Одна случайность

      Следуя, походу, непроработанному маршруту Сокки, мы прилетели на какое-то болото. Я не знаю, что это вообще такое, но похоже на болото. Игнорируя мои доводы насчет отказа от плавания в этой жиже, дабы не подхватить какое-нибудь радиоактивное заболевание или ещё что покруче, Аанг всё же решил понырять. В принципе, пусть делает что хочет — от лишая потом лечить его придется не мне. Катара встрепенулась, приняв мои слова на свой счет, и таки уговорила кочевника не барахтаться в коричневой субстанции под нами.       У меня такое ощущение, что моё мнение не авторитетное… ах да, его даже никто не слышал. Иногда я упускаю из виду то, что мои мысли не читаются остальными за исключением придурковатого автора сего произведения и, конечно, наилучших читателей оного.       Откинувшись на край седла и закинув руки за голову, я следила глазами за серым бессолнечным небом, кое-где подернутым дымчатыми полосами облаков, растворявшихся на фоне общей мутности дня. Как же я хочу обратно во Дворец, куда-нибудь, где много еды и пресмыкающихся передо мной слуг. Мечта-а-а…       — … на крючке!.. ну, вы поняли? На крючке! — хохотал над какой-то своей шуткой Сокка.       Н-да, суровая, однако ж, реальность. Прям бесит, знаете ли.       Как всегда, над божественной шуткой Сокки никто не смеялся. За исключением самого Сокки, ибо божественной эту шутку считал только он сам.       Слава Богам, мы вскоре выплыли из этого центрального места смрада и, пройдя пару метров по небольшому клочку земли, оказались на возвышении, с которого открывался шикарный вид на… а, нет, вот это вот точно центральное место смрада, а предыдущее болото было лишь малым его филиалом. Бу-е, это хоть когда-нибудь закончиться?..       Как же тяжко, однако, не знать сюжета, а то я бы давно уговорила ребят обогнуть это… это… а что это, собственно? Похоже на помойный загон для свиней, уж при всем уважении, но лучше бы я осталась жить в пещере. Там хоть прохладно и не воняет. Конечно, свои минусы там присутствуют, например, можно лежкой на холодных камнях заработать себе пневмонию и скоропостижно подохнуть, харкаясь кровью, но, поверьте моему опыту, это еще наилучший исход. Ах-ха-а, как же я соскучилась по своей комнате, делимой на троих в шестнадцатиэтажке, но по сравнению с этим она выглядела просто пятизвездочным отелем. Трехзвездочным минимум.       — И как мы туда доберемся? — почесал в затылке Сокка.       — И вот зачем нам туда добираться в принципе? — хмыкнула я, скрестив руки на груди.       Катара особо брезгливой и избалованной в отношении места жительства не была, так что смотрела на эту помойную яму снисходительно, даже с жалостью, а после нервно пригладила волосы.       — Ну, может, там есть еда? Всё же у нас осталось еще немного денег.       — Не знаю, что с вами не так, но у меня со зрением всё нормально, — со стороны Тоф почувствовался ощутимый тычок под ребра, отчего я сбито крякнула, но продолжила, — ага, ведь именно так сейчас выглядит место, где люди зажрались.       Нет, ну, реально, эта деревня очень ущербная. Тоф, которая могла определить состояние подобного места только по запаху, сомнительно поджала губы и скрестила руки на груди.       — Так понимаю, там с экологией всё совсем плохо.       — Накрылась конкретно, — убежденно кивнула я.       — Ну, не то что бы… — смущенно всё еще пыталась не морщиться Катара.       — Бу-е, будто там умерло стадо скунсопоссумов, — зажал нос Аанг, помахав перед лицом ладонью.       — Рыбой пахнет… — задумчиво тянул Сокка, приложив к подбородку руку. Какое-то время он так зомбировано постоял, оглядывая округу, а после махнул рукой. — Нам же лучше, если не будем задерживаться где ни попадя, всё равно на середину реки нам никак не попасть…       О да, молитвы мои были услышаны! Всё, более никаких помойных ям, отныне только, как минимум, ночлежка в постоялом дворе! Я уже на радостях пружинящей походкой топала обратно к Аппе, надеясь, продолжить полет, как:       — Эгей, хлопцы! — шепелявило что-то внизу у берега. — Я лодочник Док, вас довезти?..       Да чтоб твое весло тебе же в рот, дурик! Не-е-ет, ну, вот судьба меня за что-то такое ненавидит, а? Либо это Аватары, гнусные старикашки, всё пытаются мне нагадить под коврик? Просто, ну, вот как ещё объяснить то, что ребята — в основном, Катара, Сокка и Аанг — переглянулись между собой и, пожав плечами, стали спускаться к пришвартованной у берега лодочке.       Под давлением такого количества тел, когда мы всем общим скопом набились в этот допотопный транспорт, лодочка нехорошо заскрипела, наполовину вдавившись глубже в заплывшую грязью воду, и, кряхтя, двинулась с места. Ах ты ж, да она шатается во все стороны, по-моему, готова напополам треснуть!       От страха шлепнуться на дно сей субстанции, я, криво балансируя руками, опустилась ниже к днищу лодки, схватившись с двух сторон за её борта, дабы нас всех, да и меня в том числе, не перевернуло на этом «Титанике». Задерживая дыхание и задворками сознания слыша картавый и сиплый голос Дока, что-то вещавшего об этой рыбацкой деревне, мы-таки докатили на нашей развалюхе до пристани, высадившись. Я, было, вдохнула с облегчением, как тут же закашлялась от премерзкого смрада, которым в самой деревне разило с утроенной силой.       Затхлый запах чего-то протухшего и перегнивших, кажись, трижды помоев въедался в волосы и одежду, забивал ноздри, заставляя слезиться глаза. Деревня кишела бедняками и просто больными людьми, по-моему, тут даже ступить было некуда, чтобы не затоптать чье-нибудь тело. Старые и отошедшие друг от друга доски скрипели под ногами, так же, как и натужно гудели под ними замшелые и прогнившие сваи. Тусклые хижины разваливались, накреняясь к воде. Не хватало еще только… ну твою мать! Я уже начинала скрипеть зубами со злости, остервенело топоча правым ботинком, чьей подошвой я вмазалась в какое-то дерьмо, по доскам и стараясь оттереть его таким образом.       А-а-а, да это были почто-что-новые-и-почти-что-мои шикарные сапоги! У которых еще и рельефная подошва, ну, зашибись. Кажется, я знаю, чем займусь вечером: палочкой буду выковыривать всё это говно, а после еще трижды промывать ботинок. Ну, вот как знала — не надо было сюда идти.       — Тётенька, — пока я с валившим из ноздрей паром дрыгалась в конвульсиях, меня что-то подергало за штанину.       Опустив взгляд вниз, я встретилась глазами с каким-то мелким пацаном лет восьми, у которого всё левое плечо выделялось наголо слезшей кожей, похожей на старый ожог. Я невольно приобняла себя левой ладонью за правую руку, чувствуя даже через ткань рукава отсутствующий участок кожи.       — Тётенька, у вас есть что-нибудь покушать? — жалобно тянул он.       Я даже на пару секунд застыла, оторопело моргнув, а после повела плечами.       — У меня ничего нет, — я уже направлялась в обратную от ребенка сторону, чувствуя, как что-то болезненно сжимается внутри. Пф, ну не-е, ну это уж точно не сочувствие, скорее, голодный желудок. Да, именно так.       Сзади меня послышался какой-то звук, похожий, вот знаете, на мычание, когда тебе показывают язык, но, стоило мне обернуться, как пацан уже бегом удалялся куда-то в другую сторону. Хн, ну, вот тебе сочувствие, может, они даже его не заслуживают.       Даже такому лоху, как я, заблудиться в этой деревеньке было невозможно, ибо все платформы на сваях имели квадратную форму, содержа на себе по одной-две хижине с мелкими пристройками и валяющимися повсюду рыбацкими сетями и ящиками, и имели ответвления в виде узких деревянных лестниц на другие платформы. И все они вели к центральной, самой крупной платформе с каким-то невзрачным магазином с вывеской устрицы на крыше. Вывеска, кстати, обвалилась на прилавок, как только я подошла ближе, так что ребята и Док охренело замерли на местах, переглянувшись между собой.       Секунда прошла в молчании, после чего Док каркающе расхохотался, прихлопывая себя ладонью по колену.       — Ох, умора, — он утер выступившие на глазах слезы от смеха, — пятый раз за день падает!       — Что тут смешного? — шепнула мне на ухо Катара, критично наблюдая за этим поехавшим.       — Он чокнутый, — скептично подсказала я.        Док тут же оживился, перестав хохотать, и в секунду оказался напротив нас, нависая.       — Кто тут шокнутый? Я-то тут шокнутый? — у него один глаз был как-то непропорционально прищурен, к тому же ещё и нервно дергался. — Не-е-ет, ну шо вы, я не шокнутый, совсем нет! — он хрюкнул, неожиданно для всех хихикнув, пока мы охреневали от такой перемены настроения. — А вот мой брат, Док, у-у, вот тот просто сумасшедший, ах-ха!..       — Но вы и есть Док, — сомнительно прищурившись, указал на него Сокка.       Мужик повторно расхохотался, уставив руки в бока, а после с усмешкой указал на свою шапку, на этот раз желтую.       — Нет, ну вы шо, — шепелявил он, — я его брат, Шу, а вы говорите о моем брате Доке, он работает в доке, поэтому его прозвали Док, а я работаю в магазине, поэтому меня прозвали Шу, так что приятно познакомиться, я брат Дока — Шу.       — Он чокнутый, — уже убежденно кивнула я, только на этот раз тихо.       — Ну, ла-а-адно, — почесывал в затылке Аанг, пытаясь наладить контакт с этим чудиком, — тогда… кхм, Шу, позови Дока. Нам на берег нужно.       Тот улетел за прилавок, вынырнув оттуда в следующей шапке, вновь красной, и с улыбкой на пол-лица предложил довезти до берега. О Господи, это место скоропостижно выносит мой мозг. Так что я была рада валить отсюда и как можно скорее, но пришлось остановиться и дожидаться Катару, ибо та сейчас остановилась, чтобы… серьезно? Отдать половину нашего пропитания — на которое денег осталось, кстати, всего одна треть — тому самому ребенку с ожогом, что подбегал недавно ко мне. Просияв, мальчик схватил в руки отданную рыбу и, мельком заметив наблюдающую за этим меня, показал мне язык и драпанул в обратную сторону.       Чего-сь? Вот от этого у меня серьезно начинает прикипать. Сожаление — да ни в жизнь, эти бесхребетные сидят на жопе ровно и не пытаются даже ничего сделать, чтобы уничтожить фабрику или магов огня. Так что это заслуженно. Выживают сильные, побеждают сильнейшие. В таком мире слабым давно нет места.       Только спустя пару секунд я заметила, что рядом, всё еще не сходя с места, стоит этот Шу-или-кто-он-там, прищурившись, и практически в упор наблюдая за моими волосами, почесывая подбородок.       — Какой же странный у тебя, однако, цвет волос… — он протянул пальцы, чтобы поймать одну прядку, но я своевременно отступила подальше, невольно проведя пятерней по ним. Шу призадумался: — За всю жизнь таких не видал. Вылила на бошку шо?       — Синтезированный пигмент феомеланина, — скептично выдала я, отступив на всякий пожарный еще дальше.       А реально, светлыми волосами в этой вселенной не обладал никто, так что подобная подчеркнуто-русская внешность заметно привлекает внимание. Я начинаю подумывать о том, чтоб обкорнаться основательно и заправить их куда-нибудь. Волосы ж не зубы — вырастут.       В это время мимо Дока пролетели многоточия, и тот, привычно выставив вперед кривозубую нижнюю челюсть, застыл на месте с наитупейшей рожей. Сюда бы ещё музыку, как из «Кто хочет стать миллионером», и картинка была бы полной. Но этот Док, встрепенувшись, раскинул в стороны руки и привычно улыбнулся во весь беззубый рот.       — Звушит очень вкусно! Знаешь, тебе стоит потолковать с мои братом, Шу. Он тоже мно-о-ого всяких умных слов знает!..       У меня в мозгу что-то со звучным хлопком перегорело.       Как я рада, что мы здесь надолго не задержимся. Надо валить отсюда. И чем быстрее, тем лучше. ***       Что-то пошло не так. У меня с тихим треском рвались нервы и с неистовым грохотом рушились надежды.       Мы должны были улететь из этой помойной ямы еще позавчера, мать его! А в итоге, мы уже третий день подряд премся по этой убогой деревеньке, чтобы купить больше, сука, этой прогнившей рыбы у Шу, от которой у меня во рту уже всё протухло. Не могу больше так жить! Заболевший Аппа был причиной расстройства всей команды полностью. Аанг был расстроен от самого факта болезни пушистого друга, Сокка рвал на себе волосы и был готов удушиться собственными километровыми планами и схемами, я оказалась в глубокой депрессии от ежедневного созерцания этого вонючего филиала Ада, Тоф жаловалась на тот же вонизм и слишком зыбкую и сырую почву под ногами, что ухудшало её «зрение». И одна Катара всё была в каком-то непонятном для нас приподнятом расположении духа. Иногда прям ударить хотелось. И не только мне.       Моё же настроение с каждым днем катилось в самую жопу. Спала я до сих пор хреново, плюс ко всему, количество окружавших меня шорохов будто утроилось в размерах, что явно наводило на не самые радужные мысли. Но стоило мне подняться и посмотреть кругом — ничего; ни апокалипсиса, как я предполагала, ни нападения. Но хоть теперь я понемногу успокаивалась, так что спала отрывисто, по три-четыре часа, но это уже что-то. И это нечестно! Где мои волшебные сны про розового пони и радугу?..       А жители рыбацкой деревни, как ни посмотри, становятся всё веселее и активнее. Да и вообще, какого хрена им тут так весело, когда мне так плохо? Несправедливость жизни зашкаливает.       Прикусив изнутри щеку, я оглядывалась кругом.       — Чего это они все тут такие радостные?       — А разве это плохо? — улыбалась Катара, придержав за руки какого-то мальчика, чтобы тот не упал, на бегу споткнувшись о выступающую доску.       — Это подозрительно, — поддержал Сокка, шарахнувшись в сторону и наотмашь шлепнув от себя удерживаемой за хвост двухголовой рыбой, когда мимо нас проходила пританцовывающая бабулька, вскидывая руки и подвывая что-то про какую-то пеструю бабу. Мы всей дружной компанией проследили за ней взглядом, после удивленно переглянувшись. Сокка вскинул бровь: — Разноцветная тетка?..       — Цветная Леди! — как-то оскорбленно исправила Катара, отчего мы синхронно уставились на нее. Маг воды кашлянула, нервно пригладив волосы, а после продолжила: — Я имею в виду, вы только представьте, сколько способна сделать одна женщина для целой деревни… Вернее, её дух.       Катара с подозрительным восхищением сжала у груди руки в замок, наблюдая возвышавшуюся на центральной платформе деревни статую этой разноцветной тетки; да, я буду говорить так назло. Да и вообще, чего она так защищает какую-то левую женщину? Ах да, это же Катара.       Я хмыкнула, скрестив руки на груди.       — Не вижу никакой радости в том, чтобы более оставаться в этой помойной яме, тем более, с неконтролируемым духом-меценатом под боком, который, почему-то, так великодушно игнорирует нашего далеко не-малогабаритного больного.       Всё же к духам у меня отношение такое средненькое, знаете ли. Просто… ну, вы сами видели: Хуй-Бай, Року и Киоши, не хватало еще какой там разноцветной тетки. Катара задохнулась возмущением, обернувшись на меня, как Тоф убежденно кивнула в поддержку.       — Полностью согласна.       — Хотела бы она им помочь, — вступил Сокка, вновь махнув от себя рыбой, привычно жестикулируя, — то взорвала бы фабрику своей магией. Бу-у-у, траба-а-ам и потом пш-ш-ш…       Мы с Аангом скептично переглянулись.       — Как правдоподобно, — вздернула бровь я.       — Да! — вскинул сжатую в кулак руку вверх Аанг. — Магия духов другая! Она вот такая: ву-у-уо-оу!..       — Порой у меня появляется такое ощущение, что я тут самая адекватная, — устало вздохнула Тоф, сдув так с лица мешавшиеся пряди, а когда Аанг и Сокка воссоединились, начав кривляться, то развернулась, махнув рукой, — хотя нет, у меня всегда такое ощущение.       Остаток дня проходил так же, как и два предыдущих, так что воодушевиться мне было особо нечем. К тому же, когда тебя парит бессонница который день, особо надеяться на его скорое окончание не приходиться. Вообще, в таком положении мало на что можно надеяться. Разве что Аппа встанет на ноги?       Пф, да как-то?! Как можно было так нелепо травонуться? А то, что Аппа именно травонулся, я не сомневалась. Фиолетовый язык и то, что зубр безостановочно блюет, говорит, знаете ли, о немалом. Я тоже, когда пережру чего лишнего, точно так же выгляжу.       Эх, хандра она такая…       Ночи на этом болоте были далеко не ясными: небо, угольно-черное, без единого проблеска звезд, затянуто мрачной свинцовой дымкой, казалось, что ближе к горизонту от земли поднимался непроглядный туман. С учетом жары и бесконечного зноя в Стране Огня даже по ночам стояла нестерпимая духота, можно было задохнуться смрадом, пасущим с самой реки. По моим ощущениям сейчас около двух ночи, если не позже. Я привычно валялась в седле, заправив руки за голову и скользя полуприкрытыми глазами по небесному однообразному полотну, в принципе, не подавая признаков жизни.       Шестьсот восемьдесят девять баранов… шестьсот девяносто баранов… шестьсот… да кого я обманываю?! Этот дурацкий счет потерял весь свой смысл ещё на пятьдесят первом копытном! Разумеется, за полночи я успела уже трижды заснуть и трижды проснуться. Рекорд. Чувствуя, как непривычно тяжелеет мозг и веки от усталости наливаются свинцом, я медленно впадала в сон, хоть и понимала, что, стоит мне заснуть, и я проснусь минут эдак через тридцать, но уже с нервным мандражем и тиком на обоих глазах.       Пойду поем.       Решение не сказать, чтобы было прямо спонтанное, всё же на этот раз ту гребаную рыбу на завтрак-обед-ужин мы доедать не стали; сказывается общее угнетенное состояние, да и нас всех уже попросту тошнит от бесконечных гнилых морепродуктов. Но раз уж организму приспичило, то почему бы и нет? Это всё равно лучше, чем попусту залипать в небо.       Высунувшись из-за борта седла, я пропалила территорию: спальные мешки по периметру лагеря мерно вздымались, так что все спят. Перевалившись на землю, я тихохонько прошерстила мимо спящих тел, примерно вспоминая, куда мы припарковали остатки хавчика. Ночами в Стране Огня достаточно жарко, так что, чтобы еда окончательно не протухла, Катара сваливала пропитание на дно сумок и отставляла их в тень валунов, сбоку от нашей спальной полянки подальше от нас же.       О, а вот и место общепита. Найти что пожевать не составило труда, ибо… запах. Почти вонь. От нескончаемой рыбы почти что тошнит, но раз не тошнит, значит, есть ещё можно. Катара самолично потрошила рыбу, так что по плошкам было разложено исключительно прожаренное мясо без костей. М-м, да такое количество фосфора за последнее время… глядишь, умной стану.       Сгорбившись, я тихохонько чавкала найденным добром, воровато оглядываясь по сторонам, дабы остаться незамеченной. Да-а, я тот самый ночной кухонный ниндзя. Поглощая остатки продовольствия с завидной скоростью, я мимоходом проплывала скучающим взглядом по округе, напоминая со стороны оскорбленную миром белку. У меня аж дернулось правое ухо из-за еле уловимого в ночной тиши шороха откуда-то справа от меня, и медле-е-енно стала поворачивать туда голову. Из-за обратной стороны валуна, возле которого были свалены сумки с продовольствием, в спешке выскользнула фигура, и мы, тупо уставившись друг на друга, на пару секунд залипли.       Разноцветная тётка! Она существует, Господи Иисусе! Я аж шлепнулась на задницу, вовремя воздержавшись от крика, прикусив ребро ладони, а правой рукой, в которой была миска, на рефлексах швырнулась ей в неведомую ересь. Тётка в свое время также отшатнулась и еле слышно охнула, увернувшись от пушенной в неё плошки и с невероятной бережливостью придерживая широкополую соломенную шляпу с рваной вуалью на голове, за которой скрывала лицо.       Не сказать, чтобы я прямо так боялась духов, всё же со многими из них я уже виделась, но уж явно не в материальном мире! За исключением страхолюдины Хуй-Бая, разумеется, и то с ним я, слава Богу, не особо контактировала. А тут в двух шагах буквально дух целый!.. хотя-а, на духа-то не очень смахивает. А где вся эта пафосность их примочек, аки туман, молнии и бас? Или это только Року так удовлетворяет собственное эго?       Поняв, что нахожусь не в очень выгодном положении, я в секунду подскочила на ноги, коротко оглянувшись по сторонам, и отметив, что никто аж с места не двинулся, так и спят — краем глаза я подметила, как эта тетка, как можно глубже надвигая на лицо полы шляпы, точно также воровато огляделась по сторонам.       — Так ты, типа, тот дух-меценат из деревни? — снизив голос до еле слышного шепота, подступила ближе я, на всякий случай при форс-мажоре приготовившись орать во всю глотку: «изыди!», скручивая крест из пальцев и будя округу. На удивление, на меня не напали, а наоборот, отступили, следуя моим действиям, назад, продолжая сдвигать на лицо шляпу. И что-то такое знакомое было в её движениях… либо я параноик. — Слу-ушай, а ты что-то как-то не очень смахиваешь на духа. Ты какая-то… не страхолюдина, не светишься даже.       Послышался резкий возмущенный вдох, будто мне собирались что-то высказать, но он был быстро подавлен, и в итоге дух еле слышно хихикнула, выставив вперед руку; я своевременно отшатнулась назад, готовая орать, но она лишь покачала пальцем.       — Какая ты забавная, человек, кхем, — она прочистила горло, будто старательно меняла голос. Голос, кстати, тоже знакомый; я уже без страха подступила ещё ближе, попытавшись глянуть под шляпу, но тетка всё также шарахалась. — Но лучше не мешай мне, мм, человек, делать мою… духовную работу, да.       Выглядит так, будто дух совсем не умеет лгать. Кажись, это и не дух вовсе… наебать меня вздумали?! Между тем разноцветная тетка уже спешила удалиться, шелестя подолами красного плаща, но обернулась, подозрительно знакомо для меня нравоучительно вскинув палец.       — И послушай мой духовный завет… хватит лопать по ночам! Имей совесть, оставь и другим.       — Катара? — в ту же секунду щелкнуло у меня в голове.       Я заметила, как она мимолетно застыла на месте, вздрогнув, но тут же, стараясь держаться, якобы величаво продолжила путь, но это уже выдавало её с головой. Пф, да её жестикуляцию и тон я за километр узнаю! Все те секунды, видимо, она размышляла, что делать: дать драпу или отнекиваться тем же нелепым способом, и, походу, победило второе:       — Какая Катара? Нет, что вы, эта девушка с очаровательным именем мне незнакома…       Еле заметно закатив глаза — как не умела врать, так и не умеет, — я, во избежание бесполезной возни, елейно протянула:       — Ох, тогда великодушно прошу меня простить. Скорее всего, моя подруга сейчас мирно спит в своем спальном мешке, а не наряжается неведомой речной бабой, чтобы спасать несчастный деревенский народец от его же затхлости, — я даже нарочито медленно потянула в сторону спальников ногу, между тем отмечая, что так никто и не очухался, как послышался тяжелый вздох.       Я довольно ухмыльнулась, обернувшись. Маг воды застыла на месте, после тоже медленно развернувшись и подняла на меня голову, на этот раз не скрываясь за полями шляпы. Пускай было и темно, но уж не настолько, чтобы я не распознавала очертания и тени.       — Ладно, рассекретила, — Катара поправила шляпу на голове, посмотрев мне прямо в глаза. В темноте ночи её синие глаза отливали насыщенно-сапфировым, блестели упертой решимостью. — Да, это я ходила к тем бедным людям, приносила еды и лечила их…       — … ведь я не могу повернуться спиной к людям, которым могу помочь, — закатив глаза, монотонно помогала развить мысль я.       — … ведь я не могу по… — она продолжала оборванную мной мысль и осеклась на полуслове, когда поняла, что именно это я и сказала; однако, Катара не обиделась, а как-то горько усмехнулась, приобняв себя рукой за плечо, — что, я так часто это говорю?       — Очень часто.       Катара опустила взгляд вниз, секундно замявшись, но после лишь упрямо мотнула головой.       — Неважно, если это так. Можешь делать, что хочешь, но ты меня не остановишь. Я помогу этим людям, я избавлю их от завода…       — Ну пошли, чего уж.       — … так что можешь даже не пытаться… — который раз Катара запнулась на середине фразы и, только осмыслив, что я сказала, удивленно моргнула. — Что?       Я аж хохотнула от недоуменно вытянувшегося лица Катары, после чего скрестила руки на груди и пожала плечами.       — Просто, знаешь, ломать и крушить, а тем более фабрики, это прямо моё.       Катара продолжала столбом стоять на месте, переосмысляя весь мой отчаянный монолог, и так и зависла на пару секунд, а после, одумавшись, тряхнула головой, и в темноте даже было видно, как на её лице залегли глубокие тени от улыбки.       — Уж мне ли не знать... Спасибо, Диана.       План Катары не был обременен излишним подтекстом и схемами: пробраться, разхреначить всё в кашу, уйти по-тихому. Мне нравиться такая стратегия. Я направилась вслед за Катарой, коротко обернувшись назад: все так и продолжали спать без задних ног и даже не чесались. Полагаю, небольшой секрет Катары известен лишь мне. Не знаю, но от этого осознания мне становилось как-то… приятно, что ли. Чувствуешь себя особенным.       Преодолев скалы и холмистые возвышения, мы вышли к берегу. Быстро осмыслив ситуацию, Катара парой пасов рук возвела перед нами плотную ледяную платформу грязно-коричневого цвета — н-да, из грязной воды навряд ли слепишь кристально-чистый лед — и быстро вспрыгнула туда, приморозив к поверхности ноги, чтобы не соскальзывать, и сказала держаться ближе. Я запрыгнула вслед за Катарой, чуть не грохнувшись из-за разъезжавшихся ног, но маг воды зафиксировала и мои ступни. Поглубже вдохнув, Катара начала делать глубокие гребки руками в обратную сторону, будто плыла на спине, покоряя воду: жидкость под ледяной платформой всколыхнулась, отчего я чуть повторно не упала, полуприсев и балансируя руками, и начала подниматься волнами, сдвигая нас с места.       Потоки ветра заскользили по моему лицу, сдувая назад волосы, поскольку двигались мы на такой неплохой скорости, словно занимались серфингом. Маг воды безостановочно работала руками, направляя платформу и одновременно уплотняя лед, оставляя позади нас лишь взметавшиеся в воздух брызги и рельефные гребни волн.       — Никогда бы не подумала, — между тем говорила маг воды, мимолетно обернувшись на меня, — что человеком, который узнает обо всем этом, окажешься ты.       — Это всё моя блистательная дедукция, — вскинула голову я.       — А, по-моему, ты как всегда по нелепой случайности появилась не в том месте не в то время, — вздохнула она.       — А, по-моему, мы все оказались не в той жопе не в то время, — имея в виду эту вонючую рыбацкую богадельню, хмыкнула я, но вовремя прикрыла рот, сообразив, что грязные отлетавшие во все стороны брызги воды могут случайно так брызнуть мне в рот.       Бу-е.       Но такими темпами мы достаточно быстро высадились на землю подле фабрики. Я охренело оглядела возвышавшийся над нами металлургический завод, кое-где покрытый ржавчиной и чернеющей копотью, с гигантскими дымящими трубами и вышкой.       — И как мы туда попадем? — почесала засвербевший нос я, увидев, как покорительница направилась к… — О-о, ну не-ет! Опять канализация, ты серьезно?..       Да, она серьезно. Блеск. Мои-почти-что-новые-и-почти-что-мои сапоги больше не новые. В следующий раз трижды подумаю, прежде чем добродетельствовать. Подобравшись к сливным трубам, из которых пасло еще похлеще, чем от самой деревеньки, меня аж всю передернуло, стоило увидеть коричневую мешанину из отходов. Однако, это всё же терпимо, если ты не умеешь дышать в принципе. Да и идти вслед за магом воды, что отводила отходы у нас из-под ног и выливавшиеся из трубы помои в стороны, было вполне удобно.       Шутка. Нихуя это не удобно! Хоть и полегче, чем ползти здесь в одиночку.       Спустя пару волн вонючих отходов и десяток рвотных позывов мы оказались здесь. Изнутри завод своим строением напоминал тот же бур: всё кругом оковано блестящим металлом, напряженный красный свет давил на глаза, дышать становилось всё труднее из-за спертого воздуха, пропитанного едким запахом жженого угля и какого-то маслянистого топлива.       Мы находились сейчас на верхнем ярусе, напоминавшем со стороны капитанский мостик, над нами располагались низкие обитые металлом потолки завода, на которых к механизированным балкам за толстые цепи с крюками были подвешены огромные чаны, и под оными простирался пол, разделенный на отдельные сектора с какими-то нагревательными плитами, от которых вверх взмывал пар. Я уже успела взмокнуть от непрекращавшейся жаровни.       — С чего начнем? — обратилась ко мне маг воды, критично оглядывавшаяся кругом. Я обернулась на нее, вопросительно приподняв бровь. Катара скрестила руки на груди. — Это же ты у нас главная по массовым катастрофам.       — Спорить не буду, — потерла подбородок я, обернувшись к ограждающим перилам и медленно начиная ходить туда-сюда в надежде, что на меня снизойдет озарение. — Но, если по чесноку, то без понятия. Обычно всё получалось как-то само со… уво-о-оу! — пока я расхаживала взад-вперед, оглядываясь кругом, то умудрилась напороться ногой на какой-то рычаг возле управления на этом «мостике».       Нелепо взмахнув руками, чтоб не грохнуться, я, из-за того, что споткнулась, навалилась всем весом на тот самый рычаг, со скрежетом переключая его в обратную сторону. Недалеко от нас послышался заржавелый и натужный металлический скрип, поэтому мы с Катарой синхронно вскинули головы вверх: механизмы кранов под потолком пришли в действие, натягивая цепи, отчего один из гигантских чанов начал переноситься по направлению… прямо к нам, сука!       — Делай что-нибудь! — вскрикнула маг воды.       Спохватившись, я в суматохе вцепилась в этот самый рычаг двумя руками, заметив, что на нем была креплена рукоятка, которую я поспешно отжала — хоть что-то, знаете ли. На нашу удачу, чан был до краев наполнен каким-то расплавленным до жидкого состояния металлом, напоминая собой раскаленную субстанцию, и от резкой остановки начал непрочно бултыхаться на цепи, грозясь перевернуться. Из-за недавней критичной ситуации я на рефлексах отдернула рычаг в другую сторону, и чан из-за вновь пришедшего в движение крана, оказался резко дернут в обратном направлении, отчего окончательно перевернулся.       Та самая субстанция водопадом обрушилась на раскаленные нагревательные плиты под ней, заливая собой практически всё. Раздалось искрящееся шипение, отчего вверх повалило тучи пара, а внизу замелькали голубоватые ветвистые разряды какой-то перегоревшей техники. Послышался оглушительный хлопок, после чего вверх повалил не только пар, но еще и заклубившийся черный дым.       Мы с Катарой охренело понаблюдали за чуть покачивавшимся на цепи уже пустым чаном.       — Так вот как ты это делаешь, — очумело моргнула Катара.       — Сама в шоке, — сглотнула я.       И пошло-поехало. Катара пошла раздобыть себе воды, дабы перерезать разветвления труб, располагающихся под нами, на втором ярусе, то есть, на один выше того пола с плитами. У меня аж загорелись глаза: передо мной в ряд были встроены те самые рычаги, каждый из которых отвечал за один из кранных механизмов, перемещавших чаны с разрушительной субстанцией в них. На радостях я отжала сразу все подряд, отчего кругом заскрежетал металлический грохот, а завод пришел в действие: загремели перемещаемые цепи, чаны, наполненные такой тяжестью, срывались вместе с крюками с крепежей, какие-то просто опрокидывались. Подо мной раздавался оглушительный скрип и грохот взрывавшихся от напряжения механизмов и шипение разъедаемого металла труб из-за вылитой на них кислоты.       Чувствую себя просто всемирным злодеем. Уа-ха-ха. Подумав, что этого маловато, чтобы в мгновение подорвать завод, я, немного покумекав, повторно навалилась на один из рычагов, держа его за рукоятку и максимально вдавливая в обратную сторону, к тому же ещё и попеременно ударяя ногой по крепежу: в итоге я добилась, чего хотела, с корнем выдрав с места металлический рычаг, после чего поволокла тот с собой. Оглядывая округу, моё внимание привлекла кое-какая хрень, представленная в виде кучи мелькавших колб со стрелочками, чьи показатели неумолимо зашкаливали. Оу, так это приборная панель с индикаторами. А, насколько я знаю, с приборной панели обязательно что-то управляется.       Но меня не волнует, что именно. От души размахнувшись и удерживая вырванный рычаг за рукоятку, аки бейсбольную биту, я со всей дури вмазала тяжелым металлическим стержнем по панели, начиная сносить всё подряд: и мелкие рычажки, и отделанные стеклом индикаторы, и протыкать насквозь истерично полыхавшие кнопки. С громким шипением и треском рушилась приборная панель, повалив дымом, ибо я расколошматила там в кашу всё, что можно. Я отступила как можно дальше, заходясь в удушливом кашле; черт, так ведь можно и подохнуть тут, задохнувшись.       — Что за?..       Нет, я, конечно, предполагала, что отнюдь не мира и добра желаю этому заводу, но чтобы его можно было так просто разнести — это какими рукожопыми надо быть. Ибо эта разнесённая на винтики панель, которая находилась в прямом доступе на верхнем ярусе, и впрямь отвечала за что-то важное, поскольку с обратной стороны завода, через пол с накаленными плитами, а ныне залитый сверху донизу разъедающей кислотой, раздался оглушительный грохот взрыва, сотрясший, кажись, всю фабрику. Были перепилены и снесены несущие трубы на нижнем ярусе фабрики, нагревательные плиты по цепной реакции с хлопком взрывались, вспыхивая, шипела разъедающая металл субстанция, один из взрывов в обратном конце завода сокрушил сразу несколько несущих балок.       Походу, скоро от этого места не останется и камня на камне.       До меня вдруг доперло, что взрывы дойдут и до меня, так что нужно поскорее выбираться отсюда. С нижних ярусов валили гигантские клубы чернющего дыма, кострищем уже горел какой-то ангар со стратегическими запасами угля, поэтому я поспешила откинуть в сторону ненужный рычаг и начала двигаться куда-то дальше по верхнему ярусу, в надежде отыскать Катару. Премерзкий дым разъедал глаза, заставляя те неистово слезиться, в носу дико свербело, будто копоть забивала ноздри, я пыталась дышать через раз, закрывая краем ворота рот и нос. В таких условиях мага воды было нереальным даже просто подозвать.       Пол под ногами дребезжал, мне казалось, что я переставала ориентироваться в пространстве, раскачиваясь туда-сюда.       — Диана!.. — фраза была окончена вырвавшимся из груди сухим кашлем, она была еле слышной для меня из-за грохота разваливающихся металлических конструкций, но я её слышала.       Прищурившись, я смогла углядеть мага воды на втором ярусе и поспешила сбежать ниже по лестнице, но та была перекрыта сваленной на неё трубой нехилого диаметра. Я еле-еле уже соображала, но, хрен пойми как, мне тогда хватило мозгов отжать один из ближайших рычагов, увидев, как в мою сторону задвигалась пустая цепь без чана, который, видать, еще давно сорвался вместе с крюком. Переступив ногами на горизонтальные поручни перегородки, я оттолкнулась от них ногами, выпрыгнув вперед и ухватив попавшуюся толстую цепь в руки, заболтавшись на ней, аки мешок картошки, и начиная съезжать по оной вниз под собственным весом. Я бы стерла себе руки в кровь, не будь на мне кожаных перчаток, так что это затронуло лишь подушечки пальцев, опалив те огнем. Кое-как обхватив ногами цепь на манер каната, я смогла более-менее притормозить у земли, цепляясь пальцами за крупные звенья для большего эффекта. Не дожидаясь, пока кран со скрипом отвалиться с потолка, как и другие, я поспешила спрыгнуть, но усталые ноги держали плохо. Я практически сразу свалилась на колени, уперевшись в дребезжащий пол ладонями.       Меня за плечи встряхнула Катара, потащив за собой дальше по второму ярусу, похоже, она уже в курсе, где тут выход. Перед глазами всё слилось в единый водоворот, по-моему, за нами с Катарой обваливались следующие трубы, где-то грохнула об пол сбитая балка. Маг воды остановилась напротив какой-то металлической двери, ручкой у которой являлся тяжелый вентиль. Закашлявшись, покорительница смогла свинтить его в сторону, после чего мы общим напором оттянули ту на себя, выбегая куда-то дальше.       Она вела наружу. Туда, где не было взрывов. Туда, где можно было полной грудью вдыхать кислород. Это была пожарная лестница, которая вела наружу, огибая с внешней стороны завод и спускаясь к главному выходу. На удивление, снаружи фабрика пока не выглядела настолько плачевно: лишь усиленно валил из массивных труб черный дым, да раздавались оглушительные хлопки взрывов и скрежет валящегося металла.       Мы уже были на земле, как за нами взорвался металлургический завод магов огня. Помои перестали спускаться в реку.       Без лишних телодвижений мы с Катарой просто свалились на землю. В глотке суматошно грохало сердце, в висках шумела бурлившая кровь, сухие глаза заливал пот, который липкой испариной чесался на лице, спине и шее. Настолько жадно мне не хотелось дышать никогда.       В теле неистово клокотал адреналин, заставляя испытывать какое-то неоправданное чувство наполнявшей тебя до краев радости. Я сама не до конца понимала, отчего эта непонятная для меня радость так зашкаливала: либо от того, что я-таки выжила, либо от того, что я смогла помочь и выполнить то, что обещала.       Что-то подсказывало, что и то, и другое верно.