Одна случайность

      — Дина, ты, — Катара, прикусив губу, замялась секундно, окинув меня критичным взглядом, — выглядишь очень… бодро.       Сидя с опрокинутым на грудь подбородком и чуть ли не пуская пузыри носом, я, вздрогнув, резко вскинула голову.       — А! Да, я живее всех живых...       Неожиданный приток энергии, так сказать, сошел на нет так же быстро, как и появился, отчего я вновь ссутулилась, полузакрытыми немигающими глазами уставившись в нетронутую миску риса в руках, по-моему, снова выпав на пару мгновений из жизни.       Народ, сидевший вкруг потухшего утреннего костра с такими же скудными порциями в руках, синхронно уставился на меня, а, вернее, на мою потускневшую каменную рожу с глубокими черными тенями под красными глазами, с всклоченными волосами и с нервным тиком на правой брови. Сокка, умостившийся по левую руку от меня, придвинулся, вывернувшись так, чтобы заглянуть мне в лицо; я аж дрогнула повторно, но как-то отшатнуться сил не было.       — Выглядишь такой измученной, будто не спала всю ночь. Даже две.       Наверное, Сокка, это потому, что я не спала практически две ночи, не считая те драгоценные пять-шесть часов, которые стремительно ушли в никуда под мой пьяный храп. Но, помотав головой, я-таки отозвалась вяло:       — Что за бред. — Всё-таки, когда мой мозг сподобился проанализировать вышесказанное, я собралась и, несколько раз сосредоточенно поморгав, сказала серьезно: — Вы там собирались план обсуждать, так что да, как это ни странно, но давайте обсуждать план.       Тоф, заложив руки за голову, иронично хмыкнула.       — Так держать, Стейк, смерть от истощения — ещё не самый худший вариант. Неблагородно, конечно, зато не так больно, как быть сожженной заживо.       И вот, знаете, как-то даже сил возразить не было. Не представляю, чего вообще смогу добиться в таком состоянии. Усталость давила таким мощным прессом, что заучиваемые ночь напролет упражнения выветрились из головы, будто ничего и не учила.       Такое странное чувство; ведь после длинной трудоемкой ночи, тянувшейся вечность, сейчас все события происходят настолько быстро, что я только и успела устало тряхнуть головой и вслушаться разговор, как тот уже подходил к концу.       — …даже если Аанга сейчас с нами нет, не значит, что мы должны бездействовать. Судьба мира в наших руках, — тяжело следя по всем нам глазами из-под косматых бровей, размеренно говорил Айро. Господи, как же ж усыпляет его голос, прямо не могу.       — Предлагаете нам самим сразиться с Озаем? — свела брови к переносице Тоф.       Айро лишь покачал головой.       — Я верю в то, что у каждого из нас своё предназначение, которому мы неосознанно следуем. И если Аватару предназначено свергнуть моего брата, то так тому и быть. Нам остается лишь надеяться на него.       Очень сомнительная мотивация, вот знаете. Просто какая-то бездоказательная религия: так случится, потому что так должно случиться.       — Отлично, — отставил миску Сокка, — и что же тогда прикажите делать нам?       — А как ты думаешь? — ответил легкой полуулыбкой Айро. — В чём твоё предназначение?       От всех этих абстрактных разговоров про судьбу и предназначение у меня аж куда-то весь боевой настрой ушел. Но одно я поняла точно: старики конкретно этой вселенной обожают говорить загадками и сыпать закрученными мудростями. И так от усталости мозг в крендель сворачивается.       Но всё же кое о чем это заставило меня задуматься: в чем тогда моё предназначение? Ведь если уж я изначально не была частью этого мира и притом домой, в тот мир, я уже не вернусь, даже забуду его, как неясный сон, то в чём же тогда судьба? Жить на две жизни? Просто выживать? А смысл? Да, я об этом рассуждала уже и не раз, но ответа как не было, так и нет.       Правда, пока я привычно выпала на пару минут из жизни, разговор продолжался.       — …тогда я займусь Азулой.       — Я полечу с тобой, — выпалила я даже как-то машинально, неосознанно и практически сразу же, привлекая к себе взгляд каждого.       И сама даже не знаю, из-за чего именно. Из-за того, что не позволю лететь Зуко одному? Из желания отомстить Азуле? Да-а, скорее всего, из-за того и другого сразу. Считай, могу делать свою рекламу. Если требуется убить двух зайцев сразу, то это, несомненно, ко мне, обращайтесь.       Зуко тем временем задержался на мне пристальным взглядом, плотно сжав губы, и, если честно, это напрягло нехило так. Хэй, он мог бы просто сказать спасибо, незачем так пялить недовольно. И, прежде чем Зуко успел открыть рот, — а он несомненно хотел что-то сказать, — Айро кивнул.       — Решено. — Да, спасибо дядюшке за это, вот серьезно, хоть на меня все таращиться перестали. — Этого дня мы все ждали очень долго. Сегодня удача в наших руках.       После завтрака все поспешили разбежаться кто куда. Десять минут на подготовку, стратегически быстро собираем манатки и бегом спасать мир, ну, это если коротко интерпретировать последующие слова Айро. Устало зевая, я медленно прогуливалась по лагерю, наблюдая то, как все кругом суматошно носятся, то запрягая транспорт, то подготавливая снаряжение.       Я перевела взгляд на собственные руки. Непривычно легкие, словно ватные после ночной тренировки; отмечу, что без кожаных беспальцевок ладоням намного легче. Жаль, теперь не одену: по словам Джонг-Джонга — ой, то есть, мастера Джонг-Джонга, да, его прихоть — наличие лишней одежды, тем более, закрывающей либо ладони, либо ступни, сильно ухудшает качество огненной магии, особенно, если она у тебя, мягко говоря, чуть выходит из-под контроля. Занималась я и то без сапог и рубашки, хорошо хоть, что штаны разрешили оставить.       Разумеется, при битве с Азулой снимать сапоги я не собираюсь, но всё равно возьму на заметку. Так вот почему все маги огня так любят ходить максимально обнаженными…       — Дина. — Позвал меня тихий голос, и хоть реакция у меня сейчас была весьма заторможенная, вздрогнула я всё равно нормально, дергано обернувшись. Айро коротко улыбнулся, отчего возле уголков глаз четче проступили мелкие морщинки. — Прошу прощения, не хотел напугать.       — Да не, я… я нормально. — Слова даются с трудом, еле кучкуясь в предложения.       — Разумеется, — согласился Айро, тут же продолжая. — Я всего лишь хотел поблагодарить за то, что ты согласилась полететь с моим племянником.       — Ну, — криво усмехнулась я, — это было нетрудно.       Проследив за тем, куда с мягкой улыбкой смотрел Айро, заложив руки в длинные рукава мантии, я повернулась туда же. Зуко, тусовавшийся с другого конца лагеря, закинув рюкзак с запасным снаряжением в седло Аппы, мельком провел ладонью по боку бизона, за что вновь оказался облизан.       Н-да, вот это уже диагноз.       Айро хрипло хохотнул, и в его глазах плескалось столько отцовской любви, что воспоминания о собственной семье возникли в голове сами собой; сердце сжалось, эмоции целым океаном взбурлили в душе, но воспоминания, на удивление, ушли так же быстро, как и нахлынули, будто… будто уже становиться всё равно. И от такого странного чувства равнодушия впервые стало страшно.       — Иногда у меня возникает такое чувство, — между тем говорил генерал, так и не сводя какого-то грустного взгляда с отплевывающегося мага огня, — что Зуко совсем ещё ребёнок. Но, несмотря на его юношескую вспыльчивость и горячность, я всё равно замечаю, насколько же он вырос за тот месяц, что я его не видел.       — Вырос? — склонила голову вбок я.       — Да. — По-моему, Айро сейчас лопнет от гордости; хотя, нет, лопнет он, когда Зуко коронуют, вот тогда. — И всё благодаря вашей команде. — Ха, уровень самоуважения плюс пять. У меня, да. И, пока я непонятно чему лыбилась, Айро тихо продолжил: — И благодаря тебе в частности.       Меня передернуло от неожиданности, и я неуверенно скосила глаза на мага огня.       — Мне?       — Ты не ненавидела и не считала его врагом даже тогда, когда для этого был повод. И поддержала, когда этого не мог сделать я, например, когда он только присоединился к вашей команде. Поверь, это много значит для него.       И пускай внутри у меня сейчас что-то воодушевленно закипело от необъяснимого счастья, я всё же сомнительно выгнула бровь.       — Откуда вам-то знать?       Айро лишь коротко улыбнулся.       — Я просто вижу. — Генерал проследил за тем, как все задвигались, собранные, к выходу из лагеря, и вздохнул тяжело. — Что ж, сейчас самое время отбывать, Комета всё приближается. — Также вздохнув, я кивнула и уже собиралась идти, как Айро положил ладонь мне на плечо, придержав. — Присмотри там за моим племянником, — и, подмигнув, сам направился к столпившемуся в конце лагеря народу.       Да они все, блин, издеваются. Неужели по мне настолько всё видно? Во всяком случае, могли бы ради приличия не заметить… хоть один раз.       К выходу из лагеря пригнали даже какую-то подозрительную ящерицу, нацепив на ту седло, и, если честно, я совершенно без понятия для чего именно… но, походу, в этом мире в качестве транспорта используют просто всё, что движется и ходит на четырех ногах. Сокка с умным видом пытался слушать то, что ему с таким же мудрым видом втирал Пиандао, и на прощание двое всё же обнялись, Суюки и Тоф уже успели влезть в седло ящеру, Айро что-то говорил Зуко, а Катара кланялась Паку.       Как можно глубже вдохнув и медленно, на удивление, судорожно выдохнув, я уже собиралась влезать на Аппу, как грубый голос, раздавшийся за моим плечом, аж заставил меня подпрыгнуть.       — Научись подавлять волнение, оно сбивает дыхание и мешает твоему покорению.       — Да твою же ж, почему вам всем так сложно подходить спереди! — взорвалась я, дергано обернувшись, за что тут же получила ощутимый тычок двумя пальцами в лоб. — Ауч! За что?       Джонг-Джонг донельзя утомленно вздохнул.       — За неумение приветствовать мастера или, как минимум, старшего.       — Доброе, блин, утро…       — Сколько благодарности в голосе, — сыронизировал тот ворчливо, заложив руки за спину и критично окинув меня взглядом с ног до головы, пока я озабоченно терла лоб; казалось бы, чего там такого, а такое чувство, будто лоб, блин, продырявили.       Гудящее молчание зависло в воздухе, и я даже уже не знала, чего ожидать: что в меня вновь чем-нибудь ткнут или просто скажут хоть что-нибудь. И по непроницаемому лицу Джонг-Джонга навряд ли можно было о чем-то судить, если честно, выглядело так, будто он раздумывал над тем, что пожелать на дорожку, но в итоге я получила лишь скупое:       — С учетом всего тобой пройденного и всех полученных знаний, твоё поражение, причем самой себе, по меньшей мере будет сродни позору. Так что не вздумай осквернить имя твоего мастера.       Моё лицо скептично вытянулось.       — Как же, однако, воодушевляет, Джонг… ауч! — я хватилась за несчастный лоб, по которому повторно съездили точечным ударом. И под непроницаемый суровый взгляд мага огня, закатив глаза, протянула с невероятным энтузиазмом: — То есть, да, мастер Джонг-Джонг.       Ещё раз, словно контрольно, окинув меня взглядом, Джо-Джо кивнул, отступив чуть назад к остальным мастерам. Как вы понимаете, тренировка была та ещё, так что… просто не спрашивайте. Катара, что всё ещё стояла чуть поодаль меня на земле, тихо хихикнула, но, стоило мне на неё кинуть вымученный взгляд, уже улыбнулась даже как-то подбадривающе.       — Удачи, Диана.       Паку, что стоял рядом со своей ученицей, с таким перекошенным выражением лица, будто у него на глазах рожал тюлень, посмотрел на меня и выговорил несколько нехотя:       — Да, девочка, ты, конечно, та ещё заноза, но мне нужен кто-то, кто будет убирать рыбью чешую с пола на моей свадьбе, так что постарайся вернуться относительно целой.       — Смотрите, чтобы вставная челюсть не вывалилась, дедуля. — По-моему, мы начинаем друг другу нравиться… хотя, знаете, не дай Бог таких знакомых.       Когда с прощаниями в кои-то веке было покончено, я влезла в седло к зубру следом за Зуко, ещё раз обведя словно прощальным взглядом всех, кто здесь присутствовал.       Да, и вправду. Удачи нам. ***       Впервые я видела небо настолько кроваво-красным. Дымно-черная непроглядная завеса прогнивших облаков — именно облаков, ведь это точно не тучи — нависала массивом над головой, и сквозь неё, словно алая лента пламени, рассекавшая пополам небо, тянулась золотисто-рыжим хвостом Комета, взрываясь насыщенно-красным комом у самого горизонта; темно-бурая вода под нами беспокойно переливалась гребнями волн, перечеркнутая красными бликами лишь там же, у горизонта.       Окутавший нас со всех сторон океан не заканчивался вообще, хотя Аппа летел с необычайной скоростью. Но, что удивительно, ветра я почти не чувствовала: он был, но настолько раскаленный и душный, как в пустыне, что горячие струи скользили по лицу и волосам совсем незаметно. Такое чувство, что прилет Кометы распалил всю окружающую среду до предела; дышать было тяжело. Но я не понимала, от чего именно: либо это действительно от того, что земля словно плавилась от жара двух «солнц», либо же это тот самый эффект Кометы, о котором говорил Джонг-Джонг.       Вдыхаемый воздух жёг легкие и ноздри, сушил глотку, тягучее палящее месиво тяжело перекатывалось в желудке, будто жидкий металл, а в висках с каждым частым ударом сердца долбила горячая кровь. Складывается такое ощущение, что давление шарашит по полной; я что, на грани гипертонического криза?       Наверное, это всё же второе.       Я старательно фокусировала глаза на своих ладонях: те то покрывались россыпью насыщенно-красных пятнистых узоров, будто я не выпускала из рук утюг, то пугающе белели. И со зрением плохо, кругом всё плыло и явно не от того, что мы летели.       Чёрт… не хочу, чтобы меня изнутри выжгло дотла. Сглотнув стоявший в горле комок, хотя, от этого легче не стало, я сжала трясущиеся руки в кулаки и зажмурилась, сосредотачиваясь. Та-а-ак, без резких движений, успокоиться. Медленно вдохнув глубоко через нос, я старательно улучила тот момент, когда желудок словно вздулся изнутри, импульсивно сократившись при генерировании слишком большого объема пламени, и поспешила короткими рывками выдохнуть всё скопившееся пламя; оно вытянулось в широкую струю, прошедшуюся на несколько метров вперед, аж обдав мне жаром лицо.       В легких что-то болезненно сжалось, а в трахее засвербело, будто при первом долгом затяге сигаретой, и я зашлась в хриплом удушливом кашле, таком, что аж на глазах выступили слезы от напряжения; изо рта вдобавок тонкой черной струйкой выполз дым.       Зуко, сидевший слева за управлением, озабочено уставился на скрюченную меня, успокаивающе проведя ладонью по спине.       — Что случилось? Ты как?       Прокашлявшись и кое-как утерев тыльной стороной ладони выступившие слезы, я прохрипела неуверенно:       — Могло бы быть и лучше.       — Это заметно, — сжал губы Зуко, переведя тяжелый взгляд в багровое небо; Комета ленивой золотистой точкой медленно тянулась к горизонту. — Это из-за Кометы, да? — походу, прочитав по моему выразительно перекошенному лицу очевидный ответ, экс-принц поспешил сменить тему: — Ты же теперь маг огня… как ощущения?       Хуево, Зуко, мне кажется, я сдохну скоро к чертям! Но, разумеется, ему рассказывать об этом я не буду, потому что сейчас всем просто не до этого, все думают, как мир спасти, как Азуле отомстить… короче, я бы в такой ситуации тоже думала бы о таком в последнюю очередь.       — Пока никак, — отвела я взгляд в сторону от внимательных золотистых глаз, оперевшись локтями о скрещенные ноги. Удивительно даже, что на толстой шее зубра мы полностью уместились вдвоем.       — Странно, — так же посмотрел вперед Зуко. — Маг огня лишь раз в столетие может почувствовать такой невероятный прилив энергии и силу тысячи солнц в теле.       Он выпрямился в спине и глубоко вдохнул через нос, с наслаждением выдыхая, а я лишь эхом прокручивала в голове одну и ту же фразу: «что случиться, когда завтра с приходом Кометы силой в тысячи солнц поступающая небольшой струйкой энергия увеличиться во столько же раз?..».       Башка кружится, а от взгляда на качавшиеся бурые волны кругом всё начинает вращаться быстрее.       Черт, черт… пожалуйста, дайте мне сил справиться с этим. Я стараюсь дышать глубоко и размеренно, максимально контролируя каждое сокращение мышцы в теле, каждый вдох и выдох. Вроде, легчает. Но хоть плюсы в этой Комете есть — спать вообще не хочется, меня словно накачали литрами «Рэд Булла».       Тем временем тема разговора сама себя изжила. И как-то, знаете, даже неловко стало; мы с Зуко весьма редко оставались наедине, и даже если и оставались, то либо обсуждали мою магию огня, либо свою тяжелую жизнь, либо тренировались, и складывается такое ощущение, будто нам совсем не о чем поговорить, кроме этой дурацкой магии огня. Конечно, с учетом того, что вскоре должна решиться судьба мира и мы во всем этом фигурируем уж очень заметно, разговоры кажутся чем-то совсем лишним, но всё же… полет, полностью проведенный в неловком молчании, давит на меня.       Но, на удивление, Зуко заговорил первым, отчего я даже вздрогнула.       — Ты полетела со мной…       — Ну да.       Очень содержательно, аж горло пересохло от постоянной болтовни, ага. Всё-таки довольно необычно, что Зуко сам пытается начать разговор. И приятно. Правда только, взгляд у него сейчас совсем не веселый — серьезный. Маг огня напряженно хмурится и молчит какое-то время.       — Зачем?       — В смысле «зачем»? — передернула я, переключив на него внимание. — Потому что с тобой должен был кто-то полететь, и лучше меня кандидатуры ты не найдешь.       Он также скосил на меня глаза, хмыкнув совсем неубежденно.       — То есть ты это сделала не из, допустим, желания отомстить Азуле?       — А ты? — тут же парировала я. Помните, я уже что-то говорила о том, что переводить стрелки — мой талант.       — Я первый спросил.       — Вот первый и отвечай.       — Что за ребячество, во-первых, — раздраженно повел плечами Зуко. — И, во-вторых, это нечестно.       Не могла удержаться, чтобы не показать ему язык. Принц цыкнул, закатив глаза.       — Так чего не отвечаем-то? — усмехнулась я.       Правда, Зуко эта ситуация смешной не казалась. Совсем.       — Послушай, — вздохнул он, будто ему совсем в падлу всё это размусоливать, — помнишь, что произошло в последний раз, когда ты сгоряча побежала сражаться с Азулой? — И, пока я упрямо поджимала губы, ответил за меня: — Ты вылетела с дирижабля в пропасть и действительно бы упала, если бы я тебя не поймал.       Я раздраженно скрестила руки на груди.       — Если ты намекаешь на повторную благодарность, то, знаешь, лимит моей щедрости уже исчерпан.       — Я не об этом! — взорвался Зуко, видимо, машинально всплеснув руками, в которых были поводья, отчего Аппа нервно дернулся, но самостоятельно догадался выровнять курс. — Ты как всегда по собственной глупости полезла, куда не надо, и чуть не погибла!       И, вот знаете, терпеть не могу, когда на меня повышают голос, а уж тем более в чем-то обвиняют.       — Если ты забыл, то напомню: ты в тот раз тоже благородно просрал своей драгоценной сестренке! — и, как только в моей голове появились зачатки следующей мысли, я тут же поспешила продолжить. — Вот просто скажи, что не хочешь, чтобы я мстила Азуле, ведь у тебя самого с ней старые счеты!       — А у тебя будто нет!       Я довольно ухмыльнулась.       — То есть, ты признаешь, что всё дело в твоем реванше?       Зуко замер с недоуменным выражением лица, но спустя секунду размышлений, уязвленно скривился, отвернувшись в сторону, но также через некоторое время ответил уже спокойно, чуть севшим на тон после крика голосом.       — Не говори так, будто дело только в этом.       И, вот честно, хоть та мимолетная вспышка злости прошла, я сейчас говорила достаточно резко:       — Назови хоть одну причину.       — Азула любит отыгрываться на том, что мне дорого, — уже совсем тихо говорил Зуко, нахмурившись и не отрывая тяжелого взгляда от темной глади океана.       Ненадолго выпав в осадок, я какое-то время синхронизировала всё сказанное им в мозгу, наверняка, со стороны выглядя донельзя тупо, и лишь спустя несколько мгновений резко вдохнув от осознания. По-моему, температура тела у меня разом подскочила, и я уже даже не знаю, отчего.       В молчании тянулись минуты, и мы пока просто летели, смотря кто куда. Океан пока так и не заканчивался, хотя, мне кажется, мы уже были на подлете к землям Страны Огня. В голове мысли скупо плыли одна за одной, пока не вызывая особо никакой реакции, и я бы так и продолжала уныло прокручивать наш разговор у себя в голове, если бы не остановилась на одном моменте, вызвавшем резкий приступ смеха.       Зуко скосил на меня недоуменно-удивленный взгляд. А я давилась неровным смехом, как сумасшедшая.       — Чего смешного?       — Мы только что поссорились из-за того, что не смогли поделить Азулу, — выдавила я, и, не знаю, это вроде даже совсем не смешно, но именно в такой ситуации я была готова ржать сколько угодно. Похоже, нервы из-за всей этой обстановки у меня уже конкретно сдают.       Но Зуко, на удивление, поддержал меня, правда, не так бурно — хохотнул несколько вяло, но сохранил легкую улыбку чуть дольше. Чего ж у него эмоциональный диапазон, рассчитанный на счастье, так хреново работает.       — Да… — выдал он.       Следом вновь наступила затянувшаяся тишина, и даже если это были лишь секунды, мне они казались невероятно долгими. В горле слова оседали всё также интенсивно, поэтому я не могла не сказать, обернувшись к нему:       — Просто, — Зуко тут же обернулся на меня, — что бы не случилось, давай покончим со всем этим вместе, обещаешь?..       Он долго не раздумывал, кивнув с полной серьезностью, и, мельком скосив вниз глаза, сжал уверенно мою левую руку. Вывернув ту ладонью вверх, я стиснула его в ответ.       — Обещаю.       И если бы мне кто-нибудь хоть раз в жизни сказал, что вот это всё будет так сопливо, я бы, не раздумывая, врезала бы ему по морде. Но да, что поделать, всё действительно вышло настолько слащаво и, хоть признавать это нет никакого желания, но мне понравилось. Да, теперь я могу полноправно топить Азулу в тоннах розовых соплей, а это для неё та ещё мучительная смерть.       А у Зуко руки, мне кажется, стали ещё в несколько раз горячее.       Можно ли считать это предсмертным свиданием, м? Не то чтобы кто-то из нас собирается помереть, нет, просто… звучит красиво. Тряхнув головой, я поспешила отогнать такие мысли: действительно, откуда столько депрессняка, будто и впрямь на эшафот собираюсь.       Я уловила краем уха какое-то странное шипение, не продлившееся и секунды и сравнимое разве что с шипением масла на раскаленной сковороде, как Зуко стремительно вырвал свою руку, удрученно скривившись и потряся той в воздухе. Полное недоумение, отраженное на моем лице, можно было хоть сейчас фотографировать и в печать.       — Дина, ты, — Зуко тихо выдохнул сквозь плотно сжатые губы и перевел на меня посерьезневший взгляд, — ты точно уверена, что с тобой всё в порядке?       По телу пробежалась дрожь, и я поспешила взглянуть на свои руки: кожа ладоней вновь покраснела до пунцового и напряженно пульсировала; Комета медленно приближалась к самой высокой точке в небе, перекрывая солнце. Походу, скоро силы будут в зените.       Мать твою, умею ведь я портить чудесные неповторимые моменты!       — Лучше всех, — поджала губы я, вскинув голову вверх и мрачно следя глазами за медленным перемещением Кометы в небосводе. Сердце напряженно сжалось словно в предвкушении чего-то худшего.       — Я так и понял, что проблемы с контролем у тебя остались, — проговорил Зуко, стиснув зубы до желваков на щеках. — Послушай, если ты не уверена в том, что сможешь полностью контролировать магию огня, то лучше не прибегай к её использованию, вдруг опять…       — Всё нормально, — перебила я раздраженно, хотя только при малом упоминании о тех невыносимо болезненных приступах, но на сей раз увеличенных троекратно, меня бросает в дрожь.       Зуко хмыкнул.       — Не вижу уверенности.       — Увидишь, — ответила я сразу же, но той же уверенности это голосу не прибавило.       В такой ситуации вообще ни в чем нельзя быть уверенным. Я тренировалась долго к этому дню, внутри меня горит такое желание отомстить Азуле, вернуть всё в двойном размере, и, не знаю, мне кажется, что я впервые готова с такой твердостью рискнуть, на этот раз осознанно рискнуть. Невообразимая, усиленно циркулирующая по венам энергия, наполнявшая собой каждую клеточку тела, будто давала на всё двойную гарантию. «…либо огонь подавит тебя, либо огонь подавится тобой».       Да, оно… оно того стоит.       Углубившись в собственные размышления, я пропустила тот момент, когда от горизонта к нам стремительно успели приблизиться остроконечные неровные зубья материковых скал, и под собой мы уже пропустили и Врата Азулона, и промелькнули башни отреставрированного Портового города; впереди змеилась дорожка, ведущая внутрь кратера потухшего вулкана.       Всё прямо, как в тот день, в день Вторжения. Только вместо адова грохота взрывов, танков и шума дирижаблей стояла гробовая тишина. Город словно вымер: безжизненно сверкали кровавой черепицей большие частные дома, покинутые улицы серели между богатых имений, даже у самого подхода ко Дворцу не было никого.       Я, прищурившись, окидывала сомнительным взглядом мелькавшие внизу пустынные улицы и площади.       — Почему так пусто? Не поверю, что отсюда забрали всех магов огня поголовно.       — Забрали, — подтвердил Зуко, хотя также напряженно следил глазами по вратам Дворца, который мы сейчас пролетали. — Отцу потребуются все силы, чтобы спалить Царство Земли дотла. Тем более, он уверен в том, что вы не будете сопротивляться вновь после… того провала на Вторжении.       — Молодец, что вспомнил, это та-ак поднимает боевой дух, — закатила глаза я.       — Прости.       — Да ладно. — Как только мы обогнули Дворец и перед глазами открылась длинная каменная площадь с прямоугольными водоемами по сторонам и зрительскими трибунами за ними, перед которой высилась башня, называемая, по-моему, Храмом Коронации, я невольно ухмыльнулась. — Наоборот, когда я вспоминаю тот день, мне вдвойне хочется врезать Азуле по роже.       Кстати, о роже. Просто стоило видеть тот нервный тик Азулы, когда та нервно вскинула голову, на которую собирались водрузить корону, услышав рев Аппы. Зубр, вновь что-то громогласно промычав, приземлился подле каменных ступеней, ведущих на площадку у башни, где сейчас стояла Азула.       Мы с Зуко поспешили выпрыгнуть из седла; зубр, отогнанный мной, тут же взмыл в воздух, отлетев от нас на порядочное расстояние. Мудрецы позади принцессы взволнованно засуетились, переглядываясь между собой, и пока что не решались окончательно присвоить ей титул.       Я смогла отметить, как у Азулы повторно дернулся глаз, и она, практически не моргая и не сводя с нас пристального прожигающего взгляда, медленно стала подниматься на ноги, чуть покачнувшись при этом. Её губы нервно задрожали перед тем, как расплыться в кривой ухмылке. — Бра-атец, — слащаво тянула она, даже как-то слишком чинно кивнув, метаясь взглядом от Зуко и до меня, — белобрысая простолюдинка, — так, главное, держаться и не поддаваться, просто вдох и выдох, всё нормально, она это назло, — вы так вовремя подоспели на мою коронацию.       Зуко отреагировал с наименьшей агрессией, лишь стиснув зубы и презрительно нахмурившись.       — Её сегодня не состоится.       Настроение Азулы сменилось мгновенно; губы сжались в плотную тонкую линию, и маг огня, сузив глаза, со всей возможной надменностью окинула брата медленным оценивающим взглядом.       — Неужели?       Мудрецы позади Азулы столь же робко переглядывались, и один из них, что с заколкой в виде пламени в руках, всё же решился подступить ближе, собираясь короновать принцессу, однако та дергано вскинула ладонь, останавливая и пока не сводя глаз с Зуко.       — Этот трон столько же мой, сколько и твой, тем более за мной ещё сохраняется право первородства, — также ровно ответил он. — Сегодня Лордом Огня стану я.       — Нет, не станешь! — сию секунду взревела Азула, яростно взмахнув притом руками, совсем как капризный ребёнок; полы кроваво-красного плаща взметнулись следом, обтекая фигуру принцессы словно языки пламени. Она нервно шагала параллельно ступеням и по ним, но так и не спускалась. — Ты ничего не сможешь принести этой Стране, ничего, кроме слащавых дядюшкиных идей о невозможном мире и любви! Ничего! — Азула рывком обернулась, впившись в нас настолько ненавидящим взглядом, что пробирала дрожь. — А знаешь, почему? Потому что ты неудачник, Зуко, неудачником и останешься! Неужели три года изгнания ничему тебя не научили?!       И вот настолько безосновательные и пустые измывательства вызвали во мне столько злости и раздражения, что хватило бы на десять предложений сплошного мата, и я ожидала подобной реакции от Зуко, но, на удивление, тот всё также стоял: со стиснутыми в кулаки ладонями, скрипящими друг об друга зубами и пристальным мрачным взглядом, адресованным Азуле.       — Впервые твои слова действительно не имеют для меня никакого значения, — он внимательно следил за её реакцией. — Что с тобой стало, Азула?       Либо же сказанные слова, либо его взгляд, полный жалости, взбесили Азулу не на шутку. Сорвавшись на сиплый гортанный рык, полный ярости, маг огня, рваным жестом показав мудрецам отойти с короной чуть вглубь храма, всем корпусом уже обернулась на Зуко.       — Не за меня тебе сейчас стоит волноваться, — она медленно сошла на ступень ниже, потом ещё на одну. — Хочешь трон, братик? — развела руками Азула, переплывая на следующую ступень, и для меня это выглядело весьма жутко: эти распахнутые неприятно-широко глаза, мечущиеся зрачки, то плавные, то рваные движения делали из неё какую-то сумасшедшую. — Так отними его, мамочкин любимчик! — она коротко зашлась хриплым смехом, склонив голову вбок. — Помнишь, как в детстве? Когда я отбирала или ломала твои любимые игрушки, а ты бежал к ней плакаться, Зу-Зу? — И я буквально чувствовала, что Зуко на грани такой же бесконтрольной ярости, как и Азула, ведь про мать — удар ниже пояса. Но он пока стоял, держался, всё с такой же немой злостью в глазах. Принцесса расплылась в ядовитом широком оскале, словно до этого лишь оценивала его состояние: — Агни Кай!       И, пока Зуко не успел выпалить «согласен», а он бы это сделал, ведь для него что ни Агни Кай — то дело чести, я поспешила выступить вперед, всплеснув руками и прокричав:       — А что, Азула, уже двоих не потянешь? — та словно по команде перевела на меня яростный взгляд, и я про себя была готова неумолимо хохотать: заметно, как Азулу задел собственный подмоченный авторитет и как сломило предательство друзей. — Ты нас боишься? — продолжала тянуть я, наблюдая то, как у магички начинает нервно подрагивать нижняя губа. — Что, без своих подружек уже ни на что не способна?..       Зуко, стоявший по левую руку от меня, зашипел:       — Ты что творишь? Я бы просто сразился с ней на Агни Ка…       — Упрощаю нам задачу, — перебила тем же шепотом я, не сводя глаз с Азулы, ведь ту уже всю трясло от гнева, и она сорвалась:       — Они мне не подруги! Если тебе так требуются доказательства, дрянь, — вцепившись яростно ногтями в ворот королевской накидки, драла глотку Азула, — то я прикончу вас обоих одной молнией!       Мы с Зуко одновременно напряглись, ведь Азула параллельно с этими разговорами приступила к действиям; щелкнула застежка броши на королевской накидке с тройным уровнем наплечников, и плащ рывком был сдернут и швырнут в нашу сторону, мимолетно перекрыв собой весь обзор, словно занавес в театре. Но и видеть, что происходит, не требовалось. Раздался знакомый оглушающий треск, и голубоватое свечение, что было в этот раз много ярче обычного, урывками замерцало следом. Мы с Зуко поспешили отпрыгнуть в разные стороны; я, для скорости коротко поддав в землю пламенем, вырвавшемся с рук целым шквалом, чуть ли не отлетела вправо, приподнявшись от земли лишь на пару сантиметров, и в попытке затормозить протрусила около метра, но так и не устояла на ногах, свалившись и перекатившись дальше через бок. За моей спиной спустя пару секунд громыхнул недолгий хлопок, и я, вскочив на четвереньки, с ужасом уставилась на рваное пятно копоти на земле, оставшееся от удара молнии и пробившее неглубоким кратером плитку. Впереди за двадцать метров от меня оказался Зуко.       Азула времени не теряла; только спустив молнию с рук, она с разбегу перепрыгнула остаток ступеней, в воздухе извернувшись и вытянувшись, одновременно выпуская с кулаков в Зуко и со стоп в меня столпы синего пламени диаметром в три колонны. Разраставшийся по мере удаления от источника, он перекрывал собой буквально всё пространство, и впереди я видела лишь бушующие бело-синие комья сплошного огня. Дыхание перехватило, и внутренности вновь неприятно зажгло, что могло быть сравнимо разве что только с изжогой, но по всему телу. «Огонь не терпит ошибок, он чувствует твой страх и питается им… Не хочешь быть поглощенной, тогда дыши вместе с ним. И дыши ровно…»       Дышу… вроде как. Руки почти не тряслись. Отступив левой ногой на шаг назад, я вслед за ней потянула левую руку, вращая кистью, словно пытаясь оттянуть на себя наступавшее синее пламя, и, рассчитав необходимую дистанцию, резко выбросила конечность толчком ладони вперед, спустя секунду выправив так же резко и правую; синее полымя, не дотянув до меня метра, напоролось на преграду из зелёного огня. Мощный удар в последний момент прорвал своим напором основную струю, вдоль которой тянулись остальные синие всполохи, а дополнительный толчок правой рукой его расширил: зелёное пламя, раздувшись в высоту и ширину, куполом накрыло чужую атаку.       Не последовало даже привычного взрыва: разноцветные всполохи с тихим потрескиванием взмыли на многие метры в высоту, растворяясь в воздухе. Расцелую Джонг-Джонга, охрененный приём!       Спустя пару секунд я вновь смогла полностью оглядеть территорию: Азула, пока мы отбивались, сделала крюк по площади при помощи реактивного пламени, дабы уйти от непрерывного залпа Зуко, следовавшего за принцессой, и, как только оказалась сбоку от мага огня на достаточном расстоянии, резко снизила скорость, в прыжке дважды провернувшись вокруг своей оси и выбросив ногу в широком толчке. Огонь, при помощи которого она передвигалась, собрался в единый сгусток, расширившись до обхвата нескольких колонн, и разошелся от магессы кольцом, накрывая собой всё пространство.       Да она специально площадные удары наносит, это нечестно! Вместо атаки мне вновь пришлось обороняться, вертикально сверху-вниз ударив ногой и загасив участок кольца своим высоким столпом зелёного пламени, и, чтобы вновь не облажаться, моментально следом пнув от себя той же ногой вперед: полученная стена огня, выгнувшись наружу дугой, рванула вперед. Зуко же тем временем, коротким толчком разорвав кольцо, контратаковал в ответ шквалом рыжего пламени, сорвавшимся с кулака.       Азула, озлобленно оскалившись, оказалась атакована с двух сторон, и настолько загнанной, казалось, я её видела лишь один раз — в Ту Зин.       Три пламени сплелись в единый водоворот, разноцветным вихрем взвившись вверх, в воздухе рассыпаясь на зелёные, ярко-рыжие и синие всполохи на фоне тяжелого кровавого неба. И этот вид настолько завораживал, что я на несколько долгих секунд пораженно замерла, задрав голову, пока наконец Азула винтом не вынырнула вверх из этого буйного водоворота пламени, казалось даже, ненадолго зависнув в воздухе. Извернувшись, принцесса наскоро отбила в сторону последовавшую атаку Зуко, сбив её в крышу-навес позади, разлетевшуюся буквально по камням от такого напора, и далее сделала в воздухе оборот через голову, выпустив ногой обширную дугу пламени, швырнутую в меня.       Я потрясла головой, среагировав весьма медленно для того, чтобы загасить атаку, поэтому поспешила сделать обратное сальто, дополнительно выпустив долю пламени со ступней для скорости. Синее пламя безжалостно раздавило каменную плитку в том месте, где я стояла, сопровождая всё это оглушительным хлопком детонации. Еле успев на такой скорости обернуться в воздухе через себя, я приземлилась далее в метрах восьми, проскользив ступнями по каменному полу около метра и кое-как устояв на ногах.       И если наше сражение длилось всего около двух минут, то я боюсь представить, насколько меня вообще хватит. Испарина зудела на лбу, пот уже струился по вискам, вниз по шее, спине, дышать было катастрофически нечем, будто я просто качала раскаленный воздух туда-обратно, сердце долбилось как бешеное, а жидкий огонь с сумасшедшей скоростью струился по венам, пульсируя под кожей.       В глазах помутилось, и я нездорово покачнулась, перебирая ногами по полу, чтобы не упасть. И мне кажется, что именно так чувствует себя человек на грани истощенного обморока притом с температурой под тридцать девять. «Стой до последнего… Один раз дашь огню волю, и этого будет достаточно, чтобы поглотить тебя…»       В лицо будто плеснули ледяной водой, и я резко взяла себя в руки, старательно фокусируя двоившийся взгляд. Казалось, что я словно вечность провела в таком вялом состоянии, но на самом деле прошло от силы секунды три, за которые ничего не произошло. На удивление, пока никто не дернулся с места: все напряженно замерли на своих местах в боевых позициях.       Азула, уставшая, наполовину сгорбленная и разъяренная до жути, работала на износе сил, застыв ровно на одной линии между мной и Зуко; расставив руки на ширине плеч и оттопырив на каждой указательный палец, Азула нервно металась взглядом исподлобья от меня и до экс-принца, дыша полной грудью и ожидая удара с любой стороны.       Ха, наконец-то она посчитала меня серьезным противником!       Но, если бы в другой ситуации я незамедлительно напала, то сейчас, вяло держась на ногах и унимая непрерывное гудение в голове, это было последнее, о чем я думала. Зуко, на удивление, выглядел бодрее нас всех вместе взятых, заняв устойчивую позицию, но не совершая и намека на атаку. Почему он?..       — Азула! — Вместо того, чтобы просто напасть, с резавшейся в голосе горечью прокричал маг огня, отчего принцесса дернулась, повернув в его сторону голову и готовясь обороняться, но также удивленно замерла на месте; черт, вот стоим, как идиоты, в одну линию, мне теперь даже лица её не видно! — Хватит сопротивляться! Ты же прекрасно понимаешь, что силы не равны! Сдайся, и мы сможем разобраться со всем этим намного быстрее!       И, вот я не знаю даже — он что, серьезно думал, что Азула помашет ему белым платочком на палке, или просто хотел её позлить? Во всяком случае, итогом всего было последствие второго.       Азула, некоторое время стоя неподвижно, отчего с моего ракурса тем более выглядело так, будто она обморозилась, после чего, согнувшись в три погибели с сжатыми у груди кулаками и зажмуренными глазами, замотала головой с такой силой, что из её псевдо-пучка выпали на лицо остальные обкромсанные локоны. И, разогнувшись, яростно взмахнула сжатыми в кулаки руками, проорав в сторону Зуко окончательно севшим голосом:       — Это и так закончится очень скоро! — Принц между тем сосредоточеннее нахмурился, уже заранее сжимая кулаки. — Передавай привет мамочке!       И, хоть Азула сейчас стояла ко мне больше спиной, полностью обернувшись к Зуко, я поняла, что она сейчас рваными нечеткими движениями плетет молнию: перед ней всё замерцало отрывистым голубым светом, в воздухе завис знакомый треск электрического заряда.       Картинка всё равно настойчиво плыла перед глазами, а внутренние органы словно запекались на медленном огне, от желудка к горлу томительными волнами жара будто пробиралась изжога. Я сглотнула — слюна неприятно прорезала сухое горло. Обезвоживание дикое. Сознание медленно меркнет; Комета еле-еле тянется к западу, оставляя магам огня последние минуты присутствия невероятной мощи.       Я даже ничего не успела понять; просто в какой-то момент в воздухе словно растворились все звуки, кроме мучительно-долгого треска молнии и стука собственного сердца, а более-менее фигурное пятно в восьми метрах от меня настолько резко обернулось на сто восемьдесят градусов, ослепив и без того слезящиеся глаза белой вспышкой, что я замерла изваянием на месте. Усилий стоило только сфокусировать взгляд на происходящем; увидела четче — ветвистый голубой разряд направлен в меня.       — Дина!..       Слышала, как на фоне что-то отчаянно выкрикнул Зуко, как всё ещё свистела, рассекая воздух, молния, но сквозь толщу давления, сжимавшего тисками виски, я воспринимала всё настолько равнодушно, насколько можно; страх лишь мимолетно, практически незаметно кольнул ребра, отяжелел где-то в желудке, и я чисто машинально выкинула вперед правую ладонь.       И, вот честно, даже не знаю, с чем всё это можно было сравнить. Вас когда-нибудь било током? Так вот, это как минимум в восемьсот раз легче, чем то, что я испытывала сейчас.       В секунду растекшаяся по телу острая боль вытеснила собой все остальные чувства; этот снаряд сплошной энергии, врезавшийся в ладонь, впился иглами одновременно во все нервные окончания, и я боялась сделать даже вдох, намертво стиснув челюсти до скрипа, ведь легкие, желудок, все внутренности пораженно сжались, словно смешавшись в одну сплошную кашу. Руки свело, и я могла назвать это состоянием абсолютного шока для всего организма. Но, сильнее зажмурившись и заскулив сквозь стиснутые зубы, я старательно начинала дышать, прогоняя молнию дальше в руку.       Ядреная чистая энергия, неконтролируемо колотившаяся где-то в пределах вен и артерий, перетекала по правой руке к желудку мучительно медленно и тягуче. Не выдерживая, я всё-таки сорвалась на истошный крик, доходящий до хрипоты, особенно, когда молния разом слилась в желудок, заставив тот импульсивно сократиться несколько раз подряд; такое чувство, что я у меня сейчас просто лопнут барабанные перепонки, медленно вытекут глаза, а желудок разорвет ко всем хренам, в ушах застыл фантомный треск собственной кожи и шипение закипавшей крови.       Последний раз что-то похожее я испытывала, когда моей кровью управляла Хама… но в этот раз много хуже.       Но, на удивление, становилось невероятно легче, когда энергия медленно переходила в левую руку: она словно оттягивала вслед за собой весь жар, всю тяжесть и весь свинец, наливавший мое тело, струилась податливее вверх к сгибу локтя, огибала лучевую кость и разом скопилась у запястья, вскипая под кожей ладони.       Тут же распахнув глаза и стиснув зубы, я выкинула вперед левую руку, еле успев сложить вместе указательный и средний пальцы; энергия повалила обратно диким шквалом, ударив в ответ с утроенной силой, что я, не ожидав, аж отъехала назад на пару метров, не устояв на ногах и изнеможенно свалившись на колени.       Чувство непонятной опустошенности наступило сразу же; я в немом шоке не удосужилась даже полностью проследить полет молнии, про себя отметив, что перенаправление проходило от силы секунд пять, но кажется, словно тянулось вечность. В голове всё кружилось, меня начинало чудовищно мутить после пережитого организмом стресса, и, не заставляя себя ждать, несостоявшийся завтрак вышел наружу.       Хрипло прокашливаясь после короткой рвоты, состоявшей даже в основном из воды и желудочного сока, я, приложив ко рту тыльную сторону ладони, поспешила поскорее вернуться к происходящему, растеряно оглядываясь кругом и еле-как поднимаясь на ватные ноги.       Сердце пропустило удар в тот же момент. Я так и замерла на месте, забыв, как дышать. Азула, видимо, успевшая в последний момент уйти с линии огня, сейчас с зарождавшимся в глазах превосходством наблюдала то, как раскатистый удар молнии, разветвлявшийся аж на несколько толстых искрящихся разрядов, прошел левее неё… прямо в Зуко, которому секундами ранее перекрывала обзор принцесса. Лишь успев отступить на пару шагов назад, он резкими ударами рук поспешил возвести вокруг себя сплошную стену огня, раздувшуюся перед ним куполом.       Но разряд, прошедший через меня и вернувшийся с удвоенной силой, ударил мощно, при встрече с огненной завесой разразившись невероятный взрывом, накрывшим собой как минимум всё в радиусе семи метров. Столб черного дыма, пыли, трещавших в воздухе белых искр и меркнувших рыжих всполохов медленно взмывали вверх, постепенно растворяясь.       Сквозь плотные облака пыли, дыма и грязи невозможно было увидеть хоть что-то, но Зуко бы давно появился и атаковал, если бы всё было нормально. Азула с не угасавшим интересом в глазах пристально следила за тем, как оседает вся чернь, и между делом её лицо начинало расплываться в злорадной ухмылке.       Я… я что… я его убила?..       Уши заложило. Кругом лишь белый шум и в глазах силуэт неподвижного тела, валяющегося навзничь в пыли, в копоти, среди осыпавшейся черепицы, крошки и под чуть накренившейся надтреснутой колонной.       И по мере того, как Азула стала заходиться в более истеричном, раскатистом смехе, чуть ли не задыхаясь, мне становилось всё хуже и хуже.       — Зуко?.. — в горле осели все слова, которые так требовалось произнести, но я просто стояла и лупала, как дура.       Азула чуть ли не валялась, согнувшись пополам и утирая выступившие на глазах слезы.       — Это просто потрясающе! — давилась она, немного пошатываясь при переступании ногами. — Мне даже не пришлось ничего делать, вы сами друг друга перебьете!..       Он же… он не мог умереть, я…       Я тут же рванула с места, чувствуя, как непрочно ступают по земле ноги. Он же не умер! Зуко, ты же не мог просто так взять и умереть…       — Куда это собралась?       Лишь заметив периферией зрения синий шквал пламени, я всё-таки ушла от нападения, вяло отведя на всякий случай то руками в сторону и чуть отбежав назад, но ударная волна атаки всё же дошла до меня, сбив с ног. Откатившись назад на несколько метров, я, глубже вдохнув, чтобы притупить мимолетную боль, медленно приподнялась на руках, наблюдая то, как постепенно растворяется в воздухе остаточный пламень. Сжала в ладони край рубашки — подпалили, не заметила б, полрукава уже бы не было.       Азула отступать не собиралась, тут же вынырнув ко мне из толщи собственного пламени и с нервным хихиканьем выпустив в меня последующую струю синего огня. Инстинкты всё ещё работали хорошо, поэтому я успела вскочить на ноги, стянув на себя с двух сторон волны зелёного пламени и успешно загасив атаку принцессы.       Такое обилие огня растворяется невыносимо долго, я практически ничего не вижу; Азула этим умеет пользоваться, она выскальзывает откуда-то справа, и эта ситуация кажется мне очень даже знакомой.       Как тогда, на дирижабле, когда я снова ей проиграла.       Среагировав, я замахнулась своим правым кулаком одновременно с Азулой. Зелёное пламя столкнулось с синим, и очередной короткий хлопок взрыва сотряс округу, волной прокатившись по площади от источника. Отлетая друг от друга в разные стороны, каждый тормозил кто как мог. Я уже почти не ориентировалась в пространстве, всё смешалось в один водоворот чувств и событий, тянуло в душе и вязло в желудке, в глазах уже щипало.       У принцессы буквально не проходило времени между тем, как она моментально переходила с минимальной скорости на максимальную при помощи реактивного пламени; нелепо проскользив назад пару метров на ногах, я вновь не устояла, нелепо завалившись на левое бедро.       В груди что-то невыносимо щемило; тело всё также без движения валялось под той же крышей.       Я была готова рыдать от досады, от горечи, грусти, от жалости в кои-то веке к самой себе, к Зуко, я была готова реветь навзрыд и капризно колотить ногами о землю, не сдвигаясь более с места никогда, если бы не Азула: та летела ко мне буквально на всех парах, гогоча до омерзительного громко и сипло одновременно.       — Что, одна уже не справляешься? — поддав в землю пламенем, я откатилась в сторону от её залпа, поджегшего в итоге полтерритории. — Что, без моего братца уже ни на что не способна? — передразнивала со всем ядом в голосе она, пока я наскоро поднималась на ноги, сферой пламени закрываясь от очередной атаки. — Так вот же он валяется! Вон! Потому что ты его убила, ха! Прикончила моей же молнией, ах-гха!..       Азула, наворачивая на реактивном пламени вокруг меня, выискивала наиболее удобное место для атаки, и я, поворачиваясь за её движением следом, уже боялась, как бы меня вновь не вырвало.       Все перемешавшиеся ощущения, вскипавшие в душе с невероятным напором, сейчас просто вылились в исступленное и небывалое чувство ярости.       — Завались уже!       Стиснув ладони в кулаки аж до побеления костяшек, я дергано развела руками с какой-то необъяснимой злобной беспомощностью, удивленно замерев, когда от меня кругом прошла волна зелёного пламени, разбухая до целого вала по мере удаления от источника. Азула, продолжавшая колесить в радиусе пяти метров от меня и явно не ожидав резкой атаки, оказалась моментально сбита со своего реактивного пламени, отлетев на приличное расстояние и с тихим протяжным рыком прокатившись чуть дальше по земле.       И, пока та раздраженно отплевывалась, я ошарашено посмотрела на собственные руки. Никакой раздражающей пульсации в ладонях, я не чувствовала того ужасного подавляющего жара, медленно запекавшего мои органы изнутри, в глотке больше не сушило, наоборот: по телу распространялось приятное тепло, наполнявшую каждую клеточку живительной энергией медленно удалявшейся Кометы.       Понимание пришло тут же: мне полегчало ровно с того момента, как я выпустила ту молнию. Вместе с собой она словно забрала все излишки энергии, вытянув те из тела. Так вот почему она получилась такой мощной… и я не представляю, как такой удар можно было пережить.       Факт один — Зуко лежал всё также, неподвижно. Факт второй — это всё по моей вине…       — Как же ты меня раздражаешь, мерзкая белобрысая простолюдинка, — яростно отплевывалась Азула, поднимаясь на ноги и, коротко пошатнувшись, уставилась на меня полным презрения и ненависти взглядом, сжав кулаки. — Почему ты просто не можешь сгинуть?!       Молниями Азула предусмотрительно не разбрасывалась, убедившись в том, что перенаправить я смогу, чему я была рада — ни за что бы не пожелала испытать такое вновь, поэтому резко дернулась с места, обрушив на меня один за другим шквал яростных ударов.       Факт третий — Азула заплатит за всё.       Все чувства, вся неконтролируемая ярость и горечь концентрировались жаром в руках, легких и желудке; в кои-то веке способность к покорению Пламени Драконов не вселяла в меня неконтролируемый страх, наоборот — дарила столько непоколебимой уверенности, хоть внутри всё и дрожало.       Факт четвёртый и последний — я уверена, я укротила Пламя Драконов.       Глубже вдохнув и судорожно выдохнув, я заняла позицию для покорения, резким толчком выставив руки вперёд ладонями: шквал зелёного огня вырвался с рук целым вихрем, настолько мощным, что я отъехала от напора назад, но эффект того стоил. Моя атака насквозь пробила огонь Азулы, излишками трещавшего пламени разлетевшегося в воздухе, и была готова поразить магессу, в последний момент вывернувшуюся из-под удара — крытые зрительские трибуны подле Храма заполыхали зелёными кострами.       Принцесса, нервно обернувшись, сцепила зубы.       — Последуй примеру моего несчастного братишки, — вновь применив реактивное пламя, заскользила ко мне Азула, — и просто умри! Подохни и, наконец, перестань мозолить мне глаза!       Я не могла даже сказать что-нибудь в ответ; вернее, открывала, но тут же закрывала, словно рыба, ведь острый горький ком опасно стоял в глотке, глаза и без того щипало адски, и, казалось, издай я хоть звук, начну жалко задыхаться и заикаться, глотая воздух, — слёзы впервые давят настолько сильно.       А хрен она увидит, как я заплачу. Я… не плачу, не дождетесь.       Двигаться с Азулой на равной скорости можно было лишь одним способом — на таком же реактивном пламени, и хоть подобный трюк выходил у меня плачевно, выбора не оставалось.       Мы закружились в центре площади, не сводя с друг друга взгляда, словно те самые рыбы из Оазиса. Азула напала первая, резко выпрыгнув вверх и широким махом ноги пустив в меня дугу синего пламени; я успела вывести перед собой из огня, на котором передвигалась, округлую стену, загасившую атаку и про себя отметила, что от таким резким торможений подошвы сапог уже просто горят. Я не смогу так сражаться.       Но, на счастье, Азула не спешила возвращаться к реактивному передвижению, порядком измотавшись, поэтому в том же прыжке при приземлении выпустила в меня огненный шар, и с такого минимального расстояния я боялась, что даже при наличии преграды он бы меня прихлопнул, но нет — столб зелёного пламени с легкостью перешиб её атаку, взмыв даже далее вверх.       Я даже удивлялась про себя, с какой легкостью это проходило — сила просто слушалась, вот и всё, хотя сейчас я чувствовала себя на грани истерики. Меня аж колотило.       Азула только приземлилась, даже не до конца обернувшись, как её настиг мой последующий залп пламени, от которого она успела лишь коротко отгородиться взмахом руки с возникшей перед ней сферой. Магессу отбросило на многие метры назад, прилично протащив по земле, и затормозила она лишь ближе к ряду колонн, подпиравших навесы по бокам от площади… где неподалеку под одной из них так и лежал Зуко.       Но вижу уже очень плохо — всё плывёт.       Принцесса, прокашливаясь, вяло приподнималась на локтях, изнеможенно еле поднимаясь, как я уже сократила расстояние, пинком отправив в неё следующую шквальную сферу; та упрямо стиснула зубы и из позиции «упор лежа» поддала синим пламенем в землю, чтобы уйти с линии огня, но ударная волна всё же её настигла, сбив с ног и отправив в дальнейший полет.       Неконтролируемая ярость уже бьет за меня, когда Азулу, только с глухим шлепком коснувшуюся земли, выбивает назад последующим ударом с пяти метров, потом ещё одним, уже каким-то вялым и слабым.       Я была готова бить и дальше, если бы тело утомленно не отказывалось продолжить сражение, — избиение, отозвалось что-то глубоко из подсознания, но сейчас мне настолько всё равно и нет одновременно, ведь в голове всё это время драки не перестают крутиться, как на старой видеокассете, воспоминания с Зуко, — и если бы я, не приглядевшись, не заметила бы, как Азула уже неподвижно валяется навзничь на первых ступенях Храма.       Стоя впервые над ней, смотря на эту неестественную позу с раскинутыми на верхнюю ступеньку руками и распластанными ногами, на рассечённый в кровь висок при ударе об мраморную ступень, на застывшее в выражении усталости, боли и злости серое лицо, я вот теперь точно рыдала взахлеб, зажимая рот рукой и пространно растирая слёзы, смешанные с потом, по щекам; похуй, что откуда-то тут за всем этим наблюдают с титановым спокойствием мудрецы, похуй, мне плохо, сейчас я хочу реветь и остановиться точно не смогу.       Глубоко без сознания, она дышала еле-еле заметно, и я даже представляла, как сейчас просто могу расплавить её горло или разбить окончательно её голову об лестницу, или сжечь, но всё равно лишь представляла, стоя изваянием и захлебываясь слезами и тихим скулежом.       — Я тебя ненавижу, — выдавила я, свалившись на колени, но даже не в силах ударить теперь-то беспомощную Азулу, чтобы выместить всю ту боль, гнев, обиду и глубокое презрение, скопившееся за полгода.       Шрам на полруки, Беляш, Джет, Зуко… Зуко… Я вспоминала всё, что успела учинить Азула, и мне втройне хотелось её прикончить, но ничего не могла поделать, замахиваясь просто так уже в третий раз.       Я ведь уже убивала, — да, случайно, да, не по своей воле, как с тем стражником на Фестивале, как с гвардейцем на Вторжении, как с Хамой, — но факт остается фактом: даже при желании я не могла сделать сейчас ничего и не сделаю.       Никакого даже малейшего удовлетворения от триумфа я не испытала, в груди оседала лишь вязкая боль воспоминаний и бессильной злости.       Сквозь собственный подавленный скулеж я еле уловила краем уха с третьего раза тихий судорожный кашель, раздававшийся далеко позади. Живот скрутило судорогой, и я обернулась настолько резко, что аж закружилась голова, и тут же рванула с места.       Неужели и вправду…       — Зуко!       Сорванный голос звучал до омерзительного сипло, отчего я уже шептала, свалившись на колени подле тела Зуко, которого я считала… Дура. Я с надеждой суматошно окидывала всего мага огня взглядом, затаив дыхание и неверяще вглядываясь в его плотно зажмуренные глаза.       Мне не могло показаться.       Сердце ликующе сжалось, когда я вновь увидела, что грудь Зуко медленно вздымается, но, не сделав и полного вдоха, тут же опускается вниз, и экс-принц заходится в очередном приступе удушающего поверхностного кашля, резко распахнув зажмуренные глаза. Я совершенно не понимала, что всё-таки произошло, но этого и так хватало, чтобы от души невероятно отлегло; слёзы уже беспрепятственно катились по щекам.       Он жив.       Бледное лицо Зуко пока не спешило приобретать цвет, и, судя по тому, как он дезориентировано следил расфокусированными глазами по крыше и небу, как медленно и отрывисто дышал через чуть приоткрытый рот, его ещё прилично так мутило. Я, удивленно расширив глаза, постепенно пыталась понять, что именно не так: волосы сбоку с левой стороны черепа примялись и небольшим участком слиплись из-за крови и грязи, набухал приличный ушиб.       Краем глаза зацепив чуть надтреснутую колонну правее от меня, ровно под которой валялся Зуко, я медленно сложила всё в голове, тут же поспешив распахнуть пошире кимоно на груди, спустив то в стороны до живота.       Участок кожи слева под грудью успел воспалено взбухнуть, приобретя еле заметный синеватый оттенок, который, я уверена, скоро нальется темно-синим с красными вкраплениями. И, как человек, продолжительно занимавшийся боксом, могу сказать почти стопроцентно — трещина в ребре.       Зуко, издав тихое хрипение, таки сфокусировал на мне непонимающий взгляд.       — Дина?.. — при очередном резком вдохе, он мученически скорчился, положив руку на левое подреберье и вновь сухо закашлявшись, что, видимо, осталось ещё после взрыва. Я уцепилась взглядом за тыльную сторону его левой ладони, и укол вины почувствовался где-то под сердцем; Зуко после неудачной попытки приподнять голову лишь рассеянно проходился взглядом по мне. — Помню, в меня попала молния, и взрывом меня откинуло в колонну, я потерял сознание и…       Я, поймав в свои ладони его левую руку, поддерживающе её сжала, почувствовав пальцами, как горячо пульсирует утончившаяся кожица на тыльной стороне.       — Всё нормально, Зуко, — поспешила почему-то сказать я, чувствуя, как всё ещё нервно дрожит голос, — уже всё.       Он скривился, продолжая невесомо ощупывать левую сторону головы.       — А где… Азула?       По-моему, я всё ещё плакала или уже нет, но во всяком случае глаза всё равно неприятно зажгло, стоило вспомнить собственные ощущения минутами ранее, поэтому я лишь хрипло выдала:       — Там.       И без лишних слов поспешила помочь Зуко подняться, ведь ему просто необходимо её увидеть. Того еле было возможным втащить на ноги, ведь любое резкое движение или вдох отдавалось острой болью в треснувшем ребре, и Зуко сдавленно шипел, после мощного удара об колонну головой он явно чувствовал, как его штормило, мутило; покоритель огня опасно покачнулся, упав бы без поддержки, перед тем как более-менее твердо встать на ноги, опираясь на меня.       Хоть я и должна была испытывать какое-то элементарное чувство, не знаю даже, триумфа, эйфории или счастья, я не чувствовала ничего. В груди всё мирно осело на пару с тем же счастьем, утрамбовавшись под тем же ощущением вины и какой-то горечи, и подобное можно было бы назвать даже умиротворенным спокойствием, если бы я всё время не скашивала глаза на ладонь Зуко: витиеватый розовато-красный узор, похожий на морозные картины на стекле, растекся по всей тыльной стороне ладони и запястью.       Его всё равно зацепило. Не представляю, как, но зацепило. И виновата в этом я.       Зуко несколько секунд с горечью смотрел на всё ещё бессознательную сестру и после всё-таки скосил тяжелый взгляд на меня.       — До сих пор не могу поверить, что уже всё. — Я почувствовала, как я его правая рука, которую он перекинул через мое плечо для опоры, сильнее прижала меня к себе, и стало как-то вдвойне спокойнее. — Неужели это всё та победа, которую мы так ждали?       Я усмехнулась, но всё так же — несчастливо-невесело, просто… умиротворенно.       — Ура, — перевела я в ответ ироничный взгляд на мага огня. — Примите мои поздравления, Лорд Огня Зуко.