Да хозяин, нет хозяин

      Через пять минут на чердак с аптечкой влетела служанка. Я, оторвавшись от точки, в которую смотрел, вспоминая прошлое, вздрогнул от неожиданно распахнувшейся двери. Она как-то жалостливо на меня посмотрела, и её тёмные глаза выразили сочувствие. – Что такого ты натворил? Я же сказала тебе повиноваться... – Ирина, взглянув на мои запястья, в спешке достала йод и бинты, а затем присела на пол рядом со мной.       Я от удивления не знал, что сказать. Получается, я ещё и виноват? – Что?! Да это он ненормальный! Такие, как Оскар — свихнувшиеся извращенцы! – прокричал я. – Крис, ты просто не понимаешь своего счастья, – Ирина бережно взяла мою левую руку и начала обтирать её ваткой, пропитанной йодом. Раны нестерпимо жгло. Поэтому, когда я вновь закричал, вышло едва слышно. – Да зачем мне такое счастье, если я его даже не понимаю? – когда я это сказал, мне стало одиноко. Я по-настоящему осознал, что беспомощен. – Тебя мог купить какой-нибудь богатый старикашка и... И, – тут Ирина начала плакать. Слёзы капали на руку, которую она тщательно перевязывала. – Как ты попал в ту... "Башню грёз"? – Кажется, этот вопрос она хотела мне задать с самого начала. – Меня забрали за долги отца. Я надеялся, что меня продают с целью сделать просто слугой в богатом доме. Но мне выпал худший из возможных вариантов... Я стал сексуальной игрушкой, – мой голос предательски дрогнул. Я посмотрел в окно с целью остановить подступающие слёзы, чтобы ещё больше не расстроить Ирину. – Мою жизнь тоже купил господин Оскар. Когда меня везли сюда, я думала, что меня тут же заставят спать с противными мне людьми. Меня сводила с ума неизвестность, но хуже всего то, что я осознавала... Что никогда не вернусь домой... – Ирина грустно улыбнулась, – однако, мой хозяин и пальцем ко мне не притронулся.       Тут я обратил внимание на мастерски перевязанные Ириной запястья. – Вы врач? – спросил я даже как-то радостно. Она на меня посмотрела своими карими глазами, и я ясно увидел в них страх. – Я не врач, а обычная служанка. Знаешь, всё-таки тебе расскажу. Я работаю здесь уже три года. Когда господин в первый раз привёл в дом раба, я мыла полы. Мальчик был совсем молодой и сопротивлялся. "Никогда! Никогда!" – повторял он. Господин же не проронил ни слова. Не успела я сообразить, как он приблизился ко мне и взял у меня ведро с ледяной водой, где я отжимала швабру. Его движения были грубы и уверены. Он точно знал, что делает. Таким же ловким движением взял мальчика за волосы и, не дав вздохнуть, глубоко окунул в ведро с водой. "Никогда!" – всё ещё кричал несчастный. Тогда Господин пнул его ногой в живот, да так, что бедняжка скрючившись и кашляя упал на пол. Господин, не дожидаясь его, тут же продолжил свою пытку и окунал мальчика до того момента, пока тот не начал терять сознание. Тогда хозяин привёл его в чувства сильной пощёчиной, после чего поднял ведро и выплеснул на него всю воду. "Да, я согласен надеть ошейник! Да, я буду вам беспрекословно подчиняться! Я сделаю так, чтобы вам в постели было хорошо! Вы можете вымещать на мне свою злость столько, сколько хотите... хозяин..." Но не это меня удивило, а то, что на лице хозяина всё это время не отображалось ни единой эмоции. Затем он так же хладнокровно взял мальчика на руки и понёс в игровую. Я не видела мальчишку половину оставшегося дня. Потом всё же посмела зайти в игровую и увидела, что он лежит на спине посередине той ужасающей комнаты. Когда я посадила его, то увидела кровоточащие раны и висящую клочьями кожу. Первая моя мысль – бежать, бежать за помощью куда глаза глядят. Но господин меня уже увидел. "Ты думала что всё так просто? Дурочка!" – он пристально посмотрел на меня. "Запомни, чем больше денег, тем больше скелетов в шкафу. И мой скелет в том, что я садист... и гей. Теперь калеченые мной рабы – твоя забота. Если не сможешь вылечить, то я от них избавлюсь. Полагаю, ты знаешь, что с моим влиянием ты далеко не убежишь. Аптечка в третьем шкафу справа", – она закончила, и дверь внезапно открылась. – За мной, Крис, – сказал Оскар вместо приветствия. Мне вновь стало страшно, и голод давал о себе знать.