Одна случайность

      Ладонь осторожно скользила по гладкой сухой чешуе, пальцы аккуратно почесывали за ушком. Беляш с наслаждением урчал, торкаясь лбом мне в руку. Дракончик, как и всегда, был странно-теплым для меня, но всё таким же приятным, вибрирующим от собственного урчания.       Я привычно притиснула того к груди, вдыхая носом странный запах паленой соломы и летнего зноя. Резкая вспышка света ослепила меня, а прямо перед моими ногами ударили в землю ветвистые разряды белой молнии. С криком отшатнувшись назад, я смятенно огляделась по сторонам; Беляша уже нигде не было, будто он растворился из рук.       Всё окружающее пространство быстро стало меркнуть перед глазами, накрывая всё кругом непроглядной черной тьмой, в которой эхом раздавался срывающийся хохот, бьющий по перепонкам. Очередная молния шарнула в метре от меня, заставив в ужасе метнуться в обратную сторону, но путь мне перекрыли вспыхнувшие единой блокадой насыщенно-синие кострища. Вскрикнув, я бросилась обратно, избежав ударившей в этот раз слева молнии. Смех стал в несколько раз громче, и вот из темноты появилась гигантских размеров мраморно-бледная рука с идеально наточенными длинными ногтями, надвигаясь на меня.       Кинувшись обратно, я споткнулась сама непонятно обо что, упав на спину и в ужасе закрывшись руками от собиравшейся раздавить меня ладони…       … и ничего не произошло.       Мой крик заглушался в бурном потоке синего огня, после чего наступила гробовая тишина, неподъемной толщей давящая. Ошарашено моргнув, я медленно убрала руки от лица, отчего, как только я оглядело своё окружение, моё лицо по-прежнему скептически вытянулось.       — Так это опять вы, — я как можно глубже вздохнула, судорожно выдыхая и пытаясь успокоиться.       — Откуда столько неоправданного разочарования в голосе, кривляка? — без тени улыбки на лице хмыкнула Киоши, опустив свою тяжелую ладонь мне на плечо.       Мне даже послышалось, как там что-то хрустнуло. Убито просев в своем запале, я чуть ссутулилась в спине, коротко окинув взглядом окружение: кругом опять этот гребаный белый фон, за моей спиной, аки матерый вышибала, возвышалась Киоши, а передо мной, вновь весь при параде в красной мантии выпрямился Року.       А вообще, что они меня тут носом тычат? Между прочим, чей это сон?.. Кошмар, вернее. Правильно — мой! Только я собиралась воинственно подняться и сказать им хоть ненадолго оставить мою порушенную в этом мире психику в покое, как спокойно лежащая на моем плече рука Киоши просто не позволила своей тяжестью мне подняться. Да это вообще как?!       Раздраженно сдув с лица упавшую прядь волос, я фыркнула.       — Что на этот раз? — я закатила глаза, устало перечисляя. — Наводнение, пожар, инсульт…       — Ты, — коротко указав на меня пальцем, а после привычно заправив руки за спину, ответил Року.       Да они издеваются?! Я и без любых напоминаний прекрасно знаю, что случилось в прошлую нашу встречу! Мне сказали, что я, скорее всего, застряла тут навсегда. Чуде-е-есно, не правда ли?       Только я с хмыканьем хотела зарифмовать, как сжавшаяся на моем плече рука Киоши ясно дала мне понять в этот раз не распускать лишний раз язык. Серьезно, влезли в мой сон, контролируют его, а теперь мне еще и рта лишний раз раскрыть нельзя, что ли?! Рука на моем плече сжалась сильнее.       Ну, в принципе, я думаю, можно и выслушать человека, почему бы и нет?       — Думаю, ты кое-что так и не усвоила об этом мире, дитя, — хрипловатым, со специально проработанной расстановкой начал старикан, после сурово посмотрев на меня сверху-вниз с высоты своего роста. — Канон — нерушимая и незыблемая святыня каждой вселенной. Даже в твоем недалеком мире твоя судьба уже предначертана, это что-то вроде непоколебимого правила, единого канона для каждого, которое никто, — он еще раз свысока смерил меня взглядом, — никто не смеет нарушать.       Я скептически изогнула бровь. Року устало выдохнул, подметив мой взгляд, и помассировал висок.       — Ну что?       — То есть, провалиться черт знает куда через черт знает какую дыру — это вот, типа, моя судьба?       Еле заметно скосив глаза в сторону и убрав обе руки в рукава мантии, он чересчур быстро ответил:       — Да.       — Убедительно до невозможности, — саркастично протянула я.       — Подобные заминки случаются, мой юный негармонично развитый друг, — эй! — И это уже не изменить. Тебе не повезло, ты попала под раздачу, но это и есть твоя судьба. Твой собственный канон.       — Это чего получается, моя судьба — быть побитым жизнью лохом?       — Именно так, — спокойно донельзя, кивнув, согласился Року.       У меня нервно дернулся глаз. И бровь. Вопреки давлению со стороны двухметровой бабы, я всё-таки вскочила на ноги, отчего Аватар непроизвольно дернулся на месте, но быстро вернув себе обратно сосредоточенный вид, и взмахнула руками.       — А вообще, в каком это месте я нарушила канон?! Может быть, когда меня не единожды пытались убить? Раз уж я вам так порчу всю малину и, так называемый, «святой канон», то верните меня домой! В мой мир!       — Это невозможно, — покачал головой Року.       Его поддержала Киоши, и ее вибрирующий низкий голос даже немного успокаивал меня.       — Различают сотни и тысячи различных реальностей, и они, как виды разнообразных материй, существуют независимо друг от друга, не имея права вмешиваться в события одни других, — она обменялась с Року коротким взглядом, прокашлявшись тихо. — И даже нам до сих пор доподлинно неизвестно, чем были вызваны подобные бреши в пространстве Вселенной, но, уже как правило, издревле случаются такие, как вы это называете, попадания. Проще всего это объясняется тем, что каждый из миров путем замены одного другим восполняет недостающее, но пока что связи между жертвами подобного явления установлено не было... Ясно одно: не ты первая — не ты последняя, и, скорее всего, в твоем мире вместо тебя уже находится кто-либо из нашего...       По-моему, я аж икать начала хотя бы чисто за неимением слов, которые настойчиво не формулировались в предложения. Мозг совершенно отказывался верстать такие объемы информации, честно сказать, я даже не могу полностью обрисовать в голове ситуацию, наверное, из-за её же глобальности. Тысячи вот таких вот миров... тысячи вот таких мотаемых туда-сюда людей... один мир находит отголоски себя в другом — в нашем, например, они лишь мультик, черт, гребаная выдумка авторов, а на самом-то деле целая, мать его, Вселенная... и здесь, стало быть, есть что-то и от моего... я, например.       Черт, это всё невероятно глупо! Вернее, слишком заумно перекручено, чтобы быть правдой!       Я всё ещё шокировано хлопала глазами.       — Так, что же, в моем мире на моем месте сейчас какой-то левый ху...       — Не на твоём месте, — поспешил поправить меня Року, — он просто туда, кхм, говоря на твоем языке, попал. Скажем так, он там такой же для всех никто, как и ты здесь.       — Ну спасибо за "никто", — мимолетно скривилась я, после с тяжелым вдохом уронив на ладонь лоб и устало понурив голову. — Но, всё же, я не понимаю... что со мной сейчас там?       Року нервным движением пригладил бороду, проговорив тихо и даже несколько с сочувствием.       — С тобой "там" ничего не может происходить... ты сейчас здесь и нигде более, — и, пока я настойчиво допирала до всего сама, Року успел пояснить быстрее. — Это не твой дух и не тело, "там" больше нет ничего, здесь — ты сама.       Моё сердце загнанно пропустило удар. Второй. И билось, словно чужое, отзываясь тихим дребезжанием в перепонках. В груди и голове одновременно намешалось столько чувств, что я, задыхаясь, рванулась вперед почти истерически, но всё же, будучи вновь крепко пойманная Киоши, яростно дергалась.       — Но мне надо домой! Я... верните, пожалуйста! — я что-то хрипло кричала, и будто со стороны слышала собственный голос, в котором резались непрошеные слезы. — Я не могу просто так перестать существовать там!.. моя семья, они... пожалуйста! Вы издеваетесь?! Прошу, мне надо домой!.. ах-хны-ы...       Запал сошел на нет так же быстро, как и вспыхнул непереносимой яростью в теле, и я как-то беспомощно и жалко обвисла в руках Киоши, с титановым спокойствием не упускавшей меня из рук и лишь сейчас разжав те. Изнуренно, будто только что навернула километр так пятый, я шлепнулась на колени, оперевшись вперед ладонями в белое полотно. Рухнувшие в один момент и так долго лелеянные и строимые мною надежды и желания сейчас громким звоном и треском разбитого хрусталя тряслись где-то внутри, что аж трясло меня саму. В горле жало диким спазмом, и голова будто была готова лопнуть от давления.       Року сдвинулся с места, что я поняла как-то интуитивно, наверное, не видя ничего вокруг, кроме слепящей белизны фона, и не слыша ничего, кроме белого шума в ушах. Моего плеча коснулась теплая ладонь.       — Сожалею, но не в наших силах что-либо сделать с этим...       Я нервно дернулась, так резко отстранившись от его руки, что аж завалилась назад, и агрессивно вскинула голову, чувствуя, что говорить даже почти не в силах.       — А кто?! Кто в силах, Року? Кто?!       Року, смерив меня всё тем же преисполненным сожаления и немой боли взглядом, отстранился медленно, но не менее грациозно и, привычно перекинувшись с Киоши критичным взглядом, отчего весь мой запал поугас совсем, а когда Року, немного замявшись, ответил, у меня сердце окончательно провалилось куда-то в желудок.       — Эта пространственная брешь между нашим миром и вашим открывается раз в семьдесят лет.       Очумело хлопнув глазами хотя бы просто от огромного числа, я неверяще перевела взгляд в пол, пытаясь примерно на пальцах воспроизвести такое количество. Чувство сумасшедшей безнадеги накрыло меня с головой. Сердце всё еще опустошенно плавало где-то в желудке. Как… как это раз в семьдесят лет? Это же… так много.       В это время Року, задумчиво пригладив бороду, самозабвенно выдал:       — Но по вашим меркам это где-то лет десять.       Я угрюмо скосила на него взгляд.       — И это ты меня сейчас как бы подбодрил? Так вот, скажу, мне ни черта не легче, — прорычав сквозь зубы, я устало зарылась пальцами в волосы, уставившись вновь в белеющее под ногами полотно.       Пф, да десять лет, ха, смешно даже — ничего такого, совершенно ничего. Это что получается, даже если у меня и будет шанс вернуться, то Владу тогда стукнет уж как под двадцать четыре, Милка уж школу окончит, а родители... они хоть ищут меня? Они... наверное, не ищут даже — с ума сходят, как схожу сейчас я. А ведь это еще не факт, что через гребанные семьдесят лет я вообще смогу застать эту гребаную пробоину-дыру-щель-брешь пространственную или что оно там. Не факт, что я в принципе смогу пережить события этого мира. Чёрт, как всё сложно-то. Это ещё, к тому же, что получается? Даже если в этом мире пройдет семьдесят лет, стареть я буду по меркам своего, то есть, на десять? Это, конечно, хорошо — быть вечно молодой, но...       Да что я, блять, говорю?! Ни в коем разе вся эта ересь хорошей не являлась!       И, медленно вскинув голову, я не могла не спросить, до жути упавшим на тона голосом:       — А родители? Что подумает все те, кто меня знал? Если я... кхм, ну, исчезла, как бы.       Року покачал головой уныло.       — Ты не хочешь этого знать.       — Хочу! — аж врезав ребром кулака по полу, рявкнула я.       Потому что уже охота сорваться. Я хочу сейчас уйти куда-нибудь в поле, черт, и пафосно орать о том, как же сейчас хреново у меня на душе. Как же мне хочется... не знаю! Не знаю уже, чего мне хочется! Я просто готова лопнуть от переизбытка чувств и эмоций.       — Диана, в твоем мире... о тебе остались лишь воспоминания. Да, я не хочу даже и представлять, что сейчас переживают твои родные и близкие, но... просто знай, что это ненадолго. И твои страдания... тоже долгими не будут.       — В смысле? — уже совсем убито просипела я.       — Чем дольше ты прибываешь в этом мире, тем меньше воспоминаний о тебе остается в том. Это некий закон равновесия. Я думаю, хватит два-три года, — и, заметив расширившиеся от удивления мои глаза, он, вздохнув, договорил, — два-три года, чтобы о тебе забыли в том мире и чтобы ты, забыв, стала частью этого...       ...и зачем я спрашивала? Внутри меня будто что-то самоотверженно застрелилось. Знаете, это уже совсем издевательство! Они... эта хренова Вселенная и этот хренов мир, они дают мне надежду! Ебаную надежду о появлении этой бреши, этой ебаной бреши, о которой я к тому времени уже и забуду к чертям! И там... ха, ахах, там обо мне даже не вспомнят вскоре. Зачем так жестоко?.. Зачем давать мне срок мученических воспоминаний длительностью в несколько лет, зачем давать его моей семье там, до того, как всё исчезнет и будет окончательно и бесповоротно забыто?! Не проще ли сразу шарахнуть меня обо что-нибудь головой, запустить режим перезагрузки, чтобы... черт, да как будто и не было, если уж кинуло сюда, то будто бы так и должно было быть!       И жизнь, да... я поняла, почему говорят, жизнь несправедлива.       Почувствовав невесомое прикосновение к моему плечу, — и это уж точно была не Киоши, — я убито вскинула повыше голову, встретившись глазами с лицом, с глубокими носогубными складками, с горизонтальными морщинами лба, обрамленным свисающими вдоль скул седыми прядями.       Он непривычно для меня ободряюще улыбнулся.       — Но всё же, Диана, я не могу не сказать тебе это. В каждой ситуации существует две стороны медали… — Вот серьезно, я была готова приложить сейчас этого старикана сковородой по башне, чтоб не выпендривался философскими фразами. Легко говорить, а я… а мне приходится это переживать. Он вздохнул в перерыве между своими умудренными излияниями. — … ты видишь лишь верх своей проблемы, но если копнуть глубже… Хотя, да, ты и вправду в полной…       — И как это должно мне помочь?! — прервала я, раздраженно стиснув зубы, как Року, проигнорировав сей выпад, на удивление, загнал меня в тупик последним вопросом:       — …но хочешь ли ты сама, Диана, теперь покидать то, что имеешь в этом мире?       Я смятенно моргнула, уставившись перед собой, как подметила начинавшего вновь пафосно растворяться в воздухе Року вместе с Киоши. Тут же подскочив на месте, я зачерпнула рукой уже пустой воздух, подмечая, как всё прощально темнеет и двоиться перед глазами.       — Эй, вы! Погодите!.. — я машинально подскочила на месте, резко распахнув глаза.       От такого неожиданного подъема кровь непредвиденно ударила по вискам, заставив меня повторно зажмуриться, схватившись за голову, отмечая плывшие перед глазами фиолетовые пятна. К взмокшему лбу, покрытому испариной, липли отросшие светлые прядки, которые я нервным движением зачесала пятерней назад.       Дыхание до сих пор было рваным. Я чувствовала оседающую в горле горечь, с удивлением отметив, что в уголках глаз скопилась застоявшаяся влага, которую я легким движением стерла. Плачут лишь слабаки и неудачники. Я не слабачка. Я не плакала. Это было просто нервное напряжение.       Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, я натужно сопела. Самая не знаю, отчего, но мое настроение скатилось вновь к нулю. Хотя, нет, знаю! Наверное, оттого, что я больше не вернусь домой? А это гребаная эгоистичная пространственная брешь ещё и с удовольствием сотрет годков эдак через три мою память к чертям? Невыносимая волна гнева просто лезла у меня изо всех щелей, и я, с глухим стуком спустив ноги с кровати, со всей дури шарахнула кулаком по панельной металлической стене над её изголовьем.       Ар-ргх! Это один из немногих случаев, когда мне хотелось так затравлено истерить, срывая глотку. Но в такие моменты мне даже хорошо: я вновь чувствовала себя безбашенным подростком. В мире войны об этом забываешь… ты, в принципе, забываешь о нормальной жизни.       Я скучающе окинула взглядом покрасневшие костяшки, покрутив левым кулаком. В тусклом напряженном отблеске корабельного освещения казалось, что они были насыщенно-красными, сбитыми до крови. И мне это даже нравилось — я любила, когда после тяжелых тренировок они саднили, а кулаки выглядели такими… рабочими и живыми, что ли. Но за последние полгода с лишним жизни здесь я к такому очень даже привыкла. Полгода, хм... ещё два с половиной года, и родных с друзьями я не вспомню. Я не вспомню ни-че-го. Ничего, кроме этого мира и тех, кого я запомнила здесь...       Черт, я не могу больше думать. Башка кипит, блин. Надо оторваться от этого... хотя бы, кхм, ненадолго. Настолько, насколько смогу отвлечь себя.       После Ба Синг Се у меня осталось предостаточно сувениров на теле: короткий вертикальный порез на ключицах уже зажил, сейчас медленно отслаиваясь закоптившейся кровавой корочкой, туева куча синяков по периметру всей моей туши — уже жёлто-зеленоватого цвета, аки очистки от картофеля, к тому же, рассасывающиеся, но некоторые, например, на спине, размерами обделены не были, так что даже сейчас дотронуться было больно. Плюс ко всему Азула, видать, опалила мне кончики волос на башке, отчего те выделялись сероватыми, которые еще не отслоились, кончиками. Так что, вооружившись ножом, я без сожалений их обкромсала, отчего светлые патлы топорщились у самого пробора на макушке. Зато за две с лишним недели сами волосы успели отрасти порядочно, к тому же остаточная зеленоватая краска на кончиках сошла окончательно.       Сидеть в душной каюте, посыпая голову пеплом, тоже занятие так себе, поэтому я нехотя поднялась на ноги, как весь корабль в ту же секунду сотряс неистовый грохот, и он нездорово накренился.       — Увоу!       Нелепо взмахнув руками, я покачнулась, перенеся весь вес на одну ногу и, еле-как балансируя, под наклоном прошагала к стене. Содрав с края сундука красный плащ, который нам выдали, я, несмотря на шаткое положение накрененного к левому борту судна, дернулась к выходу из каюты. По дороге я натягивала через голову красный плащ, но именно в этот чертов момент корабль восстановил баланс, отклонившись в обратную сторону.       — Ну не-е-ет…       Я взвыла, одновременно запутавшись руками и головой в плаще, отчего ничего не видела, и, шлепнувшись на пол, покатилась кубарем в обратную сторону, в конце этого недолгого рейса затормозив своей тушей о противоположную стену ровно у двери каюты.       Блеск, даже не знаю — радоваться мне или истерить?       С пыхтением и рычанием сквозь зубы я смогла подняться на ноги, с тяжелым металлическим скрипом распахнув дверь и задвигавшись дальше по коридору к палубе. Меня шатало из стороны в сторону, отчего я просто валилась от стены к стене узкого хода, уже чувствуя, как начинает от такого вращения тяжелеть в голове. Сука, из-за чего вообще может быть такая тряска?       Взбежав вверх по лестнице, я оказалась на палубе, еле-еле устояв на одной ноге из-за качки судна, и двинулась вперед к носу, осматривая территорию. Все, как оглашенные, носились туда-сюда по палубе, шпаря маты куда-то в неведомую мне сторону. Изогнув бровь, я понаблюдала за Соккой, который находился практически посредине всей мешанины, столбом стоя на месте и горячечно тыча пальцем к востоку от корабля.       — Не расслабляться! Враг перед нами, на двенадцать часов! — он аж раскраснелся от натуги. — Готовь-сь, цель-сь!..       Тоф устало сдула мешавшиеся прядки, для наглядности помахав ладонью перед своим лицом.       — Ты издеваешься?..       — …пли! — проигноривав подъеб, замахал руками Сокка, на что маг земли лишь закатила глаза, сплюнув в сторону, и, притопнув ногой, подняла в воздух один из снарядов, которые к ней сваливали Пипсквик и Дьюк, ударом кулаков вперед пустив глыбу в воздух.       Та налету врезалась в горящий камень, летевший в нас с обратной стороны, и оба снаряда с рокотом стерлись в пыль, спадая в воды залива под нами. Почесав в затылке, я подобралась к ним, странно оглядевшись по сторонам и, сама не втыкая, зачем, прикрывая голову руками.       — Что на этот раз?       Сокка, непривычно взвинченный, резко развернулся на месте и, брызжа слюной, продекламировал:       — Отставить бесполезные вопросы, женщина! Нас атакуют!       — Я вижу, что не в «морской бой» играем, — фыркнула я, скрестив руки на груди. И, подметив между делом, что голос у меня севший и хриплый, будто кричала я в голос, а не во сне, поэтому поспешила прочистить горло, добавив беспалевно: — Н-да, хреново тут у вас.       — Всё под контролем! — заверил он, суматошно носясь по палубе, как курица с яйцом, и пытаясь уладить возникшие неполадки, как воздух сотряс рвущийся скрежет металла.       Все настороженно замерли на местах, после чего прошла секунда бездействия. Но в следующий же момент судно с натужным металлическим скрипом накренилось к левому борту, чуть ли не переворачиваясь, отчего по всей палубе пошли удивленные возгласы. Снаряды с грохотом отлетели за борт, большинство народу просто повалилось на пол, пытаясь хвататься за что попало, или валенками скатывались под наклоном. Я, махая из стороны в стороны руками, будто бы это помогло мне взлететь, еще держалась на ногах, пошатываясь.       — Разрази меня гром! — клешнями вцепился в отросшие волосы Сокка, свалившись на колени и скорбно оплакивая отлетевшие в воду боевые припасы.       Э-э, походу, долгое пребывание Сокки на корабле негативно сказывается на его психике.       Но то, что было сейчас, как я осознала секундами позже, было лишь прелюдией. Раздался срывающийся рёв, переходящий на сиплое шипение, после чего из-под правого борта корабля, расшатывая тот еще больше, вынырнуло, извиваясь, двадцатиметровое в высоту покрытое чешуей тело, напоминая такого колоссально разбухшего глиста. Мерзкая вытянутая чешуйчатая морда с крупными жабрами на манер ушей, хлопала пузырчатыми огромными глазами и с узким вертикальным зрачком, после чего повторно заверещало.       З-з-змея…       По-моему, моё сердце загнано пропустило удар, эхом отозвавшийся в перепонках. Сглотнула. И, как мне казалось, я упала в обморок. В такой, который секунд на десять. Как минимум.       — …что я пропустила?! — очнувшись и резко приняв сидячее положение на вдохе, я пыталась отойти от недавно пережитого шока, в то время, как моя нервная система аварийно перезагружалась.       Чё-е-ерт, да таким Макаром я последних нервных клеток лишусь. А они не восстанавливаются, между прочим! Пытаясь выровнять спертое дыхание и усмирить долбящееся в грудной клетке сердце, я растерла по лбу выступившую испарину, мельком оглядевшись. Змея уже испарилась со своего прежнего места, вокруг нас была подозрительная тишь, даже привычные раскаленные камни не пытались снести мне голову, а команда с подозрительным энтузиазмом кричала: «ура-а!».       Мне одной кажется, или это слишком хорошо, чтобы быть правдой?       Сзади меня послышался глухой стук ног о металл пола, и я обернулась. За моей спиной возвышалась Тоф. Хотя, «возвышалась» громко сказано: даже в сидячем положении я не особо уступала ей в росте — моя макушка сейчас была ей по грудь.       Она уставила руки в бока, ухмыльнувшись.       — И что это было? Решила белкопоссумом заделаться?       Прикусив изнутри щеку, я почесала в затылке.       — Между прочим, как вариант.       — Ты ещё более странная, чем я думала, — хмыкнула она, отчего я непроизвольно вскинулась, однако покорительница по-прежнему ухмылялась, насмешливо вскинув брови. — Всё, хорош рассиживаться.       Тоф протянула мне руку ладонью вверх, на которую я странно уставилась. Она такая же, как и я, близкая по духу. Я невольно начинаю в ней видеть себя. Во всяком случае, в некотором. Она любит стебать, выставлять других идиотами и не мыться неделями. Хотя-а, нет... последнее никак не общее, нет. Скорее, я одна из немногих, кто эту самую особенность может принимать, не возникая. А еще она всегда готова защищать. «… теперь покидать то, что имеешь в этом мире?»       Тоф…       — Чего встряла? — ткнула меня пальцем в лоб маг земли. — Я руку на весу вечно держать не собираюсь.       Помотав головой, я скинула с себя оцепенение, сглотнув, и схватила в ответ руку мага земли, поднимаясь на ноги. Я только успела коротко отряхнуть грязь с зада на плаще, как к нам подобрались Катара и Сокка, такие из себя довольные, во всяком случае, Сокка.       Воин Воды взбудоражено заговорил:       — Через полчаса будет торговый порт. Сможем там остановиться, как раз провиантом на будущее запасемся. ***       Времени пройти толком не успело, как мы уже причалили к торговому порту. Аанг отказался шкандыбать с нами в город, так что с ним осталась из сочувствия Катара, чтобы завершить лечение, а вот я, Сокка и Тоф уже озадачено спускались вниз по трапу к пристани.       На всеобщее удивление, Катара ссыпала остатки монет мне в ладонь, сказав, что я единственная, кому из нас троих можно доверить деньги, причем, как она отметила, последние — а всего-навсего было там пять медных монет. Выглядело негусто. Прям совсем. Маг воды сказала, что Сокка как всегда накупит бесполезной дребедени, Тоф, скорее всего, где-нибудь посеет — и это Катара еще не уверена в том, что она, в принципе, умеет считать, — а у меня они останутся в сохранности и, возможно, я даже сэкономлю. Так, я чего-то не поняла, или она назвала меня мелочным скупердяем?       Хотя, в целом-то, она права.       Городок этот находился не сказать, чтобы прямо в беспросветно бедном положении, но располагался он в самой южной точке Царства Земли, к тому же, издавна был оккупирован и захвачен магами огня, устроивших теперь здесь свои колонии и отстроивших порт для быстрого доступа к Царству Земли. Люди ущемленно теснились в своих домах, кроме как всегда отчаянных торгашей, занявших всю центральную площадь небольшого городишки, а повсюду расхаживали патрулирующие маги огня — кто с копьями, кто с джи, кто с дадао. Правда, походу, к такой позиции все даже привыкли, и подобное очень напоминало деревню Харуки.       Мы продолжали топать дальше по центральной улице, настороженно поглядывая по сторонам. Пускай все и думают, что Аватар помер, но вот «его сообщников», то бишь нас, сейчас массово объявили в розыск. А внешность у меня такая, как бы сказать… весьма примечательная, я бы сказала, подчеркнуто-русская. Светлые волосы здесь что-то неведомо-эксклюзивное, по-моему, в этом мире в принципе не существуют людей с блондинистыми волосами — Юи не в счет, она духами крашеная.       Так что своё лицо мне приходилось прятать глубоко под свисавшем капюшоном красного плаща, пока Сокка гордо расхаживал в униформе солдат Огня, а Тоф, стянув зеленый ободок, скрывала одежду Царства Земли под плащом.       — Как же они меня бесят, — шипела сквозь зубы маг земли, пока мы задумчиво терлись возле одной из торговых лавок, заполненной всяким бесполезным хламьем, — ой, а вот Аватар погиб, ой надежды больше нет, ой-как-плохо-нам-всем-конец. — Она скривилась. — Когда Аанг, как ошалелый, бегал по городам, вытягивая их с самого дна, так герой героем, а стоило пойти слуху, что его не стало, так сразу — «а он нас и не защищал, и плевать ему на народ, бросил всех нас». А сами и с места двинуться боятся.       Сокка с горечью вздохнул, но согласился, продолжая придирчиво осматривать какую-то левую ракушку.       — Так и говорят?       — Пф, ну ноги целовать они нам точно не собираются.       И всё же тяжко быть героем. Ну, или притворяться им — я сама еще не до конца во всё это вникла. Но, если судьба героя включает в себя жить в первой попавшейся пещере, хавать помои и прятаться от всех магов огня, то я пас. Хотя-а, как будто мне кто-то дает выбор?       ...мне ведь не дают выбора даже элементарно на то, чтобы вернуться домой.       Но в данный момент волновать меня должно другое — я так и не знаю, чем кончилась эта «Легенда об Аанге». Да-да, пусть меня все двинутые фанатики трижды казнят циркулем в сердце, но я его так и не досмотрела — начинались переводные экзамены в восьмом классе, так что недосмотренный третий сезон было последнее, что меня трогало. А потом как-то и забила совсем. Согласна, глупая ситуация малясь… пф, да о чем это я?! Глупая ситуация — это когда тебя вазой трехсотлетней по башке шарахнуло и выкинуло в другой мир и возвращать таким же способом не собирается, вот это вот я понимаю, действительно наитупейшая ситуация! Однако, знание сюжета хоть как-то оберегало мой зад ранее, а теперь уж… тапочки паковать можно, и это я еще сгладила.       За это время Сокка продолжал тереться возле одной из торговых лавок, удачно науськиваемый продавцом, который с набавляемой улыбкой продолжал что-то втюхивать нашему простачку местному. И тот, по-моему, даже выглядел довольным. После чего повернулся к нам, стальным хватом вцепившись в какой-то расшитый золотыми нитями кусок ткани и с широченной улыбкой закивав.       — Мы обязаны это купить.       — Да-да-да, — поддакивал где-то на фоне продавец с круглыми заплывшими щеками и по-китайски узким разрезом глаз, на удивление, еле-как помещаясь за прилавком. Боком.       — Да сдалась нам твоя тряпка, — я, закатив глаза, подшагнула вперед к нему, схватив одной рукой кусок ткани и собираясь положить ее обратно, как Сокка протестующе завопил, не ослабляя хвата.       — Это невероятно нужная вещь!       — Кому вообще?       — Мне, — с гордостью примерив к груди красный кусок ткани, поиграл бровями он, самодовольно ткнув на себя большим пальцем. — Эта шикарная накидка подчеркнет всю рельефность моих грудных мышц.       У меня нервно дернулась бровь. Тоф прыснула, согнувшись пополам.       — Рельефность чего?       Лицо Сокки оскорбленно вытянулось, а я лишь втихаря кипятилась: на такую-то дешевую хрень еще и деньги тратить? Да спиздить лучше. А лучше вообще пройти мимо и спиздить что-нибудь реально полезное.       — А жрать мы что будем? — дернула я на себя лоскут ткани.       — Найдем! — заверил беспечно тот, всё еще пытаясь оттянуть материю обратно на себя, после натужено захрипев. — Но эта накидка не-об-хо-ди-ма.       — Как шлюхе паспорт! — огрызнулась я, оттягивая ту обратно к себе.       — Эй, отдай!       — Положь на место!       — Разбежался!       — Да, блин, зашибись!       — Зашибусь!       — Отдайте тогда мне, — вступила Тоф, как мы с Соккой синхронно обернулись на нее, рявкнув:       — Не лезь! — И раздался смачный треск ткани, поскольку мы одновременно рванули на себя эту тряпку.       Мимо пролетели многоточия. Мы с Соккой ме-е-едленно подняли с порванной надвое тряпки ошалелые взгляды друг на друга. Тоф хмыкнула, скрестив руки на груди и пожав плечами.       — Ну я ж говорила.       Мы также медленно перевели взгляд на стоявшего за прилавком торгаша, чье лицо залилось багровой краской, а из ушей чуть ли не валил пар. Синхронно растянув сконфуженную лыбу, мы донельзя аккуратным движением положили порванную ткань на край прилавка, поднимая в знак перемирия руки.       — Мы запла-а-атим…       — Наверно, — невзначай кашлянула вдобавок я, отведя взгляд в сторону.       — Это был дражайший шёлк ручной работы прямиком из Страны Огня! — засвистел, словно вскипевший чайник, продавец, замахав руками. — Стража! Стража!       Дальше по правой ветви улицы на зов откликнулись сразу трое человек в униформе стражников, в толпе шаставшего народу, прищуриваясь, разглядев нас. Не дожидаясь наступления, Сокка своевременно проорал: «валим!» и припустил вниз по улице, прихватив за руку Тоф. Мы ретировались прочь с линии огня, расталкивая попадавшихся на дороге весьма редких прохожих локтями и слыша позади себя возмущенные крики торгаша, а после уже бренчание доспехов нагонявшей нас охраны. Мельком оглянувшись, я сразу заприметила тех трех охранников, два из которых с копьями наготове, а третий с дадао на поясе, и округлила глаза, когда к ним из проулка вывернули еще двое, сбежавшись, видимо, на крики.       Пха, да если бы у нас в России так ментура работала, то… о-го-го. Как всегда, когда не надо — они рядом.       С квадратными глазами улетая по прямой за Соккой, волочившим Тоф, мы пытались хоть как-то отыскать нужный маршрут к своему кораблю. Свернув в очередной закоулок слева по дороге, мы выбежали прямиком в тупик, который стеной между зданиями возвышался перед нами.       Взвинченный Сокка не выдержал, взревев:       — А теперь-то что?!       — Холодно, — хмыкнула я, мельком оглядываясь по сторонам в поисках путей отступления.       — В смысле?       — Холодно нам будет в морге! — раздраженно пояснила я, опрометью оглядываясь на выход из тупика.       Судя по звукам, к нам так и приближалась эта недо-рота солдат, топоча ногами о каменную кладку, дребезжа остроконечными шлемами и доспехами, бренча оружием на поясах. Сокка беспомощно взвыл, побившись головой о стену, преграждавшую выход из тупика, и безнадежно резюмировав.       — Ну всё, нам каюк…       — Вот тебя мы им и отдадим, — поймав мечущегося парня за шкирман, выдохнула я.       Тоф, хрустнув выгнутыми «в замке» пальцами, сплюнула в сторону, твердо выступив ближе и оказавшись в метре от преграждавшей путь стены, возле которой кучковались мы с Соккой.       — Что бы вы, болваны, без меня делали.       — Тоф, ну это же нерациона… — Тот не успел договорить, как я, округлив глаза, отдернула воина Воды в сторону, ведь покорительница, ударив правой стопой в землю и стиснув руки в кулаки, резко и со всей дури вмазала лобешником в стену. Гигантские куски серого булыжника, из которых была выстроена стена, с грохотом посыпались на землю, подняв в воздух тучи пыли, открывая нам выбитый магом земли проход на ту сторону. Сокка, ошарашено моргнув, неверяще прищурился и протянул: — Я предполагал несколько иной расклад событий, но этот мне даже больше нравиться…       — Драпаем! — прихватив в охапку Сокку и Тоф, ломанулась я в готовый проход.       Маг земли фыркнула, театрально вскинув ко лбу руку.       — Огромное спасибо тебе, Тоф, ты спасла нас от неминуемого ареста огненными крысами. Да что вы, ребята, мне совсем нетрудно.       Однако небольшой перформанс покорительницы, бежавшей позади меня и Сокки, был прерван выкриком воина Воды о том, что мы уже на пристани. Действительно, видимо, торговый порт-город был совсем небольшой, так что улица, по которой мы справлялись, граничила линией построек прямо с пристанью. Как всё же хорошо, что Тоф пошла с нами.       Хотя, это было весело. С Соккой буквально любая вылазка становиться прикольной. Пускай он глуповат в бытовом плане до невозможности, и та еще истеричка в критических ситуациях, но с ним весело. Он в некоторой степени незаменим. Хотя, это тоже смотря с какой стороны. «… покидать то, что уже имеешь?..»       Сокка…       — Отец! — все мои мысли были прерваны резким выкриком уже выдыхавшегося Сокки, который, махая рукой, несся впереди нас на всех парах к кораблю. — Отчаливаем! Быстро!       Ах да, за нами же всё еще погоня. Слабенькая, конечно, но где-то там она всё еще нас преследует. Наверное. На палубе, прямо возле правого борта со стороны трапа, стоял Хакода в форме солдата Страны Огня, вглядываясь куда-то дальше в город. Взбежав вверх по трапу, мы оказались на палубе, загнанно дыша и опираясь руками о колени. Над губой и на лбу выступил пот, ведь мы уже значительно приближались к Стране Огня, а там, знаете ли, далеко не весенний ветерок, да и носиться в мантии по городу то еще удовольствие.       На удивление, Хакода весьма оперативно отдал приказ отчаливать, отчего, как только мы поднялись на борт, трап за нами был убран, а судно с натужным металлическим скрипом начинало двигаться с места. Да, пускай никакой маневренности у судов Страны Огня и не было, но вот скорости им было не занимать; мы весьма быстро и без лишних вопросов тронулись с места, отчего только-только бежавшие по пристани стражники раздосадовано кричали нам вслед, скорее, уже чисто для приличия. Или из-за расстройства — кто знает.       К этому времени, пока мы пытались отдышаться и с переполнявшим нас до краев чувством довольства показывали языки в сторону начинавших медленно отходить с причала стражников, Хакода скрестил руки на груди, чуть сдвинув брови к переносице и задумчиво окинув нас взглядом.       — То есть, вы были в городе?       — Да.       — Вы ходили за провиантом?       — Да.       — И за вами в итоге гонится стража?       — Да.       — Вопрос: что такого сложного было в том, чтобы просто сходить за пропитанием?       — Да, — на автомате продолжила говорить я, только позже спохватившись о том, что в этот раз остальные двое промолчали. Я сконфуженно почесала в затылке, подметив устремленные на меня взгляды: — Э-э… нет?       Скептически вытянувшиеся лица и монотонные взгляды говорили сами за себя, так что Хакода, коротко вздохнув и с непонятным сочувствием оглядев меня с ног до головы, сказал:       — Что ж, это вполне всё объясняет. — У меня нервно дернулся глаз, и я, было, собиралась кое-что ему сказать, как вождь повернулся к Сокке, обращаясь уже к нему: — Но в следующий раз, сын, не позорься перед людьми Огня и встречай опасность лицом.       На удивление, он не собирался нас отчитывать, устраивая нам долгие разбирательства с переходами на личность, как Катара, так что Сокка не выглядел пристыженным, а даже наоборот, выпрямился в спине, нарочито безмятежно поразминав круговыми движениями рук плечи.       — Я бы не отступился, па, ты ж меня знаешь — просто сейчас не при оружии…       — Сказал человек, умолявший меня купить ему бабскую накидку.       Сокку в ту же секунду передернуло, и он кинулся ко мне, прихватив рукой за предплечье и коротко зашипев, поглядывая на Хакоду:       — Не позорь меня перед отцом, — после чего еще и протестующе добавил, помахав пальцем, — и вообще, это была не «бабская накидка», а бравое одеяние воина!       — Да, это было бравое одеяние воина, — воодушевленно закивала головой Тоф.       Это заставило Сокку расплыться в самодовольной ухмылке и нарочито безмятежно облокотиться на мое плечо, проговорив:       — Ну вот видишь, Дина, даже Тоф подтверди… — парень осекся на полуслове, топорно моргнув, после чего он устало вздохнул, поникнув и раздосадовано указав на сверкающего довольной ухмылкой слепого мага земли, — да ты ведь издеваешься?..       Мы с Тоф одновременно прыснули, наблюдая насупленное лицо Сокки и его нервно дернувшийся глаз, после ударив кулаком о кулак. О да, я обожаю этих ребят. Хакода еле заметно улыбнулся, опустив лицо и с легкой усмешкой покачав головой, и уже собирался отходить от нас к рубке, как из отсека с каютами выбежала взвинченная покорительница воды, вся в слезах.       Все одновременно уставились на нее. Катара, всхлипывая и растирая тыльной стороной ладони слезы по щекам, остановилась напротив нас, судорожно дрожащим голосом выдавив:       — Аанг, он… — она подняла заплывший пеленой слез взгляд на нас, после чего ее нижняя губа задрожала, и маг воды, рывками вдохнув, продолжила, — он убежал! Я… я выш-шла лишь на несколько минут и-из его каюты, а как вернулась… — Катара взорвалась новой волной рыданий, уткнувшись носом в грудь подошедшего к ней отца, — то уже ни планера, ни Аанга… дурак, он вбил себе в голову, что должен с-спасти мир в одиночку!       Особо долго никто на этом задерживаться не стал. Как только мы достаточно отплыли от порта, чтобы гигантского зубра не заприметили в небе, Сокка и Катара быстро насобирали всё необходимое в седло, упаковав по сумкам, и мы вылетели с корабля.       Время неумолимо близилось к вечеру, и судила я об этом лишь по устоявшимся ощущениям, ибо солнце уже давно затянуло нависавшими непроглядной пеленой темно-свинцовыми тучами. Когда-то спокойные воды океана сейчас стали подниматься метровыми потемневшими волнами, после рассыпаясь вспенившимися буграми. Ветер неминуемо усиливался, к тому же, зараза, был по-ночному холодный, раздувая плащ.       Еще немного и пойдет дождь, а я мало того, что продрогла до жути и покрылась такими буграми мурашек, что в самый раз идти к дерматологу, так еще и капюшон моего плаща как назло сдувало с головы. В ушах неимоверно свистело, заглушая начинавшее громыхать небо и плеск усилившихся волн.       Сокка натужно пытался доораться до Катары, которая уперто продолжала вести Аппу. Пф, в такой ветер я еще удивляюсь, как нашего десятитонного бизона не унесло. Маг воды уже практически ничего не видела, пригибаясь от хлеставших по покрасневшим щекам потоков ветра, напряженно щурясь и оглядывая, сделав из ладони козырек, а другой до побеления костяшек вцепившись в вожжи, пустые штормовые воды.       Давно я её такой не видела. И это жутко, чесн слово. Она упертая, как стадо ослов, придирчивая и гордая чистоплюйка, но когда надо Катара становиться мамой для нас всех. Заботиться, опекает, выхаживает. Я невольно коснулась заледеневшими подушечками пальцев шрама на правом плече, практически не ощутив этим местом холода. Если бы она не вылечила меня, то всё могло бы быть гораздо хуже. «…то, что имеешь в этом мире?..»       Катара…       — Переждем бурю там! — уже отчаявшись найти в такой неистовый шторм Аанга, сжалилась Катара, снизив бизона к скалистому островку посреди океана, расположенному полумесяцем.       Небольшой остров земли будто подогревался откуда-то изнутри, такое ощущение, что здесь когда-то извергся вулкан. Мы уже давно были на территории Страны Огня. Вне пещеры, в которую мы еле всем скопом вкупе с Аппой втиснулись, можно было спокойно избежать разошедшегося ливня. Сокка, я и Тоф, набегавшись за день, весьма быстро вырубались, уложившись кто на кого дружным бутербродом, в то время, как Катара расположилась практически у самого выхода из пещеры, немигающим усталым взглядом наблюдая ординарные разбивающиеся о прибрежные скалы волны.       Мне кажется, я и не успела нормально поспать, у меня даже сознание толком отключиться не успело, как маг воды, воодушевленно подпрыгнув на месте, стала нас тормошить, после чего ринулась вон из пещеры. На удивление, шторм закончился также быстро, как и начался, и сквозь растворявшиеся на горизонте тучи проступали бледные-бледные лучи. Ветер утихомирился, даже волны улеглись.       Ах да, ну это ж Страна Огня.       — Аанг!       Все общим скопом кучковались возле самой кромки воды. Ставшие вновь прозрачными после пережитого штормы волны нехотя накатывали на скалистый берег, на котором валялся маг воздуха. Катара упала рядом с ним на колени, подтянув кочевника к себе и быстро ощупав того на повреждения, и, чуть наклонившись, прислушалась. Тот натужно хрипел, пытаясь хоть как-то вдохнуть из-за воды в легких, отчего его грудная клетка рывками вздымалась. Как только жидкость оказалась вытянута из бронхов, Аанг резко очнулся, рывками вдыхая, но в ту же секунду скрючился, схватившись рукой за правый перебинтованный бок.       Глаза Катары повторно наполнились слезами, после чего она стиснула мага в объятиях, зарывшись ладонью в короткий ёршик темных волос на затылке и тихо шепча: «ты жив…». Ага, так он возьмет и сдохнет тебе, его даже двести двадцать не берет.       Аанг медленно оглядел всех нас, опустив взгляд вниз и тихо проговорив: — Простите, что сбежал… — но его лицо тут же посветлело, — и спасибо. Спасибо вам, ребята, за всё. «… ты имеешь в этом мире…»       Аанг…       Я думала, что всё будет гораздо проще. Тут даже привязываться было не к чему. Но сердце больно щемит, именно сейчас. Меня привязали...       А действительно, может, в этом мире всё же есть то, что мне не хочется покидать, пусть даже я и впрямь покинуть всё равно не в силах?