***
Луи пришлось провести в больнице девять дней, потому что его походы к психологу были необходимы для него самого. Но все было в порядке, так что с этим не пришлось затягивать. Гарри приезжал время от времени, и столкнувшись с Джей в дверях, он правда извинился, предоставив ей обед в шикарном ресторане для нее и Генри, чтобы загладить свою вину. Когда пришло время покидать стены клиники, Луи был очень счастлив, потому что ему явно наскучило лежать на одной и той же кровати и ждать, когда кто-то посетит его наконец. Но единственное, что напрягало его все это время, так это отсутствие Найла. Он задался этим вопросом у Гарри, но тот был мастером переводить тему, так что ответа Томмо не дождался. Спускаясь по лестнице в кружении охраны, Луи листал ленту с новостями. За все это время Найл ни разу не был в сети, его номера «не существовало», а его родители сказали, что он уехал, только куда, не предупредил. И Гарри точно не хотел, чтобы Луи знал правду, что пугало его. Из-за собственных мыслей, он не заметил, как споткнулся, но один из амбалов успел поймать его. Луи считал, что все они недолюбливали его, потому что выражение их лиц выдавало их раздражение. Хотя, может, они ведут себя устрашающе, чтобы просто соответствовать Гарри и образу охранников. Стайлс был за рулем белого Cadillac Escalade. Его солнцезащитные очки в белой оправе и ухмылка отвлекли Луи от прежних мыслей. Он был так же прекрасен и неотразим, как обычно. Белая майка была ему как минимум на два размера больше, из-за чего Луи видел его торс сквозь вырез. Джинсовые шорты, напротив, сильно облегали его бедра, и эта нестандартность его образа вызывала у Лу странные ощущения. — Ты поведешь? — удивленно произнес Луи, усаживаясь на переднее сидение, пристегиваясь по-инерции. — Нас ждет довольно долгая дорога, так что усядься поудобнее, — загадочно произнес Гарри, надавив на педаль газа. — Что ты имеешь в виду? — Луи склонил голову на бок, смотря на Гарри. Он все еще привыкал к такому Стайлсу, который не вел себя как кусок льда, и теперь выглядел моложе самого себя. И не скажешь, что скоро тридцатник.***
Уснув по дороге, Луи не заметил, как далеко от города они были, когда проснулся. Томмо потер веки, смотря на Гарри, который все еще был бодрым, небрежно держа руль автомобиля, шепча слова песни, которая тихо играла по радио. Луи зевнул, выглянув в окно. — Где мы? — вокруг были только деревья. Не было даже фонарных столбов, что удивляло, потому что дорога была заасфальтирована. И это место не казалось безлюдным, хотя и было таковым. — Стейнтондейл. Это окраина, — пояснил Гарольд. Дорога была совсем пустынной, — Но мы почти приехали. Еще пару километров. — Ты решил отвести меня к Северному Морю? Странный только выбор города. Не думаю, что там есть шикарные отели для твоего комфорта. — Зачем нам отель? Мы едем по лесу, если не заметил, — усмехнулся кудрявый, продолжая следить за дорогой. — Мы будем жить в палатке? — саркастично произнес Томлинсон, — Или в машине? О, нет, может у тебя там бунгало? — Лучше еще поспи, — Гарри едва сдержался, чтобы не закатить глаза, потому что Луи был слишком нетерпеливым сейчас, — Потерпи немного. Скажу только что мы будем там одни. — Никакой охраны? — Никакой охраны. — И прислуги? — И прислуги. — Даже Лиама? — Даже Лиама. — И кто тогда спасет меня от тебя? — И кто тогда спасет… Стоп, что? — Гарри резко обернулся на Луи, — Разве кто-то смог бы? Точнее, почему тебя должен кто-то спасать от меня? — Гарри покачал головой. Томмо только лукаво ухмыльнулся. — Ты когда-нибудь замечал, что трава похожа на вселенную? —спустя пар минут непрерывного разглядывания, спросил Луи. Его вопрос удивил кудрявого, которому показалось, что его мальчик не совсем проснулся. — Прости? — А замечал, что твои глаза отдают свежестью ростков Kusa*? — Гарри взглянул на Луи, который так заворожено наблюдал за ним. И то, как это звучало, вероятно, Гарри точно запомнит это выражение лица Луи, которое так возбуждало его сейчас. И ему пришлось притормозить, потому что Луи только своим взглядом мог показать, как сильно хотел этой остановки. — Используешь мой язык, чтобы сделать мне комплимент? Очень умно, — улыбнулся Гарри, хитро смотря на Луи, который был все ближе и ближе. — Лучше я использую твой язык немного иначе, — Луи вел себя также необычно как и Гарри, вот только второму это явно нравилось, учитывая то, с каким энтузиазмом он пересадил парня на свои колени. То, как Луи целовал его, то, как язык Гарри вторгался в Луи и то, как Луи терся о бедра Гарри… Все это было настолько горячо, что оба сгорали. Но когда Гарри сжал ягодицы Томмо, мальчик дернулся. Он испугано установился на непонимающего Стайлса, сам не понимая чего так испугался, если сам полез к нему. Холод, прошедший по телу с сопровождением мурашек, заставили его обхватить голову. Ужасные картинки, которые возникли в его голове, напугали его так сильно, что Луи даже не заметил, как начал плакать, шепча «Нет», все еще сидя на коленях у непонимающего Гарри. — Луи? Луи! — кудрявый попытался привлечь его внимание, обхватив юношеское лицо руками, заставляя того сфокусировать потерянный взгляд на себе, — Луи, посмотри на меня! — Гарри нахмурился, легко потряс Томмо, прежде чем мальчик обратил на него внимание, когда упал в его объятия, чтобы успокоиться. Родной запах Гарри помогал ему, а недоумевающий зеленоглазый мог только догадываться о том, что случилось. — Ты больше не хочешь меня, да? Не хочешь ведь? Я… Я… Я больше не такой! — Лу вжимался в Гарри, который должен был сделать хоть что-то, чтобы успокоить его. — Не неси чушь, Луи, — Гарри нахмурился, — Нет ничего, что могло бы испортить тебя, прелесть, хорошо? — Нет, потому что я уже испорчен. Я больше не могу быть тем, чего ты хотел, или то, что ты хочешь сейчас, так ведь? — Кому-то определенно нужен воздух, — Гарри открыл дверцу и без лишних усилий вынес Луи наружу. Томмо упал на асфальт, причитая себе под нос о том, как сильно Гарри должен был презирать его за всю грязь, которая теперь была в нем. Стайлс приземлился рядом с ним, свет от фар был единственным источником освещения. И он обнял его так крепко, как только мог, чтобы доказать всю искренность своих слов. — Послушай меня, Луи. То, что они сделали с тобой, это только моя вина, и мы оба знаем об этом. Если бы я следил за тобой лучше, то все было бы хорошо. Поэтому ты не должен винить себя в чем-то, потому что ты все еще самое чистое и искреннее создание, которое я встречал. Никто и никогда не сможет испортить тебя, если ты сам этого не захочешь. Поэтому не смей думать, что они сломали тебя, потому что это не так. Хорошо? — Луи успокаивался в руках Гарри, который шептал ему успокаивающие слова. Этот приступ паники, доктор Батлер предупреждал о них. — Тогда пообещай мне, что не оставишь меня. Даже если теперь ты не единственный, ты останешься со мной. Обещай, что не оставишь меня одного. — Луи отодвинулся, смотря на Гарри. — Я обещаю.***
Гарри повезло, что Луи уснул на переднем сидении автомобиля. Стайлс едва следил за дорогой, когда обдумывал все, что произошло. Луи не должен думать о том, что произошло, потому что это не то, что имеет такое огромное значение теперь, когда Лу был в безопасности, и когда они снова были вместе. Это последнее, что он должен вспоминать, когда они целуются или занимаются сексом. Гарри погрузился в раздумье настолько, что оставшаяся дорога прошла совсем незаметно. Было около трех ночи, когда Гарри затормозил у огромных каменных ворот, за которыми скрывалась не маленькая территория и огромный дом. Деревья вокруг росли не прекращая, так что соседей здесь нет и быть не могло. Вряд ли хоть кто-то знает о существовании этого места, кроме этих двоих и, конечно, тех, кто жил здесь раньше, потому что все вокруг не выглядит новым. Забор порос лозой и мхом, что придавало ему некую старость. А сам дом был кирпичным, но, также как и забор, порос растениями со всех сторон. Фары, которые пришлось оставить включенными, служили освещением для всего вокруг. Из-за отсутствия должного ухода, дом выглядел слишком старым и совсем не подходил под стиль Стайлса. Вокруг не было ни одного жилого дома или вообще места обитания людей. Поэтому нигде совершенно не было электричества. Так что свет здесь мог быть только от генератора, который был таким шумным, что Гарри напрочь отказался использовать его, потому как его звук мог легко разбудить Луи, который нуждался во сне сейчас. Так что кудрявый просто достал фонарик из багажника, чтобы разглядеть что-то в доме, в котором он не был десяток лет. Вообще, идея приехать сюда, возникла у него в самую последнюю очередь. Гарри просто знал, что Луи должен отдохнуть от всего, прийти в себя. И в городе все вокруг могло угрожать его спокойствию. А здесь было так безлюдно, тихо и мирно, не было людей или других признаков опасности, так что это место показалось Гарри полностью идеальным для того, чтобы Луи смог оклематься от всего произошедшего. Пройдя внутрь, Гарри немного замешкал, вспоминая что и где. Дом был двухэтажный, здесь было всего 8 комнат, кухня и три ванные. — Нужно было приготовить все заранее, — пробормотал Гарри, поднимаясь по лестнице, чтобы найти их спальню здесь. Все вокруг утопало в пыли и листьях, налетевших с улицы.***
Утро было настолько солнечным, что Луи ужасно щурился даже во сне. И стоило ему разлепить веки, он тут же закрыл их обратно, потому что свет из окна падал прямиком на кровать, где он спал. Он не знал где находился, помня лишь то, как заснул в машине. Осмотревшись, Луи решил подняться и найти Гарри. Он не стал заправлять постель по привычке, ступая босыми ногами по ковру. Поджав пальцы ног, Луи осмотрелся вокруг. Недоумевая от происходящего, Томмо осторожно открыл дверь, которая вела в длинный коридор. Он заметно расслабился, услышав легкое пение Гарри, который был где-то на первом этаже странного, незнакомого и непривычного здания. — …The weight of loneliness stands on your feet/И тянет одиночество к земле, The cage already there around the bird/Как птицу клетка, что сковал замок So why donʼt we join the masquerade? /Так, может, нам влиться в маскарад? Before it falls apart,/Пока не погибло всё, Before our love becomes insatiate/Пока любовь не знала страсти ад, What does tomorrow want from me? /Что хочет «завтра» от меня? What does it matter what I see/Важно ли то, что вижу я, If I canʼt choose my own design/Если не мне вести игру, Tell me where do we draw the line/Где же нам провести черту? Луи осторожно шел по лестнице, чтобы Гарри не услышал его и не остановился, как обычно делал это, когда Томмо ловил его на пении. Голос Гарри был таким… завораживающим, живым, но Лу никогда не дослушивал ни одной песни до конца. Он знал, что Стайлс любил петь, по крайней мере он так думал, потому что часто слышал, как он бормотал слова той или иной мелодии, но стоило ему заметить, что Луи услышал, сразу останавливался, лукаво улыбаясь. — …Whereʼs the cooling wind? /Где прохладный бриз, Whereʼs the evergreen field? /Зелень поля и Whereʼs my motherʼs open arms? /Где рук мамы теплота, Whereʼs my father lionheart? /Где бесстрашие отца? «Tis like the sunʼs gone down/Солнца погаснет свет, Sleeps in the hallowed ground now/Спит оно в святой земле With the autumnʼs brown leaves/Вместе с осени листвой, With the one who never grieves/С тем, кто не знаком с бедой…* Последняя ступенька подвела, скрипнув так громко, что даже Луи дрогнул от противного звука, что резал слух. Он закрыл глаза, мысленно проклиная все на свете, потому что Гарри тут же замолчал. И Луи был готов молить продолжить, потому что ему нравилась не только эта песня, но и Гарри, чьи глаза едва приоткрыты, голова двигается в такт мелодии, а губы так приятно изгибаются. — Доброе утро, — Гарри вышел из кухни. Он был таким домашнем в желтом фартуке с изображением двух кроликов, небрежной косичкой и миской в руках. — Доброе, — Луи нахмурился, вспомнив наконец, что понятия не имел о собственном местонахождении. Снова, — Объяснишь мне где мы? — он неловко обхватил себя, смотря вокруг. — Сначала прими душ. Ты все еще пахнешь больницей. Вторая дверь справа, — Гарри скрылся за стенкой, видимо, продолжив готовку. Все что оставалось Луи, так это подчиниться и отправиться в ванную. Поправляя спортивные штаны, которые тот нашел на крючке, Луи отправился на кухню, откуда доносился аромат чего-то ягодного. Только сейчас Луи заметил, что кончики волос Гарри тоже были мокрыми, хотя ванная выглядела так, словно ей не пользовались более десятка лет. Стайлс с улыбкой расставлял тарелки на деревянном столе. Посуда была старой, и на одной даже был скол. Это поражало Луи, потому что Гарри не вписывался в эту обстановку. Он всегда был таким роскошным, а сейчас… По домашнему уютным? Да, именно таким он и был, когда наливал кипяток из алюминиевого чайника с легка погнутой ручкой. Завтрак был как всегда превосходным. Тосты с арахисовой пастой, фруктовый салат и блинчики с ягодным джемом. Но в первую очередь Луи волновал не его урчащий живот, а местонахождение. — Теперь ты объяснишь мне? — он был настойчив и нетерпелив, но Гарри напротив — вел себя спокойнее обычного, садясь на стул и смотря в тарелку. — С чего начать? — пожал тот плечами, делая глоток чая с мятой. — Где мы? Почему мы здесь? — Этот дом когда-то принадлежал моим бабушке с дедушкой по маминой линии. Мы здесь, потому что это самое безопасное место для тебя сейчас. После последнего инцидента, мои конкуренты считают, что я смогу стать легкой добычей, если ты будешь со мной. Но о существовании этого дома не знает никто, кроме меня, тебя и Лиама. И нас невозможно найти, потому что здесь нет связи, так что об интернете и мобильном можешь забыть, — совершенно спокойно произнес Гарри, надкусывая блинчик. — Словно оказался в еще большем плену, чем раньше, — закатил глаза Луи, — Но, здесь хотя бы кормят вкусно, — приступив, наконец, к еде, подметил Томмо, — С чего они взяли, что ты станешь легкой мишенью? — Потому что я стану спасать тебя, жертвуя собой, — он говорил так, словно это был также обычно, как обсуждать ТВ-шоу. Лу едва не поперхнулся. Хотя, стоило ли ему вообще удивляться, учитывая, что Гарри не раз спасал его жизнь, поставив на кон свою? — И надолго ли мы здесь? — запивая, поинтересовался Луи. — Пока все не успокоится в городе. — А как ты собираешься узнать о происходящем в городе, если здесь нет связи? — прищурился мальчишка. — Для телефонов — нет. Но есть нечто более старое и надежное, — Гарри пожал плечами, — Лучше ешь, сегодня у нас довольно загруженный день, — загадочно произнес кудрявый, так и не взглянув в сторону мальчишки.***
Гарри сказал Луи приготовиться, но только к чему? Томмо лежал на кровати в комнате, где проснулся утром, читая первую попавшуюся книгу на полках в шкафу, что стоял прямо напротив. Стайлс возился где-то внизу. Луи не особо вникал в смысл, потому что все мысли были совсем о другом. Поэтому, витая в облаках, Луи не заметил появления в комнате Гарри. — Ты готов? — окликнул мальчишку кудрявый. — А? Да-да, все, — Луи заметил огромный походный рюкзак за спиной у Гарри, и то, что он был одет очень легко, несмотря на пасмурность за окном, — Ты не замерзнешь? — поинтересовался Томмо, убирая книгу подальше в тумбочку у кровати. — Надеюсь, ты согреешь меня. А теперь идем, потому что я не хочу стать жертвой светлячков. Не сегодня, — Гарри вышел из комнаты, а Луи просто пошел за ним, вздыхая из-за того, что ему пришлось остановиться на самом интересном моменте в книге. Они спустились вниз, где Гарри прихватил гитару, лежащую прямиком у двери. Она была в чехле, таком же черном, как и все остальные вещи Гарри впрочем. — Так, а… — Пожалуйста, давай ты не будешь спрашивать каждый раз куда я веду тебя, хорошо? — Ладно, — Луи все больше и больше поражался тому, каким странным Гарри был последние дни. Несмотря на все мысли, что бушевали в голове Томмо, о просто последовал за Гарри. Потому что верил ему и знал, что он не сделает ничего, о чем Луи будет жалеть. Потому что вся боль, которая лежит позади, исчезла. И мальчишка больше не думал о том, чтобы сбежать. Ведь теперь Гарри греет его сердце, а не заставляет биться в конвульсиях от переизбытка страха внутри. Потому что Гарри верит ему, оберегает и заботиться. Потому что это тот Гарри, который силой заставил его остаться и не отпустит, даже если тот захочет. Потому что это тот Гарри, который просто рядом. Который не отвернется, не бросит и не заставит Луи чувствовать себя ненужным. Осознав, куда Гарри собирается вести Луи, мальчишка напрягся. Они шли по лесу, все глубже и глубже. Тропинки были узкие, дома не было видно. Деревья, с каждым метром, становились все больше и длиннее. Было прохладно, но не слишком. Гарри шел впереди, периодически оглядываясь, убеждаясь, что Луи в порядке. Прошло порядка часа, прежде чем они вышли на полянку. И когда Лу вышел изо спины кудрявого, он буквально потерял дар речи. Еще не вечерело, но из-за отсутствия солнца казалось, что было гораздо позже положенного. Вокруг были деревья и лишь небольшое местечко для того, чтобы остаться здесь навсегда. Потому что красота этого озера, которое было впереди, просто поражала. Оно казалось самым чистым источником воды на земле. Деревья, которые отражались на глади воды, их было почти не отличить от настоящих, если смотреть с правильного ракурса. Луи разинул рот, осматриваясь вокруг, пока Гарри шебуршился сзади. — Я приходил сюда иногда, потому что это было одно из самых прекрасных мест в мире. После улиц Парижа конечно, — откликнулся Стайлс, подойдя к Луи, — Я поставлю палатку. Если хочешь, можешь поплавать. Конечно, если не боишься. И знаете? Он побежал. Просто побежал, сбрасывая с себя кроссовки, футболку, бриджи и даже трусы. Он просто бежал в воду, с ребяческой улыбкой и под звонкий смех Гарри позади. Он плыл с раскрытыми глазами под водой, которая была настолько чистой, что он видел всех проплывающих рыбок. Он смеялся как пятилетний, потому что был счастлив. Это место казалось ему волшебным. Как какая-то полянка из сказки, что в детстве слышал от мамы.***
Луи проплавал около часа, пока Гарри не поймал его, чтобы вытащить на берег и не погреть у костра. И даже отчитал за беспечность. Ведь вода не была особо теплой, а Томмо только-только выписали из больницы. И Гарри, естественно, переживал за него. Но в то же время был рад видеть его таким счастливым. И он не отрицал, что Лу просто пропустил его слова мимо ушей, начиная поедать бутерброды, которые Гарри взял с собой. Обернутый в теплое полотенце, Луи наслаждался своей едой, а Стайлс только наблюдал за ним, пока сам доделывал палатку. Уже было темно, и единственным источником света был костер, который так успешно согревал изрядно подмерзшего Луи. — Гарри? — Да? — Стайлс сидел напротив, пытаясь настроить гитару, которую взял с собой. — Ты обещал, что расскажешь мне все, помнишь? Ну… Про Найла, и про себя, про все, — Луи пил чай, поэтому говоря с Гарри, он смотрел в кружку. Нет, он ни в коем случае не боялся. Но это все еще был Гарри, из-за которого Лу было неловко. — Что-то не припомню… — Издеваешься? Как-будто ты сможешь отмазаться! — воскликнул Луи, хмуро уставившись на Стайлса, — Думаешь, что я не должен знать? Он был моим лучшим другом, а потом он предал меня, сказав, что это твоя вина, и ты должен заплатить за что-то. А потом он решил спасти меня, а сам исчез из моей жизни. И ты правда хочешь сказать, что я не должен знать причины? Ты все еще такой Стайлс. Напыщенный, жестокий, бессердечный и эгоистичный. А еще… Melissa Etheridge —It will be me(Обязательно к прослушиванию) — If you hear a voice,/Если ты услышишь голос, It the middle of the night,/В середине ночи, Saying itʼll be all right,/Говорящий, что все будет хорошо, It will be me./ Это буду я. Он запел. То ли чтобы заткнуть Луи, то ли чтобы его удивить. Потому что это была его любимая песня. И Луи просто забыл как разговаривать, потому что Гарри был таким… милым. Лу смотрел на лицо Стайлса не моргая. Потому что он впервые видел как тот поет, не скрываясь. Он был полностью открытым сейчас. Поэтому Луи просто терялся в нем. С каждой строчкой Гарри казался все ближе и ближе. Словно он не таил в себе миллионы тайн и секретов, как чертов сундук с сокровищами. Эта песня будто была картой, по которой направлялся Томмо, чтобы отыскать свой клад. И именно за это он так любил эту композицию, взятую из неоткуда. — Oh how the world seems so unfair/О, каким мир бывает нечестным, — пропев строчку, Гарри поднял взгляд на Луи. И время будто остановилось. Смотря в глаза друг другу, и забывая обо всем, оба растворялись: один в небесно-голубых глазах, другой же в изумрудных осколках и чарующем звуке. Голос Гарри был более тихим, чем когда он поет при готовке или иногда в душе, но в то же время был гораздо нежнее, казался более хриплым. Все в этом мире стало таким неважным в те несколько минут. Луи просто наблюдал за тем, как двигаются губы Гарри, и как легкая, едва заметная, ухмылка появлялась на лице. Он наблюдал за движением его рук, как нога слегка постукивала по земле в такт музыке. И даже пламя от огня никак не мешало взору Томмо, который вовсе перестал моргать, чуть ли не задержав дыхание. — Это буду я… — Гарри доиграл последние несколько аккордов, прежде чем снова взглянуть на Луи. — Почему ты всегда так? — кое-как отлипнув, спросил Луи. — О чем ты? — с понятной даже глухому слепцу издевкой произнес Томмо. — Не делай вид, будто не понимаешь. Сначала выводишь из себя, а потом заставляешь меня чувствовать себя ущербным из-за своей идеальности. — Не понимаю, — спокойно пожал плечами кудрявый, отложив гитару в сторону. — Даже сейчас, Господи. Почему ты такойидеальный? — Я не идеален. — Я знаю какой ты. Возможно, я понятия не имею о том, какой ты был раньше, но я знаю тебя нынешнего. Такого Гарри, с дурной привычкой вечно надувать щеки, как пытаешься остудить чай. Как морщишь нос, когда кто-то громко разговаривает. Или что ты всегда съедаешь присыпку с пирожных раньше всего остального. Что твой любимый торт из бананового и карамельного мусса с шоколадным бисквитом. Я знаю, что когда ты читаешь что-то, всегда морщишься, тем самым доказывая свою заинтересованность. Я знаю все чувствительные места на твоем теле. И что плохого в том, что я хочу узнать твое прошлое, которое имеет гораздо меньшее значение, чем настоящие? Ты приучил меня к себе, и, знаешь ли, я хочу знать. Просто ради интересна. Ты ведь знаешь все обо мне, я помню те бумаги. Тогда почему я не могу? Это не может быть нечто, что заставит меня изменить мнение о тебе. Потому что я больше не не ненавижу тебя. Потому что теперь я знаю какой ты на самом деле милый, трогательный и даже сентиментальный. Как ты плачешь над грустными концовками фильмов, думая, что я не замечаю. Или как ты любишь сладкую выпечку. Я знаю, что ты пытаешься казаться грубым, холодным и жестоким. Будь таким, но не со мной. Я хочу, чтобы ты был собой, а не пустышкой, которую ты пытаешься воссоздать ради своего статуса, — Луи не заметил, как начал плакать, все больше и больше закутываясь в плед. Он закрыл глаза, продолжая говорить, — Я хочу, чтобы рядом со мной был настоящий ты. Которого ты открыл для меня. Уверен, что мало кто знает такого тебя. Ведь… Ведь ты заставил меня чувствовать себя особенным рядом с собой. Ты показал мне другой мир, о котором я раньше не имел понятия. Ты показал мне множество вещей, которые всегда были недоступны. Ты открыл мне всю суть меня же самого. Ты научил меня чувствовать, различать людей и даже… Даже любить. Вместе с болью, ты принес в мою жизнь радость и печаль, счастье и тревогу, тоску и сладость воссоединения. И даже если однажды я сказал, что мечтаю о дне, когда ты бросишь меня, то теперь я боюсь этого сильнее, чем если ты убьешь меня. Ты обещал, что никогда не оставишь меня. И я верю. Верю тебе полностью и безоговорочно. Потому что это просто ты. Луи захлебывался в слезах, не видя ничего перед собой из-за пелены перед глазами. Он просто стоял, пытаясь успокоить себя, даже не понимая, какого черта вообще сказал все это, и почему вообще стоит и плачет как девчонка. И только когда эти большие и такие родные руки обвились вокруг мальчишки, он начал приходить в себя. Чувствуя тепло и запах Гарри, Луи успокаивался. Вцепившись в мужчину мертвой хваткой, Лу приводил дыхание в норму. — Есть много вещей, которые я не могу тебе сказать. Не потому что ты не должен знать, а ради твоей же безопасности. Моя беспечность и без того навредила тебе. Но есть и то, что я просто не хочу рассказывать. Я не хочу пугать тебя. Мое прошлое было в разы хуже, чем ты можешь себе представить, прелесть, и сейчас совсем не время, чтобы говорить об этом, хорошо? Это огромная история, в которой два ли наберется горстка хорошего. Но сейчас все лучше, чем я могу себе представить. Ты здесь, ты в порядке, и ничто не посмеет помешать этому. Ты знаешь, что я защищу тебя, потому что ты мой, Луи. И я никогда не отдам тебя кому-то, никогда, — Гарри крепко прижимал Лу к себе, стараясь как можно яснее донести до него весь смысл своих чувств. Это одна их тех немногих вещей, в чем Стайлс был плох. Выражать свои чувства — явно не его конек. Был только единственный, но самый верный способ раскрыть все, что таится на душе.***
Оставляя нежные поцелуи на груди мальчишки, Гарри медленно поглаживал его бока. Луи все еще не до конца успокоился, но с каждым прикосновением к своему телу, он становился все более уязвим. Зарывшись в кудрявые волосы, голубоглазый просто полностью отдался Стайлсу. Он позабыл о всех невзгодах, что пережил с ним, понимая, что его жизнь никогда не сможет стать прежней после резкого вторжения Гарольда. — Поцелуй меня, — прошептал Луи, поджимая пальцы ног и краснея все больше, — Пожалуйста. — Все, что хочешь, прелесть, — улыбнулся Гарри, прежде чем прильнуть к губам Луи. Стайлс плотно прижался к Луи, вдавливаясь бедрами в мальчишку. Он чувствовал эрекцию Томмо, пока скользил языком внутри его рта. Но это не было похоже на их обычный секс. Не было жадного рвения друг друга, или адской страсти, сжигающей все вокруг себя. Нет. Они просто наслаждались друг другом. Освободившись от всей однажды без исключения, Гарри, воспользовавшись смазкой, предварительно подготавливал Луи, стараясь навредить ему как можно меньше. Они оба знали, что после всего случившегося это будет сложно. Луи все еще чувствовал боль в районе сфинктера, когда Гарри осторожно проник одним пальцем внутрь, медленно вводя его. — Все хорошо, солнышко, ты в безопасности, — хриплый шепот Гарри возле заставлял Луи расслабиться и отбросить все негативные мысли в сторону. Это ведь Гарри. Просто Гарри, который не сделает ничего, о чем Лу будет жалеть. Ведь теперь все по-другому. Гарри постарался так же аккуратно ввести второй палец, из-за чего Луи прижал крепче, кусая Стайлса за плечо, дабы сдерживать свои стоны. Кудрявый стал раздвигать пальцы внутри, прежде чем ввести третий, чтобы покончить с подготовкой. И когда Луи был готов, Гарри раскатал на своем члене презерватив, добавив немного смазки на всякий случай. Он совершенно не хотел причинять Луи боль. Поэтому, приставив головку ко входу, он обхватил лицо Лу еще чистой рукой, прижимаясь к его лбу своим. — Можно? — Пожалуйста, — едва выдавил Луи. Он был на пределе и явно жаждал почувствовать Гарри внутри себя. Гарри вошел так нежно и медленно, это было непривычно для Луи. И то, как он смотрел на него, целовал, поглаживал во всех доступных местах и шептал на ухо о превосходстве мальчишки, все это неимоверно сильно возбуждало Томмо. Эта ночь отличалась от остальных. Потому что они не трахались, и это точно не был обычный секс. Потому что они занимались любовью. Вся нежность в словах и действиях Гарри показывала Луи его принадлежность ему. И никто не знал, что будет дальше. Никто даже не думал об этом. Сейчас, засыпаясь в объятиях друг друга, они не думали ни о чем. и даже Гарри, поглаживая Луи по спине, совсем забыл о простой истине, ведомой любому мальцу. На любое счастье найдется своя печаль. Kusa - трава