Да хозяин, нет хозяин

      Я ещё долго лежал на холодном сером полу в позе эмбриона и тихо всхлипывал. Слёзы не переставая лились из моих глаз. Немая, вновь начинающаяся истерика, только набирала обороты. Моё тело настолько было исполосовано следами от плётки, что не было сил встать. Да и зачем, собственно, это делать? В этой комнате боли всё равно нет окон, и я не увижу ничего, кроме темноты. К тому же, светильники встроенные в потолок, включаются снаружи.       Осознание того, что Оскар может придумать наказание куда хуже, чем мне только что пришлось пережить, пугает. От таких мыслей у меня пробежали мурашки. Я никогда так сильно не хотел присутствия кого-то рядом. Как бы я хотел, чтобы хоть кто-нибудь в этот момент подошёл ко мне и нежно обнял, сказав, что всё будет хорошо. Даже если это ложь…       От таких мыслей сердце невыносимо сжалось, и я осознал, насколько жалок. Никто не придёт, никто не обнимет и не поддержит… Я один. С такими мыслями я провалился в сон без сновидений.       Рано утром дверь в игровую тихо открылась. Я этого не услышал, но почувствовал, как меня небрежно подхватили на руки. Он задевал дорожки, на которых спеклась кровь, и они заныли. От боли я простонал и в полусне приобнял человека, несущего меня куда-то. Почувствовав запах дорогого парфюма, я резко отстранился, тут же проснувшись. Без сомнений, меня нёс Оскар. — Можешь ты так не рыпаться? Я просто хочу тебя помыть, – сказал он, даже не посмотрев на меня. — Почему не Ирина? – спросил я и тут же понял глупость своего вопроса. Оскар ухмыльнулся. — Ты думаешь, она будет в состоянии двинуться с места, увидев тебя в таком состоянии? На тебе же места живого нет, – спокойно проконстатировал факт мой хозяин.       Очень интересно, благодаря кому я в таком состоянии? Тем более я не верю, что отделаюсь только ванной. Оскар всегда хочет большего и сейчас явно что-то недоговаривает. Всю остальную дорогу я просто смотрел в пол, да и что я мог против него сделать?       Пройдя ещё немного, Оскар остановился и поставил меня на пол, открывая передо мной белую дверь с резным золотым узором. Интересно, почему он пропускает меня впереди себя? Не успев додумать мысль, я остановился на пороге. То, что я видел, было будто ванная из страны чудес.       Сразу ясно, что она облицована дорогими материалами. В зоне раковин стены покрыты серой керамикой, а пол — натуральным деревом. Круглая ванна вся отделана дорогим белым блестящим мрамором. На стенах гармонично расположился черный мрамор с плавными белыми разводами. Пол же был украшен бордовой мраморной мозаикой с рисунком отдаленно напоминающим цветы. — Нравится? — Оскар закрыл белоснежную дверь на защёлку.       В ответ я кивнул.       Он подошёл ко мне сзади и сказал, склонившись над самым ухом: — Садись в ванну, я обработаю твои раны, — Оскар подошел к висящему рядом с зеркалом шкафчику. Достав оттуда перекись и бинт, он направился ко мне. — Зачем бить, а потом самому же обрабатывать раны? — мыслил я вслух. Голос всё ещё был хриплым. Я послушно сел в ванну, приглушая стоны. Каждое движение отдавалось болью, и я ничего не мог с этим поделать. — Потому что хочу, – последовал краткий ответ.       Я прикрыл глаза, положив голову на бортик ванны, и в ту же секунду мои рёбра обожгла вата, смоченная в перекиси водорода. Я вскрикнул от вновь накатившей волны боли. Через её пелену я почувствовал, что меня гладят по щеке. Приоткрыв глаза, я почувствовал чужие губы на своих. Не понимая, я начал неумело отвечать на ненавязчивый поцелуй. Почувствовав, что чужой язык проникает в мой рот, я попытался отстраниться, но на мои раны резко вылили саму перекись и она обжигала мою местами рваную кожу, словно яд. Протяжно простонав стоном боли в рот Оскара, я прижался к нему крепче.