Мой друг

Мерлин. POV Я сто раз мог уйти из Камелота, мне предлагали вместе чуть ли не править миром самые могущественные маги. Но я, как мальчишка, был влюблен в Артура. Впрочем, почему «как» — ведь как иначе меня бы подпустил к себе единорог. Хорошо Артур понятия не имеет о такой их особенности — давать к себе приблизиться лишь тем, кто невинен. В самом физическом смысле этого слова. Вдобавок легенды все, как одна, упоминают прекрасных дев. А не худосочных лопоухих юнцов. Вот это принц бы меня высмеял! Еще больше, только если бы узнал, что в своей деревне я и предположить не мог, что все бывает не только между парнем и девушкой. Артура одно то рассмешило, что меня раньше никто не порол! Так не мать же, не староста, и вообще не за что было, чего смешного? Но то, отчего мне действительно совершенно не смешно — опытность моего принца… Кто я для него, который по счету, кого Артур захочет в следующий раз, как быстро забудет меня, увлекшись кем-то новым, таким же запретным и тайным? Одно радует — этому повесе пришлось воспользоваться оказавшимся под рукой подходящим средством. Сколько бы парней у принца Артура не было раньше, сейчас они интересуют его не особо. Мельтешащих рядом с Артуром девушек я вообще не воспринимаю, как повод для ревности. Я был уверен, что моя любовь безответна. Глупое, нелепое чувство. Ничего не дающее. Но теперь… Прямо сейчас!.. Боги! Я ощущал его внутри себя! Чувствовал, как Артур рывками толкается в меня, проникая все глубже. Как крепко прижимают меня спиной к широкой мощной груди его сильные натренированные руки. Чувствовал его нагую, кажущуюся обжигающе-горячей, кожу. Его нежно-теплое дыхание у себя на щеке. Больше мне не было никакого дела до перенесенного наказания, хотя сперва я испытывал дикую боль и чудовищный стыд, что было в тысячу крат страшнее. Ведь он — мой Артур, заставил меня предстать перед ним нагишом для того только, чтобы выдрать ремнем! Слуга? Да, слуга. Но ведь не только… И не столько! Притворяясь деревенским простачком, я никогда не забывал, кто я есть на самом деле, но речь не об этом. Артур сам называл меня другом… Совершал такие поступки, которые не для каждого друга сделаешь! Только для самых близких людей, самых дорогих. И тут… слуга, которого господин может наказать по праву — и все!.. Да, я сам, заведомо призвал на себя бурю. Но не ожидал, что та вскроет то, как мало я, оказывается, значу для Артура на самом деле. Этому я и воспротивился. Этого думал, что не прощу никогда. Тогда как прощать оказалось нечего… Неважно происхождение человека, важно то, что он из себя представляет. Я был магом. Величайшим магом у ног любимого человека. — Мерлин, мой мальчик! — Шепчет Артур, и чувство, что я взвиваюсь на небеса от счастья. Но только вместе с ним! С его губами, с его руками, с запахом кожи, волос, всем этим, теперь неотделимым от меня, неразрывным. Мне не объяснить, не передать словами! Артур! Мой Артур! Он толкается в меня все сильнее, все резче, все быстрее. Стонет от удовольствия, как от боли, и я тону в этом глухом стоне, в этом голосе, во всем нем. — Артур! — не удерживаюсь. Кричу. Кричу, раз за разом с головой окунаясь в волны блаженства. Откидываюсь назад, вцепляюсь рукой в его волосы. — Артур! — Тише, Мерлин, тише … — Шепчет он, поспешно затыкая мне рот рукой. Действительно, не стоит никому знать, что сейчас творится в покоях наследного принца. Никому не нужно знать, что он трахается со своим мальчиком-служкой… Никому, тем более королю, которому мигом помчатся докладывать. Это могло бы меня отрезвить, но не сейчас. Сейчас я слишком погружен в то, что, наконец, сбылось. Мне хорошо. Мне так хорошо, что… Ах! — Артур! — Шепчу, стараясь быть неслышным. Кончаю с его именем на губах. Простыни принца и мой живот пачкаются спермой. Артур целует меня в затылок и, прижимая еще ближе, хотя, казалось бы больше некуда, кончает прямо в меня. Чувствую, как его семя разливается во мне. Странное и восхитительное чувство от этого… Я его получил! Он — мой! Я — только его! Меня он захотел, меня!.. — Мой Артур… Любимый! — Шепчу, более абсолютно не контролируя себя. И только потом осознаю, что сказал. Поворачиваюсь к нему, а он… Шокированно смотрит на меня, не говоря ни слова. Я для него только слуга. Всего лишь. До сих пор. Ничего не изменилось… «Боги, за что мне это?!» — кричу я про себя от нечеловеческой боли, бессильно утыкаясь головой в измятую подушку. Тут же вскакиваю, поспешно поправляя одежду. Стараясь не морщиться, натягивая на испоротый зад штаны. — Надеюсь, в этот раз Вы справитесь с одеждой сами, милорд, — бросаю через плечо, рискуя снова впасть в немилость. Мой прекрасный принц обнажился не больше меня, тоже только штаны да рубаху поправить. Артур все глубокомысленно молчит, все еще слишком шокированный, чтобы нападать и раздавать тумаки. Да как смеет Его Высочество называть своим какой-то там прислужник! Как посмел назвать своим любимым! Так, Артур Пендрагон, да?! В полном раздрызге чувств, зачем-то пытаюсь содрать с кровати испачканное покрывало. Мне ж стирать! Я же его слуга! Меня можно только пороть, но нельзя любить! Даже мне нельзя Его любить, и то слишком для меня много! Меня можно только трахнуть, за неимением на данный момент лучшего… Разумеется, выдернуть покрывало из-под разлегшейся Артуровой туши мне ни бельмеса не удается. Вылетаю из спальни на зависть арбалетному болту, шандарахая напоследок дверью. Если Артур решит, что как обесчещенная девчонка, на которой обещали и не женились — плевать! И на него тоже! И на все, что между нами было! Ведь на самом деле и не было ничего… я ошибся… — Мерлин… Тихий голос за спиной, позвавший меня прежде, чем дверь высокородных покоев отсекла нас друг от друга, мне наверняка лишь послышался… *** Что ни делается — к лучшему. Нужно сосредоточиться на этом. Король Утер Пендрагон — гроза не только любого проявления магии, но и всея Камелота. Здесь вообще всяк и каждый до смерти боится его. Здесь его земля, воздух, все. Что он сделает, узнав, что у него под носом «припеваючи» проживает маг? Что сделает, узнав, что этот маг спал с его сыном? В мелкий порошок сотрет и живого места не оставит — для начала. *** После того, что между нами случилось, Артур уже несколько дней сам не свой. То орет на меня, то наоборот, в упор не видит. И не прикасается больше. Вообще. Никак. Не то, что дружески потрепать по плечу — в бок кулаком не ткнет или что-то вроде. Что ж, ладно, и это к лучшему — никаких больше затрещин и оплеух! Только от этого мне еще больнее! Сравнения никакого нет, насколько! Мой любимый брезгует мною… боится замараться, дотронувшись… Я же… Я делаю вид, что все так и надо. Что мне еще остается? Только притворяться, теперь еще и в этом, велика разница! Делать вид, что все забыл и я. А что я хотел, собственно говоря? Размечтался, возомнил, что Артур Пендрагон меня тоже любит. Да чхать он на меня хотел с самой высокой Камелотской колокольни! *** В последнее время, никто ни на кого не нападает, в Камелот не тянутся крестьяне с жалобами и просьбами о защите. Но мне все равно неспокойно на душе. Особенно сегодня. Какое-то тяжелое и необъяснимое чувство… Предчувствие! Чтобы хоть немного развеять его, останавливаюсь в коридоре поболтать с миловидной служанкой, которая вовсю строит мне глазки. Как-никак, все-таки слуга самого принца. Вроде, ее зовут Винни. Блондинка небольшого роста с грудью, как мельничные колеса. Мечта любого парня, но не моя. Не по адресу, милая. Извини. У меня очень высокие запросы, знаешь ли. Для меня самого, в первую очередь, слишком высокие… Когда вдруг рядом, словно из-под земли, вырастает Артур, так вовремя вывернувший из-за поворота, я наклоняюсь к Винни, обхватываю за талию и впечатываюсь поцелуем в ее губы. Сам в это время смотря из-под опущенных ресниц на Артура. Решение пришло само собой. Обида все еще слишком сильна. Глупо это, смешно, а моему «другу» принцу вообще до фонаря. Но мысль вспыхнула и воплотилась в действие спонтанно. Я отчетливо вижу, как Артур спадает с лица, при виде нас, колеблется, думает, повернуть ли ему назад, пока его не заметили. И с непроницаемым лицом проходит мимо нас. Поздравляю, Мерлин. Только что ты потерял его навсегда! *** Ночью реву втихаря от Гаюса, тщательно натянув на голову одеяло. Неважно. Завтра все будет, как обычно. Разбужу Артура, подам завтрак, отпущу пару шуточек, улыбнусь. Так и делаю. Артур свирепеет с пол оборота (да что я такого сказал-то?! Уже и не помню, но не про избыточный вес точно. А, про чудесную солнечную погоду, точно. Улыбался я, что ли, излишне лучезарно?..), как ошпаренный, одним скачком выпрыгивает из постели и валит на нее меня толчком в грудь. Нависает надо мной, его кулак застывает в полудюйме от моего подбородка. — Что? Опять бить будете, Ваше Высочество? — с горечью иронизирую я, быстро облизнув в раз пересохшие губы. Артур… Артур! Мой Артур! Снова так близко… Я чувствую волнующее тепло его запретно влекущего меня потрясающего тела. На моем собственном все так же живо горит каждое драгоценное прикосновение моего недолгого любовника. Сидеть после порки, кстати, до сих пор по-человечески не могу, ерзаю. Но хотя бы ходить стало не больно. — Тебя убить мало, — незамедлительно парирует принц Артур и накрывает мои губы своими, вовлекая в долгий, медово-сладкий поцелуй. Его язык оглаживает мои губы, а потом скользит между ними, проникая в рот. Я радостно принимаю его, пылко отвечая на поцелуй моего любимого человека. — Мерлин, Мерлин, какой же ты идиот! — бормочет Артур, не зло, нет, как будто даже с облегчением. Мы упоенно целуемся, забыв о мире вокруг, о недопонимании, дурацких обидах. Я обнимаю его… Я обнимаю моего принца за шею! Глажу его льняные волосы, литые плечи, мощную спину, дурея как от возможности этого, так и от его желанной тяжести, вдавившей меня в постель. Где мы снова вместе… Поверить не могу… — Я тоже, Мерлин. — Говорит он мне, и я не сразу понимаю, что именно тоже. — Тоже?.. — Ну не имел же Артур Пендрагон в виду, что он тоже идиот. — Люблю тебя, пустоголовый! Не спрашивай почему, все, что знаю — совершенно не за что! — При всем уважении, вы ошибаетесь, Ваше Высочество, — блаженно выдыхаю ему в губы, продолжая запоем целовать. — Ты бы не полюбил не заслуживающее тебя ничтожество, Артур. Пока Артур обмозговывает, чего это я ему тут наговорил, пользуюсь моментом и беру инициативу на себя. То, что Артур позволяет мне это… Если бы я не был уже счастливее некуда, то этот момент как раз бы настал. Мы пересаживаемся, я устраиваюсь лицом к нему у него на коленях. Целую губы, лицо, подбородок, шею, прикрытые от страсти веки. Руки принца с силой прижимают меня к себе, гладят. Артур подхватывает меня под ягодицы и сжимает их так, что я вскрикиваю. Далеко не только от обострившейся боли. Вспышка удовольствия была куда ярче и жарче. Боги, что мы творим?! Вытворяем, скорее. — Совсем мы с тобой, Мерлин, с дуба рухнули, — взволнованно шепчет Артур, словно отзываясь на мои мысли. Такой открытый, доверившийся, любящий, мой! Нажав на плечи, заставляю Артура лечь навзничь, начинаю покрывать поцелуями плечи, грудь, живот. Благо он и сегодня спал без рубашки. Артур сдирает с меня куртку так, что швы трещат. Вижу в его глазах нежность, любовь, неприкрытую страсть. Тону в них. Снова. Всегда. Сбивчивые, торопливые объяснения, признания. — Ты не услышал, как я тебя окликнул? — Думал, мне лишь показалось… — Думал, я ничего не понял, не заметил, как ты полез к Винни только когда заметил меня? — Тебя не обманешь, Артур. — Я не хотел втягивать тебя в такое, Мерлин. Не думал, что любишь. Узнал, и все сразу стало сложнее. Хотел тебя уберечь. — Я сам могу о себе позаботиться. — Ты-то? Не смеши меня, Мерлин. Обними лучше и поцелуй. Иди сюда скорее, болван. Я ложусь на Артура сверху и едва не кончаю от одного только этого. Он позволил мне это! Сам опрокинул на себя! Я чувствую сквозь легкую ткань надетых на нем штанов, насколько возбужден он сам и чуть не кончаю снова. Это какой-то моральный экстаз, еще более всеобъемлющий, чем физический. Раз уж мне сегодня позволили так много, незамедлительно дозволяю себе еще больше — поскорее начинаю развязывать тесемки штанов на моем любовнике. Справившись с этим, забираюсь внутрь, нахожу его член, неуверенно сжимаю. Дождавшись вздоха наслаждения, а не тумак, начинаю медленно ласкать ствол, стремясь подарить моему любимому как можно больше удовольствия. Вожу по нему от головки до основания и обратно, все сильнее сжимая в руке. Счастливо улыбаюсь, когда вижу, насколько Артуру приятно то, что я делаю для него. Чувствую себя на седьмом небе, любимым, любящим, готовым на все, что ему угодно, все, что он разрешит мне, чего захочет от меня… На последней мысли я снова улыбаюсь, еще раз целую его, убираю руку и сползаю на пол. Замирая от предвкушения, страха, радости, любопытства, восторга, всего разом! Опускаюсь на колени между разведенных ног Артура и начинаю тащить единственный предмет его одежды за собой, вниз. Все происходит так быстро, что я ничего не успеваю предпринять. Распахивается дверь, которую я привычно не запер за собой, а потом мы с Артуром дружно о ней и не вспомнили. Следующее — потрясенный, полный отвращения, гнева и жажды крови рев Утера Пендрагона: — Что здесь.?!! Король задыхается и хватает ртом воздух, мы с Артуром забыли, как дышать. Может, Утер, все-таки, поверит, что я счищал соринку или что-то вроде этого. Вопреки моему предчувствию беды.