выражение лица с глубокой морщинкой на зажившей переносице сменилось полной безмятежностью и вспышками наслаждения и экстаза. Закушенная нижняя губа сопроводила первое проникновение, а слезы счастья — небольшой дискомфорт. Желанная наполненность восстанавливала внутреннюю гармонию, и Гарри был счастлив. Его тело, сознание и душа наконец вернули целостность. Слезы облегчения катились по щекам, смешивались с капающей сверху влагой. И это был не дождь — это было возрождение Северуса, впервые выставленная напоказ слабость. Легкие движения возобновились, и плеск воды о бортики понтона слился со шлепками разгоряченных тел прозревших и любящих друг друга людей. Оргазм одного вовлек в пучину и другого. Долгое возвращение в реальность, ленивые ласки, поцелуи и нарушение правил… «Акцио, плед», — единственные слова этой ночи, произнесенные Северусом, обнимающим уснувшего супруга. *** Ранним утром Джейн смахивала набежавшие слезы умиления и радости. На большой подушке посреди понтона лежали ее любимые мальчики. Они обнимали друг друга, а клетчатый шерстяной плед обтягивал сросшиеся в объятии тела. Вокруг валялись вещи и дымились в предсмертном порыве свечи…