Он пошёл на костёр.
Это был вечер пятницы, а Луи стоял на заднем дворе дома, принадлежавшего Эду, и кутался в пальто, которое тот отправил ему в коттедж, потому что у Томлинсона просто не хватило предусмотрительности упаковать с собой зимние вещи. В конце концов, сегодня он должен был быть в Лос-Анджелесе, а на следующей неделе, возможно, загорать в Австралии.
Но вместо этого он был в Холмс Чапеле, замотанный в шарф и шапочку.
Луи вздохнул, выпуская изо рта облачко пара в холодный воздух.
Минут десять Томлинсон стоял под дверью и решал, хочет ли он на самом деле туда пойти. Лиам и Зейн сказали, что встретятся с ним позже, так как у них были неотложные дела, поэтому теперь он стоял здесь в одиночестве и мог только догадываться, почему решил их послушаться.
В конце концов, чувствуя себя полным придурком из-за бессмысленного топтания там, Луи набрался смелости и позвонил в дверь. Чего он точно не ожидал, так это чьего-то крика, раздавшегося из-за дома:
— Сюда, приятель!
Луи моргнул, но последовал на звук голоса, пока наконец не оказался на заднем дворе. Там он обнаружил около шести человек, стоявших вокруг чего-то, что, должно быть, и было костром. Рыжий парень в нелепой белой шляпе повара, стоявший над грилем, дружелюбно улыбнулся Томлинсону, шедшему по выложенной камнем дорожке.
— Хэй, а ты, должно быть, Луи! Думаю, я видел тебя в одном из фильмов! — прокричал мужчина в качестве приветствия. — Не волнуйся, никто здесь не выдаст твое местонахождение или что-то ещё. Гарри сказал, что ты пытаешься не выдавать себя.
Луи почувствовал прилив нежности и кивнул, ощущая себя немного более уверенно.
— Спасибо, это многое значит для меня.
Мужчина кивнул, улыбаясь ещё ярче. Как бы то ни было, то, что он приготовил, пахло действительно хорошо. Много времени прошло с последнего раза, когда Луи был на барбекю.
— Я Эд, кстати, — представился он и указал пальцем на остальных, — а те идиоты могут сами себя назвать. Гарри и Найл пошли набрать ещё веток, но должны вернуться с минуты на минуту.
— В лес? — спросил Луи и, вскинув брови, взглянул на обилие деревьев, росших за двором Эда.
Мужчина странно на него взглянул, но вскоре его лицо разгладилось, и он рассмеялся.
— Слишком привык к городской жизни, верно? Холмс Чапел изменит это.
Он развернулся и снова приступил к переворачиванию чего-то, находившегося на гриле, оставив Томмо стоять со смутным ощущением, что он медленно расстаётся с рассудком.
— Луи! — крикнул кто-то, выдернув актёра из сиюминутного замешательства. — Ты пришёл!
Это был Гарри, подходивший к нему с двумя бутылками пива в руках и широкой улыбкой на лице.
— Пришёл, — согласился Луи, и уголки его собственных губ поползли наверх. Гарри протянул ему одну из бутылок, которую Томлинсон, не задумываясь, взял. — Ты не кажешься очень удивлённым.
Гарри, чьи глаза сияли, пожал плечами, и Луи обратил внимание на то, во что он был одет. Это были футболка с накинутым поверх неё пальто и рваные на коленях джинсы. И Луи совершенно не понимал, как Стайлс ещё
не замёрз.
Возможно, то, что он жил в своём доме в Лос-Анджелесе чаще, чем в своём доме в Лондоне, действительно повлияло на его мозг.
— Давай, — пробормотал Гарри, небрежно обнимая Луи за плечо, и это вполне могло и быть, и не быть причиной того, что сердце замерло у него в груди. — Я познакомлю тебя со всеми.
После того как Томлинсон подошёл к каждому, включая Мелли из продуктового магазина, которая, если Луи не ошибался, флиртовала с Найлом (если Луи действительно не ошибался), Гарри подвёл его к большому бревну.
Луи приподнял бровь.
— Зачем мы сюда пришли? — поинтересовался он, всё-таки садясь рядом с Гарри, и тут же двигаясь ближе к нему, потому что Гарри был тёплым, как печка, а Луи замёрз. И пиво помогало согреться совсем немного.
Гарри наклонил голову и хитро улыбнулся.
— Проблемы с этим?
— Конечно нет, — заверил Луи и сильнее закутался в своё пальто, переключая внимание на Гарри и поджимая губы. Это было немного рискованно, но он всё равно решил спросить: — Так какова твоя история, Гарри Стайлс из Холмс Чапела?
Гарри моргнул, поднеся бутылку ко рту и, медленно отпив пиво, облизал губы.
— Не думаю, что есть, что рассказать. Уверен, она ничто по сравнению с твоей.
— Хэй, — запротестовал Луи, пихая Гарри в плечо, и его собственный напиток качнулся в руке. — Это не значит, что не стоит рассказывать.
Взгляд, брошенный Стайлсом в ответ, согрел Томлинсона до пальчиков ног, и он почти вздрогнул от неожиданности.
— Это важнее для тебя, чем кажется на первый взгляд, не так ли? — тихо спросил Гарри, в чьих глазах плясали языки пламени.
— Тебе решать, — холодно ответил Луи и сделал глоток своего пива, хотя чувствовал сейчас что угодно, но не холод. Тепло в нём распространялось до самых костей.
Томлинсон заметил, как Гарри тихо хмыкнул, окидывая внимательным взглядом лицо актёра, и опустил плечи, разминая их. Может, подействовал алкоголь, может, слова Луи.
— Я Гарри Стайлс, мне двадцать один год, в настоящее время изучаю право в университете, и ещё я кошатник, — заявил он, а на его щеках появились ямочки.
У него была милая улыбка. Из-за неё Луи тоже захотелось улыбнуться.
— Это не твоя история, — мягко возразил Томмо, снова пихая Стайлса и ставя своё пиво между ног. — Расскажи мне больше.
Гарри тихо хихикнул.
— Требовательный, — поддразнил он, но, сделав глоток пива, всё же продолжил: — Большую часть жизни я прожил здесь с мамой и сестрой. Мои родители развелись, когда мне было семь, и сейчас папа живёт на севере со своей новой женой. Хотя это не так плохо, так как мама теперь замужем за моим отчимом Робином. Сейчас она уехала, так как Робин работает в Лондоне, а она, как правило, там вместе с ним. Это странно, потому что это я должен был уйти и оставить её в опустевшем гнезде, не так ли?
Игнорируя укол вины при мысли о своей собственной семье, которую он посещал дважды в год, Луи спросил:
— Скучаешь по ней? — и сделал ещё один глоток из бутылки, чтобы спрятать подальше мысли о своей маме.
— Конечно, скучаю, — ответил Гарри и перевёл задумчивый взгляд с Луи на небо. — Но она счастлива. Робин делает её по-настоящему счастливой, и это всё, о чём я могу просить. Хотя я с Найлом переезжаю в Лондон этим летом и поступаю в университет, так что всё разрешится.
— Звучит неплохо, — заметил Луи и повернул голову, чтобы увидеть, что именно так привлекло внимание Гарри. Он был немного удивлён, когда, взглянув на небо, увидел там сотни звёзд. В Лондоне, глядя наверх, он обычно видел одну или две. На секунду мысль ускользнула из его головы, но, как только он её вспомнил, Томлинсон прочистил горло и повернулся обратно. — В Лондоне здорово жить.
— Да, я был там, — ответил Стайлс, звуча гораздо более взволнованно. — Лондон довольно большой...
Луи правда не знал, почему, но это заставило его очень громко рассмеяться. Возможно, всему виной было то, что он был немного пьян, но он просто не мог не поиздеваться, изображая монотонный голос Гарри:
— Лондон
довольно большой.
— Нет, я имел в виду, что он довольно маленький, — попытался Гарри, но Луи всё ещё слишком громко смеялся, чтобы обратить на это внимание. — Ты можешь заблудиться там...
— О чём ты вообще говоришь? — выдавил Луи сквозь непрекращающееся хихиканье и покачал головой. — Ты несёшь какую-то хуйню, приятель.
—
Хэ-эй, — жалобно протянул Гарри. — Ты же просил меня рассказать о своей жизни.
— Да, я просил тебя рассказать о твоей жизни. Я не заказывал бабушку, которая бы рассказала мне, что Лондон довольно большой, — парировал Томлинсон, так широко ухмыляясь, что в уголках его глаз образовались морщинки.
Стайлс, надувшись, толкнул Луи, и последний, так как в душе был настоящим ребёнком, толкнул в ответ. Видимо, удар получился сильнее, чем он ожидал, так как Гарри взмахнул руками, и Луи едва успел схватить его за рубашку, прежде чем тот не свалился с бревна.
— Ты неуклюжий болван, — пробормотал он, но потом не выдержал и рассмеялся, а, несколько секунд спустя, Гарри присоединился к нему.
Прошло много времени с тех пор, как Луи последний раз так беззаботно хохотал, что слёзы скапливались в глазах, а живот начинал болеть. Но сейчас он, прислонившись к хихикавшему каждую секунду Гарри, просто не мог остановиться.
Наконец, ему удалось успокоиться, и тогда парень понял, как близко он прижимался к Стайлсу. Луи тут же отпрянул от него, но сделал это так незаметно, что свет не померк в глазах сжимавшего своё пиво Гарри, когда тот отвернулся.
— Я всегда был очень неуклюжим, — сказал он, немного задыхаясь, и у Луи появилось желание наклониться вперёд и поцеловать его, не отрываясь до тех пор, пока в лёгких не закончится кислород.
Он сразу же прогнал эту мысль, сжимая своё колено, находившееся ближе к колену Гарри.
— Мне следовало догадаться — ты же настоящий жираф.
Гарри возмущённо пискнул.
— Жираф? Я
определённо единорог. Ну или, может, бабочка.
— Ты даже отдалённо на них не похож! — возразил Луи, снова ставя своё пиво между ног. Что-то электрическое, казалось, заструилось по его венам, заставляя актёра чувствовать лёгкое головокружение.
Стайлс подвинулся ближе, поворачиваясь к Томлинсону, и, сделав большой глоток пива, отставил бутылку на землю, глядя на Луи яркими, сияющими глазами.
— Хочешь услышать шутку? Я придумал её, когда мне было семь.
Луи нахмурил брови.
— Не уверен. А хочу?
Гарри нетерпеливо кивнул, и Луи понял, что шутка будет ужасной. Но, даже понимая это, он пожал плечами и произнёс:
— Дерзай.
— Почему бабуин спросил жирафа: «Почему у тебя такое длинное лицо?»? — спросил Гарри, прижавшись ближе к актёру.
Луи мог чувствовать запах его одеколона, в котором угадывался рекламируемый им однажды «Bleu De Chanel». Так же там был ещё один запах, горьковатый, но всё же привлекательный, и попытки распознать его заняли у Томмо гораздо больше времени. Он даже задался вопросом, будет ли это считаться приемлемым, если он уткнётся носом в подбородок Стайлса, чтобы выяснить, чем он всё-таки пахнет.
— Почему? — поинтересовался Луи, вспомнив, что Гарри рассказывает ему шутку.
— Потому что он подумал, что шея жирафа — это его лицо! — громко воскликнул Гарри, и несколько человек, сидевших на бревне поблизости, застонали и кинули в него бумажные стаканчики.
Гарри, казалось, не заметил, по-прежнему наблюдая за реакцией Луи.
Томлинсон секунду изучал его лицо, но в итоге покачал головой и сказал:
— Это была самая плохая шутка, которую я слышал в своей жизни, — но это звучало слишком нежно. — Ты такой чертовски странный.
— Я думаю, в твоей жизни как раз не хватает чего-то странного, Луи Томлинсон, — шепнул Гарри, и воздух между ними, казалось, заискрился от электричества. Но оно превратилось во что-то более мягкое, когда Гарри откинулся назад, упираясь ладонями во влажную траву. — Так что насчёт истории твоей жизни?
Моргнув, Луи почувствовал, будто его из образованной Стайлсом дымки выдернули обратно в реальность, где он был скрытым за наградами актёром, который даже не мог позвонить своей семье, чтобы сказать, куда он пропал.
— Всё, что ты хочешь знать о моей жизни, можно найти в гугле, — ответил Луи, задаваясь вопросом, звучало ли это так же устало, как он себя чувствовал.
Дело было не в том, что он сожалел о том, что стал известным актёром. Он не сожалел. И никогда не будет, потому что это было его мечтой, которая в итоге стала его работой. Он сомневался, что многие люди могли этим похвастаться.
Ему просто хотелось, чтобы кто-нибудь тогда рассказал ему, сколько всего свалится ему на плечи вместе с этим. Конечно, он в любом случае сделал бы всё точно так же, но тогда бы он хоть немного был к этому готов.
— Это не правда, — заявил Гарри и, наклонив голову, испытующе взглянул на Томмо, хотя тот, похоже, этого не заметил. — Что насчёт твоей семьи?
— А что насчёт них? — парировал Луи, потянувшись за пивом и делая большой глоток. Он одновременно был и слишком, и недостаточно пьян для такого разговора.
— Расскажи мне о них, — настаивал Гарри, а на его лице появилось выражение любопытства. — У тебя около шести братьев и сестёр, разве нет?
Возможно потому, что ужасно по ним скучал, Луи кивнул. Обычно он не обсуждал свою семью с кем-то, кто не был Зейном или Лиамом, которые не понаслышке знали их.
— На самом деле семь.
Гарри продолжал выжидающе смотреть на него, и Луи, глубоко вздохнув, поставил бутылку на землю.
— Они мне родные только наполовину. Мой родной отец съебался, когда мне было семь, но у меня есть единокровная сестра по его линии. Её зовут Джорджия. Я видел её, может быть, всего дважды. — Он остановился и взглянул на Гарри, ожидая увидеть жалость или желание перебить его.
Но вместо этого актёр был рад обнаружить, что Стайлс смотрит на него с удовлетворённым и терпеливым выражением на лице. Ему даже захотелось продолжить рассказ.
— Тем не менее мама потом вышла замуж за моего отчима Марка. Затем у меня появилась сестра Лотти, которой сейчас семнадцать. Потом была Физзи или Фелисите, как ей теперь больше нравится. Немного позже мама родила близнецов: Дейзи и Фиби. Жизнь не была особо лёгкой, когда я был моложе. Было много неприятных дней. Мама долгие смены работала в больнице медсестрой, и я заботился о своих сёстрах так хорошо, как только мог, потому что они...
всё для меня, знаешь? Тогда казалось, что всё прекрасно, но потом мама и Марк развелись.
Томлинсон замолчал, решительно глядя на свои колени и стараясь унять овладевавшую им ярость, вызванную болезненными воспоминаниями. Он напомнил себе, что нужно дышать, но этот план рухнул сразу же, как только он резко вздохнул, почувствовав, как его руку берёт одетая в перчатку ладонь.
Он повернулся, чтобы взглянуть на Гарри, но тот всё ещё ничего не говорил, лишь нежно сжимая его руку.
— Хорошо, — шепнул он, спокойно выдыхая. — Да. Моя мама и Марк ссорились из-за... кое-чего. Я бы не хотел говорить об этом. Но он ушёл, как и мой родной папа, и остались только я, мама и девочки. Мы делали всё, что могли, чтобы облегчить жизнь маме, знаешь? Она заслуживает всё на свете, но я не знаю, как достать это для неё.
Его глаза были сухими, но он всё равно провёл по ним свободной от руки Гарри ладонью, продолжая:
— К счастью, мама встретила Дэна, моего нового отчима. В прошлом году у них родились близнецы: Дорис и Эрнест. Эрнест мой первый брат. Я всегда хотел младшего брата. Сейчас у меня появился один, но я совсем не бываю дома, — немного задумчиво сказал Луи.
— Я тоже всегда хотел брата, — вставил Гарри, и это были первые сказанные им слова с того момента, как Томмо начал говорить. Это почти заставило Луи выпрыгнуть из собственной кожи. — Но думаю, мне придётся довольствоваться сыном.
— Ты не слишком молод, чтобы думать о детях? — пошутил Луи, мысленно благодаря Стайлса за смену темы. По этой причине он не говорил о своей семье слишком много.
— Мне двадцать один, — напомнил Гарри, хмуря брови, словно это было чем-то
важным.
Луи фыркнул, качая головой.
— Детка, ты просто ребёнок-переросток, который рассказывает дурацкие шутки.
— В любом случае я сам могу купить продукты, — проворчал Гарри и выпустил ладонь Луи из рук, раздражённо скрещивая их на груди. Томлинсон, глядя на него, приподнял бровь, и Стайлс показал язык.
— Ребёнок-переросток, — повторил Луи, и уже спустя несколько секунд, поставив на землю своё пиво, Гарри гонялся за ним вокруг костра, потому что на самом деле был просто большим ребёнком.
Это было по-настоящему замечательно, и позже, ночью, прежде, чем Луи ушёл с Зейном и Лиамом, Гарри шепнул ему:
— Ты действительно сильный. Гугл не смог бы мне это рассказать.
Когда Луи уже засыпал, он понял, что очень бы хотел встретить Гарри раньше, когда Томлинсону было восемнадцать и мир, казалось, рушился вокруг него. Тогда кто-то вроде Стайлса смог бы его поддержать.
Но, возможно, Лиам был прав. Может быть, сейчас ему тоже был нужен кто-то, похожий на Гарри.
* * *
На следующий день Луи позвонил маме и почти разрыдался, услышав её голос. Он сказал ей, что всё в порядке и ему просто нужно немного времени для себя. Он сказал ей, что находится в Холмс Чапеле, и сразу отклонил её предложение приехать и навестить его. Он сказал, что скучает по ней, по девочкам и, конечно, по Эрни. Он сказал ей, что хочет найти себя, и она не стала спорить. Он почти сказал ей, что хотел бы, чтобы она не могла понять это так легко, как понимала. Это просто напомнило ему, со сколькими лишениями его маме пришлось столкнуться. В конце концов, он вообще ничего не сказал. Вместо этого он пообещал навестить её прежде, чем его перерыв закончится, и повесил трубку, сказав, что любит её.
Это было действительно прогрессом по сравнению с тем, что бы он сделал, если бы не Гарри, но он никому бы в этом не признался. Это он должен был знать и он должен был благодарить за это. Только он.
* * *
Луи был немного смущён, когда впервые писал Найлу, чтобы узнать адрес пекарни.
Он почти сразу получил ответ, где говорилось:
да не могу поверить что тебе понадобилось столько времени чтобы спросить хахахха приходи сюда томмо х, за чем следовал адрес. Видимо, Найл успел пообщаться с Лиамом и Зейном.
Вздохнув, Луи убрал телефон в карман и огляделся. Он уже не так боялся быть пойманным на улице, потому что Гарри заверил его, что информация о его местонахождении никуда не просочится.
Томлинсон нашёл пекарню гораздо быстрее, чем ожидалось, и понял, что просто не знает, что делать дальше. Он полагал, что просто зайдёт внутрь и что-нибудь скажет, но сейчас этого казалось недостаточно.
В конце концов, он пришёл к заключению, что слишком много думает об этом, хотя на деле это не имеет никакого значения по сравнению с гораздо более важными вещами, а также что он уже пять минут стоит перед пекарней и просто смотрит на дверь.
Этот город сводил его с ума.
Луи толкнул дверь пекарни, и над его головой раздался мелодичный звон колокольчика. Попав внутрь, он заметил, что внутри помещения было всего три человека, не считая пожилой женщины, сидевшей за прилавком.
Медленно подходя к ней, Томмо чувствовал себя немного неловко, так как почему-то не предусмотрел тот факт, что Гарри может сегодня не работать.
— Здравствуй, дорогой, хочешь что-нибудь взять? — поприветствовала его седая женщина, любезно улыбаясь. Луи опустил взгляд на её бейджик, где было написано
«Барбара», и подумал, что это, должно быть, и есть Бабс.
— Булочку было бы неплохо, спасибо, — тихо ответил он, заранее вытаскивая десять фунтов. На этот раз он не забыл взять с собой немного наличных денег.
Женщина кивнула и, всё ещё улыбаясь, направилась за ней, в скором времени возвращаясь и держа в руках тарелку с пирожком. Луи слишком поздно понял, что не сказал ей, какую именно булочку хочет.
Не желая причинять ей неудобств, Томлинсон взял тарелку и положил банкноту на прилавок.
— Оставьте себе, — сказал он ей, когда женщина попыталась вручить ему сдачу.
Она нахмурилась, вопросительно глядя на него, но вдруг её глаза озарились пониманием.
— Ой, ты же тот актёр, о котором нам рассказывал Гарри, верно? Льюис, кажется?
— Луи, — мягко поправил он и, осознав, что Гарри рассказывал о нём, залился краской. — А что сказал Гарри?
— Ничего плохого, разумеется! — быстро заверила она, вытирая руки о фартук и улыбаясь ещё шире. — Он сказал, что ты был просто очаровательным парнем, и что одна твоя улыбка способна покорить весь город.
— Он так сказал? — недоверчиво спросил Луи, чувствуя, что его сердце только что увеличилось вдвое.
Барбара, словно собираясь рассказать какой-то секрет, наклонилась ближе.
— Ты ему очень понравился, — тихо сказала она, в то время как её глаза продолжали светиться добротой и пониманием.
Луи секунду стоял с открытым ртом, прежде чем почувствовал, как его щёки пылают, и опустил голову.
— Он очень милый, — пробормотал он, тут же в панике резко поднимая голову. — Только не говорите ему, что я сказал это.
Барбара рассмеялась, напоминая ему его бабушку.
— Мой рот на замке, — пообещала она. — Но на случай, если тебя это интересует, Гарри завтра работает.
Это заставило Луи покраснеть ещё сильнее, и он, пробормотав что-то невнятное, поспешил к столу, чтобы наконец съесть свой пирожок и постараться не думать о Гарри.
Вот только получалось у него не очень хорошо.
