shine

— Твой чек, Гарри, — произнесла официантка и с тёплой улыбкой на лице вручила парню маленькую бумажку, тут же исчезая. Луи приподнял бровь, глядя на Гарри, который кокетливо слизывал последние капли их десерта со своего большого пальца. — Ты ужасен, — нежно заявил актёр, надеясь, что это не прозвучало обидно. Сидевший напротив него Гарри ухмыльнулся. — Что-то не так? — Ага, ты, — сострил в ответ Луи и потянулся за чеком, чтобы взглянуть на счёт. Он изначально настаивал на том, чтобы заплатить самому, но Гарри отказался. В конце концов они достигли компромисса, решив разделить итог пополам. Они сидели в одном из модных ресторанов Холмс Чапела, и обслуживающий персонал, проходя мимо, постоянно приветствовал Гарри. И довольно прискорбным было то, что Луи жутко ревновал. Ему даже пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от язвительного комментария, когда один из официантов начал нагло флиртовать со Стайлсом. Хотя это вскоре перестало быть настолько раздражающим, так как по какой-то непонятной для него причине, Гарри продолжал всё так же смотреть на Луи. — Это довольно некультурно, — ответил он, слегка пиная ногу Томлинсона. Актёр нежно толкнул его в ответ и подвинулся вперёд, откидывая с глаз чёлку. — Ну да, ты довольно некультурный, — согласился он, многозначительно указывая взглядом на пальцы Гарри, которые тот добрую часть ночи использовал для грязных намёков. — Мне больше нравится «нахальный», — самодовольно поддразнил Стайлс, и Луи закатил глаза. Оплатив свои части счёта, парни направились к выходу, где какой-то мужчина попрощался с ними, слегка приподнимая шляпу. — Доброй ночи, Гарри, надеюсь, ты и твой парень отлично провели вечер, — произнёс он. Луи застыл в дверях, а Гарри рядом с ним запнулся и нерешительно обернулся на голос. — Он не… эм. Мы просто… это не так, — наконец выдавил Стайлс, слегка заикаясь. Паутина лжи актёра продолжала сгущаться. — Мы встречаемся, — разъяснил Луи мужчине, который на это только растерянно кивнул. Затем Томмо повернулся к Стайлсу, кусавшему свою губу и выглядевшему немного испуганно. — Всё в порядке, милый? Гарри неуверенно поднял большие пальцы вверх, и Томлинсон почти вздохнул, в последний момент сдерживая себя. Позже, когда они в тишине подходили к коттеджу Луи, актёр отчаянно старался сообразить, что ему следует сказать, чтобы исправить ситуацию. Он не был чьим-то парнем с восемнадцати лет, он просто не знал, как исправлять свои ошибки. И довольно очевидно, что это была одна из них. Идея просить Гарри стать его парнем пугала Томлинсона до глубины души, но мысль о потере Гарри была гораздо страшнее. Луи знал, что ему это непременно аукнется. Он бы не сказал, что не всерьёз назвал Гарри своим парнем, но так же он не мог просто оставаться засранцем, ничего толком не выяснив. Он должен был исправить это. У него, конечно, была возможность порвать их отношения прямо сейчас, пока никому из них это не принесло бы сильной боли, но в то же время его влекло к Гарри, как мотылька влекло к свету. Томлинсон не мог теперь просто взять и вышвырнуть его из своей жизни. Поэтому сейчас перед ним было только два варианта: тот, что заканчивался разбитым сердцем, и ещё один… и Луи до сих пор не был уверен на сто процентов. Он глубоко вдохнул и прижался плечом к плечу Гарри. — Ты мог бы им быть, знаешь? Стайлс моргнул, глядя на актёра, и явно смутился, так как они довольно долгое время шли молча. — Мог бы быть кем? — медленно спросил он. Понадобилась вся его сила воли, чтобы Томмо наконец произнёс: — Моим парнем. Ты мог бы быть моим парнем. Казалось, весь мир затих вокруг них. Всё, что Луи слышал, это стук собственного сердца, отдававшийся где-то в ушах, и тяжёлое дыхание Гарри. Стайлс первый нарушил молчание. — Это какой-то твой особенный способ предложить мне стать твоим парнем? — поинтересовался он, а в его голосе послышался намёк на улыбку. Луи вспыхнул, отводя взгляд. — Может быть. Когда Гарри хихикнул, все сомнения Луи рассеялись. — Тогда, может быть, я буду твоим парнем, — ответил Стайлс, расплываясь в милой виноватой улыбке. Никто раньше не заставлял бабочек порхать в животе Томлинсона одной лишь улыбкой, но Гарри Стайлс делал это прямо сейчас. — Может быть, я бы очень хотел этого, — признался Луи, неуверенно облизывая губы. Вдруг Гарри заливисто рассмеялся. — Просто поцелуй меня, дурак, — произнёс он, и Луи был более чем счастлив выполнить его просьбу, приподнимаясь на носках и целуя парня. Он мог чувствовать вкус чизкейка, который они заказали на десерт, и клубничный аромат любимой гигиенической помады Гарри. Отстранившись, Томлинсон почувствовал разливающееся в груди тепло, напоминавшее небольшой пожар, ревущий от миллиона падающих звёзд. — Полагаю, теперь мы пара? — Полагаю, так, — пробормотал Стайлс, в чьих глазах плясали весёлые огоньки. Они уже подходили к коттеджу, когда что-то мокрое капнуло Луи за шиворот. Затем ещё несколько холодных капель упали на тыльную сторону его ладони, которую сжимала рука Гарри, и следом на кончик его носа. Томмо замедлил шаг, глядя на Стайлса. — Разве сегодня обещали дождь? — Без понятия, — признался Гарри и потянулся свободной рукой за телефоном, чтобы открыть в приложении прогноз погоды. К тому времени, как он успел это сделать, экран его телефона залило градом дождевых капель, которые исчерпывающе ответили на вопрос Луи. Последовавший за этим удар грома только подтвердил опасения актёра, который подскочил и сильнее сжал ладонь Стайлса. — Боишься? — поинтересовался Гарри, которого, казалось, это забавляло. Ублюдок. Томлинсон нахмурился. — Нет, — яростно запротестовал он. — Просто не хочу заработать воспаление лёгких. В ответ Гарри только закатил глаза, а его губы изогнулись в уголках, растягиваясь в хитрой ухмылке. — Ты будешь в порядке, Лу. К тому же, разве ты никогда не хотел поцеловаться под дождём? Как в кино? — поддразнил он. — Мне это не нравится, — пробормотал Луи, и в этот момент дождь полил как из ведра, с ног до головы окатывая их обоих ледяной водой. Гарри радостно рассмеялся, так как совершенно точно сошёл с ума, и, высвободив ладонь из хватки Томлинсона, раскинул руки в разные стороны. Он запрокинул голову назад, поднимая к небу счастливое лицо, и закрыл глаза, широко и довольно улыбаясь. — Что с тобой не так? — прокричал Луи, чтобы его голос был слышен за рёвом грома. — Присоединяйся! — крикнул в ответ Гарри, и его ресницы затрепетали, открывая сияющие зелёные глаза. — Поживи немного. Луи состроил ему гримасу и убрал влажные волосы с собственных глаз, только после этого удостаивая Стайлса ответом: — У меня отличная жизнь, спасибо. Гарри снова рассмеялся и потряс головой. — Ну же, Лу. Давай сходить с ума, пока не увидим солнце. — Сейчас ночь, — невозмутимо ответил Томлинсон в момент, когда молния, вспыхнув, рассекла чёрное, затянутое тучами небо. Это привлекло внимание Стайлса, на чьём лице читалось выражение неподдельного изумления. — Разве это не прекрасно? — завороженно спросил он, а в его голосе проскользнули нотки восторга. Затем он повернулся обратно, мягко улыбаясь. — В твоих глазах молнии, которые я не могу отрицать. Луи хотел бы не зависеть настолько от этого человека. — Ты нелепый, — пробормотал Томмо, и каким-то образом Гарри уловил этот звук сквозь окружавший их шум. — Ага, а ты сделан из молний, — ответил Гарри, и на его щеках появились ямочки, словно ему в голову пришло что-то совершенно гениальное. Возможно, для того, чтобы заткнуть ему рот, возможно, для того, чтобы самому не сболтнуть лишнего, Луи сократил расстояние между ними и прижался губами к губам Гарри. Он понятия не имел, когда его жизнь успела наполниться таким количеством клише, что стала походить на «Дневник Памяти», и это было, вроде как, ужасно, так как он однажды встретился с Райаном Гослингом и поспорил с ним, что никогда не станет целоваться под дождём. Чтобы ещё значительнее ухудшить ситуацию, Луи, оторвавшись от Стайлса, произнёс: — Если я сделан из молний, то и ты сделан из молний, — и, на взгляд Томлинсона, он слишком много цитировал «Дневник Памяти». Он ожидал, что Гарри снова начнёт дразниться, но вместо этого тот только мягко улыбнулся и сказал: — Тогда давай помолимся, чтобы остаться сделанными из молний. Луи позволил слабой улыбке появиться на своём лице, но вдруг небо сотряс новый раскат грома и актёр потянул Стайлса в сторону коттеджа, бормоча себе под нос: «Или же помолимся, чтобы не замёрзнуть, детка». Нежности были для него чем-то новым, но оказалось, что ему это даже нравится, и Гарри, кажется, тоже, если по вспыхнувшему на его щеках румянцу можно было судить. Позже, когда они уже лежали в постели, Томлинсон всё не мог уснуть, прислушиваясь к рёву бури. Дыхание Гарри казалось совсем незаметным по сравнению с монотонным стуком дождя по крыше, трескучими раскатами грома и быстрыми вспышками молний, озарявшими тёмное ночное небо. Гарри был прав. Луи был молнией. Он горел ярко и обжигающе, освещая целый мир, но гораздо быстрее сам сгорал, выдыхался, оставляя в небе глубокую трещину. И если Луи был молнией, то Гарри был громом, потому что он пугал Томлинсона, нарушал его спокойствие, заставляя сердце сбиваться с ритма; из-за него актёру хотелось спрятаться подальше. Но он не мог этого сделать, потому что пристрастился к буре. Он не спал всю ночь, погружаясь в неё с головой, пока в его груди не зародится ложное чувство защищённости. Гарри не был бурей, но всё же представлял собой наиболее пугающую её часть. Он резко контрастировал с молнией Луи, но вместе они становились единым целым, они принадлежали друг другу, и Томлинсон думал, что не хотел бы менять это. Хотя он не сказал Гарри ничего из этого. Всем, что он пробормотал утром в полудрёме, было: — Ты гром, а я молния. Гарри хихикнул и пропел в ответ: — И мне нравится то, что ты знаешь, кто ты на самом деле, — это потрясающе¹. — Это не… — начал возражать Луи, но тут же осёкся, потому что, если бы попытался объяснить свои слова, он стал бы ещё более уязвимым, чем сейчас. Вместо этого он сказал: — Она замечательный человек. — Кто? Селена Гомез? — спросил Гарри, доставая из холодильника Луи упаковку апельсинового сока. — Всё время забываю, что ты… действительно известный. Ты встречал всех этих людей. Ты Луи Томлинсон, а не просто Луи. Луи нахмурился. — Я просто Луи, — защищаясь, буркнул он. — Да, для меня, — смеясь, возразил Стайлс. — Да, — эхом отозвался Луи, поёжившийся от сгущавшегося над ним странного чувства, — для тебя. Эти слова быстро вернули актёра к действительности. Перерыв Томлинсона заканчивался меньше, чем через месяц. Он должен будет уйти, чтобы снова стать Луи Томлинсоном — отмеченным наградами актёром, который застрял «в шкафу», и перестать быть тем Луи, который проводил дни, отдыхая в Холмс Чапеле и влюбляясь в парня, которого ему постоянно не хватало. «Я подарю тебе целый мир, — подумал Луи, глядя на растрёпанного Гарри, который босиком танцевал под радио и варил яйца. — Тебе нужно всего-лишь попросить меня».

* * *

Однажды, поздно вечером, когда Луи просматривал очередной сценарий, а Гарри дремал на диване, свернувшись калачиком, словно котёнок, телефон актёра зазвонил. Он быстро схватил его и провёл большим пальцем по экрану, отвечая на звонок, пока мелодия не разбудила Гарри. — Алло? — Луи, прелесть, у тебя есть минутка? — поинтересовалась Кара на другом конце трубки, заставляя Томмо тут же насторожиться. — Да, конечно, что такое? — спросил он, медленно выбираясь из-под головы Гарри и засовывая на своё место подушку. — Мы не хотели тебя беспокоить, пока ты на перерыве, и всё такое, но как насчёт того, чтобы дать одно интервью? Чтобы немного ускорить процесс сидинга? — спросила она. Томлинсон нахмурил брови и оглянулся на Гарри, который по-прежнему крепко спал. Не желая его будить, Луи решил отойти в заднюю часть коттеджа. — Интервью? — повторил он, качая головой и только потом вспоминая, что девушка не может его видеть. — Я не уеду, пока не закончится мой перерыв. — Ничего страшного! — заверила Кара, когда Луи, толкнул заднюю дверь коттеджа, ступая босыми ногами на влажную траву. На улице было прохладно, а растянутая худи и короткие шорты совсем не помогали согреться. — Мы как раз думали, что, может быть, ты дашь интервью по телефону? Облокотившись спиной на стену коттеджа, Луи раздражённо фыркнул, выпуская в воздух облачко пара. — Что я должен буду сказать? — аккуратно поинтересовался он. — Рада, что ты спросил! — бодро ответила Кара, пускаясь в пятнадцатиминутные разъяснения о том, как правильно обронить ключевые фразы и вызвать массовые догадки, не подтверждая ничего напрямую. Луи всегда любил секреты; любил знать вещи, которые никто кроме него не знал. Он любил шутки, понятные только узкому кругу людей, и чувство, возникавшее, когда ему доверяли этот маленький кусочек знаний. И осознание того, что прямо сейчас секретом являлась его сексуальная ориентация, заставляло возмущение клокотать у него в груди. — Но я всё ещё… Но я всё ещё смогу вернуть всё, как было, правда? Если я сделаю это, это ведь не будет значить, что я должен совершить камин-аут, да? — тихо спросил он, выдёргивая из своей кофты торчавшую нитку. — Нет, я думаю, нет, — медленно произнесла Кара. — Но мы будем делать это, только пока ты сам этого хочешь. Так что если ты вдруг решишь, что больше не хочешь совершить камин-аут, ты должен немедленно сообщить нам, чтобы мы смогли вернуть контроль над ситуацией. А до тех пор… ты на пути своего раскрытия, Лу. Луи слишком резко вздохнул на эти слова, стараясь унять колотившееся в ушах сердце. — Хорошо, — монотонно ответил он, тут же вешая трубку. Усевшись на сырую траву, он поднял голову и, глядя на звёзды, попытался восстановить сбившееся дыхание. В таком положении его и нашёл Гарри. Он определённо был подготовлен лучше, чем актёр, так как притащил с собой тёплое пуховое одеяло и, усевшись, предложил половину Луи, в которую тот охотно завернулся. — Ты в порядке? — пробормотал Гарри, поднимая на Томлинсона полные тревоги глаза. Луи сильнее прижался к нему, с радостью обнаруживая, что Стайлс очень тёплый. — Просто думаю, детка, — неопределённо ответил актёр и одарил Гарри тем, что, как он надеялся, было улыбкой. — О чём? — немного язвительно спросил Стайлс, опуская руку на бедро Луи. Томмо не мог вспомнить никого, кто бы мог так же легко успокоить его и придать ему уверенности. Гарри был странным. Вместо того, чтобы ответить, Луи снова поднял взгляд к небу. — Ты когда-нибудь думал о том, как изменилась бы твоя жизнь, если бы ты не сделал одну вещь? И если бы ты мог, ты изменил бы её? — наконец спросил он. Гарри на какое-то время затих, и когда Томлинсон взглянул на него, Стайлс казался полностью погружённым в свои мысли, словно придавал этому вопросу действительно большое значение. — Думаю… — начал Гарри, устремляя вдаль невидящий взгляд. — Думаю, существует бесконечное множество вселенных, каждая из которых создана для того, чтобы ты принял там то решение, которое не принял здесь. Это может быть что-то незначительное, вроде забытого в школе карандаша, или что-то важное, вроде свадьбы, но для каждого решения, независимо от того, насколько оно серьёзно, существует своя вселенная. Каждое решение, которое ты принял когда-то, было тем, что привело тебя к настоящему моменту твоей жизни. Это то, что сделало тебя самим собой. Я думаю, никто и никогда не должен сожалеть о том, кем он стал. Так что нет, я бы ничего не менял. Луи недоверчиво взглянул на Гарри, затихая на пару мгновений, но затем покачал головой, стараясь освободить ее от ненужных мыслей. — А что, если бы эти изменения были к лучшему? Стайлс задумчиво наклонил голову, в конце концов в замешательстве пожимая плечами. — Нет, даже если и так. Мы не должны зацикливаться на прошлом. Если мы хотим сделать жизнь лучше, нужно изменять будущее. Потому что решения, которые мы принимаем сейчас, гораздо важнее. Они оба затихли, пока Луи наконец не нарушил молчание. — Как думаешь, звёзды это вселенные? Гарри улыбнулся в ответ, заставляя Луи влюбляться ещё сильнее. — Давай достанем звезду и проверим.

* * *

— Расскажи мне сказку, — тихо попросил Луи однажды ночью. Они как раз смотрели фильм, и, хоть актёр и не рассказывал об этом Гарри, он был почти уверен, что ему предлагали играть там роль второго плана. — Какую сказку? — спросил Стайлс, поворачивая лежавшую на коленях Луи голову. Томлинсон пожал плечами, продолжая нежно перебирать его волосы. — Любую сказку. Гарри поджал губы, а его лицо приобрело задумчивое выражение. Томмо наклонился и, не в силах сдержаться, чмокнул его в кончик носа. Из-за этого Стайлс тут же потерял концентрацию, начав хихикать, и едва ощутимо пихнул Луи в отместку. — Я думаю, — запротестовал он, но всё равно поднял голову, складывая губы трубочкой. Луи с лёгкостью выполняет его молчаливую просьбу, невесомо целуя розовые губы и тут же отстраняясь. — Сказка, — повторил он, дёргая прядь кудрявых волос. — Требовательный, — пробормотал Гарри, а его глаза загорелись. — Ладно, итак, давным-давно… На этом он остановился, и Луи ничего не оставалось сделать, кроме как снова слегка потянуть его за волосы, отчего Гарри тихо заскулил, утыкаясь лицом в бёдра актёра. — Лу, перестань, — приглушённо проворчал он. — Расскажи мне сказку, детка, — повторил Томлинсон, обматывая локон Гарри вокруг пальца и дёргая ещё сильнее, — тогда я перестану доставать тебя. Стайлс слегка укусил одно из бёдер Луи, отчего актёр застыл в шоке, беспомощно моргая. Но прежде, чем он смог что-либо сказать, Гарри тяжело вздохнул и начал рассказывать: — Итак, жила была принцесса, которую мачеха заперла в башне… Луи приподнял бровь, но всё же не стал перебивать парня, который явно пересказывал сюжет мультфильма про Рапунцель. У актёра даже было чувство, что эту сказку Гарри выбрал из-за того, что пальцы Томлинсона хозяйничали у него в волосах. — И, так как Юджин любил Рапунцель слишком сильно, чтобы позволить ей стать пленницей, он срезал её волосы, даже несмотря на то, что это грозило ему смертью, — тихо произнёс Гарри. Луи решил, что это огромная жертва, отдать жизнь ради кого-то, но так же он решил, что может понять эту всепоглощающую любовь, когда ты готов сделать всё ради безопасности другого, ради его счастья. Гарри всё ещё говорил, а Томлинсон завороженно слушал, с восторгом ловя каждое слово. Его рука теперь безвольно лежала, запутавшись в волосах Стайлса, потому что сам актёр был слишком занят разглядыванием его губ и лица, пока Гарри рассказывал ему историю, которую Луи знал, как свои пять пальцев. Его сёстры усаживали его смотреть вместе с ними «Запутанную Историю» столько раз, что Гарри, пересказывающий её сейчас, заставлял его скучать по ним ещё сильнее. Скоро Томлинсон их увидит. — Потом они поженились и жили долго и счастливо! — закончил Стайлс, поднимаясь и прижимаясь спиной к груди Луи. Он понятия не имел, как Гарри умудрялся делать вид, что он меньше, чем есть на самом деле, но это было просто невероятно мило. Луи улыбнулся, нежно целуя Гарри в щеку. — Мой личный рассказчик, — игриво проворковал он. Стайлс закатил глаза и ущипнул его за руку. — Теперь счастлив? Луи секунду пялился на него, прежде чем ответить. Волосы Гарри растрепались из-за того, что Томлинсон не выпускал из них руки в течение последнего часа, а его глаза цвета кувшинок сияли от тусклого солнечного света, просачивавшегося сквозь открытое окно коттеджа. Его губы порозовели, и Луи приподнял руку, чтобы прижать большой палец к пухлой нижней губе. Гарри ничего не говорил, с любопытством наблюдая за актёром. — Я всегда счастлив, когда ты рядом, — наконец ответил Луи, наклоняясь ближе и прижимаясь поцелуем к его губам. Стайлс издал удивлённый возглас, но вскоре с готовностью ответил на поцелуй. Луи мягко провёл большим пальцем по его скуле и отстранился, оставляя нежный поцелуй на его челюсти. — Ты такой чертовски милый, знаешь? — прошептал он. Гарри тихо выдохнул, впиваясь взглядом в губы Томлинсона. — Я постоянно хочу тебя целовать, — ответил он, наклоняясь вперёд и сминая губы Луи своими. Одну руку актёр тут же запустил ему в волосы, резко дёргая, и Стайлс охнул ему в рот, двигаясь к нему и седлая его колени. Луи легко разместил его там, опуская ладони на бедра Гарри, и прижимая его ближе к себе. — Я бы хотел с тобой всего на свете, — произнёс Гарри, закрывая глаза от удовольствия, пока Луи оставлял влажную дорожку поцелуев вдоль его горла. Томмо сильно прикусил кожу у основания шеи Гарри, вызывая из его груди тихий стон. — Я бы хотел дать тебе всё на свете, — пробормотал Луи и опустил руки к ногам Стайлса, сжимая бёдра и приподнимая его. Гарри фыркнул от неожиданности, но обвил руки вокруг шеи актёра, давая ему возможность переместить их в спальню. Опустив Гарри на кровать, Томмо уселся между его ног, снова накрывая губы парня своими. Стайлс обернул ноги вокруг его талии, прижимая Луи ближе к себе, и член актёра дёрнулся под пристальным взглядом потемневших глаз Гарри. Их губы встретились в развратном мокром поцелуе, и Луи провёл ладонями по груди Гарри, поглаживая его сосок через ткань, пока наконец не скользнул рукой под рубашку, чтобы получить более широкий доступ к его телу. Стайлс, захныкав, прильнул к прикосновению. — Терпение, милый, — поддразнил Луи, ухмыляясь и мучительно медленно расстёгивая на нём рубашку. Специально задевая кончиками пальцев кожу на животе Гарри, где красовалась татуировка бабочки, он добрался до пояса его джинсов. Стайлс заскулил, и Луи щёлкнул языком, качая головой. — Ну же, детка. Гарри, изо всех сил закусив губу, попытался перестать двигаться, на что Томлинсон хищно ухмыльнулся. Сосок Гарри под его большим пальцем затвердел, и актёр сжал его, вырывая из парня гортанный стон. Наклонившись, он взял другой сосок Стайлса в рот, слегка прикусывая его. Его собственный член уже болезненно напрягся в штанах, но Луи продолжал концентрировать своё внимание на Гарри, чьи щёки стремительно наливались румянцем. Его глаза потемнели, и вокруг чёрных зрачков осталось видимым лишь тонкое колечко зелёной радужки, а его взгляд, направленный на Луи, приобрёл по-настоящему голодное выражение. Оставляя влажную дорожку поцелуев, Луи спустился по груди Стайлса к ремню его джинсов, но прежде, чем он успел что-либо предпринять, Гарри начал стягивать с него так до сих пор и не снятую рубашку. Поняв намёк, актёр отстранился, одним быстрым движением стаскивая её на пол, и вернулся к джинсам Гарри, расстёгивая пуговицу и дёргая штанины на себя. Оставив фиолетовый засос на бедре парня, Луи поднял голову к его лицу. — Чего ты хочешь, детка? Гарри затряс головой, сжимая кулаки. — Не знаю… просто хочу тебя. Луи хмыкнул, прижимая большой палец к засосу, который только что сделал. — Никаких пожеланий? Гарри снова помотал головой, и Томлинсон на секунду задумался о том, что собирался сделать, чтобы этот милый парень обессилел от того, как сильно нуждался бы в нём. Хотя прежде, чем осуществить то, что задумал, Луи снова прижался поцелуем к расслабленным губам Гарри. — Повернись, — затем приказал он, двигаясь на кровати, чтобы дать Гарри больше пространства. — На четвереньки. Почти сразу слушаясь, Стайлс повернулся и приподнялся на локтях. Томмо нежно провёл ладонью по его спине, оставляя мягкий поцелуй у основания его позвоночника. — Спасибо, милый, — пробормотал он Гарри в кожу. Медленно стянув с него трусы, Луи оставил ещё один поцелуй на задней стороне его бедра и игриво прикусил кожу на ягодице. — Нормально? — поинтересовался он. Гарри издал невнятный звук, двигая задницу ближе к лицу Томмо. Хихикнув, Луи опустил руки ему на бёдра, удерживая их в одном положении. — Не двигайся, — дал указание он, и Стайлс кивнул в ответ, зарываясь лицом в подушку. Луи понимал, что прошло довольно много времени с того момента, как он последний раз спал с кем-то. Но он всегда был лучшим в том, чтобы только с помощью своего языка заставлять парней скулить, дрожать и молить о разрядке. Томлинсон раздвинул ягодицы Гарри, нежно дуя, и, как он и ожидал, бёдра парня начали трястись, только распаляя актёра. Наклонив голову ближе, он высунул язык, чтобы, пробуя, лизнуть нежную кожу. После первого же влажного прикосновения, руки Стайлса подогнулись, а с розовых губ сорвался рваный вздох. Луи ухмыльнулся, снова проводя языком по сжатому отверстию. Он на мгновение задался вопросом, как его волосы ощущались между бёдер Гарри, вспоминая, что тот говорил что-то о том, как наслаждался болью, которую причиняла стёртая кожа. Прижимаясь ближе, Луи ещё раз размашисто лизнул кожу между ягодицами, чувствуя, как слюна течёт по его лицу. Он даже не возражал — то, что он становился грязным, было одной из его любимых частей. Гарри под ним сжался, издавая довольные звуки и с жадностью толкаясь задницей ближе к лицу Луи. Тот на секунду отстранился, но прижал большой палец к влажному отверстию, размазывая слюну. — Детка, ты должен не двигаться с места, — сказал он Стайлсу, проводя свободной рукой по нежной коже его бёдер. В ответ Гарри издал высокий рваный стон, и Луи с удовольствием отметил, как сжалась его дырочка и задрожали бёдра. Это выглядело слишком заманчиво, и Томлинсон, не удержавшись, снова наклонился и немного грубо провёл языком по расселине. — Пожалуйста, Лу, пожалуйста, — приглушённо умолял Гарри, уткнувшись носом в подушку. Луи напряг язык, наконец проталкивая его в покрасневшее отверстие, отчего Гарри под ним захныкал, по-прежнему слушаясь указаний Луи и не двигаясь. Актёр мог видеть, как это было тяжело для него, потому что Стайлс постоянно вздрагивал, без перерыва бормоча: «Лу, Лу, Лу, Лу». Расслабив челюсть, Томлинсон протолкнул язык ещё глубже, успокаивающе поглаживая бёдра Гарри. Он отстранился на секунду, чтобы пробормотать в мягкую кожу слова похвалы, тут же наклоняясь обратно и снова просовывая язык внутрь. — Я не могу… Луи, я… — Гарри не закончил предложение, захлебнувшись громким жалобным стоном. Сомневаясь всего мгновение, Луи погладил пальцем его кожу прямо рядом со своим языком, что, кажется, окончательно разрушило Стайлса, который уже просто громко рыдал, а его колени почти подкашивались. Томмо подхватил его под бёдра, не давая парню рухнуть на кровать. Он продолжал вылизывать Гарри, пока тот с громким всхлипом не излился на простынь, но даже тогда не остановился и ещё несколько раз провёл языком по отверстию, снова заставляя парня рыдать. Из-за повышенной чувствительности прикосновения приносили Стайлсу боль, и он попытался отстраниться от ласкающего его влажного языка Томмо. Луи сжалился и, отстранившись, нежно повернул Гарри лицом к себе. Слёзы катились по его щекам, а и без того розовые губы стали ещё ярче от того, как сильно Гарри кусал их. Глаза покраснели, а к щекам прилила кровь, придавая ему ещё более оттраханный вид. Луи понятия не имел, почему, но это вызывало у него нежную улыбку. Только когда актёр наклонился к Стайлсу за поцелуем, он понял, что напрочь забыл о своём собственном возбуждённом члене. Гарри, казалось, тоже заметил это, так как, несмотря на написанную на его лице усталость, протянул руку и запустил её в спортивные штаны Луи, оборачивая пальцы вокруг его члена. Через всего пару рваных толчков, Томлинсон кончил ему в руку, пачкая спермой свои штаны. Громко простонав Гарри в ключицу, он тут же обмяк в его руках. — Ты очаровательный, — пробормотал он. Стайлс лучезарно улыбнулся ему и, привлекая расфокусированное внимание Луи, вытащил руку из его штанов, дочиста вылизывая пальцы. Отложив вспыхнувшую в голове мысль на потом, Томмо скатился с него, поудобнее устраиваясь на своей подушке. Прежде, чем полностью вымотанный Томлинсон смог уснуть, Гарри ткнулся носом в его плечо. — Что такое? — поинтересовался он, распахивая глаза и наблюдая за появляющейся на лице Стайлса застенчивой улыбкой. — Мы можем обняться? — предложил он, с надеждой закусывая нижнюю губу. Луи улыбнулся в ответ и кивнул. — Всегда можем, детка, — произнёс он, поворачиваясь и перекидывая ногу через Гарри. Гарри тоже повернулся, двигаясь, чтобы прижаться спиной к груди Луи. Засыпая, Томлинсон почувствовал, как Гарри взял его за руку, мягко целуя острые костяшки. Он уснул с довольной и тошнотворно влюблённой улыбкой на лице.

* * *

— Хэй, Лу, ты же любишь театр? — с самого порога поинтересовался Гарри. Повернув голову, Томлинсон окинул его скучающим взглядом. — Нет, честно говоря, я люто его ненавижу, — невозмутимо заявил он. Хихикнув, Гарри подошёл к дивану и наклонился, выпячивая губы. Луи закатил глаза, но подвинулся ближе, чтобы оставить на них нежный поцелуй. — Угадай, у кого есть два билета в театр на спектакль «Питер Пэн»? — широко улыбаясь, произнёс он, и Томмо на полсекунды отвлёкся, засмотревшись на появившиеся на его щеках ямочки. Когда до него наконец дошёл смысл слов, глаза актёра комично расширились. — Ты серьёзно? — спросил он, даже не пытаясь скрыть волнения в голосе. Стайлс энергично кивнул и достал из-за спины два билета. — Сюрприз! — воскликнул он, выглядя так, словно от радости готов в любой момент выскочить из собственной кожи. Луи даже не знал, что возможно быть настолько влюблённым в кого-то. Всё ещё странно было прокручивать в голове эти слова — Луи понятия не имел, как и когда понял это, но решил не психовать по этому поводу, а принять свои чувства как должное. Впрочем, он не собирался признаваться в них кому-либо, кроме себя. Он влюблён в Гарри. Это здорово. Они в порядке. — Спасибо, детка, — искренне ответил он Гарри, протягивая ладонь, чтобы сжать его руку. — Ты даже не представляешь, насколько счастливым меня делаешь. Эти слова заставили Гарри покраснеть, отчего сердце в груди Томмо пропустило удар. Он так влип.

* * *

Луи совершил ужасные поступки. Честно говоря, Томмо совсем не собирался делать всё именно так, но теперь он, поскольку был настоящим идиотом, который ничего никогда не продумывает заранее, страдал от последствий. У Луи никогда не возникало проблем с тем, чтобы не привлекать к себе внимания. Обычно он просто звал Альберто, и они вдвоём шли туда, куда хотел Томлинсон. Его редко узнавали, но, если это всё-таки случалось, фанаты были достаточно спокойны и не устраивали сцен. Но на этот раз всё немного изменилось. На этот раз его имя фигурировало в одной из главных новостей недели. История крутилась вокруг его неожиданного отъезда с премьеры фильма, его поддержки меньшинств и Тима Кука, его интервью, вышедшего на прошлой неделе, в котором он часто использовал гендерно-нейтральные местоимения и рассуждал о том, в какой хорошей форме был Дэвид Бэкхэм. Пиар-команда сказала ему, чтобы он, если вдруг захочет куда-то уйти, сообщил им об этом в первую очередь и не забывал носить маскировку. Сейчас он просто не мог оступиться перед публикой. Именно поэтому Луи напялил на себя просто ужасные очки, стараясь чрезмерной маскировкой сгладить то, что не рассказал пиар-команде о своей вылазке. Хотя, увидев его в таком виде, Гарри сразу нахмурился. Но он всё же ничего не сказал по этому поводу и ни о чём не спрашивал, потому что каким-то образом Луи посчастливилось однажды встретить такого самаритянина, как этот милый парень. Когда выяснилось, что театр находится в городе, Томлинсон слегка заволновался, так как просто не мог избавиться от своей привычки нервничать. Возможно, ему следовало сказать об этом кому-нибудь заранее. Целые годы ушли на то, чтобы он научился правильно вести себя в глазах общественности, надевая что-то вроде второй кожи. Прошло много времени с тех пор, как Луи показывался на публике в своей собственной. По прибытии в театр, они были награждены несколькими заинтересованными взглядами, из-за чего Луи начинал чувствовать себя параноиком, даже несмотря на то, что точно знал, что все они были брошены не более чем из-за его нелепого вида. Даже когда Гарри попытался взять его за руку, Томлинсон отшатнулся, как от огня. Выражение растерянности и боли в глазах Стайлса немного остудило его голову и заставило его чувствовать себя совсем плохо. Что он творит? Луи сделал резкое движение, чтобы схватить руку Гарри, но оказалось, что тот спрятал её в карман джинсов. Пока они не нашли своих мест, Гарри не поднимал взгляда от пола, что заставило Томмо слегка нахмуриться. Впрочем, он решил не поднимать эту тему. Когда спектакль начался, Стайлс вроде бы снова расслабился, и Луи показалось, что с его плеч свалился огромный груз. Только когда колено Гарри прижалось к его ноге, он рывком сдвинулся к другому краю сиденья. Гарри повернулся к актёру, окидывая его непонимающим взглядом, и Луи приоткрыл рот, выражая своё сожаление. До самого конца спектакля Стайлс не произнёс ни слова и ни разу не попытался вновь дотронуться до Томлинсона. Голос в голове Луи пронзительно кричал, приказывая ему сейчас же исправить ситуацию, и парень готов был поклясться, что этот голос принадлежал Зейну. Луи прекрасно знал, что зачастую поступал крайне глупо. Каждый, кто знал его, знал и обо всей куче промахов Томлинсона, и о том, как часто окружающим его людям приходилось расхлёбывать заваренную им кашу. Но Гарри… Гарри верил в него, несмотря ни на что. Он не переставал думать о Луи, как о чём-то чистом и прекрасном, и Томлинсон всё никак не мог понять его, хотя, кажется, и привык к этому. Вздохнув, Луи откинулся на спинку кресла, решая разобраться с этим, когда они окажутся в автомобиле. После этого он так и не смог сосредоточиться на спектакле из-за болезненного скручивания в животе. Скосив глаза на сидевшего рядом Гарри, Томмо обратил внимание на то, каким пустым был его взгляд, устремлённый к сцене. После представления они молча встали со своих мест, и Стайлс так ни разу и не потянулся, чтобы взять Луи за руку. Они были уже в дверях, когда позади раздался пронзительный крик: — О господи, Луи Томлинсон? Все вокруг, казалось, замерли, и Луи застыл вместе с ними, молясь, чтобы девочка, уставившая на него широко распахнутые глаза, больше ничего не говорила. Этот день определённо не был удачным. — Луи! Боже мой, я так сильно тебя люблю! Я видела все твои фильмы! Пожалуйста, можно сфотографироваться с тобой? Боже мой! — начала вопить фанатка, и вскоре за ней появилась ещё кучка верещавших девушек. В этой толпе затесалась даже пара-тройка парней, с любопытством глядевших на актёра, и Луи почувствовал, как его с ног до головы захлёстывает приступ паники. Первым делом он моментально сорвал с себя маскировку, потому что не было ничего более неловкого, чем попасться на глаза кому-то, притворяющимся кем-то другим. К счастью, никто из фанатов, вытащивших свои телефоны, ещё не успел его заснять. — Можно с тобой сфотографироваться? — снова попросила девочка, пока остальные фанаты наблюдали за ним с тем же выражением надежды в широко распахнутых глазах. — Э-э… — Луи повернулся, чтобы посмотреть на Гарри. Взгляды окруживших их фанатов проследовали в том же направлении и впились в Стайлса, который выглядел как олень, попавший в ловушку. — Ты не против? — прошептал он, даже несмотря на то, что это не имело никакого смысла. Томлинсон заметил, как кадык Гарри дёрнулся, когда он нервно сглотнул. — Нет, конечно нет. Вперёд, Лу. Его голос прозвучал так подавленно, что Луи с трудом удалось удержаться и не нахмуриться. Он не мог позволить себе быть хмурым на глазах всех этих людей. Вместо этого он выдавил из себя сияющую улыбку и снова повернулся к фанатам. — Ну тогда давайте сделаем это! Фанаты на удивление организованно выстроились за фотографиями, из-за чего Луи стал немного меньше беспокоиться насчёт своей недостаточной безопасности. Некоторые парни тоже подходили, прося фото или автограф для своей подружки. Один из них даже попросил для своего парня, выглядя крайне смущённым. Прежде, чем уйти, фанат, поколебавшись, произнёс: — Эм… недавно… то, что вы сделали. Это многое значит для моего парня. Он просто боготворит вас, и то, что вы поддерживаете меньшинства, дало ему смелость раскрыться перед родителями. Луи судорожно сглотнул, откашливаясь, прежде, чем спросить: — Всё прошло хорошо? Улыбнувшись, парень кивнул. — Всё прошло прекрасно. Так что, э-э. Спасибо вам… за то, что придали ему уверенности. Луи немного неуверенно вздохнул и кивнул. — Пожалуйста, передай ему, что я желаю ему удачи, и… — Он взглянул на своё запястье, где красовался радужный браслет. Его пиар-команда сказала ему носить его на случай столкновения с фанатом. Расстегнув браслет, Томмо протянул его пареньку. — Передай ему это. Глаза парня расширились. — Правда? Кивнув, Луи вложил браслет ему в руку. — Скажи ему, что я им горжусь. — Скажу, — с благоговением произнёс парень и снова широко улыбнулся, прежде чем уйти. Он был последним, покинувшим их фанатом, хотя некоторые из предыдущих всё ещё стояли неподалёку и наблюдали за ними. Улыбнувшись им, Луи повернулся к Гарри, и его сердце тут же упало в пятки: кудрявого парня там не было. Актёр покрутил головой, стараясь найти Стайлса, но тот словно испарился. Теперь, когда у него наконец появилась возможность, Томлинсон нахмурился и, натянув на голову капюшон, направился к выходу из театра, надеясь найти там Гарри. Тот уже сидел на месте водителя, когда Луи добрался к машине, и актёр вопросительно приподнял бровь, обходя грузовик и забираясь на пассажирское сиденье. — Всё в порядке, детка? — спросил он, устраиваясь на своём месте. — Всё хорошо, — пробормотал Гарри с абсолютно отсутствующим выражением на лице. Луи нахмурился, но решил первое время не обращать на это внимание. Только когда они выехали на дорогу, он вздохнул и повернулся к Стайлсу. — Хэй, послушай. Прости, — тихо произнёс он, надеясь передать в этих словах свою искренность. Гарри в ответ только крепче сжал руль. — За что? — спросил он, и его голос был мягким, как всегда мягким, но каким-то совершенно безэмоциональным. Луи ненавидел это. — За то, что вёл себя там, как придурок, — ответил Томмо, почёсывая затылок, и опустил взгляд, чувствуя, как его щёки горят от смущения. — Я на самом деле не привык… Очень долгое время я не делал ничего подобного. Или, скорее, никогда. Гарри рядом с ним тихо вздохнул. — Я не жду, что ты совершишь камин-аут или что-то вроде того ради меня, Лу, — пробормотал он, сосредотачиваясь на дороге и до боли закусывая нижнюю губу. — Я знаю, это непросто. Я бы никогда не стал заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Просто… когда ты ведёшь себя так… это выглядит так, словно ты стесняешься меня. Стесняешься нас. — Нет, — отчаянно возразил он прежде, чем успел обдумать это. Он застыл на мгновение, беспомощно моргая, но когда в его голове прояснилось, продолжил. — Это не так, честное слово, это не так. Это не то, чем кажется. Клянусь, я не стесняюсь… Я никогда бы не смог стесняться тебя. Ты делаешь меня таким счастливым, Гарри, и я не стыжусь этого. — Думаю, я верю тебе, — ответил Стайлс, бросая на него косой взгляд. — Просто… Ты ведь понимаешь, почему это тяжело, да? Луи пришлось с силой закусить язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Сейчас было определённо не самое подходящее время для этих трёх слов. Поэтому он ответил: — Я не самый лучший человек, Гарри. То, что ты принял за стыд, им не является. Это страх. Я напуган. Я в грёбаном ужасе, понимаешь? Я понятия не имею, как это делать, и я тем более понятия не имею, как это делать, когда весь мир смотрит на меня. Но… это не значит, что я не хочу делать это. В салоне на несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая только шумом радио, что потихоньку начинало нервировать. В конце концов, Гарри прошептал: — Я хотел бы заставить все твои страхи исчезнуть. Хотел бы, чтобы то, что у нас есть, не пугало тебя. Если бы Луи был за рулём, он бы определённо сейчас надавил на тормоз, заставляя машину остановиться. К счастью, за рулём был не он. — Гарри, нет, — быстро возразил он. — Я не это имел в виду. Это абсолютная противоположность того, что я имел в виду. Боже, Гарри, ты не пугаешь меня. Из-за тебя я хочу быть достаточно смелым, чтобы встретиться лицом к лицу со всем, что меня пугает. В любом случае, ты мне нужен, чтобы я смог победить свои страхи. И знаешь, что? — Луи глубоко вздохнул. — Прости, если говорю, что ты мне нужен, но мне плевать. Я не боюсь любви. — Любви? — сдавленно выдохнул Гарри. — Я собираюсь держать рот закрытым всю оставшуюся поездку, чтобы мы смогли поговорить, когда вернёмся домой. А то я ещё умру в этой машине, когда ты врежешься во что-нибудь, — объявил он, и натянул капюшон так сильно, что его подбородок прижался к шее. Он не знал ответа Гарри, но тому не нужно было его озвучивать, так как Томмо вполне мог чувствовать его без слов. 1) Selena Gomez — Naturally. 1.1) Тут так же присутствует множество строчек из песен 1D, но я не думаю, что их нужно указывать :)