Одна случайность

      Резавший глотку сушняк, вызывавший такое чувство, будто тонкая кожица гортани сейчас начнет отшелушиваться крупными кусками, собственно, и был причиной моего пробуждения. Кое-как разлепив сухие глаза и всё же некоторое время прикрывая те с непривычки из-за слепившего утреннего света, я несколько секунд бездумно наблюдала потолок комнаты, урезанный в поле моего зрения стойками балдахина.       О, да я в кровати. Не на лавочке хоть где-то — хорошая новость.       Пораскинув мозгами и осознав, что, в принципе, функционирую сносно, я, покряхтев, медленно приняла сидячее положение, тут же допетрив, что слишком уж как-то непривычно-легко, оголенную кожу щекотал шелк красного одеяла, а талию тяжелила сваленная поперек неё рука… рука Зуко, дрыхнувшего слева от меня.       …вчера мне, вроде как, казалось, что я не была столь пьяной, чтобы настолько удивляться утром. Но, по-моему, так кажется поголовно всем пьяным людям, ибо мой мозг рационально исключил из головы определенно необходимые для полноты картины фрагменты, хотя, так-то сейчас до зуда хотелось всё вспомнить.       Только вот пусто. Нуль какой-то полный.       Потому что, во-первых, где вся моя одежда? Во-вторых, где одежда Зуко, поскольку на нем её столько же, сколько и на мне. Нисколько, да. В-третьих, что-то ничего я не чувствую, кроме легкого кружения в башке, хотя так-то, по идее, должна. Я же не лох какой-то, нет? Я правильно всё разрулила?       — Проснулась?       Я аж подскочила на месте, чуть не вывалившись с кровати, и зашугано обернулась влево, машинально вцепившись руками в край одеяла. Зуко, комично растрепанный весь, всё ещё сонно потирая тыльной стороной ладони глаза, приподнялся на правом локте, несколько рассеянно всмотревшись мне в лицо.       — Как ты?       Меня внутри аж мимолетно передернуло. Всё же не помнить столько, — память красочно запечатлела лишь начало моего алкогольного марафона, купания в фонтане и коридорный разговор — это просто верх стрема.       Я растеряно обвела глазами потолок.       — А мы?..       Тот поспешил мотнуть головой, заверив:       — Нет, — и после несколько стушевался, отведя взгляд в сторону и неловко почесав в затылке, — не совсем. Как я тебя сюда отвел, ты меня повалила, упав сверху… и отключилась сразу же.       У меня в башке что-то со звучным хлопком перегорело, и я, страдальчески взвыв, согнулась пополам, свалившись лицом себе в ладони.       — Блеск вообще. Даже боюсь спрашивать, отчего мы голые... — я заинтересованно приподняла голову, скосив на него глаза, — кстати, отчего?       — Ты не подумай ничего, — поджал губы Зуко, подтягиваясь повыше и откидываясь спиной на пуховые подушки и изголовье кровати, после чего кивнул на распахнутые настежь окна с левой части комнаты, — одежда насквозь мокрая была, я её сушиться повесил. — Он перевел на меня взгляд, и его губы тронула легкая, чуть заметная улыбка, и добавил: — Маги огня хоть и имеют повышенную температуру тела, но переохлаждаться им полностью противопоказано.       Я какие-то секунды ненавязчиво тупила в сторону распахнутых наружу ставен окна, на которые действительно была навешана наша одежда, на вид уже довольно просохшая, и потом медленно перевела взгляд обратно на Зуко, всё-таки спросив:       — Так ты, получается, остался? — прочистив сухое горло, я пояснила. — Ну, если уж я отключилась…       — Остался, — подтвердил он кивком, и в его глазах я уловила даже какое-то немое самодовольствие и поняла далее, почему: — Ты хоть и была пьяная, но в полусознании просила не уходить, — и добавил серьезно, — я бы и так тебя не оставил, Дина.       Ну, да, у него так-то из-за меня тоже одежда вся насквозь мокрая была. Но от его слов я аж мимолетно зарделась, и, по-моему, вновь лыбилась, как идиотка.       — Спасибо.       Мы какое-то время просто не сводили друг с друга пристальных взглядов, вглядываясь в глаза, и, по-моему, даже невольно подались чуть вперед, как я всё же не могла не заметить голый торс Зуко, окутанного по пояс в одеяле, и, мельком проведя небольшую аналогию у себя в голове, спохватилась, поспешив натянуть край одеяла обратно до подмышек. Хотя, если уж он меня, бухущую, переодевал, да в одеяла заматывал, то, думаю, смысла в этом особого нет, но всё же — стремно как-то. Зуко, заметив мои манипуляции, хрипло прокашлялся и так же поспешил отвернуться полностью, спустив ноги с кровати и уперевшись локтями в колени.       А я тем временем, коротко рванув следом за собой одеяло с кровати, чем лишила своего края и возникшего Зуко, метнулась через полспальни к одежде на окне… которое всё равно находилось по левую стену со стороны экс-принца.       За моей спиной раздался всё ещё несколько неуверенный голос Зуко.       — Не думаю, что после всего произошедшего тебе стоит так стесняться меня…       — Кто здесь стесняется?! — вспылила я с насмешкой, резко обернувшись к нему и, недолго думая, рванув с себя одеяло, придерживаемое на груди, и швырнув то в покорителя, меж тем уже оказываясь около окна с вещами.       — Хэй! — И, пока тот ловил перекрывавшее весь обзор одеяло, накрывшее его парашютом, а после с возмущенными пыхтениями выпутывался из-под него, я наскоро набитой рукой натянула нижнее белье и, когда из-под красной материи только высунулась недовольная встрепанная макушка, уже медленно надевала штаны. Зуко несколько смятенно осмотрел комок одеяла в своих руках и на коленях, после чего, окинув ухмылявшуюся меня взглядом, выдал чуть удивленно: — Ты в войсках с такой скоростью одеваться училась?       Лишь тихо прыснув в ответ и между делом утягивая шнуровку на поясе штанов, чтобы те держались, я всё-таки призадумалась: пф, просто Зуко, видимо, в школу никогда, как я, не опаздывал из-за хронического недосыпа, а там уж я только так в одежду впрыгивала. Школа… слово уже кажется таким незнакомым, что все эти постоянные жалобы школьников про «жизнь школьника — дно» кажутся такими чужими, такими далекими. А ведь, думается, не так уж и давно я ходила в школу, подскакивая, как очумевшая, к восьми, засыпала на биологии с историей, махалась с Димоном и Стасом, плелась с Максом после уроков домой, смеялась со Светкой, гуляя по старым скверам и шарахаясь подъездам, гоняла в футбол с Владосом, травила интерпретированные под сказки байки Милке, перекидывалась в карты с батей, была принуждена к готовке и уборке мамой… но, на самом-то деле, давно. Это было чертовски давно, такое чувство, что в прошлой жизни.       Хотя, быть может, действительно в прошлой.       Я уже просто на автомате кинула Зуко его просохшую одежду и между делом натягивала на ногу сапог, пребывая мыслями далеко отсюда, как меня отвлек тихий голос покорителя, не сводящего с меня взгляда:       — Ты… красивая.       И я могла бы даже сказать, что его голос звучал неуверенно, — эй, в смысле! — но, скорее, от непривычки. Хм. Зуко, говорящий комплименты… это что-то новое, потому что он, как я поняла за всё это время, больше по части критики. И, ну, разумеется, я не просто красива, а шикарна, обаятельна… и почему-то язык не поворачивался привычно сказать это вслух, так что я с ухмылкой выдала первое, пришедшее на ум, кроме банального «спасибо»:       — Твоими стараниями, сифу Зуко.       Если уж призадуматься, то да, с его постоянными тренировками я подтянулась знатно: мне кажется, ещё немного, и будут пробиваться более рельефные мышцы пресса, аки кубики, ноги подкачала я основательно, так что да — заслуга его несомненная. А вообще, приятно очень. Просто одно дело, когда, мол, «не похвалишь себя — не похвалит никто», и совсем другое — действительно искреннее признание твоей… ну, красоты.       Вот только Зуко чуть качнул головой, мельком натягивая через голову рубаху и поправляя:       — Я про…       Но его в ту же секунду перебил грохот распахнувшей внутрь двери, чуть не слетевшей с петель, и мы оба синхронно обернулись напряженно; я, так и стоя на одной ноге, аки фламинго, со вторым сапогом в руке и небрежно закинутой на плечо ещё неодетой рубашкой, а Зуко в одной длинной рубашке, сидя на кровати.       В проходе так и замерла Катара, спасительно вцепившись рукой в косяк до побеления костяшек и, на удивление, совершенно не обратив на всё это внимание. И только сейчас я заметила: она чуть ли не задыхалась, судорожно хватая ртом воздух, губы подрагивали, а в глазах застыли прозрачные слезы.       Мы с Зуко растеряно и с медленно приходящим пониманием переглянулись. Катара всхлипнула и тихим, надсаженным голосом выдавила:       — Аанг пропал. ***       — Я, конечно, всё понимаю, Аватар пропал перед важным боем и сейчас как-то все варианты хороши, но почему ты уверен, что он что-то мог забыть здесь?       Сокка, задумчиво потирая подбородок, вскинул голову вверх, критичным взглядом окидывая трехэтажное обшарпанное здание с прохудившейся в нескольких местах крышей, с верхних этажей которого раздавались хриплые крики и стоны, из окна второго был минутой ранее вышвырнут какой-то мужик, а со всего первого этажа валил такой грохот, вой старых инструментов и гомон пьяной толпы, что хотелось развернуться и уйти как можно дальше.       Не, вот реально, в нашем-то мире вписки и то приличнее выглядят, ну.       — … доброй ночи, ба-а-арышни, — высунулась из окна таверны, когда мы проходили мимо, с дебильной ухмылкой красная пьянющая харя, пасущая на километр, и икнуть даже не успела, как по ней красноречиво съездила распахнутая наружу створка окна, выбивая уродливое хлебало внутрь.       Суюки мельком отряхнула руки и, заправив те за спину, мило улыбнулась.       — Ой, простите, рука соскользнула.       Сокка, до этого толком не успевший ничего предпринять, растеряно хлопал глазами, а после, машинально потерев в переносице, промямлил неловко:       — Да я бы и сам справился…       — Это было заметно, ба-а-арышня ты наша, — хохотала я, хлопнув Сокку по плечу, и, перешагнув валявшуюся посреди дороги пьяную тушу, походу, недоползшую до таверны, направилась следом за остальными.       — Да у этого пьянчуги просто белая горячка! — размахался руками в ответ зардевшийся Сокка, но развивать тему не стал.       Зуко, пренебрежительно нахмурившись, отворил наружу обшарпанную дверь таверны, как изнутри здания к нему под ноги тут же свалилась чья-то туша, походу, до этого подпиравшая дверь, и в тот же момент вырубилась, упитая вдрызг, завалившись чуть набок. Скептически понаблюдав за сим действом, Зуко лишь поморщился, но после невозмутимо переступил через тело, входя внутрь. Я потянулась следом, как в тот же момент, заметив периферией зрения темное маячившее пятно, поспешила рефлекторно пригнуться; за моей спиной со звоном разлетелась об стену пивная кружка.       Я прочистила горло.       — По-моему, меня здесь пытаются убить.       Тоф, шагнувшая следом за мной, коротко хохотнула.       — Будто бы ты не привыкла, что в твою сторону вечно что-то летит, — она стала нарочито-медленно загибать пальцы, монотонно перечисляя, — будь то хоть камни, хоть веера, хоть снаряды, хоть огненные принцы…       — О последнем можно было не вспоминать, — шикнула я на неё, переполошившись, ибо… ну, не надо, правда, и так хватает.       Вообще, позвольте-ка узнать: кто ещё не успел там перемыть мне кости по поводу Зуко, будто я в руках хожу с транспарантом: «фетиш на огненных принцев с ужасным характером»? Ах да, Сокка и Катара. Ну, да ладно, мне же лучше, знаете ли. И вообще, если так-то задуматься, то это и не отношения у нас даже — правда, сама не в курсах, что это у нас такое. Вроде, и о чувствах моих неординарных знают и, вроде, Зуко даже не против, и просыпаемся мы теперь с ним, походу, вместе, но… черт, не хочу сейчас в голове мусолить всю эту тему, потому что всё равно какое-то призрачное чувство, что что-то не так неприятно копошиться в груди.       А охотница, к которой мы пробивались через пьяную толпу в округе, сейчас, приложив о дубовый стол лицом какого-то качка, пафосно словила пинту пива, отсалютовав взревевшим зевакам, и облокотилась задом на стол, скосив на нас лукавый взгляд.       — И кого это принесла ко мне нелегкая. — Ну и голос же у неё: басовитый, но притом нарочито слащавый, что приложить о лицо сковородкой прямо хочется. А Джун, тем не менее, окинув надменным взглядом стоявшего впереди всех Зуко, расплылась своими красными губами в ядовитой ухмылке: — Так это наш ворчливый эмоциональный мальчик… а толстый дядюшка где же?       Зуко всем своим видом излучал такую степень отвращения и недовольства, какую только мог, и отвечать пока не спешил, а вот Джун, медленно окинувшей нас взглядом, эта вот сценка прямо нравилась.       — А-а, смотрю, дедули нет, зато свою девушку-таки заарканил, — тянула она, неоднозначно скосив глаз, не скрытый челкой, на… Катару? Я что-то пропустила?       Оба переполошились сию секунду, протестующе завопив:       — Мы не пара/они не пара!       Нет, а что? Знаете ли, я на всё это интрижное тыры-пыры столько нервов угробила, что сейчас от одной такой фразы взбеситься хочется. Обидно, блин, между прочим, что даже спустя столько времени кто-то там такой больше походит на пассию принцессы нашей, чем я…       Кстати, своей этой невольной ремаркой я невольно так привлекла ненужное внимание и синхронные взгляды, Зуко по правую руку от меня так вообще поперхнулся, потупившись; и, пока я уже хотела с покашливанием выдать какую-нибудь приличную отмазу, Джун замерла взглядом на мне. И весь её насмешливый, нарочито-расслабленный и отстраненный вид как-то разом исчез, и она мрачно, с явными нотами недовольства в голосе протянула:       — О, и ты, белобрысая живодерка, здесь, — Джун бесцветным голосом добавила, отхлебнув из кружки, — какая неприятная встреча, лучше исчезни поскорее, а то выблевывать свою драгоценную выпивку я не спешу.       Что ж, взгляды компании так и остались на мне, пускай кутеж в таверне и продолжился без нашего участия, но, правда, теперь они были недоуменно-заинтересованные. И, спустя ту секунду, пока я ненавязчиво тупила, смысл её фраз до меня-таки дошел, и я усмехнулась:       — Тогда блюй поскорее, мы тут задержимся. Кстати, как там твоя зверюга? Она нам понадобиться.       — Наглая ты шавка, — осклабилась Джун, отхлебнув ещё, пока остальные тут общим скопом недоумевали, и после, ненадолго задержавшись пустым взглядом на моей шее, перевела тему всё также монотонно, — уродская татуха. Чем её делали, клеймом?       Сокка тем временем вскипел уже, хлопнув руками по столу.       — Да что здесь происходит?       — Спроси это у белобрысой, что раздвоила язык моему Ширшу и чуть не отрезала его, — хмыкнула в ответ Джун с присущим скепсисом, намешанным с едким презрением, и вновь приложилась к кружке. — Так, короче, — утерла рот рукавом она и окатила нас ледяным взглядом, — с чем бы вы там ни пришли — валите отсюда, я отказываюсь в любом случае.       Я скрестила руки на груди и, как только в мою голову пришла шикарная мысль, поспешила озвучить её, выступив вперед.       — Тогда предлагаю спорнуть, — скосив взгляд на мужиков с краю таверны, что тягались за столом в армреслинге, я довольно ухмыльнулась, — если выиграю в армреслинг я — помогаешь, если ты — мы, так и быть, уходим.       — Ты с ума сошла? — одернул меня за рукав Зуко, недовольно поджав губы, как Джун уже усмехнулась:       — Принимается. Только повышаю ставку: при проигрыше, вы мне сверху ещё золотых накинете.       — Да вы обе, что ли, рех… — распинался всё принц.       — Окей.       Зуко обессиленно махнул руками.       — Хотя делайте, что хотите. Ведь на кону судьба мира всего лишь.       Я тем временем уже хрустела костяшками пальцев, сцепляя пальцы «замком», а Джун за всем этим наблюдала с какой-то иронией, пока не отрываясь от своей драгоценной кружки. Катара, нравоучительно качая головой, всё же не могла не приостановить меня, удержав за локоть.       — А ты уверена, что?..       — Да не парься ты, — указала себе в грудь большим пальцем я, поразминав плечо круговыми движениями, — лучше засеки время, за которое я её улажу, и радуйся победе…       — …Порадовались, Диана, победе, — не сводя с меня обвиняющего назидательного взгляда, скрестила руки на груди Катара, раздраженно притопывая ногой.       Я, разбито наблюдая захлопнувшуюся перед лицом дверь таверны, протянула охренело, так и не моргая:       — Вот давай только без соли на рану… — и, не выдержав всех этих окружавших меня осуждающих взглядов, размахалась раздосадовано руками: — И вообще, кто знал, что в этой бабе столько лошадиных сил?!       — Я знала, — как бы так невзначай вставила своей Тоф, гоготнув, — Стейк, твоя рука грохнула о стол через десять секунд, я засекала.       Наградив Тоф недовольным взглядом, чего она, естественно, не увидела, я отвлеклась на раздраженный голос Зуко, выступившего ко мне.       — Не в том дело, Дина, — он устало вздохнул, ненадолго задержавшись глазами на двери таверны, — у нас сейчас просто нет времени на всё это.       Сокка встрял, как всегда, не вовремя и весьма претенциозно:       — К тому же, мы отдали той пьянчуге наши последние деньги!       Так, теперь ещё и деньги, оказывается, просрались по моей вине! Ну, всё, держите меня семеро, иду ва-банк! Чуть ли не полыхая, я, пустив пар носом, хрустнула кулаком, вложив тот в ладонь, и двинулась тараном обратно на дверь, за которой раздавался пьяный гомон.       Катара, спохватившись, словила меня за шиворот и, пока я буйно себе ворочалась, спросила сурово:       — Тебе мало, что ли?       — А я бы хотела поглазеть, — усмехнулась на фоне Тоф, — мне нравиться эта Джун.       Что, собственно, подстегнуло меня ещё больше. Ну уж нет, чтобы сдаться и так просто — хрен ей! Так что, рванувшись, освободилась из хватки Катары и, обуяв правую стопу пламенем, расширившемся по площади при ударе, я, навалившись всем корпусом, вмазала ей по двери, выбив ту внутрь.       — Да ты чего творишь? — округлил глаза Сокка, высовываясь из-за стены и наблюдая отлетевшую дальше по полу деревяшку. — Мы ж не расплатимся потом!       — Мы мир спасаем, Сокка, не дрейфь, — бодро хлопнула его по спине маг земли.       Джун, даже не дернувшаяся, расслабленно взвалила ноги на стол, откинувшись на стул с уже новой кружкой пива в руке и, в отличие от притихшего заинтересованно народа в таверне, хмыкнула неудивленно:       — Что, опять проиграться пришла? Учти, в этот раз парой золотых не отделаешься… Хэй, совсем страх потеряла? — уже протестующе приподнялась с места Джун, когда из её рук оказалась вырвана пинта пива и со стуком отставлена на стол.       Правда, вырывала-то не я… Собственно, я только дверь пафосно выбить и успела, как над охотницей уже возвышалась Суюки, посерьезневшая до страшного и, уперевшись руками по обе стороны спинки стула, чтобы Джун не поднялась, отчеканила, я могла бы сказать, даже жутко:       — Если тебя так устраивает перспектива сожженного дотла Царства Земли и скорого порабощения всего человечества Лордом Огня с прилетом Кометы, и ты предпочтешь не принимать во внимание то, что ты наша последняя надежда найти Аватара, который сможет это всё предотвратить, то можешь продолжать тут пить и гулять, уповая, что тебя аккуратно обойдет стороной, — на здоровье.       Джун, сморгнув оцепенение, пока мы так и хлопали глазами там себе в проходе, незаметно сглотнула и криво усмехнулась.       — Убедительно, — и, на всеобщее удивление, поднялась со стула, взяв следом с его спинки свернутый кольцами кнут, после чего направилась к выходу, в котором стояла я, протянув донельзя ехидно, — а в качестве моральной компенсации мне хватило и публичного унижения белобрысой.       Дайте-ка я ей быстро хребет сломаю — никто и не заметит! И, борясь с неистовым желанием исполнить предполагаемое и таким норовящим вырваться: «а можно она всё-таки с нами не пойдет?», поплелась следом за остальными. Да, быть может, она действительно наша последняя надежда найти Аанга. И, знаете, если вот так и впрямь выглядит последняя надежда, то безнадега кажется мне не таким уж и плохим вариантом. ***       — Что ж, уже давно не вечер, думаю, стоит заночевать здесь, и потом… — Катара, задумчиво потирая подбородок, перевела взгляд в седло и запнулась. — Дина? Ты чего с седла не вылезаешь?       — А пусть эта швабра свою шавку уберет!       Я шипела из-за края седла, не сводя пристального подозрительного взгляда с этого Ширшу, что с тихим порыкиванием и скулежом нарезал подле бизона круги, аки пиранья в Амазонке, не забывая мерзко дергать уродливым носом.       Джун злорадно расхохоталась, запрокинув голову, но быстро замолчала, любовно пригладив бок своей псины-или-что-это-такой-за-радиоактивный-мутант.       — Ну, чего же ты, белобрысая, он же просто попрощаться хотел, — ухмылялась она, уже заскакивая в седло своего Ширшу, — а вообще, даже к лучшему, мало ли, заразишь его чем…       — Вали уже и псину свою забери!       Еле воздержавшись от того, чтобы не швырнуться ей огнем вдогонку, я хмуро наблюдала, как Джун под собственный отрывчатый хохот крикнула на прощание что-то вроде: «напомни больше никогда не иметь с вами дел, неблагодарные!» и, щелкнув кнутом, сорвалась с места, удаляясь прочь со своей псиной от разваленных стен Ба Синг Се.       Аж облегченно выдохнув, я-таки перемахнула через борт седла, с раскинутыми в стороны руками расслабленно съехав по боку Аппы на одну из его лап. Потянулась, вдохнула полной грудью ночной воздух, и, по-моему, мне действительно полегчало.       — Чувствуете, мне кажется, дышать даже стало легче.       Сокка, возившийся в стороне со своим мечом, фыркнул.       — До сих пор удивляюсь, когда ты только недоброжелателей на свою голову находить успеваешь.       — Да просто я неотразима, Сокка, вот и находятся, — хмыкнула я, заправив руки за голову, как остальные залились дружным смехом.       И, черт, в груди аж разлилось приятное тепло. Ведь не хватало всей этой непринужденной расслабленной обстановки, этого дружного гомона над различными дурацкими шутками, что даже как-то непривычно стало. Так устаешь от всей этой рутины, что теперь даже небольшая минута расслабления кажется такой долгой и донельзя приятной.       А если так-то подумать, то что было бы, не попади я сюда? Чем обычно занимаются пятнадцатилетние школьники-подростки? Пьют по подъездам, махаются на стрелах, пытаются вечно что-то доказать родителям, хотят забить хрен на школу, но всё равно туда ходят, ненавидя, бесконечно ищут себя или впадают в депрессию, жалуясь, какое же говно эта жизнь, хотя жизни так-то и не видели. И я — проваливаюсь во всевозможные проломы во вселенной, пытаюсь не помереть во время столетней войны, научиться гребаной магии огня, не налажать, как всегда, чтобы притом тебе не оторвали головенку и вернуться-не-вернуться домой.       И, возможно, некоторые сейчас скажут: воу, как круто, я бы тоже хотел так путешествовать по новому миру, приключения-туда-сюда, и, наверное, я бы тоже так в свое время сказала, но сейчас, в преддверии этой грёбаной Кометы, когда либо ты — либо тебя, так хочется, невыносимо хочется вернуться к этой будничной скучной жизни…       Мне всего лишь пятнадцать, и семнадцатого августа этого года, по идее, должно было исполниться шестнадцать. Кстати, если подумать, то в этом мире сейчас так-то тоже август и примерно его середина… Черт, отлично, а у меня ведь такие планы насчет отметить свой день рождения были, что просто обидно.       Да, я здесь. И да, прямо от всех этих мыслей бесконечных осадок какой-то неприятной остается, что… черт.       Над головой раскинулось черное беззвёздное небо, заплывшее кое-где мутной серой пеленой облаков и, разумеется, в Царстве Земли ночами много прохладнее, чем в Стране Огня, но… если честно, я даже как-то не чувствую. Это ли означает, что я более-менее установилась, как маг огня?       — О чем задумалась? — шепотом спросил Зуко, и я услышала шуршание шерсти бизона справа, наверное, сел рядом на следующую лапу.       А почему шёпотом? Ах да, мы же тут все в одинаковых условиях ночуем, считай, каждому по лапе из шести и спим впритык. Хотя, мне-то не привыкать, вы о чем, я с самого начала в тесной близости с бизоном, он мне почти мама.       Я лишь чуть повела плечами, проплывая взглядом по однообразному небесному полотну.       — Да ни о чём, — но пришедшая в голову мысль не могла не быть мною озвучена; всё же, наверное, у них тут есть свои методы летоисчисления. — Хотя… слушай, а какой сегодня день?       — М? — Зуко ненадолго скосил на меня взгляд, задумчиво умолкнув, и спустя пару секунд сказал: — Семнадцатый день Конца Лета, восемнадцатого прилетает Комета… А зачем тебе?       — Отлично просто, — нервно хохотнула я, прикрыв глаза.       Да, лучше и быть не может. Хотя, по ощущениям, сейчас время уже близиться к полуночи, так что, скорее, всего минут десять — и вот он, день прилета Кометы.       Зуко приподнялся на локте и, нахмурившись, всмотрелся мне в лицо.       — Что-то случилось?       — Ну, случилось, если так можно сказать, — пожала плечами я, после нелепо просмеявшись, — у меня, походу, день рождения сегодня случился.       — Оу, ну, — Зуко ненадолго стушевался, потупив взгляд в сторону, но после улыбнулся несколько неуверенно, — поздравляю.       Я улыбнулась в ответ, правда, больше саркастично.       — Ага, спасибо.       И, знаете, вот никак всё это адекватно восприниматься не может — прямо ржать неумолимо хочется, но я лишь лежу и с лыбой пялю в небо, как идиотка. Да, Зуко, это лучшее поздравление из когда-либо мною слышанных.       В это время с обратного бока зубра послышалось какое-то шебаршение, после чего несколько неловкий голос Катары.       — С днем рождения, Диана.       — Будь сильной и выносливой, — присоединилась с той же стороны Суюки.       — Н-да, Стейк, глядишь, с возрастом и поумнеешь… в общем, с днем рождения тоже.       — Слу-ушайте, — воодушевился со стороны Катары и Суюки голос Сокки, — а если мы завтрашний день переживем, то можно даже отпраздновать заодно и день рождения Дины!       — Ага, капитан бумеранг, у тебя просто талант поздравлять человека.       — Да я же от всего сердца!       — Скорее, — тихо хохотнула Катара, — от всего желудка. Нам бы, Сокка, вначале день Кометы пережить, и только потом о празднествах задумываться.       — Ребят, — перебила всех их я, по-моему, почувствовав даже, как еле слышно дрогнул голос и как мою правую ладонь невесомо сжимают горячие мозолистые пальцы, — это мой лучший день рождения. ***       И, почему-то, этот самый лучший мой день рождения как всегда не может закончиться чем-нибудь нормальным. Например, каким-нибудь многоярусным тортом, украшенным кучей крема и пафосной глазированной фигуркой меня на вершине, или, допустим, красочным фейерверком в закатном небе, или, ну, хотя бы, не знаю, отсутствием малоприятных личностей с козлиной бородкой, так или иначе окружавших меня и всех остальных в общем-то плотным кольцом.       — Неужто ты до сих пор жива, ходячая катастрофа, — заметил меня, смотря поверх макушки Катары, Паку, и, пока у меня со звучным грохотом была готова отъехать крыша, добавил весьма надменно: — Ты на свадьбу не приглашена.       — Больно надо!       Ах ты ж, Паку, козел старый, злопамятный, походу, к тому же! Видать, всё никак события с Северного полюса забыть не может. Как был неприятным дедком, так и остался, — а я, между прочим, добрая душа, почти готова была забыть старые обиды. Ну, всё, теперь уж точно по старой дружбе подкину очередные пару щупалец ему в палатку-или-где-они-тут-обосновались. Хотя, собственно, к нему похожие чувства испытывает и Сокка, ибо его из этого теплого круга семейной любви турнули подобно мне, благополучно оставив там только Катару.       В общем, в прямом смысле слова выпустив пар носом, я вполне быстро отвлеклась от темы и Паку, которого сейчас счастливо обняла Катара, как нового дедулю, — смотри, кабы маразм от него не подхватить, — и обвела взглядом остальных. Сокка сейчас одухотворенно скакал перед Пиандао, хвастаясь новыми навыками, Царь Буми с хрюкающим хихиканьем возвышался на обломках стены за остальными членами Белого Лотоса, помахивая нам рукой, а Джонг-Джонг, до этого поклонившийся в ответ Зуко, впился в меня каким-то подозрительно-пристальным взглядом из-под косматых бровей, что мне аж стало страшно.       Кхм, ну, ла-а-адно. Неловко потерев шею, я отвела в сторону взгляд, если честно, совершенно без понятия, чем себя занять, как Буми, возникший рядом со мной словно из-под земли, проговорил:       — Пойдемте-пойдемте с нами, лагерь Белого Лотоса разбит тут недалеко… только вот, — он настороженно вскинул указательным палец, прищурив подозрительно один глаз и нависнув надо мной, — где же незаменимый член вашей команды? Где Момо? — он ещё сильнее навис надо мной, отчего я буквально клонилась к земле спиной. — А ты ещё кто такая?       У меня нервно дернулась бровь, и я процедила сквозь зубы.       — Да вы меня уже знаете, дядя, я…       — Но-но-но, — покачал резко головой Царь, пока остальные наблюдали за этим цирком, — я помню голубоглазую девушку из племени Воды, а не мага огня с аквамариновыми глазами…       Что? Как он?.. Какими там глазами?.. Так, в любом случае, эта ситуация очень странная.       — Это я и есть, — скептично резюмировала я.       — Хм-м… — в наглую вперившись в меня пристальным не моргающим взглядом, шамкал челюстью Царь, и я уже даже боялась, что он такое выкинет на сей раз, как тот моментально отстранился, хрюкнув насмешливо и ободряюще хлопнул меня по спине так, что я чуть не упала, — ну, тогда ладно! Пойдемте уже!       И, подкинув себя в воздух каменным столпом, выросшим из земли, приземлился далеко впереди, поведя за собой остальных к лагерю. Я же пока так и замерла на месте, охреневая. Суюки, стаявшая рядом, приложила тыльную сторону ладони ко рту, шепнув деликатно:       — Это что было?       — Чтоб я знала, — у меня нервно дернулся глаз, но тем не менее я двинулась следом.       Преодолев развалины стены Ба Синг Се и направившись вдоль неё куда-то вглубь, где вдалеке в ночной темноте виднелись силуэты потолков палаток и слабое мерцание зажженного костра среди них. Следуя в конце всего этого турпохода, я так пока и не сводила взгляда со спины шатавшегося впереди всех Буми и изредка замечая периферией зрения, как Джонг-Джонг кидает на меня задумчивые взгляды.       Что им всем от меня надо-то, ну? Вообще, как это Царь наш поехавший понял неожиданно, что я маг огня? Это так и прет из меня, что ли? Конечно, я временами непроизвольно выдыхаю паром с ноздрей или огнем со рта — да, для меня это уже стало чем-то вроде автоматического антистресса, — но мне казалось, что при них я ничего такого не делала.       Хотя, если убрать весь этот напускной идиотизм и маразматичный характер, как у некоторых экстраординарных личностей, то они всё же умудренные опытом старцы и мастера, прожившие не один десяток лет, так что… быть может, я для них как на ладони.       Но… почему Буми так уцепился за мой цвет глаз? Что с ним не так? На старости лет уже дальтоником стал? Аквамариновые? Серьезно, что ли? Это, типа, бирюзово-зелёные, ага. Зелёные… По-моему, когда в Кипящей Скале у меня случился тот очередной приступ, Джет сказал мне что-то про позеленевшие глаза.       Джет… Так, не думать!       Подумаешь, какому-то там Царю показалось, что глаза у меня не синие — или, быть может, он так называет синие глаза. Короче, если найду зеркало или, хотя бы, лужу, то проверю вообще, чего там не так с глазами, потому что всё это выглядит каким-то сущим бредом — должна полностью измениться плотность волокон меланина, чтобы изменился цвет глаза, или же резко упасть контрастность зрения, но вижу я так же, как и видела до этого.       И, на удивление, заморочилась я над этим вопросом основательно, ибо пропустила тот момент, когда мы вошли в стены лагеря и, собственно, ничего такого нового я там не увидела. Стройный ряд белых палаток, слово обрамлял протоптанную траву дорожки, ведущей к центральному шатру, перед которым был разбит неплохой костер. Оставив нас самостоятельно здесь обустраиваться, члены Белого Лотоса разошлись по своим делам; Сокка, прихватив Суюки, увязался вновь за Пиандао, Тоф предпочла лишний раз не двигаться с места, обустроив себе собственную «палатку» у входа в лагерь, а Зуко — почему-то я красиво упустила тот момент, когда он ушел, — уселся напротив центрального шатра.       А… дядя, точно.       Собственно, за неимением каких-либо дел, чтобы занять себя, я думала подойти к нему, как рядом с Зуко подле уже возникла Катара, присев рядом. И… о чем они так мило болтают? Не то чтобы меня это прямо-таки напрягало, но… интересно же.       В общем, только я собиралась двинуться к ним, как — Господи, это назло, да? — путь мне перегородил возникший откуда-то со стороны Джонг-Джонг, серьезный весь такой, что даже пугало, и, не успела я и спросить, что надо, чуть склонил голову вбок.       — Дина, верно помню? — Я, пытаясь углядеть за его седыми лохмами Зуко и Катару, на автомате кивнула, как Джо-Джо уже развернулся, заложив руки за спину и кивнул куда-то в сторону головой. — Иди за мной.       — Чего? — непонятливо моргнула я, всё ещё периферией зрения следя за магами, после чего попыталась как-то отмазаться красиво. — Слу-у-ушайте, не то чтобы я могла-а… — Джонг-Джонг, остановившись, кинул через плечо на меня непроницаемый мрачный взгляд, нагонявший жути ещё и этим вертикальным шрамом на глазу, отчего я сдалась, — хотя, ладно, конечно, что вы, я иду.       Он, хмыкнув, невозмутимо продолжил движение по направлению одной из палаток с левой стороны, и я, вздохнув, поплелась следом, всё ещё проследив внимательным взглядом за тем, что маг воды, невесомо придержав Зуко за плечо, поднялась и куда-то пошла. Что ж, видимо, их разговор останется для меня загадкой, но чего уж тут.       Отвлекшись, я не заметила, как Джонг, отогнув тряпичный полог палатки, прошел внутрь, и потому нелепо влепилась в него, запутавшись в ткани, и, спустя пару секунд канители с распутыванием, завалилась внутрь шатра. Уже сидя с другого конца палатки на каком-то плоском матрасе в окружении выставленных полукругом свечей — походу, от прежнего быта дезертира он отказываться пока не собирается, — Джонг-Джонг столь же монотонно наблюдал за мной, как я, подскочив, неловко почесала в затылке.       — Просто у вас это, кхм, тут пороги высокие, да, — но, заметив, что ему мои оправдания как-то до лампочки, заткнулась и, после его приглашающего жеста рукой, присела напротив перед линией выставленных друг за другом свеч, выжидательно уставившись на мастера. И, знаете, вот его этот пристальный взгляд меня напрягает, прямо очень. — Миленько тут у вас, везде такой, эм, полумрак красивый.       Остановившись в итоге на том, что моя нервная болтовня тут вообще не к месту, я-таки замолчала, ожидая, наконец, озвучивания цели его приглашения. Но Джонг-Джонг какое-то время собранно молчал, чинно сложив ладони на коленях, после чего заговорил размеренно:       — И каково не-магу чувствовать в себе жар огненной мощи Драконов?       Я аж поперхнулась от неожиданности, вылупившись на него.       — Да как вы все?..       — Метка, — коротко ответил Джонг-Джонг, указав на мою левую сторону шеи.       А, так вот чего он так на меня пялился. Хотя, нижняя часть тату и то невидна и закрыта невысоким воротом рубахи. Но, если честно, меня это всё заинтересовало. Очень заинтересовало.       — Что вы знаете об этой та… Метке? — чуть подалась ближе я, вслушиваясь.       — Как-то доводилось читать один свиток, — неотрывно смотря на мерцающее пламя свечи, начал он, — в нём говорилось не конкретно о магии огня, дарованной Драконами людям, но…       — …о магии, которую передавали первые природные носители стихии не-магам, — догадалась я, вспомнив слова Року.       — Да, — кивнул Джонг-Джонг, глянув на меня исподлобья и, скорее, по привычке вознеся ладонь в сантиметрах над мерно качавшимся кончиком пламени.       Задумчиво всматриваясь в ту же свечу, я задала всё-таки один из того множества вопросов, которые всё это время крутились в голове с момента получения стихии.       — Так, получается, в истории существовали не-маги, которым, ну, вроде как, даровалась магия от внешних носителей, например, от кротобарсуков там или бизонов?       — Даровалась, — согласно кивнул Джонг-Джонг и, когда я уже хотела открыть рот, чтобы спросить следующее, поднял ладонь, проговорив посерьёзневши, — и если ты хочешь получить ответы на все свои вопросы, то дослушай для начала. — Я насупилась, но замолчала, поскольку, глядишь, и расскажет он мне чего дельного. Джонг-Джонг вздохнул и, вернув ладонь на прежнее место над свечой, продолжил хриплым голосом: — Как известно, маги обучались стихии, изучая и наблюдая за её первоначальными носителями, не-маги не были же к такому предрасположены. В истории, как я понял по тем записям, существовало всего три примера передачи магии людям и, так понимаю, передо мной сейчас сидит четвертый. И то никто до сих пор не знает, чем было вызвано такое великодушие прародителей стихий к таким, как ты.       Черт, дедуля, а вот сейчас обидно было, ну. Следуя его словам, я, считайте, намолила себе стихию и, путем уговора Року Драконов, получила её вкупе с вот этим вот символом. За-е-бись. Но Джонг-Джонг, словно не замечая моей скисшей мины, продолжал:       — Я же смею предполагать, что между всеми четырьмя, назовем их, допустим, избранными, было что-то общее, потому что, как я понял по записям, люди, добившиеся такого расположения к себе прародителей магии, появлялись с точностью раз в семьдесят лет.       Раз в семьдесят лет?.. Голову словно прострелило неожиданной мыслью. «… пространственный раскол между нашим миром и вашим открывается раз в семьдесят лет…» — слова Року сами собой всплыли в голове. Получается, эта… кхм, так скажем, «общая черта» — это то, что все эти люди были… попаданцами? И, допустим, даже если это и так, то Джонг-Джонгу это знать необязательно.       Сомнительно приподняв бровь, я искоса глянула на Джонг-Джонга.       — И откуда же были эти ваши «достоверные записи»?       Но Джонг-Джонг никакого подозрения в моем голосе не заметил совершенно, невозмутимо ответив:       — Эти свитки попали к нам в лагерь ещё около пяти-шести лет назад, когда дезертирами были схвачены некие беглецы. У них же я и нашел эти свитки, которые были записями одного человека, некогда изучавшего подобные… происшествия. Как я узнал потом от самих беглецов, то они вынесли эти свитки из Библиотеки Ван Ши Тонга, когда направлялись туда экспедицией во главе адмирала Джао.       Чёрт, и сюда смогли приплестись эта гребаная поехавшая сова и этот фанатик Джу-Джу. Ну, да ладно, зато теперь, если честно, у меня почему-то нет сомнений, что источник достоверный. И, скорее всего, мои догадки тоже верны — во всяком случае, это хоть что-то объясняет.       — Получается, я сейчас для вас этакий увлекательный объект наблюдений? — усмехнулась я.       — Не совсем, — совершенно серьезно качнул головой Джо-Джо. Чего-сь?.. я, как бы, того, пошутила, чувак. — Скорее, мне кое-что любопытно, и в обмен я предлагаю ответы на твои вопросы.       Я весьма заинтересовано откинулась назад, облокотившись о пол руками, наблюдая прыгающие по лицу Джонг-Джонга рыжие отсветы в полумраке палатки.       — Интригует. Ну, валяйте.       — Каждому из трех предыдущих избранных была передана одна из стихий — вода, земля, воздух… и огонь передали тебе. И если с предыдущими понятно, ведь природные носители этих стихий существуют до сих пор, но вот Драконы… Драконы вымерли сотни, тысячи лет назад, задолго до твоего рождения. Как это возможно?       Я аж язык себе прикусила, ибо… ну, вот почему как всегда куда не надо пальцем тыкнут?       — Слушайте, Джонг-Джонг, э, — я по привычке потерла шею, — в общем, не подумайте ничего, но это что-то вроде секрета. И не моего, кстати! Просто поймите, что рассказать я не могу, и всё. Если хотите что-то об этом узнать… спросите Айро, ага.       — Почему-то я предполагал, что так и будет, — усмехнулся себе под нос Джонг, чуть дернув плечами, а после величаво выпрямился в спине. — Но всё же ты не смогла ответить на мой вопрос, значит, не жди, что я смогу ответить на один из твоих.       А вот это уже просто подстава, мужик, причем капитальная, ага. Ну, да ладно уж. Дабы хоть чуть-чуть расслабиться и собраться, я глубоко вдохнула и размеренно выдохнула, отчего аж весь ряд свечей колыхнулся, вытянувшись вверх расширившимися столбиками, но тут же обратно осевших, что, естественно, не укрылось от взгляда нахмурившегося Джонг-Джонга.       — Так, ладно, мой вопрос, — я задумчиво помычала, после переведя взгляд на мага огня, — для чего вообще эта Метка нужна? Не для красоты же.       — Как бездумно ты тратишь вопросы на пустое, уж до ответа и сама могла бы додуматься, — хмыкнул он. Хэй, мужик, если спрашиваю, так, значит, не догадаться и не хрен на меня гнать, глядишь, тебе этот разговор, быть может, нужнее, чем мне! — Эта Метка — некое средоточие всей силы и мощи Драконов, дарованных тебе, и именно она устанавливает связь между твоим телом и духом и магией огня, который ты пользуешься. У магов такая связь имеется с рождения, тебе же Метка необходима, она концентрирует всё обилие сил Драконов и пропускает её через твоё тело порционно, не давая этой непосильной мощи разорвать и пожрать твое тело по частям.       По-моему, я аж икать начала. Да мужик умеет мрака нагонять, вот в натуре. И, по его мнению, я до этого должна догадаться, а?! Я, между прочим, вообще не отсюда, я, между прочим, московская и вся эта ересь аватаровская мне знакома лишь по миру, который я, блять, считала мультиком! Ну, нихрена себе мультик, конечно!       У меня внутри сейчас от страха всё поочередно сжалось, от сердца до желудка. Просто подумалось… эти мои приступы… Року же говорил, не укроти я пламя — и оно пожрет меня. А укротила ли я или же мне только кажется? Мерное пламя свечей в очередной раз колыхнулось, мимолетно позеленев и взвившись выше, чего вновь Джонг-Джонг не упустил, на какое-то время задержавшись на угасавшем огне взглядом, после чего переведя его на меня.       — Скажи, Дина, — вкрадчиво начал он, — мои слова подтолкнули тебя хоть на какие-то размышления?       В ответ я икнула невольно. Джонг-Джонг устало вздохнул, помассировав пальцами висок, и спросил уже конкретно:       — Я так понимаю, у тебя были немалые проблемы с контролем? — он вновь мимолетно скосил глаза на дернувшиеся из-за моего вздрога огоньки свеч, после чего посмотрел как-то снисходительно. — Хотя, они до сих пор есть.       Сглотнув и прямо печёнкой чуя, что что-то куда-то он завел не туда, я спросила-таки:       — И что вы хотите этим сказать?       — Серьезно не догадываешься?       Да я его сейчас ударю! Наверное, блин, я б не спрашивала, если бы догадывалась хоть о чем-то! Не понимаю, в чем проблема, почему все эти заумные мастера да старички столетние любят говорить такими загадками, слава Богу, хоть не стихами, как в старых сказках! И, пока я раздраженно пыхтела, наверное, даже привычно пустив паром с носа, Джонг-Джонг тихо усмехнулся.       — На твоем месте я старался как можно больше контролировать пламя, а ты, я смотрю, наоборот, любишь лишний раз дать ему вырваться.       — В чём дело? — Такое чувство, что он специально меня доводит.       — Похоже, придется всё же разжевать, — сцепил пальцы в замок Джонг-Джонг, и я уже была готова пальнуть в него огнем. Да, блин, а сразу нельзя было допетрить? — Дина, видимо, ты даже не предполагаешь, почему твоё пламя зелёное. — Ах да, как же я забыла; он меня довел, а ведь вопрос про зелёный огонь был одним из первых в моем списке. — Во всём мире существует лишь один покоритель цветного пламени, думаю, ты знакома с ним.       При упоминании об Азуле у меня аж в желудке что-то раздраженно перевернулось; свечи, кажется, вновь приобрели зеленоватый оттенок.       — Что ты можешь сказать о её пламени? — и после моего ответа: «оно синее» и раздраженного передергивания плечами, Джонг-Джонг устало вздохнул, процедив сквозь зубы: — Оно не просто синее! Оно смертоносное, оно в несколько раз горячее обычного, а ещё оно несет в себе неистовое желание хозяина хладнокровно повелевать и покорять любой ценой. Убивать. Цветное пламя — не просто показатель необычных способностей покорителя. Оно в некотором роде отражает его суть и цель. А зелёное?       Так, он опять, что ли, хочет, чтобы я отвечала самостоятельно?       — Э-э, ну… я ведьма?       — Ты, видимо, до этого вообще с магией не имела ничего общего, я прав? — снисходительно вздохнул Джонг-Джонг и, пока я вновь начинала закипать, пояснил сам. — А зелёное пламя есть жизнь и сила внутреннего духа, а также и противоречивость обоих аспектов. Жизнь насыщенная и колоритная, способная исцелять, или тоскливая и увядшая, способная отравлять, — решать это обладателю пламени.       — Исцелять? — удивленно приподняла бровь я, после посмотрев на свои руки. — Вы хотите сказать, что я могу исцелять?..       — Или же отравлять, — тут же в секунду разбил все только-только построенные ожидания Джонг, после тут же продолжив, — но изначально я не это хотел донести. — Он ненадолго замолчал, после с тяжелым вздохом заговорив: — Представь, что твоё тело — это некий кувшин, проще говоря, вместилище для энергии, дарованной Драконами. И если энергия — это жидкость, то представь, что она медленно переливается посредствам Метки в твой кувшин из колодца. Что произойдет?       — Кувшин затопит к чертям, — вроде, даже начиная что-то понимать, тихо ответила я, и почему-то от медленно приходящего прозрения ком страха набухал в горле.       Джонг-Джонг кивнул столь же невозмутимо.       — И если даже Метка более-менее сдерживает поступающую энергию, и ты тоже удерживаешь эту энергию в пределах сосуда, наполняя так свой кувшин примерно до горла, то что случиться, когда завтра с приходом Кометы силой в тысячи солнц поступающая небольшой струйкой энергия увеличиться во столько же раз?       У меня пересохло в горле. Неужели он всё это время вёл к тому, что…       — Меня же разорвет к хренам от переизбытка огненной мощи!       — Ну, наконец-то ты хоть что-то поняла.       — И что же делать? — заметалась я, чувствуя, будто и дышать становиться тяжелее.       Черт-черт-черт, я же… как так-то?! В голове сразу же живописно обрисовались воспоминания всех моих приступов, только на этот раз происходивших все в один момент и с утроенной силой. Я… как… почему… а Року-то хоть знал? Предполагал хотя бы? Не поверю, что этому старперу в мантии захотелось бы меня убить… он неприятный, это да, но… он бы так не поступил, верно? Мне интересно, об этом хоть кто-нибудь что-нибудь знал, помимо Джонг-Джонга?!       Уперевшись локтями в ноги, я свалилась лицом в ладони, ощущая, как начинает резать в горле и адским огнем жечь щеки. Сука, я не хочу… что мне делать?       — Судя по тем записям, — говорил тем не менее Джонг всё таким же собранным голосом, — каждый из избранных умирал в возрасте примерно двадцати-двадцати пяти лет. И у меня такое чувство, что они были поглощены непосильной человеческому телу мощью стихии, с которой не смогли совладать.       — И как это должно мне помочь?! — уже сорвалась я, так и не отнимая лба от ладоней. Разумеется, знание о том, что ещё ни один из попаданцев в этот мир не дожил до следующей пространственной бреши, определенно подбодрит меня.       Щеки горели, и глаза щипало неистово, не помню, когда последний раз так хотелось разрыдаться от безысходности. Мне же казалось… мне казалось, что всё будет хорошо… Не помню, когда это меня так сильно обламывали последний раз.       — Конкретно это — никак, — тихо отозвался Джонг-Джонг и, судя по звукам, поднялся на ноги. — Но, думаю, тренировки по контролю со мной смогли бы оказать помощь. И ты можешь продолжать никчемно сидеть здесь, рыдая и жалея себя, или же можешь подняться на ноги и поприветствовать своего мастера. И сообщаю заранее: у нас есть только семь часов.       Хлюпнув носом, я стиснула зубы, рассеяно помотав головой, и только после поднялась на ноги, утерев попутно нос кулаком и кивнув, за что сразу же, считай, огребла леща от мастера, показавшего, как надо кланяться и складывать при этом руки в жест пламени.       Зашибись, блин. Моему дню рождения — и везению в принципе — можно только позавидовать, не так ли?