Is the moment where I look you in the eye? Forgive my promise that you`ll never see me cry… David Cook_Permanent
Жизнь — это вечная борьба. Борьба с предрассудками, несправедливостью и, конечно же, с самим собой. Причем последнее — весьма нелегкая задача. Нет худшего оппонента, чем мы сами. Змею-искусителю, живущему внутри каждого из нас, противостоять очень непросто — он весьма убедителен, и далеко не все аргументы, выдвинутые против, могут сработать. Имя этому змею соблазн. Голос его искушает, манит, завлекает, ломает внутренние барьеры к сопротивлению. К нему начинаешь невольно прислушиваться, находя приведенные доводы вполне справедливыми, а затем и вовсе начинаешь делать так, как велит настойчивый шепот соблазна. Купить ли лишнюю пачку чипсов, подольше ли поваляться поутру в постели или посидеть у компьютера — все одно. И чем чаще потакаешь змею, чем чаще идешь на поводу, тем слабее другой глас — глас воли. Он не шепчет елейно-ласково, как соблазн, а вещает твердо и решительно, перекрывая шепот змея громогласным «Нет!». Но если уж человек попал под пагубное влияние соблазна, стал рабом своих желаний, то сила воли исчезает подобно туманной дымке под солнечными лучами. И тогда остается лишь пожалеть, что не успел вовремя сказать «нет» и не выбрал иной путь… Зойсайт шел по темному коридору, все дальше и дальше удаляясь от покоев Кунсайта. После беседы с ледяным лордом на душе юноши остался неприятный осадок. Хотел поговорить откровенно и высказать свою обеспокоенность — и сделал только хуже. Да так, что от обиды и раздражения хотелось кусать локти. «Променял меня на какую-то девчонку!» — думал Зойсайт, нервно покусывая губу. Слова лорда Кунсайта о том, что это только временное неудобство, не оказали на подопечного должного воздействия, и обида юного генерала только росла. Впервые за все время наставник заставил его держать дистанцию, и своенравному юноше это не нравилось. Хотелось немедленно исправить неловкую ситуацию, в которой он оказался, и сделать так, чтобы Кунсайт обратил на него внимание. Но как? Как сделать так, чтобы наставник гордился ним и его успехами? Вопрос был не из легких, но честолюбивый юноша упорно грыз эту загадку, пытаясь найти единственно верное решение. Сама идея сделать что-нибудь важное самостоятельно, без помощи Кунсайта, воодушевила Зойсайта, буквально окрылив. Задумавшись, юный лорд не заметил, как забрел в дальний коридор и оказался у покоев Эндимиона. Зойсайт никогда раньше не был в этой части подземного замка и теперь лишь недоумевал, как вообще добрался сюда, ведомый собственными размышлениями. Остановившись, младший генерал бросил взгляд на двери, ведущие в комнату принца. Одна из створок была призывно приоткрыта, и Зойсайт, не в силах устоять перед соблазном, осторожно заглянул внутрь. От волнения сердце его забилось где-то в горле — а вдруг принц там и потребует ответа за вмешательство в его личные дела? Однако покои пустовали, и юноша вздохнул с явным облегчением. Ведомый любопытством, Зойсайт толкнул створку двери и вошел в комнату, осматриваясь. Обстановка покоев Эндимиона была богаче, чем у кого-либо из генералов: широкое ложе, покрытое шелком и шкурами; камин, облицованный гранитом; чуть выцветшие гобелены на стенах, защищающие от холода и сырости. Младший генерал завистливо прищурился. Да, Берилл не жалела ничего для своего фаворита, а тот платил ей черной неблагодарностью и насмешками. Воистину, странно устроен этот мир: беспощадная королева, совсем недавно погрузившая Джедайта в вечный сон, в обществе Эндимиона превращалась в обыкновенную, безнадежно влюбленную женщину; а принц, по сути ничтожный человек, вытирал об нее ноги, не получая заслуженной кары за подобное отношение к повелительнице тьмы. Осмелев, Зойсайт прошествовал к середине комнаты. Его внимание привлек столик у камина, на котором лорд заметил несколько занимательных предметов: хрустальный шар, прикрытый темно-синей тканью, темно-зеленый камень — все, что осталось от неудачника Джедайта, и Темный Кристалл. Младший генерал вперил жадный взгляд в артефакт, в гранях которого тускло мерцали отблески умирающего пламени в камине, и губы юноши тут же расплылись в довольной, хитрой ухмылке. Вот оно — решение! Что может быть лучше, чем самому вычислить носителя первородного греха и поймать последний радужный кристалл? Благо, сама судьба идет ему навстречу! Не колеблясь ни секунды и не думая о том, что будет с Эндимионом, когда он не найдет на положенном месте Темный Кристалл, Зойсайт схватил артефакт и, сжав его в кулаке, чуть ли не вприпрыжку двинулся в сторону тронного зала — на аудиенцию к Берилл. — Моя королева, — несколько минут спустя начал юный лорд, преклонив колени перед троном, — я прошу у вас разрешения самому отправиться на поиски последнего радужного кристалла. Лорд Кунсайт занят, и мне не хотелось бы его тревожить. — Так уверен в своих силах? — выгнула бровь королева. — Что ж, твой энтузиазм похвален. Но справишься ли ты в одиночку? Зойсайт кивнул со всей решимостью: — Я же нашел носителя! Сам! — лихо соврал он и глазом не моргнув. — Что ж, — хмыкнула Берилл, — сегодня я весьма великодушна. Можешь отправляться, — молвила королева, подкрепив свои слова небрежным взмахом руки. — Благодарю, — юноша отвесил Берилл поклон и попятился к выходу. Хитрая улыбка по-прежнему играла на его устах. Уже практически у самых дверей Зойсайт растворился в воздухе, перемещаясь в верхний мир. Темное Королевство юный лорд покидал в крайнем воодушевлении, готовый ради поставленной цели свернуть горы и осушить моря. Знал бы он, чем для него обернется юношеский максимализм…***
Ами, проведя бессонную ночь над картой Северного Полюса, сняла очки и устало потерла покрасневшие глаза. Состояние, когда все тело ноет от усталости, глаза слипаются, а голова гудит, как чугунный колокол, стало для нее весьма привычным. Учеба всегда была для Мицуно в приоритете, а потому девушка отделяла отдыху не так много времени, как следовало бы. Вот и привыкла к состоянию недосыпа. Ами перевела взгляд на Эйса, мирно посапывающего в кресле, и невольно улыбнулась. Бедолага! Он явно не привык к подобному ритму жизни. Быстро сдался!.. Пока она с помощью меркурианского компьютера вычисляла необходимые координаты, Кейто незаметно для себя уснул. Мицуно не стала его будить и в одиночку завершила все расчеты. Ами могла по праву гордиться собой — ночь явно прошла не зря, и плоды ее трудов, аккуратно записанные на блокнотном листе, лежали тут же, на столе. Оставалось лишь позвонить девочкам и сообщить благую весть. Бросив взгляд на настенные часы, Мицуно решила повременить со звонками — в семь утра из подруг бодрствовала разве что Рей. Пока можно было распорядиться временем в свое усмотрение — передохнуть, принять теплую ванну и позавтракать. Мать Ами со вчерашнего вечера была на дежурстве — Мичико работала врачом и порой пропадала в больнице сутки напролет. Домой она возвращалась уставшая, но с неизменно доброй и ласковой улыбкой на устах. Все неудобства — недосып и ноющие ноги — стоили спасенных жизней, и женщина находила в этом свое счастье. С ранних лет Ами внимательно выслушивала рассказы Мичико о случаях, с которыми ей приходилось сталкиваться по долгу службы, и с каждым разом решение Мицуно-младшей пойти по стопам матери становилось все тверже и тверже. Мичико была для дочери своеобразным эталоном — идеалом, к которому Ами стремилась всю свою сознательную жизнь. Девушка даже внешне старалась походить на миссис Мицуно — благо, девушка была точной копией матери. Разве что цвет глаз — синих, как воды морских глубин, — достался ей от отца-художника. В отличие от практичной и целеустремленной Мичико, Тоширо Мицуно был настоящим романтиком и неисправимым мечтателем. Именно из-за конфликта интересов брак родителей Ами лопнул, как мыльный пузырь. Девочка была еще слишком мала, чтобы понять, почему папа ушел, но покинутой она себя ни в коем случае не чувствовала. Миссис Мицуно не запрещала бывшему мужу видеться с дочерью, так как понимала, что ребенку нужно и отцовское воспитание тоже. Мистер Мицуно оказал на Ами очень большое влияние. Он научил дочь играть в шахматы, и девочка быстро освоила эту нелегкую науку. Ученица превзошла своего учителя, и после десятка поражений Тоширо не осталось ничего иного, как признать это. Позже, в школьные годы, Мицуно стала лучшей среди членов шахматного кружка. Хотя, она всегда и во всем была лучшей. Именно отец впервые привел Ами в бассейн, членом которого являлся. Он научил дочь плавать, аргументируя, что этот навык не менее важен, чем умение ходить или ездить на велосипеде. «Когда-нибудь это спасет твою жизнь или жизнь твоего ближнего», — говорил мужчина, а Мицуно внимала и делала все, что он говорил. Время шло. Ами выросла, их встречи с отцом постепенно сошли на нет. Тоширо переехал в пригород Киото и обзавелся новой семьей. Впрочем, они с дочерью изредка поддерживали связь, и каждый год, в день ее рождения, мистер Мицуно присылал свои акварельные рисунки, где всегда была изображена именинница Ами. Несмотря на явную прагматичность, Мицуно была такой же мечтательницей, как и отец. Подобно остальным, она грезила о своем суженом — таком же романтике, как и она сама. Девушке не были чужды мысли о чистой и светлой любви. Об этом, правда, никто не знал — Ами никого не пускала в свой внутренний мир. Это было глубоко личное, сокровенное, и делиться с этим не хотелось. Даже в компании подруг Мицуно оставалась серой мышкой. Среди таких ярких личностей, как Рей и Минако, она чувствовала себя скованной и немного лишней, чужой среди своих. Ами всегда была как бы на заднем плане, погруженная в себя, но в моменты, когда нужно было действовать, она выкладывалась по максимуму. Итак, погрузившись в пенную ванну, Мицуно взяла в руки книгу — дамский роман в мягком переплете — и окунулась в чтение, опустив очки на кончик носа. Истории подобного плана хоть и не отличались высокой интеллектуальностью, но зато позволяли расслабиться и окунуться в мир чувственных описаний и красивой любви. Наконец, когда вода остыла и пузырьки пены полопались, Ами не без сожаления отложила книгу в сторону и вылезла из ванной, укутавшись в толстое махровое полотенце. Купание немного освежило девушку и сняло усталость. Хотя, конечно, Мицуно не могла отрицать, что немного поспать все равно не помешало бы. Вернувшись спустя несколько минут в гостиную, она обнаружила, что Эйс уже проснулся и сидит, рассеянно почесывая затылок. Вид у него был откровенно помятый. Немудрено: тяжело сохранить себя в приличной форме, если провел ночь в кресле. — Доброе утро, — поприветствовала его Ами. Кейто махнул рукой в ответ и потер заспанные глаза. — Кстати говоря, у нас хорошие новости — координаты готовы, можно отправляться за Минако хоть сейчас. — Вы просто чудо, Ами, — улыбнулся Эйс, и Мицуно довольно зарделась. — Жаль только, что я ничем не смог помочь… — Отчего же? — запротестовала девушка. — Наоборот, ты задал направление для поисков. Неизвестно, сколько бы времени мы потратили на поиски Темного Королевства! Кейто не стал возражать и поднялся с места, потягиваясь. — Будешь кофе с печеньем? — предложила Ами, но парень покачал головой. — Пожалуй, нет. Я и так достаточно злоупотребил вашим гостеприимством. Мне необходимо ненадолго вернуться домой, дабы привести себя в надлежащий вид. Вернусь, когда все уже будут в сборе. Мицуно проводила Эйса к машине и, когда белый кабриолет скрылся за поворотом, вернулась в дом. Не успела Ами захлопнуть за собой дверь, как у нее тут же зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветился номер живущей по соседству одногруппницы, и девушка, обреченно вздохнув, приняла вызов. — Да, Шизука, — устало проговорила Ами, уже зная, о чем пойдет речь в недолгой беседе. — Что это за красавчик только что вышел от тебя, а? — бойко поинтересовались на том конце, и Мицуно невольно покраснела. — Хороший знакомый, — выкрутилась Ами, прикрыв глаза и мысленно сосчитав до трех. — А-а-а, вот как. Понятно. Кстати, — Шизука тут же сменила тему разговора, — не могла ли ты одолжить мне на пару дней конспекты по фармакологии? Танака-сан отправил меня на пересдачу, представляешь? — Представляю, — пробубнила Мицуно, нисколько не удивившись: Утияма появлялась на парах настолько редко, что многие одногруппники забыли, как она вообще выглядит. Шизука проявляла интерес к учебе лишь в период сессии, всякий раз удивляясь, почему это ей не хотят выставлять зачеты и экзамены. Она чудом переходила с курса на курс лишь благодаря пересдачам и, как подозревала Ами, крупным взяткам. К зачетам Утияма готовилась по конспектам своей прилежной соседки, практически выезжая за счет Мицуно. Однако стоило Шизуке сдать экзамен, как она тут же забывала о помощи Ами, не удостаивая ту даже словом благодарности. — Я могу рассчитывать на тебя? — поинтересовалась главная лентяйка курса, и Мицуно, проглотив раздражение, ответила: — Да, конечно. — Вот и здорово! — воссияла Утияма. — Слушай, будь добра, занеси его мне, как только появится свободная минутка, хорошо? Ко мне вот-вот должен прийти мастер по маникюру… Ами кивнула: — Хорошо. Шизука, получив желаемое, тут же бросила трубку, а Мицуно, в очередной раз укорив себя за неумение отказывать столь наглым личностям, села завтракать. «Занесу конспекты — и позвоню девочкам, — решила Ами, наливая в чашку кофе из кофейника. — Все же нет времени прохлаждаться, пока Минако мучается в Темном Королевстве». Сполоснув посуду, Мицуно оделась и, взяв конспекты, вышла из дома. Шизука жила как раз напротив — только и надо было, что пересечь улицу. Однако стоило Ами ступить на покрытую тротуарной плиткой дорожку, как она тут же почувствовала что-то неладное. С каждым шагом ощущение только усиливалось. Что было тому причиной, Мицуно не могла сказать наверняка; но когда она увидела подозрительно приоткрытую входную дверь, чувство необъяснимой тревоги усилилось. «Возможно, Шизука просто забыла закрыть ее, когда пришла маникюрша», — попыталась убедить себя Ами. Но когда из глубины дома раздался громкий вскрик, девушка тотчас же позабыла о своем нелепом предположении и вихрем взлетела по ступенькам. — Меркурий! Дай мне силу!!! — воскликнула Мицуно, вскинув руку с зажатым в ней жезлом, и нежно-голубое сияние тут же окутало девушку, перевоплощая в Сейлор воина. Меркурий вбежала в дом и прислушалась. Крики уже утихли, но со стороны гостиной все еще доносились звуки непонятной возни. Воительница со всех ног поспешила туда — как раз вовремя, чтобы увидеть рыжеволосого юношу, склонившегося над телом Шизуки. Из рваной дыры в ее груди, мягко светясь, выплыл голубой радужный кристалл, и Зойсайт, горя от нетерпения, тотчас же схватил его. — Стой!!! — не помня себя, ринулась к нему Меркурий, и юный лорд, мигом вскочив на ноги, презрительно ухмыльнулся. — Как же, как же! — произнес он, обернувшись вокруг себя. Фигуру младшего генерала окутали темные блики — Зойсайт хотел переместиться с трофеем в Темное Королевство, но не тут-то было. Воительница, налетевшая на врага разъяренной фурией, запрыгнула к нему на спину. От неожиданности лорд отвлекся, и блики тут же исчезли. Меркурий крепко вцепилась в юношу, сдавив руками его шею и крепко обхватив ногами поясницу Зойсайта. — Сейчас же отдай кристалл! — прошипела она на ухо младшему генералу, но тот ничего не ответил, лишь раскалил докрасна ладони и положил их на затянутые в перчатки руки воительницы. От боли та вскрикнула и выпустила шею Зойсайта; впрочем, только для того, чтобы вцепиться в его волосы, собранные в низкий хвост. Юный лорд заорал, и лицо его обрело пунцовый оттенок: — Отпусти меня, ты, ничтожество!.. — прошипел он, пытаясь стряхнуть со спины невероятно цепкую противницу. Ожоги на руках Меркурий болезненно пульсировали, но она продолжала держаться, несмотря на все ухищрения Зойсайта. Ни дать не взять — родео на спине разъяренного быка. — Отпущу, когда отдашь кристалл, — отвечала девушка, не разжимая рук. Лорд дергался во все стороны, то крутясь на месте, то резко наклоняясь вперед, пытаясь освободиться от воительницы. Однако движения его были осторожны, так как любое движение отдавалось резкой болью. Казалось, что еще немного — и Меркурий живьем оскальпирует Зойсайта, вырвав все его волосы одним махом. — Темные боги, как же больно! — чуть не плача, простонал юный генерал и, едва сдерживая крик, прошипел: — Восстань, демон Лени! Голубой вихрь окутал тело Шизуки плотным коконом; а когда развеялся, перед лордом и воительницей предстала чуть полноватая девушка со спутанными нечесаными волосами, напоминающими воронье гнездо. Да и общий вид первородной был каким-то неряшливым — рваная тога, больше похожая на половую тряпку, стоптанные сандалии… На нездорово-желтом, одутловатом лице темными кругами выделялись глаза с тяжелыми веками; кожу покрывали белесые струпья и давние пятна грязи. — Демон! Атакуй! — выкрикнул Зойсайт, но Лень, бросив на генерала тяжелый взгляд, протянула: — Мне лень. Спа-а-ть хочу, — и, словно в подтверждение своих слов, широко зевнула, причмокнув губами. — Атакуй! — проорал юный лорд, и Меркурий снова дернула его за волосы. — А-а-ай!!! Я приказываю тебе, атакуй! Зойсайт дернулся вперед, нелепо взмахнув руками, и это отвлекло его. Воительнице хватило пары мгновений, чтобы кубарем скатиться с его спины и, ударив лорда, выхватить кристалл. Младший генерал рассвирепел. Мало того, что это ничтожество покусилось на его чудесные волосы, так еще и отобрало ценный трофей! Грязно выругавшись, Зойсайт направил на Меркурий ладони и принялся выпускать огненные пульсары размером с теннисные мячи. Воительница ловко уворачивалась от атак юного лорда. Порой шары пролетали в опасной близости от ее волос или лица, и Меркурий уклонялась лишь чудом. Ожоги на руках уже исчезли, но девушке не хотелось, чтобы на их месте появились новые. В один момент, отпрыгнув назад, воительница уперлась спиной о что-то мягкое и теплое… Такое уютное, что хотелось прижаться ближе и закрыть глаза, уснуть, расслабиться, забыв обо всем… Что?! Меркурий широко распахнула глаза и дернулась всем телом, но Лень, обвив ее руками и прижав к своей мягкой груди, принялась поглаживать девушку по голове и тихонько напевать: — Отдохни, усни… Спи… Слабость и нега теплой волной накрыли девушку, и внутренний голос Меркурий принялся уговаривать ее сдаться в сладкий плен лени, отдохнуть и расслабиться. Как же тяжело было ему сопротивляться! Но где-то глубоко внутри сила воли, выработанная годами упорной учебы, противилась магии первородного греха. «Борись, — твердила она, заглушая голос соблазна, — терпи! Ты сможешь побороть слабость!» С каждым словом сила духа Меркурий крепла, заглушая голос Лени в голове, и девушка чувствовала, что может сопротивляться ее влиянию. Она может то, чего не смогли другие — бороться с пороком внутри себя! Истинное чудо! — Мне не ведомо, что значит лень! — проговорила воительница и, сделав колоссальное усилие, вырвалась из захвата демона, тяжело дыша. Ей удалось освободиться, и девушка мысленно возблагодарила за это небо. — Что? Это невозможно! — воскликнул Зойсайт, переводя потрясенный взгляд с Меркурий на ошеломленную не меньше его самого Лень. — Нельзя сопротивляться первородному греху! Младший генерал, вне себя от пережитого поражения, направил в сторону воительницы Темный кристалл. Сражение с Меркурий только распалило Зойсайта, а неудача с поимкой радужного осколка и вовсе довела юношу до исступления. Он был готов на все, лишь бы расквитаться с воительницей за свой промах. Меркурий же спокойно смотрела в лицо опасности, понимая, чем грозит магия Темного Кристалла. Если не удастся выстоять, ее ждет неминуемая гибель. Но осознание того, что выбранный путь — единственно верный, что все это — ради блага всего человечества, подпитывало силу духа девушки. — Ты никогда не умел вести честную игру, мошенник! — спокойно произнесла воительница, глядя в глаза генералу, но Зойсайт лишь брезгливо поморщился. Легкий топот ног донесся со стороны коридора, и через секунду в дверном проеме появилась Сейлор Мун. Сжимая в руках Лунный Жезл, она, не отрывая взгляда от открывшейся ей картины, воскликнула, упреждая дальнейшие действия врага: — Стой! Опусти Кристалл, тебе не выстоять против нас двоих! — Неужели? — едко процедил Зойсайт и направил Темный артефакт в грудь лунной воительницы. Та чуть вздрогнула, но не отступила, лишь крепче сжав в руках Жезл. Юный лорд произнес короткое заклинание, и из Кристалла вырвался сверкающий черный луч. Но прежде он успел достичь своей цели, произошло невероятное: Меркурий, воспользовавшись заминкой со стороны генерала, одним ударом ноги выбила смертельное оружие из рук Зойсайта. Кристалл взмыл в воздух, и луч, пролетев мимо назначенной цели, пробил дыру в стене за спиной Сейлор Мун. Время замедлилось, пока все с замирающим сердцем наблюдали за происходящим. Темный артефакт, пару раз перевернувшись в воздухе, полетел вниз и упал на пол, покатившись прямо к ногам Меркурий. Вскрикнув, Зойсайт бросился было к нему, но поздно: каблук воительницы воды настиг Кристалл прежде, чем его успели схватить тонкие пальцы лорда. Раздался треск, по осколкам уничтоженного Темного кристалла пробежали синевато-красные разряды энергии, и от грозного оружия Королевства остались лишь матово-черные осколки. — Нет! — в ужасе воскликнул младший из генералов, схватившись за голову. Перед мысленным взором его пробежала череда картин грядущих событий, не сулящих для Зойсайта ничего хорошего. После столь грандиозного провала юношу неминуемо ждала долгая и мучительная смерть от рук королевы, чьи надежды он не оправдал. Уже не думая о мести и спасая собственную жизнь, Зойсайт обернулся вокруг себя и растворился в воздухе. Побег — вот и все, что ему оставалось после всего этого. Лорд не мог не думать ни о чем другом, как о собственном благополучии, а потому судьба Лени и воительниц его уже не волновала… — Очищающая сила Луны, помоги! — Сейлор Мун, не долго думая, направила Жезл на забившуюся в угол Лень, привычно очертив в воздухе круг. Серебристое сияние окутало первородную, растворяя демонскую оболочку и являя свету носительницу последнего греха — Шизуку Утияму. — Очищение! — простонала она и, как многие ранее, рухнула на пол без сознания. Дело было сделано, и последний из смертных грехов канул в небытие. Тогда Сейлор Мун повернулась к Меркурий, направив в ее сторону заветный Жезл: — Теперь ты. — Со мной все в порядке, мне удалось побороть воздействие Лени, — попробовала было возразить воительница, но глава сенши с непривычной для себя твердостью возразила: — Ну уж нет! — покачала головой Сейлор Мун. — Ты далеко не первая, от кого я слышу подобное. И ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Так что позволь мне хотя бы в последний раз сделать то, что я не додумалась сделать раньше — подстраховаться. Меркурий кивнула и раскинула руки в сторону, прикрыв глаза. Она и сама понимала, что принять Очищение будет не лишним. Когда ее коснулся целебный серебряный свет, воительница каждой клеточкой тела почувствовала его упругую энергию. Весь негатив уходил, растворялся под влиянием лунной магии; а когда все закончилось, и Сейлор Мун опустила Жезл, Меркурий почувствовала себя гораздо лучше. — Спасибо за помощь, — поблагодарила она подругу, когда они, вернувшись в свой привычный облик, покинули дом Утияма. — Ты пришла как нельзя кстати. — Это все Лунный Жезл, — просто ответила Цукино, пожав плечами. — К тому же, коммуникатор вдруг замигал голубым светом. А Луна говорила, что такое иногда случается, когда одна из воительниц находится в смертельной опасности и у нее нет возможности связаться с другими. Вот так я и нашла тебя. Ами улыбнулась и протянула Усаги руку. На раскрытой ладони ее лежал, переливаясь всеми оттенками голубого, радужный кристалл. — Держи. Он наш, — произнесла девушка, и Цукино осторожно, двумя пальцами, взяла артефакт и поднесла его к глазам, любуясь игрой зимнего солнца в гладких гранях кристалла. — Это последний, — губы Усаги дрогнули в улыбке. — Больше не будет жертв. Но Мицуно лишь грустно покачала головой, опровергая ее слова: — Нет, Сейлор Мун. Теперь их будет гораздо больше…***
Королева была в ярости. Провал Зойсайта не укрылся от ее всевидящего хрустального шара, и былое благодушие Берилл вмиг бесследно испарилось, оставив после себя лишь жгучее чувство бешенства. — Глупый, самонадеянный мальчишка! — вне себя воскликнула она и одним взмахом руки сбросила хрустальный шар с золотой подставки. Тот, сверкнув гладким боком, рухнул вниз и разбился с оглушительным звоном, многократно усиленным эхом пустынного зала. Голубоватый дымок взвился над осколками и тут же растаял призрачным облачком. Ярость Берилл можно было понять. Мало того, что Зойсайт упустил радужный кристалл, так еще из-за него был уничтожен древнейший артефакт королевства! Раздавлен каблуком одной из Сейлор сенши, причем слабейшей из пяти! Немыслимо!!! — Повинен смерти! — холодный и беспристрастный голос Металии наполнил тронный зал гулким эхом. — Это заслуженное наказание для малодушного слабака. Зойсайт недостоин генеральского мундира, Берилл. Ты должна разобраться. — Да, мой король, — ответила королева, сжав кулаки так, что длинные острые ногти вонзились в ладони. Темная кровь выступила из полукруглых ранок, еще больше распалив жажду мести Берилл. — Зойсайт! — звучным голосом, не терпящим возражений, молвила в пустоту женщина, выпрямившись на троне. — Зойсайт, немедленно явись перед своей королевой! Сейчас же! Услышав зов, юный лорд сжался в комочек в самом дальнем и темном углу королевства, дрожа от холода, сырости и ужаса. Страх перед королевским гневом тянул из младшего генерала все соки. Исчезли самонадеянность и высокомерие, что руководили его действиями, и теперь Зойсайт, стуча зубами, дрожал, от всего сердца надеясь, что его проступок окажется незамеченным. Но нет. — Зойсайт! — снова прогремел голос Берилл, и повелитель огня закрыл уши ладонями. — Немедленно предстань предо мной, щенок! Юношу словно парализовало, и он, выдохнув, сжал зубы и нервно засопел. Дело было плохо, и лорд понимал, что проживает сейчас, пожалуй, последние минуты своей жизни. И только промедление спасает его сейчас. Когда Зойсайт не явился и по третьему требованию королевы, Металия издал нечто, похожее на раздраженный вздох и засветился чуть ярче, являя свою мощь. У трона Берилл тут же появился светящийся красноватый шар, по мутноватой поверхности которого пробегали разряды энергии. Вскоре шар исчез, и пред горящим взором кроваво-красных глаз королевы робким напуганным мышонком предстал юный лорд. Он был ни жив ни мертв, испытав на себе малую долю способностей Короля тьмы, и теперь лишь дрожал от страха, распластавшись на каменном полу. Берилл смерила Зойсайта презрительным взглядом. Волосы растрепаны, мундир в каких-то влажных пятнах и следах грязи… Жалкое зрелище! — Ты недостоин этого мундира! — рявкнула королева, вскинув голову. — Ты разочаровал меня, Зойсайт. Провалил дело, не оправдав моих ожиданий… И теперь у нас нет ни радужного кристалла, ни Темного. И все из-за тебя! Зойсайт вздрагивал от каждого слова, все больше сжимаясь: — Моя королева… пощадите… — О да, умоляй меня! — осклабилась Берилл. — Возможно, что-нибудь из этого выйдет! Почувствовав слабую надежду на избавление, юный лорд принялся засыпать королеву словами извинений, молил о прощении, обещал, что сделает все возможное, чтобы исправить свою ошибку. Говорил, что найдет всех воительниц и принесет королеве их сердца… Много слов было сказано, но Берилл едва ли их слышала. Поднявшись с места, она угрожающе нависла над униженным лордом и с презрением выплюнула: — Мерзкий, жалкий червяк! Королева направила на него палец, и оттуда ломаным зигзагом сверкнула черная молния, пронзив Зойсайта до основания. Он вскрикнул и обмяк, ударившись лбом о гранитные плиты. Берилл, почувствовав упоение от созерцания чужих страданий, выпустила еще одну молнию. Затем еще одну. И еще. Несчастного юношу разрядами подбрасывало в воздух, но он не кричал и не молил о пощаде, лишь мучительно стонал. Увлеченная пыткой, Берилл не заметила, как в зал ворвался взъерошенный Кунсайт с глубоким порезом на щеке. — Королева… — начал было он и, увидев страшную картину, пораженно умолк. Лорд позабыл все, о чем хотел сказать, когда увидел скорчившегося на полу юношу и нависшую над ним Берилл. — Зойсайт! О-о-о!.. Королева обернулась и смерила побледневшего как смерть Кунсайта недовольным взглядом. Развернувшись так, что платье вихрем взметнулось вокруг ее ног, Берилл отошла в сторону. Не помня себя, старший генерал бросился к подопечному и, упав перед ним, проверил пульс. Зойсайт был едва жив, и ледяной лорд, бережно положив его голову к себе на колени, обернулся к Берилл: — За что?! — спросил он, судорожно сжав кулаки. Только бешено пульсирующая жилка на холодном челе Кунсайта выдавала его состояние. Королева, обернувшись, холодно ответила, скрестив руки на груди: — Узнайте сами, генерал. Сказав это, она, как и после смерти Джедайта, молча покинула тронный зал, оставляя ледяного лорда наедине со своим умирающим подопечным. — Я… всего лишь… хотел, чтобы вы мной гордились… — прохрипел Зойсайт, не открывая глаз, словно предвкушая вопрос наставника. К тому же, он не смог бы взглянуть в глаза Кунсайту и прочесть в них осуждение. Или, может, гнев. Или, того хуже, презрение… На губах юноши выступила окровавленная пена, и младший генерал закашлялся, со стоном повернув голову. Язык Кунсайта словно одеревенел, когда он, решительно ничего не понимая, дал ответ, надеясь таким образом успокоить умирающего: — Я горжусь тобой. Прикрыв глаза и сглотнув ком в горле, чуть отдающий привкусом крови, генерал коснулся растрепанных волос Зойсайта и принялся легонько поглаживать их, словно надеясь, что это позволит подопечному хотя бы ненадолго позабыть о боли. Тот и впрямь выглядел спокойнее, но все же печать страданий не желала уходить с его мраморно-белого лица. — Последняя просьба, лорд… — тихо произнес Зойсайт вдруг несколько тягостных мгновений спустя, чуть приоткрыв глаза и уставившись мутным взором на самого дорогого человека в своей жизни. — Все, что угодно, — прохрипел Кунсайт, с трудом сохраняя спокойствие, хотя внутри бушевал целый фонтан эмоций, доселе неведомых. — Я хочу умереть красиво… Генерала не пришлось долго уговаривать, и он, взмахнув плащом, перенес их в дивный сад. Воздух вокруг был напоен сладкими ароматами диковинных цветов и свежей травы. Невдалеке весело и беззаботно журчал ручей, в кронах магнолий, растущих на его берегах, заливаясь, пели птицы. Зойсайт едва ли видел царящее вокруг великолепие природы, но в угасающем взгляде его читалась безграничная благодарность к старшему генералу, держащему его на руках. — Я всегда любил вас… — произнес юноша, прежде чем глаза его закрылись навек. Он уже не видел, какую реакцию его слова вызвали у Кунсайта, и предсмертные, яркие видения, наполнили сознание Зойсайта цветным калейдоскопом. …Вот он, еще ничего не понимающий четырнадцатилетний подросток, оказался в самом сердце Темного Королевства. Все ново и чуждо для младшего генерала, и лишь один человек выказал ему расположение — сам грозный ледяной лорд, первый среди лучших. — Я буду его наставником, — сказал Кунсайт и покровительственно положил тяжелую руку на узкое плечо нескладного рыжего мальчишки. Что-то похожее на благодарность растеклось в его сердце… …Лорд учил своего подопечного контролировать свои силы, а Зойсайт из кожи вон лез, чтобы угодить своему глубоко уважаемому наставнику. Чего только стоила в его глазах скупая улыбка Кунсайта! Что такое цветистая похвала по сравнению со сдержанным кивком одобрения ледяного лорда!.. …А потом уважение переросло в любовь. С этим нельзя было ничего поделать. И когда Зойсайт впервые осознал это, то даже подумать не мог, что это противоречит всем возможным устоям, что это чувство — запретно. Он просто восхищался наставником, возвел его на пьедестал и любил, ничего не требуя взамен. Терзался ревностью, изводил себя мыслями, но себе не изменял… Вскоре все воспоминания подернулись белым туманом, боль отступила, и Зойсайт, вздохнув, ушел из этого мира, оставив избитую бренную оболочку на руках своего самого любимого человека. Вскоре исчезла и она, съежившись до размеров маленького зеленого камешка с розовыми прожилками. Кунсайт поднял камешек и крепко сжал его в ладони. Встав на ноги, он, опустив голову, тяжело и часто задышал, не справляясь с потоком эмоций, что подобно селевому потоку затопили его душу. Дыхание все учащалось, кулаки сжимались все крепче, и вот генерал, не в силах больше держать себя в руках, запрокинул голову и закричал, перекрывая и пение птиц в райском саду, и озорное журчание ручья. Он вкладывал в этот крик всю свою боль и отчаяние, которые пробудились в нем со смертью подопечного. Теплый камень в правой руке служил ему горьким напоминанием потери, подпитывая скорбь и отчаяние. Ледяная броня на сердце окончательно исчезла, и Кунсайт обрел возможность чувствовать так, как прежде. Трещина, которую оставили воспоминания о Венере, раскрывалась все шире и шире, пока смерть Зойсайта не нанесла по куску льда последний, решающий удар, и вот сердце — живое, кровоточащее сердце, — освободившись от оков, сжалось от давно позабытой боли. Лорд, уже не ледяной, обессиленно упал на колени и зарыдал — впервые в своей жизни. И ему не было стыдно за эту слабость — так, по капле, постепенно уходило его горе, утихало, подобно боли в свежей ране. Но природа горя такова, что оно все равно будет напоминать о себе, как рубцы израненного тела в ненастную погоду. Когда первый порыв отчаяния прошел, Кунсайт вновь поднялся на ноги и невидящим взором уставился прямо перед собой. — Я отомщу за тебя, друг мой, — твердо произнес генерал. Лицо его было похоже на каменную маску, но полыхающие яростью стальные глаза горели, подобно кострам зимы. — Смерть за смерть! Кровь за кровь!