Цепи ненависти

Диб почти неподвижно сидел за железным столом и неотрывно смотрел на свои руки перед собой. Наручники с него сняли. Перчатки и рукава водолазки были красными. На губах и подбородке осталась засохшая кровь. Умывальника за всё времяпровождение в полицейском участке ему никто не предоставил. Впрочем, собственный вид его волновал куда меньше, чем вопросы в его голове. Возможно, подростку следовало готовиться к предстоящему допросу, пока за стеклом вне небольшой пустой комнаты что-то обсуждала пара следователей, чьи голоса он мог слышать, но не мог разобрать ни слова. Вот только всё, о чём он мог думать, это инопланетянин, которого, скорее всего, забрали ФБР. Пускай по отрешенному виду Диба нельзя было сказать, что он испытывает какие-то эмоции, но он больше чем переживал за Зима. Он гадал, жив тот или же нет, на военной базе тот или сбежал, увидит ли он того вновь или… Даже вопрос, что случится с самим Дибом, его волновал куда меньше. Следователи за стеклом прекратили разговаривать, дверь распахнулась, и в комнату для допроса вошли. Диб поднял взгляд и увидел пожилого мужчину — своего коллегу агента Бронзового Трофея. Тот прошёл в допросную и сел за стол напротив подростка. Мужчина выглядел спокойным и в некотором смысле приветливым. Диб не знал точно, рад ли видеть вместо какого-нибудь полицейского знакомое лицо. — Здравствуй, Диб, — поздоровался пожилой агент, и Диб понуро опустил голову, — Или мне лучше обращаться к тебе «агент Мотылёк»? — Что вы здесь делаете?.. — тихо спросил подросток, удивляясь тому, как за долгое молчание не разучился говорить. — Я услышал, как в участок привезли парня со знакомым мне именем, и просто не мог не приехать. Диб сомневался, что именно движило Бронзовым Трофеем — беспокойство или исследовательский интерес. Но ему подумалось, что всё-таки лучше говорить со своим коллегой, а не незнакомым следователем. Так, по-крайней мере, у него была возможность без лишних расспросов узнать то, что его интересовало. Чем он и решил воспользоваться: — Что со мной будет? Меня посадят? — Не думаю, — агент покачал головой, — Скорее всего, за убийство террористки с тобой ничего не сделают. Тебе нужно будет просто дать показания, а после тебя отпустят домой. Диб был уверен, что должен был почувствовать облегчение, ведь его не ждёт ничего плохого. Или посмеяться оттого, что Тэк приняли за террориста. Но он не спешил домой, ничего не узнав про Зима. Пускай он и сомневался, понял ли кто-то, что Зим пришелец из космоса, и не сочтёт ли Бронзовый Трофей его сумасшедшим снова. — А что с З… инопланетянином? — Он мёртв. От резкого и быстрого ответа Диб вздрогнул, а его каменное безучастное лицо таки исказилось от удивления, если не от шока. Он хотел переспросить и узнать, не ослышался ли он, но всего два слова, прервавшие все мысли и вопросы, заняли в голове всё место: он мёртв. Зима больше нет, и Дибу кажется, что вместе с иркеном умерла какая-то часть подростка. Большая и самая важная часть. — Как?.. — неверяще спрашивает Диб, но скорее у себя самого, чем у агента. — Идиоты ФБРовцы не смогли справиться с инопланетянином и прикончили столь ценный экземпляр для исследований, — мужчина заметил шок на лице подростка и как тот перестал моргать и дышать, но принял это за изумление от того, что всё кончено, — От живого инопланетянина можно было бы много узнать о внеземной жизни, но нет! Они всё испортили. Теперь придётся возиться с трупом… Спрятав вновь окаменевшее лицо в ладонях, Диб закрыл глаза и плотно сомкнул губы. Он чувствовал, словно должен был заплакать, ведь потерял близкого, который пожертвовал собой ради него. Но ничего не шло к слезам. В глазах не щипало, в горле не стояло кома, а внутри не разрывало на части от боли. Ничего не было. Будто все эмоции сгинули. Затем Диб опустил руки к носу и, глядя на железный стол, задал себе вопрос: а что, собственно, связывало его с инопланетянином? — И, по правде говоря, — Трофей вздохнул и вытащил из кармана чистый белый платок, который протянул Дибу, — Я хотел извиниться, — Диб нехотя принял тот, смочил ткань слюной и принялся оттирать со рта и подбородка засохшую кровь. А мужчина продолжил говорить, — Не понимаю, как я мог быть так слеп и несговорчив. В конце концов, ты был одним из лучших агентов. Всегда осмотрительный, всегда готовый к бою, всегда в первых рядах… Мне так жаль, что я не поверил тебе. Диб поднял глаза на пожилого агента. В лице того читалось неподдельное раскаяние. Едва ли хоть кто-то признавал вину перед подростком, говоря, что был не прав. И едва ли это делал кто-то более менее близкий Дибу. Даже от собственного отца он не слышал подобное. Хотя к агенту Бронзовому Трофею он питал что-то похожее на сыновние чувства. В конце концов, тот был для него кем-то вроде наставника, который многому его обучил. Дибу показалось, что он мог бы простить своего коллегу. Если бы не был эмоционально опустошён от недавно произошедшего и от удручающей новости. Вытерев кровь с лица, он положил платок на стол и с горечью произнёс: — Какое теперь это имеет значение? Всё уже произошло, раскаяние теперь ни к чему. — Да, ты прав. Моё чувство вины не исчезнет, а твои раны не заживут. Тем не менее, я просто не смогу работать с этим дальше, поэтому подаю в отставку. А тебя, — агент положил на стол какие-то документы и придвинул к подростку, — Я повышу в должности. Нужно лишь подписать бумаги. Диб даже не взглянул на написанное. Он просто отодвинул документы от себя и покачал головой. — Нет. Хватит. Я выхожу из игры. — Вы уверены, агент? Душа лежала к паранормальным исследованиям, и мечта, к которой Диб стремился, упорно звала за собой и казалась осуществимой. Но Диб устал. Постоянный риск, ночные кошмары, охота на чудовищ, запутанные паранормальные исследования — подросток знал, что больше не сможет вынести этого, тем более сейчас. Не хотелось возвращаться к тому, чего он чудом избежал. К тому же с помощью другого паранормального существа — Зима. Диб как-никогда нуждался в отдыхе. Он понимал, что это путь в один конец, и, покинув Всевидящее Око, он не сможет вернуться. Но он принял решение. — Да. Я уверен. — Что ж, — Бронзовый Трофей сложил документы и убрал во внутренний карман своего пальто, — Раз ты так хочешь… Это твоё решение. Я не собираюсь тебя оспаривать. Хотя мне было бы жаль терять такого ценного сотрудника, как ты. Да и не только мне. Всевидящее Око могло гордиться вами, агент, — мужчина протянул руку, и Диб её пожал, — Если тебе что-то понадобится, только скажи. — Я не хочу давать показания. — Нет? Понимаю, ты не хочешь вспоминать то, что пережил, ведь если тебя действительно… То есть, — запнулся мужчина, желая показать, что действительно верит Дибу, — Я даже представить не могу, что тебе пришлось пережить. Это, наверное, было очень тяжело, и поэтому ты не хочешь вспоминать о том кровожадном монстре, что держал тебя в плену… — Всё не так… — тихо сказал Диб, не желая вновь выслушивать пренебрежительное отношение к Зиму, но бывший агент не остановился: -…а потом и вовсе напал на твой дом… — Это не правда, — сжимая кулаки, Диб повысил тон. Впрочем, мужчина снова словно не заметил реакции подростка на его слова: -…и я даже не имею ни малейшего понятия, какими ужасными были встречи с ним до… — Зим не был монстром! — от злости Диб ударил кулаком по столу и поднялся со стула, а Трофей замолчал, удивлённо подняв брови, — Да, он был инопланетянином! Но он не был чудовищем! Я не собираюсь сидеть здесь и слушать то, как вы небрежно называете его трупом, объектом для исследований и монстром! Глядя на пожилого мужчину, который сидел неподвижно и с удивлением смотрел на подростка, Диб вдруг понял, что сорвался и погорячился. Хотя, всё-таки, в каком-то смысле был доволен тем, что остановил неприятный для своих ушей поток слов. Он расслабил руки, убрал с лица гримасу и сел обратно, не зная, нужно ли что-то объяснять. Так, в допросной возникла тишина, которую спустя какое-то время всё же прервал бывший агент: — Зим? — Зим, — подтвердил Диб. — И чем же он заслужил то, что ты так яро за него заступаешься? — Я не помню… — честно сознался Диб, — Но он меня спас. И мне кажется… Мне кажется, он делал это не один раз. Он защищал меня и готов был ради меня убить, — Диб грустно улыбнулся. Он верил в сказанное, пускай в доказательство у него были лишь сны и всего одна настоящая встреча с Зимом на памяти, — А теперь… Улыбка исчезла, и Диб снова спрятал лицо в ладонях. Он знал, что должен был сделать: бросить всё и начать новую жизнь в другом месте, уехав туда, где его никто не знает и никто не будет считать его фриком или изгоем. Ему казалось, что теперь он точно не сможет жить прежней обычной жизнью. Этот город и люди вокруг будут напоминать о неприятных событиях, произошедших с ним, о лицемерной злобной Тэк и главное — о Зиме. Поэтому он хотел сбежать, забыть о прошлом и начать всё с чистого листа, надеясь, что его не будут преследовать кошмары и забытые воспоминания. Такое решение казалось ему наиболее здравым. Никто и ничто его не держало, даже семья. — Простите, я больше не хочу продолжать этот разговор, — устало сказал Диб, — Я дам показания или что там надо, только по-быстрому. Я хочу поскорее покончить с этим и уйти. — Что ж, тогда я позову следователя. Если тебе что-то понадобится, Диб, то ты знаешь, где меня найти. — Вообще-то, нет, не знаю. Я даже вашего настоящего имени не знаю. — Оу… Ну, тогда поищи в телефонном справочнике имя «Роберт Васкез», — мужчина вышел из-за стола, — Всего хорошего, Диб. Желаю удачи. Бывший агент Бронзовый Трофей покинул допросную. Диб снова остался один, но ненадолго. Примерно через пару минут в комнату пришёл следователь полицейский и занял недавнее место мужчины за столом перед Дибом. Он выглядел спокойным и сосредоточенным на чём-то своём, поэтому когда положил на стол небольшой чемоданчик, в котором стал копаться, показалось, будто он куда-то спешил. Достав из чемоданчика листок и ручку, он положил их перед подростком, а чемоданчик закрыл и убрал на колени. — Вот здесь, — следователь ткнул в листок, — Пишешь своё имя, здесь заполняешь данные о себе, тут должно быть чистосердечное признание, а внизу роспись и дата. И, пожалуйста, побыстрее, моя рабочая смена должна была закончиться ещё десять минут назад. — Я заполняю лист, и меня отпускают? — Диб взял ручку. — Не-не-не, сейчас ты всё заполняешь, потом тебя на время посадят в камеру, пока не приедет твой автобус, и тебя отправляют в колонию для несовершеннолетних. — Что?! — от удивления Диб округлил глаза, а ручка выпала из его рук, — А как же суд и следствие? Разве мне не предоставят адвоката или не будет каких-то разбирательств? — Парень, никто не собирается возиться с тобой, у всех есть дела поважнее. — Вот как… — Диб обреченно взглянул на листок. Похоже, начать новую жизнь придётся в не лучшем для этого месте. Или же придётся ждать, когда возможность выйти на свободу и сделать хоть что-то в жизни появится, — И на сколько меня посадят? — На два года, — следователь достал из кармана телефон, — Давай заполняй. Пока полицейский разговаривал с кем-то по телефону, Диб с пессимистичными мыслями заполнял данные в листе, давая показания. Худшее было позади, но и впереди не было ничего светлого. Только выбравшись на свободу подростка опять ждало заточение, только уже государством, которое толком ему не помогло и ничего не дало. Как и многие, он был наслышан про тюрьму, так что не надеялся, что его ждало безоблачное пребывание в той до конца срока. Единственное, что помогало ему держать себя в руках, это мысли о том, что раз Зим пожертвовал собой ради него, то он сам должен был быть сильным и показать, что инопланетянин умер не зря. Поэтому Диб просто не мог совершить повторную попытку суицида, совесть и чувство вины не позволяли. Он настраивался на то, что преодолеет все сложности и обязательно встанет на ноги. Заполнив лист, Диб протянул его следователю. Тот закончил разговаривать по телефону, осмотрел бумагу и кивнул. После оба покинули комнату для допросов. На выходе следователь направился к своему рабочему столу, а безразличного на вид подростка взяли под руку и повели в тюремную камеру, где заперли и намеревались продержать до прибытия тюремного автобуса. На вопрос полицейского, хочет ли Диб перед отъездом повидаться с семьёй, подросток лишь апатично пожал плечами и сел на койку. Полицейский решил, что, возможно, всё-таки стоит привести его семью, поскольку они всё равно ждали снаружи полицейского участка. На улице была гроза. Профессор Мембрейн и Гэз находились в машине рядом со зданием полиции. Девочка спала на заднем сидении, а профессор неотрывно смотрел на стекающие по лобовому стеклу капли, грустно думая о том, что из-за него и его постоянной занятости семья распалась, дочь вела распутный образ жизни, а сын стал преступником. Он не понимал, как желание дать своим детям всё затмила мировая слава. Но он мог корить в этом только самого себя, что недостаточно сильно заботился о детях, не уделял им внимания и не дал достаточно любви. А теперь шанс что-либо изменить был невероятно мал. Так или иначе, стук полицейского в окно автомобиля заставил профессора Мембрейна выйти из своих размышлений, а девочку проснуться. Оба поняли, что допрос окончен, и они могли встретиться с Дибом. Мужчина достал зонт, и они с девочкой вышли из машины и направились за полицейским. Зайдя в участок, профессор Мембрейн закрыл зонт и остановился у входа в коридоре поговорить с полицейским. Гэз решила не ждать, пока они закончат. Она отправилась бродить по душному участку в поисках Диба. Полицейских вокруг было немного, так что никто не то чтобы не задал ей вопросов, что она здесь делает, но даже и не остановил. Ей повезло не привлечь внимания. Немного побродив, Гэз добралась до помещения с камерами для заключенных. На входе её остановил инспектор, но когда она сказала, что здесь для того, чтобы навестить брата, то работник любезно проводил её до камеры Диба и оставил наедине с братом. Подросток сидел на краю койки, положив голову на руки, и повернулся когда завидел Гэз, подошедшую к решёткам. — Эй, скверно выглядишь, — вместо приветствия сказала девочка. — Зим мёртв, а меня на два года посадят в колонию для несовершеннолетних, — пожал плечами Диб. На своеобразное объяснение мрачного вида подростка, Гэз несколько растерялась. — Эм… Ну, сочувствую, наверное. — Ага… Диб вздохнул и вновь положил голову на руки, а Гэз стала оглядывать его камеру, не зная, что ещё можно сказать. Новость о том, что Зим мёртв, удручала, но лично ей не хотелось раньше времени хоронить иркена. Она не считала его всесильным, но и таким идиотом, который не мог постоять за себя, он ей не казался. Она хотела уже открыть рот, чтобы как-нибудь подбодрить Диба или спросить, откуда он взял, что иркен мёртв, как подросток вдруг задал странный вопрос: — Гэз, насколько мы с Зимом были близки? И как давно мы с ним знакомы? — В каком смысле? Ты что, забыл кто такой Зим? — Нет, я помню. Наверное… Я помню, что он был… И… Он… Ну… — предложение никак не клеилось, и Диб сдался, в попытках вспомнить что-либо, — Нет. Я не помню ничего, кроме его имени и того, что он пришелец из космоса. — Ты прикалываешься или ты где-то головой долбанулся? Взгляд Диба выражал искреннее недоумение. Гэз решила, что если она скажет несколько слов про Зима, ничего страшного с ней не случится. — Ну ладно, слушай сюда, — девочка опёрлась о решетку и принялась рассказывать, — Я понятия не имею, какой степени амнезию ты вдруг получил и почему ты перестал гоняться за своим заклятым врагом. Всё, что я знаю, это то, что ты постоянно в детстве доставал меня своим Зимом, рассказывая о его пакостях и тупых попытках захватить Землю. Вы постоянно цапались между собой, поэтому что такое между вами произошло, раз вы стали парочкой голубков, я даже не представляю. Диб задумался. Слова о том, что Зим видимо был его заклятым врагом когда-то, звучали для него странно. Он не питал к инопланетянину никаких негативных чувств. А Гэз сказала: — Кто тебе сказал, что Зим мёртв? Этот придурок, когда мы с ним ходили в казино, полвечера ныл о том, как он хочет тебя спасти. Я думаю, будет странно, если он не придёт за тобой. — Вы ходили в казино? — Да, только не ревнуй, мы с ним просто обсуждали план твоего спасения. Сейчас, кажется, он должен действовать по плану «б» или «в», не ебу вообще. Так что не хорони своего Зима раньше времени. — Думаешь, он правда придёт за мной? — Диб обнадёжился. — Ну, для него это было важно, так что хуй знает, может и придёт. Если он и правда не сдох. — Спасибо, успокоила, — съязвил Диб, омрачившись ещё больше. — Хочешь я буду навещать тебя в тюрьме? — Ты не будешь. — Мне тоже так кажется… Гэз обратила внимание на инспектора, который сидел за столом у входа. К тому подошёл какой-то полицейский, и из его слов девочка разобрала слова «тюремный автобус». А вот профессор Мембрейн так и не появился. — Знаешь, Зиму стоит поторопиться, — сказала Гэз, — Потому что за тобой уже пришли. Полицейский вместе с инспектором направились в сторону камеры Диба. Девочка прижалась к решёткам и махнула подростку, чтобы тот подошёл к ней, потом тихо произнесла так, чтобы её расслышал только брат: — Я помогу тебе сбежать. Просто потому, что ты был не таким уж недоумком, каким мог быть, и потому что Зим попросил приглядеть за тобой. Я дам сигнал, приготовься. Полицейский достал из запазухи наручники, а инспектор попросил Гэз отойти и стал открывать камеру. Диб сомневался, стоило ли рисковать и предпринимать попытки к побегу, но сестра выглядела такой уверенной, что он решил, что попробовать стоит. К тому же он редко делал что-то вместе с сестрой, а желание увидеть Зима было безмерным. Так, когда инспектор открыл камеру и сказал Дибу выйти, по сигналу Гэз он лишь отошёл в сторону. В следующее мгновение Гэз одновременно выстрелила разрядами тока в полицейского и инспектора, отчего служители порядка сами попали в камеру и свалились на пол. Диб поспешил выбежать и запереть их за решёткой, и после они с сестрой пустились в бега. — И куда нам? — спросил Диб, когда они с Гэз выбежали из помещения с камерами в коридор. — Давай наверх, — предложила Гэз, — На крышу. Наверняка там будет пожарная лестница или ещё что. — А потом что? — Придумаем. Пошли уже! Гэз и Диб побежали на поиски лестничного пролёта. Никто не обратил на бегущих по участку ребят абсолютно никакого внимания, отчего брат с сестрой притормозили, чтобы не навлечь на себя беду, раз их всё равно не преследуют. Впрочем, когда они с мыслями о том, что побег проходит очень удачно и никто их не остановит, добрались до лестницы, то в участке вдруг стал раздаваться сигнал тревоги, а до этого безмятежно попивающие кофе полицейские взяли вместо пончиков оружие. Решив, что на них всё же объявили охоту, брат с сестрой пулей пустились наверх, подгоняемые страхом, звуками выстрелов и каких-то взрывов. Отбиваться, как ни странно, не пришлось, хотя они были к этому готовы, да и ни в кого из них не попала ни одна пуля. И вообще когда они добрались до двери, ведущей на крышу, то обратили внимание, что за ними никто не гнался. На последнем тёмном лестничном пролёте они были одни, в то время как внизу, на этажах, слышались крики и звуки бойни. — Что там происходит? — несколько нервничая задался вопросом Диб. — Не знаю, но нам нужно сматываться, — Гэз толкнула дверь, но оказалось, что та заперта, — Сука. Ну-ка отойди! — с боевым настроем воскликнула Гэз и выстрелила зарядом в дверь. Это не дало абсолютно никакого результата, отчего девочка почувствовала себя нелепо, — Вот блять… — только и смогла она выдать. — Ну здорово, нам конец, — закатил глаза Диб, — По-любому теперь мне дадут три или четыре года. — Хватит ныть как сучка, я зато хоть что-то делаю! — Иди к чёрту! Что я, по-твоему, должен сделать?! — Диб сначала пнул дверь, а потом попробовал выбить её плечом, — Вот! Я что-то сделал! Помогло? Нет! — Не психуй, — Гэз решила, что в участке не зря творится хаос, — Я знаю, кто нам поможет убраться отсюда, — набрав побольше воздуха, она заорала во всё горло, — МЫ ЗДЕСЬ! — Ай, — Диб потёр виски. От крика сестры у него заложило уши, — И кого ты зовёшь? Копов? — Нет, твоего любимого психа, — с усмешкой заявила Гэз, слыша, как звуки взрывов становятся громче, будто приближаются к ним. — Кого? Стой, ты говоришь о?.. — приоткрыв от удивления рот, Диб почувствовал, как в его горле пересохло, а сердце забилось быстрее, — Ты уверена? Заместо ответа на вопрос, перед лестницей, ведущей на площадку, где находилась дверь и стояли Диб с Гэз, раздался хлопок и появились два ярких алых глаза. Девочка почувствовала радость оттого, что оказалась права и её приятель жив, а подросток разрывался между счастьем, что инопланетянин пришёл, и ужасом, что тот натворил. Хотя стоило Дибу услышать голос инопланетянина, как счастье всё же пересилило. — Наконец-то я нашёл тебя, Диб…

***

Зим правда надеялся, что всё сработает как надо. Он был готов умереть ради этого, но заместо того, чтобы прикончить Тэк, уничтожил жестянку той — Мими. Хотя то, как выглядела иркенка, когда её драгоценного робота разорвало на части, Зима позабавило: на её лице отчётливо читались шок и ужас. Зиму показалось, что такие же эмоции одолевали его самого, когда он застал смерть Гира. Тем не менее, долго рассуждать на тему того, какой удар можно получить от потери верного сопартийца, который всегда был рядом с тобой как никто другой, и ты успел к нему привязаться, Зим не мог. Получив едва ли не смертельное количество выстрелов в свой живот, он застыл на месте, скованный пронзающей всё тело болью, глаза и мозг перестали распознавать изображение, а звуки вокруг словно исчезли, оставив лишь нескончаемую холодную тишину и чувство подступающей к горлу крови. А потом… — Нееет! Заслышав громкий душераздирающий крик, — единственное, что прорвало завесу молчания, — Зим моргнул и сделал глоток воздуха, от которого в лёгких закололо. В следующее мгновение, будто остановившееся время вдруг вернуло свой ход или киноленту сняли с паузы, за криком последовали нескончаемые выстрелы, жужжание над головой и полицейские сирены с двух сторон. Звуки и изображения нахлынули внезапно, поглотив в атмосферу безумия и суматохи, будто оглохший и ослепший иркен вернул себе слух и прозрел. Всё происходило так быстро, что у Зима закружилась голова, но он заставил себя не рухнуть на землю, чтобы понять, что творится вокруг него. И оно того стоило: на место разборки прибыла полиция — машины и вертолёты, но что действительно приковало внимание Зима, так это Диб, со всей злостью, яростью и отчаянием свершающий правосудие над Тэк. Подросток выстрелил в неё нечётное количество раз, пока патроны не закончились и раненая иркенка в маскировке не укрылась за своим подорванным транспортом, а затем, бросив револьвер на землю, сделал то, что заставило Зима одновременно счастливо и горько улыбнуться — побежал к нему так быстро, словно иркен вот-вот растворится в воздухе или провалится под землю. — Зим! Держись! Тогда боль отступила, и Зим почувствовал странную лёгкость. Он сжал рукой окровавленную ткань своей туники и сделал шаг навстречу несущемуся к нему Дибу, чей взгляд и вид говорил о трепетном беспокойстве и жутком волнении. Иркен не сомневался в том, что подросток, который ради него поразил Тэк, окажет ему помощь и позаботится о нём. Вот только угодил он далеко не в объятия дорогого ему существа. Не успел Диб до него добежать, как спустившиеся по верёвкам с вертолётов полицейские повалили его на землю и заковали в наручники, а самого Зима скрутили со спины, опустили на колени и точно также заковали, надев на руки тяжёлые оковы, а на лицо подобие стального намордника. — Стойте! Пустите меня! Я должен!.. Нет! Зим! В голову Зима даже не успела прийти мысль о том, что стоило бы оказать сопротивление. Словно сломленный, захваченный в плен без единого шанса выбраться, он был вынужден наблюдать за беспомощным ничего не дающим сопротивлением Диба и как окровавленное тело Тэк с полным ненависти лицом кладут на каталку и отправляют в машину скорой помощи. Иркенка замечает его взгляд и наглядно проводит пальцем по своей забинтованной шее, что может означать только одно: она не только выживет, но и не остановится в своих попытках отомстить. А это значит, ещё ничто не кончено, и у Зима нет права отступать и заканчивать борьбу. Он должен расправиться с Тэк прежде, чем она расправится с ним или с Дибом. А Диб нужен ему также, как и он подростку. Не успел Зим увидеть, как Диба усадили в полицейскую машину, как его самого швырнули в кузов какого-то черного фургона и повезли в неизвестном направлении. Впрочем, оказавшись внутри, среди двух рядов сидушек по бокам, неяркой лампочки над головой и окошком с заслоном, отделяющим кузов от кабины водителя, Зим сохранял спокойствие и ни капли не переживал. Он не собирался ждать окончания поездки, лежать и пребывать в прострации, пока силы не уйдут вместе с покидающей организм кровью. Он собирался не смотря на раны показать на что способен, освободиться и сделать то, к чему готовился уже давно — прийти за своим Дибом, а от мысли того, что тот будет его ждать, иркен чувствовал радость и прилив энергии. Подгоняемый желанием мести и продолжения встречи с подростком, Зим опёрся головой об одну из сидушек и поднялся на ноги. Фургон ехал быстро и совершал резкие повороты, отчего иркен чуть не завалился обратно на пол, но устоял с помощью паучьих лапок. Одной из них он разломал оковы на своих руках, затем снял с себя стальной намордник. Звук удара железяк об пол кузова фургона услышали водитель и рядом сидящий пассажир ФБРʼовцы. Они открыли заслон окошка и заглянули в кузов. Там они увидели почти смеющегося освободившегося инопланетянина, который смотрел прямо на них. Не успели они ничего сделать, как пара паучьих конечностей прошла сквозь метал в водительскую кабину, проткнула острыми лезвиями их головы и пригвоздила к панели управления, испачкав кровью лобовые стёкла. Из-за того, что тело водителя упало на руль, без должного управления фургон с нестихаемым автомобильным гудком совершил резкий поворот и перевернулся на бок, проехал несколько метров по дороге, царапая асфальт и корёжа металл, и остановился. Поскольку труп водителя перестал опираться на руль, гудок отключился, а Зим вскрыл двери фургона и выбрался наружу. Где его ждали. Рядом с фургоном ехало две полицейские машины, а над ними летел вертолёт, поэтому когда тот внезапно перевернулся, то машины и вертолёт остановились и приготовились к тому, что пойманный инопланетный объект для исследований попытается сбежать. Конечно, они не знали, какой отпор мог дать раненый инопланетянин, но когда схватка началась, они поняли, что связались не с тем, кем надо. Выбравшись из фургона и поднявшись на ноги, Зим огляделся. Перед ним две полицейские машины, рядом с которыми стоит семеро офицеров, а над машинами парит вертолёт, и все целятся прямо в него. Всё происходит на большом мосту, проходящем через озеро, а над головой в почерневшем от туч небе раздаются звуки грома и виднеются искры редких молний. Пахнет гарью, предстоящим дождём и смертью. Чьей, Зим уже представляет, поэтому без промедления начинает воплощать наспех разработанный в голове план действий в жизнь. Полицейские открывают огонь, явно не надеясь на то, что инопланетянин станет вести с ними переговоры, но прежде чем хоть одна пуля попадает в Зима, тот срывается с места, хватает механизированными щупальцами перевернувшийся фургон и швыряет в вертолёт, затем активирует защитное поле. От встречи с фургоном вертолёт взрывается и падает прямо на головы полицейских, отчего раздаются ещё два взрыва. Пока довольный проделанным Зим стоит и любуется ярким пламенем, в него летит дым, обломки техники, куски горелой плоти и оторванные конечности. Которые благодаря полю не попадают в самого иркена. Он расправился с полицейскими так быстро и без особых усилий, что даже обошлось без криков и мольб о помощи. Хотя в том, что сюда не заявится подкрепление, он не был уверен. Нужно было убираться, но со своими открытыми ранами иркен далеко бы не убежал. Следовало что-то предпринять, чтобы остановить кровотечение, хотя бы ненадолго, пока он не найдёт медицинскую помощь. В голову приходит пускай и эффективное, но не лучшее решение. Отключив силовое поле, Зим неуверенно подходит к пожарищу. В ноздри рвётся неприятный запах бензина и жжёной резины. Жар падает на кожу даже издалека, но чем ближе, тем горячее. Яркие танцующие языки тянутся будто к небу, пугающее и завораживающее зрелище. Подходя к огню, Зим задел что-то ногой, отчего остановился и посмотрел вниз. Железный обломок, похожий на палку. То, что нужно. Зим берёт горячую железяку голой рукой, стягивает зубами перчатку с другой руки и наматывает на конец найденного предмета. После, держась за обмотанный тканью конец, иркен подходит ближе к огню и протягивает к нему обломок. Рукам больно — перчатка не лучший способ защититься от высокой температуры. Приходится терпеть. Пока железо раскаляется, Зим опускает взгляд вниз: на продырявленной в районе живота тунике огромное кровавое пятно, чёрные штаны заляпаны лиловыми полосками, которых с каждой минутой становится больше. Со спины вид наверняка не лучше — такая же продырявленная туника и исполосованные кровью штаны. Зим поднимает подол своей униформы спереди, приближает раскалённый железный обломок к оголённой израненной коже и, с мыслями, что пак восстановит повреждения, но без внешнего воздействия смерти от кровопотери точно не избежать, иркен прикладывает железо к ранам. Крик оттого, что лечение кажется гораздо больнее, чем получение ран, вырывается сам собой. Снова приходится терпеть. Жмуриться, шипеть, давиться криками, кусать пальцы, но терпеть, пока раны не запекутся. А потом, оторвав железяку от живота, поднять розовую фалду и точно также терпеть, прижигая раны на спине. Закончив с мучительной процедурой, Зим выбросил железный обломок вместе с перчаткой куда подальше. Казавшаяся невыносимой боль позади. Кровотечение остановлено. Вместе с ожогами на зелёной коже теперь волдыри и тёмные, почти черного цвета ожоги. Но это кажется мелочью. У Зима ещё будет возможность отыграться сначала за Диба, потом за свои травмы. Месть состоится. А сейчас нужно вытащить любимого подростка. Зим вытер слезящиеся глаза и осмотрелся, задаваясь вопросом, в какую сторону моста идти. Один из районов выглядел знакомо, поэтому иркен решил, что направится туда и по пути в полицейский участок заскочит к своему «приятелю». На голову падают капли, ветер развевает антенны и фалду иркенского наряда, за спиной слышится треск пожара, а над головой раздаются звуки грома. Начинающийся дождь и отсутствие маскировки ничуть не пугали Зима — он пережил нечто похуже, чем контакт с микробами в водной среде или с людьми в городской. Из-за второго он решил, что и линзы теперь ни к чему, отчего те остались валяться ещё на мосту, а бывший захватчик с уверенным боевым настроем шёл по ночному городу. Киф мирно спал в своей кровати, когда вдруг его разбудил громкий грохот. Несколько перепугавшийся парнишка мигом вскочил и уставился на источник шума: в разбитое окно, плюя на осколки, впивающиеся в ладони, торс и ноги, пролезал некто. Преодолев оконный проём, он кряхтя свалился на пол тёмной комнаты, в промежутках освещаемой лишь вспышками молний. Киф поспешил включить свет, нажав на кнопку стоящего у кровати торшера, и стоило ему это сделать, как он в волнении охнул, обнаружив, что некто был не каким-нибудь вором или бездомным. — Зим! — Киф подбежал к валяющемуся на полу иркену, — Что с тобой произошло, приятель? Ты можешь подняться? — Да, могу, не трогай меня, — рыкнул Зим, оборвав попытку Кифа взять его под руку и помочь встать на ноги. Он справился с этим и сам, пускай и со второй попытки, потому как с первой лишь упал плашмя. Когда он встал в полный рост, Киф с некоторым волнением оглядел измазанного будто в грязи, чём-то лиловом, мокрого в некоторых местах и слегка дымящегося иркена. Но прежде, чем он открыл рот, чтобы вновь спросить, что произошло с ним, Зим его прервал, — Мне нужна твоя машина. — Моя машина? Зачем? Вместо ответа Зим взял Кифа за воротник пижамы и потащил из его комнаты, через разбитое окно уже заполнившуюся влагой и холодом грозы. Рыжий парень беспрекословно шёл за ним, задаваясь не вопросами, почему вдруг его приятель заявляется посреди ночи и в таком странном виде, а скорее, нужна ли тому какая-либо помощь, которую Киф с удовольствием бы предоставил. Быть полезным, а особенно для того, к кому он неровно дышал, Киф считал своей целью. В глубине души надеясь, что Зим всё же ответит на его искренние чувства взаимностью, потому как в последний раз, когда парнишка предложил небезразличному для него приятелю создать тёплые гармоничные отношения, он оказался брошенным в мусорник зелёной собакой Зима. Разумеется, Зима воротило от любых признаков того, что к нему клеится Киф. Если сам парнишка не винил иркена в том, что он закинул его в мусорный бак, поскольку считал, что у него выдался плохой день, то иркен же ни капли не жалел. Он не считал Кифа приятелем и держал его рядом с собой только потому, что тот мог быть полезен. Узнав, что Киф испытывает к нему чувства, он не ощутил ничего, кроме отвращения и беспрекословного расположения парнишки к себе, поэтому продолжил водиться с ним, зная, что теперь парнишка будет ещё более верным и податливым. Если это было возможно, потому как Киф являлся таким до скрипа зубов. Волоча Кифа за собой в гараж его дома, Зим благодарил судьбу за то, что когда-то излишне жизнерадостный одноклассник притащил его к себе домой, отчего он запомнил, где находится дом рыжего паренька, и надеялся, что это последний раз, когда он использует Кифа, потому как больше смысла держать его рядом с собой он не видел. — Ну и куда мы едем? — спросил Киф, когда они с Зимом сели в небольшой легковой автомобиль его родителей. — В полицейский участок, я полагаю. — Ты уверен, что тебе не нужно что-то? Выглядишь ты… не важно. — Плевать. Поехали уже. — Ну, как скажешь… Киф завёл двигатель, и они с Зимом отправились в полицейский участок. Собственное самочувствие мало волновало иркена, хотя чувствовал он себя не очень. Но это не мешало ему быть в нетерпении и занять голову мыслями о единственно важном для него в данный момент. Ожидание удручало и злило, отчего он подгонял Кифа ехать быстрее, а сам достал из пака новое оружие, поскольку так или иначе в ход придётся пустить что-то. Теперь он вне закона, и что с ним будет, когда он попадёт в полицейский участок, он мог лишь предполагать. Когда Зим с Кифом доехали до центрального городского участка полиции, иркен приказал парнишке ждать его на месте, как бы тот не рвался отправиться помочь. Иркену нужен был водитель со здоровой психикой и целыми конечностями. Поэтому, с пушкой наперевес, он в одиночку отправился в логово правительства, надеясь, что найдёт Диба здесь. Стоило Зиму войти в участок, как двое мужчин, до этого преспокойно разговаривавших между собой, воскликнули от ужаса. Один из них, в синей форме, достал пистолет, за что мгновенно получил в голову — одним выстрелом иркен вышиб ему мозги, оставив те разбрызганными яркими пятнами на стенке, а тело полицейского с продырявленным черепом рухнуло на пол. Второй мужчина, в белом халате учёного, завидев жуткую картину, вжался в стену, дрожа и паникуя, не зная, что лучше — бежать или лечь, чтобы не навлечь на себя гнева. Зим разглядел в нём отца Диба, профессора Мембрейна, и медленно подошёл к нему. По его приближении к мужчине, Мембрейн схватился за голову и лёг на пол, всё также дрожа от страха. Зим одарил его взглядом презрительной милости и оставил в живых: учёный не сделал ему ничего плохого, так что смысла вредить ему не было. Зим отправился дальше, уверенный в том, что если в здании находится отец Диба, то сам подросток тоже должен быть. По коридору Зим прошёл в полицейский офис. Как только он появился на входе, офицеры бросили все свои дела, которыми занимались до этого, и обратили внимание на вторгнувшегося в участок инопланетянина. Испуганные, рассерженные и не верящие своим глазам. Ни капли повиновения или готовности идти на контакт в их глазах иркен не увидел, поэтому готов был в любую секунду открыть огонь, но просто так устраивать бойню он был не намерен. Поэтому, прежде чем офицеры бросились бы сломя голову в атаку, он громко и чётко дал понять, зачем он здесь и чего требует: — Я пришёл за Дибом Мембранером. Его привезли в ваш участок сегодня вечером. Если не хотите, чтобы ваши кишки были намотаны на мои ножи-придатки, а конечности разбросаны по всему участку, жалкие черви, то предлагаю без сопротивлений отдать его мне. Выслушав иркена, полицейские принялись действовать. И делали они что угодно, но не выполняли требование Зима: они активировали сигнал тревоги, оповещающий о появившейся в участке угрозе, бросились в ужасе врассыпную бежать, укрылись за столами и принялись стрелять… Так, Зиму, с мыслями о том, какие же люди паникующие непослушные идиоты, пришлось открыть ответный огонь в тех, кто пытался навредить ему, прорываясь через блокаду полицейских в поисках нужного человека. Зим всего минуту пробыл в участке, как началось пекло. Паучьи конечности кромсали плоть, оружие, стреляющее запалами, раскидывало повсюду полицейских с дырами в телах, из-за вышедшей из строя компьютерной техники начался пожар. С каждой секундой противостояния с инопланетянином, врагов становилось меньше — либо из-за пожара или невозможности дать отпор иркену они в панике спасались, либо они умирали мучительной смертью, истекая кровью от убийственных повреждений, потери рук и ног, огромных ожогов. Сам Зим тоже получил несколько ран от пуль офицеров. Из-за этого организм, только недавно переживший серьёзную кровопотерю, взбушевался, и Зим почувствовал слабость и головокружение. Ориентироваться в пространстве стало сложнее. Но не только из-за ухудшающегося состояния, а из-за заполнившего полицейский участок угарного газа. Так, бродя по первому этажу, он потерялся между коридорами, не зная, куда идти. В голове были только выстрелы и неугомонная сигнализация, а в глазах стояло лишь адское пламя и стремящиеся его убить стражи порядка. Пока, в конце концов, он не услышал крик где-то над головой: — МЫ ЗДЕСЬ! Голос Гэз заставил Зима оклематься. Он отбился от нескольких привязавшихся к нему полицейских и с помощью паучьих лапок помчался наверх, где слышал зов. Так, он преодолел несколько лестничных пролётов, пока не добрался до последнего, едва не врезавшись в стену боком, но удержавшись благодаря механическим лапкам. В темноте на ведущей наверх лестнице у какой-то двери он увидел Гэз и Диба. И то, что иркен, наконец, добрался до подростка, не могло его не радовать, отчего он расплылся в улыбке: — Наконец-то я нашёл тебя, Диб… — Зим! — воскликнула Гэз, заставив иркена отвлечься от подростка, — Въеби этой двери! Она заперта, и мы не можем выбраться. Надеюсь, ты поможешь нам свалить? — Конечно, — Зим прицелился, — В сторону. Диб и Гэз прижались к стенке, и Зим выстрелил. Одного запала хватило на то, чтобы дверь слетела с петель и свалилась на крышу здания. В открытый дверной проём тут же проникли холодный ветер, дождевые капли и свет от городских фонарей и разрядом молний в небе. Препятствия для побега больше не было. Гэз вышла на крышу, а Диб остался стоять у проёма, глядя на то, как Зим сворачивает паучьи лапки в пак и подходит к нему. Внешний вид иркена был впечатляющим: обгоревшая одежда с лиловыми и красными пятнами, раны на руках и синяки на лице. Только горящие радостью глаза и блаженная улыбка не придавали общей картине настоящую жуткость. Для Диба Зим выглядел не героем, но и не убийцей. К тому же, самым главным, глядя на него, подросток считал лишь то, что иркен жив и что он пришёл к нему. От осознания последнего в карих глазах щипало от чего-то похожего на счастье. — Ты жив… — изумленно выдохнул Диб, когда Зим подошёл к нему вплотную. — Как видишь, — усмехнулся иркен. Улыбнувшись на миг, Диб не нашёл ничего лучше, кроме как выразить свою радость обвив шею Зима и впившись в его губы. От такого растерявшийся иркен с неожиданности пошатнулся на ногах, округлив глаза, и выронил из рук своё оружие. Но затем прижал Диба к себе и ответил на поцелуй, сливаясь с губами подростка так, словно от этого зависела его жизнь, и обнимая настолько бережно и крепко, будто в его руках никогда не было ничего ценнее и дороже. Всё остальное — ноющие кровоточащие раны, звуки сирен вдали, запах гари, падающие на голову капли — ушло на задний план, оставив важным только желание выразить свои чувства в простом любовном действии, утопая в тепле дорогого тела под шум грозы. Только ради этого весь пройденный путь, полный горестей и потерь, казалось, был проделан не зря. Теперь, оказавшись в томных объятиях Диба, что также как и он позабыл обо всём на свете, тая в иркенских руках и трепетно чувственно отдаваясь поцелую, Зим не сомневался, что нашёл всё, что искал, и большего ему не требовалось. — Ребят? — подала голос Гэз, — Я всё понимаю, но хорош сосаться, сюда копы бегут, — где-то на лестничных пролётах раздавался глухой топот, из-за чего девочка хотела поторопить влюбленных. В конце концов, все должны были сосредоточиться на побеге. Нехотя оторвавшись от губ Диба, что ещё обвивал иркенскую шею, Зим взял его за лицо и глядя ему в глаза уверенно произнёс: — Я никому тебя не отдам, слышишь? Ни Тэк, ни полиции, никому. Я защищу тебя, только доверься мне, хорошо? — подросток кивнул, и иркен кротко снова поцеловал его в губы, — Хорошо, пойдём. Зим, Диб и Гэз подошли к краю крыши. Здание полицейского участка в высоту было всего в два этажа, но тем не менее никто не хотел свалиться вниз и что-нибудь сломать, а из-за резких порывов ветра и воды под ногами шанс сорваться и упасть был, пускай и небольшой. Иркен достал из пака странное устройство и выстрелил вниз, отчего на тротуаре у здания образовался розовый пузырь, напоминающий желеобразный матрас. Но прежде чем все втроём спрыгнули с крыши, их осветил прожектор полицейского вертолёта и приказал не двигаться с места. Разумеется, они не послушали, и под указание Зима все сначала прыгнули на пузырь, а после побежали к легковой машине Кифа. — Гони-гони-гони! — на ходу запрыгивая на переднее сидение приказал Зим, и Киф нажал на газ, когда на задние сидения сели Диб с Гэз. Полицейский вертолёт принялся стрелять по машине и сначала попал в двигатель, потом в лобовое стекло, отчего-то треснуло, а потом в колесо. Машина из-за лопнувшей шины резко подалась прочь с дороги, но Зим схватил руль и развернул её, чтобы та ехала как надо, и надавил на ногу Кифа на педали газа, потому как рыжий парнишка собирался затормозить. — Чт… Что происходит, Зим?! — Киф был в панике, — Куда мы едем?! — Езжай к моему дому, — несколько хрипя приказал Зим, — Высадишь нас с Дибом, а потом отвезёшь Гэз туда, куда она скажет. — То есть, ты хочешь оставить меня наедине с этим рыжим идиотом? — возмутилась Гэз, — Ты в курсе, что у рыжих нет души? Стой, а ты хоть знаешь, что такое душа? У пришельцев есть душа, а, Зим? — Зим пришелец?! — неверяще воскликнул Киф. — Я уже называла его идиотом? — Так вот, почему он так необычно выглядит! — А ты что думал? Что он, блять, радиоактивный мутант, которого в детстве в кислоту уронили? — Я думал, у него кожное заболевание. — Серьёзно? — Да! Так весь наш класс думал. — Пиздец, а я ещё считала кретином Диба. Не, я и сейчас так считаю, но… Диб не слушал разговор Гэз и Кифа, поэтому никак не ответил на оскорбление. Пока сестра спорила о чём-то с одноклассником, подросток обратил внимание на Зима, который тоже не участвовал в разговоре. Иркен сидел скрючившись, скалясь и жмурясь. Его будто разрывало на части. Такое состояние вызывало у Диба беспокойство. — Зим, что с тобой? — Диб коснулся плеча Зима. Тот перестал жмуриться, вышел из транса и обернулся к подростку. — Нормально, — с натянутой улыбкой сказал Зим, но затем вновь согнулся от боли, — Нет, ничего нормального. Всё плохо. Мне срочно нужно… ПОВОРАЧИВАЙ! — воскликнул иркен, и Киф вновь уделил всё своё внимание вождению. Прямо на пути машины стояли полицейские фургоны, преграждая четвёрке дорогу. Но благодаря тому, что Зим вовремя заметил блокаду, Киф успел повернуть и поехать другой дорогой. Впрочем, спокойной поездка всё равно не могла считаться: все посмотрели назад, и оказалось, что за ними гнался полицейский отряд. Зим давил на ногу Кифа, выжимая из педали всё возможное. Машина ехала быстрее, рыжему пареньку стало труднее управлять, а все побеспокоились о том, что если их и не поймают полицейские, то они точно попадут в аварию или во что-нибудь врежутся. Первой своё беспокойство выразила Гэз: — Ну и какой у тебя план, Зим? Вы с Дибом укроетесь в твоём уродливом домике, а нам с… Как там тебя? — Киф, — с вымученной улыбкой представился Киф, который пускай и находился в состоянии стресса от вождения, но хотел выглядеть дружелюбно, — Очень приятно. — Да, конечно… Так вот, — продолжила девочка, — Нам с Кифом что, колесить по городу всю ночь или пуститься в бега? Я на такое не подписывалась! — Уймись, дибосестра, — прошипел Зим, — Полицейские гонятся за мной, и поскольку им нужен я, то от вас они отстанут, когда увидят, что я покинул этот жалкий транспорт. — Я люблю эту машину! — несколько оскорбился Киф. — У тебя просто кошмарный вкус, — сказала Гэз. — Это машина моих родителей. — Тогда это всё объясняет. Ладно, — Гэз вернулась к обсуждению плана действий, — А дальше что? — А дальше я спрячу Диба там, где Тэк его не найдёт. Где — не скажу, секретно. — Разве Диб не грохнул эту суку? — Нет, и это только вопрос времени, когда она придёт за мной или за ним. — За нами, — поправил Диб и взял Зима за руку, — Теперь мы держим оборону вместе. — Да, — с улыбкой согласился Зим, сжимая ладонь Диба, — Вместе… — Как романтично, если не считать того, что вас хотят убить, — фыркнула Гэз, — И как долго вы будете прятаться? Пока Тэк не надоест вас искать или что? — Посмотрим… — Зим обратил внимание, что машина уже подъезжала к его базе, — Киф! Тормози! — Киф остановил машину у забора, окружающего зелёный светящийся дом. Зим с Дибом вышли из машины и побежали к двери со значком туалета, а рыжий паренёк помахал им на прощание: — Пока, Зим! Пока, Диб! Пока, реб!.. Ай! — Гэз пнула спинку сидения Кифа. — Поехали, давай! Нам ещё от копов как-то съебаться надо! — Но Зим сказал… — Я сказала ПОЕХАЛИ! Киф погнал машину прочь, куда смогли разглядеть в чёрном тумане от грозы глаза. Несколько полицейских авто действительно поехали за ними, но остальные вместе с вертолётами окружили инопланетный дом-базу. Вбежав в дом, Зим свалился на пол. Диб мигом помог ему встать и подставил своё плечо, чтобы иркен держался на ногах. Снаружи доносились полицейские сирены, жужжание вертолётов и громкие приказы сдаться, и это вместе с головокружением ослабшего Зима являлось плохим знаком. Плюс ко всему, в доме стоял какой-то резкий запах, присущий химикатам. Зим вспомнил, что оставил свои реактивы разлагаться, поскольку отправился с Гэз в казино. — Не дыши, — сказал он, — Нет, дыши, но… поменьше. — Что нам делать, Зим? — Без паники… Не думаю, что они сразу бросятся бомбить дом. А если и так, то стены выдержат. Сейчас… — иркен издал болезненный вздох, — Сейчас мне нужно спуститься в лабораторию и кое-что забрать, а ты… Иди на чердак и заводи мой корабль. — Какой чердак? — не понимал Диб, — Я впервые у тебя в доме. — Очень смешно, — усмехнулся Зим и, убрав свою руку с плеч Диба, хромая подошёл к тумбочке и активировал лифт, — Встретимся наверху, я быстро. — Подожди, Зим! Зим уехал вниз, оставив растерянного Диба одного. Не считая полицейской армии снаружи дома. Диб переживал, как бы с иркеном ничего не случилось, но раз он уверенно заявил, что вернётся, значит так и будет. Поэтому подросток взял себя в руки и огляделся вокруг. Всё выглядело знакомым, но в тоже время чужим и не виданным ранее. Где-то внутри его не покидало чувство, будто он бывал здесь когда-то. Но времени ностальгировать и пытаться хоть что-то вспомнить не было, поэтому Диб отправился на поиски чердака. Так, он вышел в коридор дома и увидел лестницу наверх. Несложно было догадаться, куда та могла вести. Когда Диб поднялся наверх, то сначала ненадолго впал в ступор: посреди чердака располагался фиолетовый инопланетный корабль. Подросток подумал, что странно удивляться тому, что у Зима есть такой причудливый космический транспорт. А потом, отойдя от ступора, поспешил рассмотреть необычную технику со всех сторон. Обойдя её кругом, Диб заглянул в кабину, купол которой был открыт. Панель управления, кожаное сидение, под ногами что-то похожее на люк… В голове промелькнуло лжевоспоминание, словно когда-то он сидел в корабле рядом с Зимом, а потом его сбросили из корабля на какое-то здание с огромной сосиской. Диб взобрался внутрь и рассмотрел панель перед собой. — И каким образом она заводится? Держа над странными кнопками палец, Диб услышал, как внизу раздался грохот. Объяснение этому могло быть только одно — полиция начала штурм дома. От этого подросток впал в панику, глаза разбежались и он стал наугад тыкать на всё подряд, поглядывая на дверь, в которой вот-вот должен был появиться Зим. Но Зима всё не было. Зато корабль вдруг дёрнулся, загудел, и панель загорелась ярким светом. У подростка получилось завести двигатель инопланетной техники. Теперь дело было за малым: дождаться Зима. Первым делом, что сделал Зим, спустившись в лабораторию, это запустил компьютер. Одним из приготовлений для встречи с Тэк, которое создал иркен, являлся спутник, замаскированный под обычный людской, парящий на орбите планеты, но на деле являющийся гигантским оружием. Он долго возился, чтобы создать его, но оно того стоило. Задав на компьютере нужные координаты, он нажал на пуск, и спутник полностью уничтожил ТакоБэль, включая подземные лаборатории, которые завалило землёй. В городе раздался громогласный взрыв, и дымное облако в форме гриба быстро развеялось из-за дождя. От базы Тэк не осталось ни кусочка. Зим был доволен. Это должно было если не уничтожить все способности иркенки, то хотя бы задержать её на Земле. После Зим прихватил с кресла чёрный плащ, активировал самоуничтожение своей базы и с помощью паучьих конечностей поспешил к лифту. — Ты вернулся! — радостным воскликом встретил появившегося в дверях чердака иркена Диб, — Нам нужно сматываться! Полиция уже здесь! — Да, я слышал, — Зим спрятал паучьи лапки и сел в корабль, — Держи. Всё никак не мог вернуть. — Это мой?.. — Диб удивленно осмотрел свой плащ, — Где ты его взял? Я думал, от него ничего не осталось. — Нет времени рассказывать, — купол корабля опустился, закрыв кабину, и Зим поднял корабль в воздух, — Держись крепче… Диб не нашёл, за что можно держаться, поэтому, надев свой бессмертный привычный плащ, который почему-то показалось стал причиной трагедии, он взял Зима под руку. Под звуки приближающихся взрывов, которые доносились из-под земли, поскольку все секторы инопланетной лаборатории уничтожались, корабль вылетел из чердака через раскрывшуюся крышу дома, и полетел в небо. В следующее мгновение внизу раздался последний взрыв — дом-база Зима была полностью ликвидирована. Это несколько омрачало иркена, поскольку та являлась его собственность, от которой он не хотел так жестоко избавляться, и простояла там несколько лет. Но своя и жизнь Диба были важнее, поэтому он активировал ускорители и полетел в небо, прорываясь через обстрелы вертолётов, ливень и молнии. В конце концов, удачно расправившись с незначительными преградами, оставалось только преодолеть чёрные грозовые тучи и гравитацию Земли. Диб спросил Зима, куда они направляются, но тот не только не ответил, но и вообще никак не отреагировал на заданный вопрос. Побледневший иркен, смиренно опустив голову, выглядел так, будто засыпал. Когда подросток пытался его растормошить, то он только закрыл слипающиеся глаза и выпустил из рук штурвал. Тогда Диб не на шутку испугался. Теперь его и жизнь иркена были в его руках, поэтому ему пришлось самому взяться за штурвал, пока космический корабль сильно не снизил высоту. Тем не менее, даже если бы у него получилось покинуть Землю, он не имел ни малейшего понятия, куда они должны были направиться. Без Зима он не мог справиться, иркен был нужен ему как никогда. — Зим, очнись! Пожалуйста! — одной рукой управляя кораблём, другой Диб тормошил Зима в плечо. Никаких результатов это не дало, иркен не пришёл в себя, — Чёрт! Только не умирай!.. Собравшись с духом и заменив неуверенность в себе решительностью, Диб потянул штурвал на себя. Корабль стал лететь вверх, его сильно затрясло, а в корпус стали бить молнии. Тем не менее, тот покинул Землю за считанные секунды, поэтому устрашающая взбучка закончилась быстро, и заместо черных туч взору открылся глубокий бескрайний космос. На секунду Диб, впечатлённый тем, что у него получилось, открыв рот уставился на яркие звёзды. Но быстро опомнившись, преодолел экзосферу, орбиту планеты и остановил корабль, заставив тот парить на месте. — Зим, ты слышишь меня? Зим не подавал никаких признаков жизни. Диб попробовал проверить его пульс, но тщетно: либо у иркенов нельзя его измерить, либо сердце или идентичный ему орган остановился. Подросток уже хотел приняться искать на корабле аптечку, как вдруг иркен распахнул бледно-розовые глаза и схватил его за запястья, из-за чего тот чуть ли не с криком вздрогнул от неожиданности. — Критическое состояние… — похожим на металлический голос прохрипел Зим, — База… Срочно… — Но ведь твоя база, кажется, уничтожена, — сказал Диб, в душе радуясь, что его иркен ещё не отдал концы и не свёл счёты с жизнью. — Нет… — качая головой, Зим ткнул в купол, — Туда… — его палец указывал в сторону Луны. Диб понял, что имел ввиду Зим. Не спрашивая подробностей, откуда у него на Луне база, он тронулся с места и направил корабль к спутнику Земли, на ходу учась пилотировать. И, как ни странно, у него получалось, будто этот навык достался ему при рождении или ему уже доводилось управлять космическим кораблём. Так или иначе, нужно было спешить, пока не стало слишком поздно и Зим не скончался, оставив подростка одного посреди космоса. Пролетая над каменистой поверхностью Луны, Диб искал некую базу, с волнением поглядывая на тяжело дышащего иркена. Зим не думал, что потеряет сознание до того, как они доберутся до его лунного убежища, но то, что подросток справился сам, не могло его не радовать. Ещё не могло не радовать, что база, а значит и медицинская помощь, была близка. Иркен держался из последних сил, старался вновь не потерять сознание, чтобы не дать ещё одного повода для подростка впасть в панику. Вскоре на другой стороне Луны, невидимой для Земли, показалось небольшое тёмное здание, почти сливающееся с неосвещаемой пустынной землёй. Оно было похоже на одноэтажный бронированный комплекс с выпуклым куполообразным окном спереди, а на плоской крыше помимо выдвижного огнестрельного оружия располагались двери будто земного гаража. Диб понял, куда нужно было приземляться, и его догадка оказалась верной. Подсвечивая крышу базы фарами, Диб направил корабль к дверям. Те распахнулись, открывая доступ внутрь, и подросток влетел на базу и стал приземляться, после чего двери закрылись. Внутри оказалась непроглядная тьма, и только фонари и свет панелей корабля добавлял хоть немного света. — Компьютер… — подал голос Зим, — Активировать… генераторы и подачу кислорода… — Хозяин? — вместе с появлением металлического голоса ИИ, на базе повсюду загорелся свет, — Что вы здесь делаете? По людским меркам вас не было примерно очень давно. И кто это с вами? — Не твоё… — Зим ударил по одной из кнопок на панели, и двигатель корабля отключился, — Дело… — Конечно же нет, — с обидой в тоне ответил Компьютер, — Добро пожаловать, хозяин. — Этот твой Компьютер может дать аптечку или типа того? — спросил Диб, помогая Зиму выбраться из кабины корабля. — Компьютер… дай мне… — Зим закашлялся и стал стучать себя по груди. — Я понял, сейчас, хозяин. Благодарностей, которых я как всегда не дождусь, не стоит. Откуда-то с потолка вниз опустилась металлическая щупальца и протянула Дибу небольшой пластмассовый чемоданчик. Держа одной рукой Зима, опирающегося на его плечи, подросток принял вещь и взглянул наверх. — Эм… Спасибо? — Да пожалуйста, Диб. Хотя я всегда думал, что ты скорее станцуешь чечётку в пасти акулы, чем поможешь Зиму. — Ты знаешь моё имя? — Лол, а кто его не знает? — Вас оставить… наедине?.. — вмешался Зим. — Ой, прости, — опомнился Диб и повёл Зима куда-то в глубины базы. Голову вместо ИИ с чувствами, который его знает, вновь занял раненый нуждающийся в помощи иркен. Если снаружи инопланетная база выглядела невзрачной и чёрно-серой, как и требовалось для маскировки, то внутри всё было в характерных цветах земной базы Зима: от кислотно розовых и фиолетовых, до бордово-красных оттенков. Среди множества странной техники и протягивающихся по стенам и потолкам кабелям, было на удивление чисто. Возможно, из-за отсутствия пыли на Луне или хороших санитарных условий. Окошек или иллюминаторов нигде не виднелось, а единственное куполообразное окно находилось в комнате, пока закрытой от глаз Диба. Единственными источниками света являлись люминесцентные лампы. Так, оглядывая убранство инопланетной базы и предполагая, насколько хорошо она обустроена и пригодна для жизни, Диб привёл Зима в небольшую комнату с компьютерами, чем-то похожим на холодильники, металлическим столом и парящим широким яйцеобразным креслом. Эта комната первой оказалась по пути вдоль коридора. Искать другую Диб не видел ни смысла, ни времени. Он осторожно усадил Зима в кресло, а сам опустился на корточки и открыл чемоданчик, положив тот на пол. Среди странно выглядящих предметов первой необходимости подросток увидел бинты и какую-то мазь, но всё же решил не рисковать и обратился к Зиму: — Чем обработать твои раны? — Рано… Сначала вколи это… Из пака иркена вытянулась железная щупальца и указала на небольшой бутылёк со странной жидкостью, затем скрылась обратно. Диб поискал в чемоданчике шприц и приступил к оказанию помощи под довольным взглядом Зима. Диб совершенно не понимал, как иркен, пускай и слабо, но мог улыбаться в такой момент. Его раны, особенно на животе, выглядели кошмарно, и чтобы всё обработать пришлось снять порванную грязную тунику. Но чем дальше заходила обработка ран, тем сильнее и Диб мог чувствовать, что готов улыбаться, ведь Земля позади, а он, наконец-то, со своим Зимом. Пока Диб оказывал иркену медицинскую помощь, чем тот был крайне доволен, Зим заметил в движениях подростка отклонения от нормы, некую неказистость и неспешность. Ему было невдомёк, что это из-за полученных Дибом травм, но он догадывался, что с подростком что-то не так. Впрочем, травмы были лишь одной из причин. Неспешность подростка была связана с тем, что он не хотел навредить иркену, а вот редкие неуклюжие движения, вызванные слабым неуместным возбуждением от вида тела инопланетянина, подросток не мог побороть, поэтому старался просто игнорировать это и зациклиться только на ранениях. Вскоре, раны были обработаны и перебинтованы эластичными бинтами. Зим не стал выглядеть лучше, но теперь за него можно было не беспокоиться — с иркеном всё будет в порядке. Осматривая проделанную Дибом работу, Зим свободно откинулся в кресле и похлопал по пустому месту рядом с собой. Тогда Диб присел рядом с ним. — Как ты себя чувствуешь, Зим? — Холодно, — более не металлическим голосом, но с некоторой дрожью произнёс Зим, — Но благодаря тебе я скоро поправлюсь. Спасибо, Диб. — Да не з… — с улыбкой начал Диб, но Зим прервал его монолог, взяв за плечи и притянув к себе для поцелуя. Иркену хотелось забыться и расслабиться, и только подросток мог дать ему то необходимое ощущение покоя и тепла. В котором нуждался и сам подросток и которое также мог дать ему лишь иркен. Притянув Диба к себе, Зим, не прерывая поцелуя, проскользил ладонями от его плеч до груди, затем нырнул руками под плащ и обнял за спину. Диб не растерялся и осторожно приобнял иркена за талию. По инициативе иркена он позволил использовать себя как «живое одеяло», поэтому когда тот побудил его лечь на него, то подросток был крайне осторожен, чтобы ненароком не раздавить и не задеть какую-нибудь рану. Накрыв своим телом Зима, Диб обвил его талию и продолжал отвечать на поцелуй, пока Зим подавал признаки сознания, а когда иркен заснул, чтобы восстановить свои силы, то подросток положил подбородок ему на плечо и решил подождать пробуждения возлюбленного. Впервые за долгое время Диб действительно мог расслабиться, не беспокоясь ни о чём. Он не помнил, когда ещё мог чувствовать себя более комфортно, чем в объятиях Зима — спящего, раненого психа-убийцы. Это было странно и ненормально, но подросток принял это. В конце концов, если он мог чувствовать себя в безопасности не благодаря сверхсекретной базе на другой стороны Луны, а благодаря иркену, который стремился его защитить, то можно было не беспокоиться о том, что он причинит подростку вред. Вскоре, Диб сам не заметил, как заснул… — Такой громкий и вкусный, — смеясь, воркует Зим, — Мне нравится…  Диб пытается что-то ответить, но сейчас он не владеет голосом. Собственный член касается живота, на шее горячий инопланетный язык, внутри пара иркенских пальцев, сладко терзающих юное тело, и он судорожно вздыхает, находясь на пределе. Только достичь нескольких секунд безграничного счастья не дает Зим:  — Слишком быстро, — пришелец прерывается, убирает руку и садится на кровати, — Ты забыл о Зиме.  Задыхающийся от жары Зим отсоединяет от спины пак и снимает лиловую униформу захватчика. Наблюдая за ним, Диб сглатывает, находя его тело привлекательным.  — Нравится? — с усмешкой спрашивает пришелец, заметив его реакцию.  — Да…  — Ещё бы, ха!  Пока Зим возится с клепаным ремнем на своих штанах, в голове подростка пробегает мысль, что что-то определенно не так, а вместо предвкушения, с которым он хотел Зима, наплевав на всё, снова страх.  Со щелчком застежки в сознании замыкает, будто возвращается частичка здравого смысла и рассудка, и он, видит, что именно не так: Зим-инопланетянин-враг, собирающийся его трахнуть, и сам Диб никак не возражает. Паранормальщик старается не выглядеть шокированным, слегка приподнимается, готовый натянуть штаны и встать с кровати, чтобы уйти как можно подальше отсюда, но не успевает ничего предпринять: Зим, с широкой ухмылкой, уже спустил свои штаны и взял подростка за плечи. — Уже не терпится, да, Дибби? — усмехнулся он, и Диб снова оказался прижат к кровати, — Не переживай, — у самого его уха воркует Зим, — Самое интересное сейчас начнётся. — Н-но я, — запинается Диб и не успевает среагировать и схватить свои штаны, как щупальца пака, который прикрепился к спине своего хозяина, полностью стащили их вместе с бельем. В панике он смотрит в лицо пришельца, отвлекается на пах, где из половой щели подобно дельфиньей вышел длинный розоватого оттенка член, напоминающий гигантского кольцеобразного червя, из конца которого вытекают бледноголубые струйки, и снова заглядывает в рубиновые глаза. — Я не хочу. Я не могу! — руки подростка уперлись в инопланетную грудь, — Это неправильно! — Спокойно, Зим не причинит тебе боль, — пришелец впивается поцелуем в губы подростка и, взяв ноги того под колени, раздвигает. Слыша боязливые нотки в голосе Диба, он полагал, что тот просто волнуется насчет полового акта, но никак что тот протрезвел и желает дать деру.  Пока Зим целует подростка, Диб не знает, что делать, и неосознанно отвечает на поцелуй: не смотря на то, что это кажется странным и неправильным, это всё ещё нравится ему. Держа одну ногу Диба, иркен другой рукой гладит его живот и спускается к возбужденному до предела члену, а затем придвигается ближе, и Диб чувствует, как конец на удивление подвижного инопланетного органа словно ощупывая проскальзывает от его мошонки до ягодиц, оставив на коже вязкое вещество, и упирается в анальное отверстие. Отпрянув от губ подростка, Зим с ухмылкой на губах поглаживает его член и начинает входить в юное тело, а Диб хватается за простыни.  — Стой… — глядя из-под полупрыкрытых век на своего врага, вводящего в иссупление, Диб способен лишь бормотать. Ему невероятно жарко, и сейчас он просто взорвется. К тому же, что бы он ни говорил, к его словам не прислушаются, — Зим, подожди… — губы не слушаются, а язык заплетается. Закрыв глаза, Диб откидывает голову на подушку, слыша лишь внутренний первобытный зов. Зим уже без проблем вошел наполовину, его рука приятно поглаживает естество юноши, пока сам он покрывает поцелуями шею того и пытается проникнуть дальше. Только сузившеесяот страха чувствительное отверстие не позволяет, поэтому инопланетный орган вращается по часовой стрелке, растягивая кольцо мышц. Что становится последней каплей для Диба.  Даже не пытаясь сопротивляться, Диб позволяет оргазму накрыть его с головой. Изогнувшись аркой и соприкоснувшись с телом пришельца, он стонет, впиваясь пальцами в простыни, пока Зим сжимает его пульсирующий орган и кусает в шею, и кончается себе на живот. На миг уходит чувство реальности, и голову, вместо насущных проблем, охватывает лёгкость. Но после мир вновь возвращается, и подросток умолкает и почти падает, кажется, обессиленый, обратно на матрас. Выступивший по всему телу пот охлаждает кожу, а он тяжело дышит, тогда как сердце бешено колотится. Открыв глаза, он облизывает пересохшие губы и смотрит в потолок, после встречается с пронзительными рубиновыми глазами Зима, который навис над ним, заглядывая в красное лицо.  — Здорово, правда? — с усмешкой спрашивает захватчик, — Вижу, что здорово, даже не отрицай. Но сейчас будет еще лучше…  Один толчок, и иркенский член полностью вошел в подростка, отчего тот шумно выдохнул. Диб понимал, что просто так его теперь не отпустят, и если до этого была возможность бежать, то он её профукал. Впрочем, плохо это или хорошо? И если только что он испытал удовольствие, то насколько правдивы слова о том, что дальше ждёт больше приятных ощущений? И с чего вдруг подобное говорит и делает его злобный соперник инопланетянин Зим?  — Это неправильно, Зим, — наконец, смог сказать Диб, и достаточно уверенно, чтобы пришелец серьезно на него посмотрел, — Мы с тобой враги. Враги не делают подобные вещи.  — Зим не хочет больше быть врагами, — фыркнул, поморщившись, иркен, — Почему ты никак этого не поймёшь?   — Потому что ты меня ненавидишь. Как и я тебя.  — Если бы я тебя ненавидел, — Зим улыбнулся, — То давно бы избавился от тебя. А ты… Я хочу достучаться до тебя, Диб-мясо, что у тебя больше нет повода ненавидеть Зима, ведь Зим не желает тебе вреда. Зим… — антенны смущенно опустились, — Зим испытывает к тебе…  Широко распахнув глаза, Диб вскочил с места, отчего заставил Зима проснуться, а сам свалился на пол, больно ударившись спиной. Вскрикнув, подросток перевернулся на бок и поджал ноги, обхватив их руками. В висках пульсирующая боль. Сердце бешено колотится. Тело бьёт мелкая дрожь. В паху саднит, а голова раскалывается. Назойливое сновидение всё ещё стоит перед глазами. Насколько оно реально? Это отголосок забытого прошлого или пошлых фантазий? Или и то, и другое одновременно? Не успевает Диб ответить ни на один из вопросов, как отрывки из сновидения сменяют действительно образы из прошлого, недавних ужасных событий, когда Тэк измывалась над ним и заставляла страдать. Как он может возбуждаться после чего-то столь мучительного, отвратительного и порочного? А что если и Зим когда-то совратил его и также грязно воспользовался им? Дрожь в теле становится сильнее, паническая атака всё никак не отпускает, и когда Диб ощущает лёгкое прикосновение к своему плечу, то резко жмурится, будто от удара. Но затем знакомый голос заставляет его распахнуть глаза и выйти из плена собственных страхов. — Диб? Что случилось? Отпустив свои ноги, вернувшийся в реальность Диб смотрит на Зима. Тот с неподдельным беспокойством в лице сидит рядом с ним и поглаживает его по плечу. Зелёная кожа вернула свой прежний насыщенный оттенок, как и вновь рубиновые глаза. Видно, что иркену лучше. Диб хочет с ним поделиться, но ему кажется, его опасения — это не то, о чём он действительно сможет когда-нибудь сказать вслух. Вместо каких-либо объяснений произошедшего и собственного состояния, подросток садится на полу, придвигается ближе к иркену и утыкается лицом в его плечо, обвив руками обмотанную бинтами талию. — С тобой всё в порядке? — Зим отвечает на объятие, гладит спину Диба, проводит руками по чёрным волосам. Подросток молчит. Иркен решает, что когда придёт время, то он сам ему всё расскажет, поэтому спокойно относится к происходящему в данный момент. Раз Дибу нужно почувствовать себя в безопасности, то Зим будет рядом с ним столько, сколько потребуется, пока его состояние не придёт в норму. Постепенно тревога Диба унимается. Тэк здесь нет, а Зим ни за что не поступил бы с ним также подло, как коварная иркенка. Такое просто невозможно. Всё позади, прошлое не повторится вновь. На душе становится легче. — Зим? — Да? — Как давно на Луне это место? — попытка поговорить позволяет Дибу отвлечься. — Не помню. По-моему, я построил его после того, как пообещал Гиру Луну. — Гиру? — Диб оторвался от плеча Зима и с интересом заглянул ему в лицо. В голове стали крутиться вопросы о том, кто такой Гир и с чего вдруг иркен дарит ему Луну. Такой жест можно расценить таким же романтичным, как обещание дать кому-то звезду, но более осуществимым. Особенно для инопланетянина. — Да, — под взглядом подростка, который будто ждал истории-пояснения, Зим принялся рассказывать, — Однажды он пересмотрел мультиков и с криками о том, что Луна сделана из сыра, пытался достать её с неба. Очевидно, что у него не получилось, и почему — было бы глупым вопросом. В итоге он устроил истерику, — иркен легко улыбнулся и закатил глаза. Создавалось впечатление, будто он рассказывал о маленьком капризном ребёнке, — И мне пришлось отправиться вместе с ним на Луну, лишь бы он заткнулся. Ну, он вдоволь наелся камней и разочаровался в том, что на этом мелком спутнике нет ни кусочка сыра, а я решил, что было бы неплохо на всякий случай построить здесь базу. Местечко неплохое: ни грязных людишек, ни вонючих городов, ни гадкой земной атмосферы, ничего. Красота, — посмеиваясь, иркен оглядел базу, — Так, я обосновался на Луне, построив тихое безопасное убежище, недоступное от людских глаз и которое невозможно отсечь каким-либо образом, со всем необходимым. В принципе, мы можем здесь жить какое-то время. — Вы с Гиром… были близки? — спросить про базу хотелось больше, но не из ревности, а из любопытства подросток всё же задал этот вопрос. — На что это ты намекаешь? — с ехидной усмешкой Зим склонил голову на бок, — Конечно, мы были близки, но не в… таком смысле. Во имя Ирка, он же был моим роботом. — Был? Что с ним случилось? Урчание, говорящее о голоде, заставило обоих опустить взгляд на источник шума. — Чёрт, я думал, эта штука атрофировалась, — сказал Зим и поднялся с пола, — Я не ел с того дня, как Тэк взяла тебя в плен, — иркен взял подростка за руки и помог ему встать. — Значит, она всё же взяла меня в плен?.. — спросил Диб у самого себя, впрочем иркен расслышал его тихое бормотание. — Разве ты не помнишь? — Зим подошёл к одной из холодильных камер, — Ты есть будешь? Диб покачал головой в знак отказа, и Зим вошёл в камеру, чтобы выбрать себе что-нибудь из еды. До этого момента стресс просто не позволял ему съесть ни крошки, а теперь, когда подросток вместе с ним и за него не нужно переживать, голод вернулся и отзывался в нём ноющей неприятной пустотой внутри. Диб не мог вспомнить момента похищения. Всё, что он помнил, это слова Тэк о том, что подросток попал под машину, пребывание на базе у иркенки и ужасные кошмары, будто отражение забытой реальности. Если во снах действительно были отголоски прошлого, то подростку казалось, что перед тем, как попасть в лапы Тэк, он столкнулся с чем-то зловещим, красноглазым и жужжащим. На непонятном чудовище и собственном ужасе и заканчивались его некие воспоминания. Зим вышел из холодильной камеры с горой пластмассовых коробочек, захлопнул дверь техники ногой и высыпал всё найденное на металлический стол. Решив, что хотя бы от газировки Диб не откажется, иркен бросил ему баночку, и вместе с ним сел за столик. — Значит, ты не ел, потому что волновался за меня? — Глупо, правда? — с натянутой усмешкой бросил Зим, но Диб с волнением в глазах заставил его прекратить цирк притворства, — Ну да… После того, что эта стерва Тэк мне показала, — то есть, тебя в холодильной камере, ты должен помнить, — я просто не смог есть. Она явилась ко мне на базу, стала шантажировать тем, что прикончит тебя, уничтожила Гира, отдала мне детали Минилося… Не в таком порядке, но, думаю, ты понял. Я никогда не чувствовал себя более беспомощным, чем в тот момент… Зим понуро опустил голову. Диб не знал, что мог сделать в качестве утешения. Он не понимал, о чём именно говорил иркен, но его вид был таким печальным, что подросток просто обязан был его успокоить. Поэтому он накрыл его руку своей. Тогда иркен с интересом посмотрел на его перчатку без пальцев, провёл по той когтями и взял торчащий из-под водолазки бинт. — Мне показалось, у тебя под кофтой куча бинтов. У меня отличные иркенские медикаменты, необходимые для скорейшего заживления, так что я бы обработал твои болячки. — Я тоже волновался за тебя, Зим… Ложь, но она заставляет бывшего захватчика оторвать тоскливый взгляд от стола и улыбнуться. Впрочем, пускай Диб переживал за образ из своих снов, это всё равно был иркен, а в момент, когда после краткой встречи ФБР забрала того, подросток действительно волновался. — Знаешь? Я отомстил Тэк за Гира, — Зим стал загибать пальцы, — Я не опозорился перед Всемогущими Высочайшими, как она того хотела, я забрал тебя с Земли, уничтожил её базу и свою, потому что был уверен, что она намеревалась сделать это. Так что, мне кажется, я всё-таки веду в этой игре. Пускай и на один шаг, но я впереди. И больше я не дам ей форы. — Уверен, что не дашь, — согласился вместе с повеселевшим иркеном подросток. — Приятно видеть, как ты улыбаешься… — искренне со всей нежностью произнёс Зим, на что Диб не смог ответить, а лишь с усмешкой смущенно потупил взгляд. Пока Зим насыщал свой организм едой, Диб попивал содовую и наблюдал за ним. Теперь у него была возможность изучить иркена, и от образа в своих снах он ничем не отличался: такое же лицо, такая же овальная штуковина за спиной, такие же трёхпалые когтистые пальцы и зелёная кожа. Даже голос и манера поведения были схожи. Хотя Диб не мог понять, что же именно из внешних качеств его привлекало в Зиме. Потому как из внутренних ему пока нравилось всё. Особенно влюбленность в него, это было лестным — подростку всегда не хватало любви и заботы со стороны других. Так что Зим в каком-то смысле компенсировал этот недостаток. А сам он испытывал к иркену похожие чувства. Зим спокойно реагировал на пристальный изучающий взгляд Диба. Ему казалось, что тот видно соскучился по нему, поэтому ни капли не возражал и не задал вопроса, почему тот так неотрывно на него пялится. К тому же, иркен точно также разглядывал подростка, но просто по причине того, что он имел право это делать. В конце концов, Диб теперь точно принадлежал ему. И нахождение в его компании Зиму очень нравилось. Поев, Зим сбросил пластиковые коробки и пачки от снэков на пол, поднял с пола медицинский чемоданчик и положил вместо еды на металлический столик. Бардак, который он устроил, всё равно уберут роботы-уборщики, а вот оказать помощь Дибу было необходимо. Впрочем, сам Диб несколько переживал насчёт того, что ему придётся как-то оправдываться за свои травмы и находиться нагим перед иркеном. — Снимай кофту, — Зим принялся рыться в чемоданчике в поисках чего-то полезного, — Теперь мой черёд бинтовать тебя. Диб поставил на столик пустую баночку из-под содовой, развернулся на стуле и стал неспешно снимать с себя плащ и водолазку. Заметив, сколько на торсе подростка бинтов и не к счастью подтвердив свою догадку, Зим чуть не выронил из рук ножницы. — Перчатки тоже сними, — сказал Зим, заметив торчащие из-под кожаных перчаток белые нитки, — Я точно расправлюсь с ней в особо жестокой форме… — пробубнил иркен, чувствуя закипающий гнев в сторону Тэк. Диб исполнил указание. Вещи оказались на столе, а несколько нервничающий подросток сидел в ожидании расспросов. Также он понял, почему Зиму было холодно — температура вокруг была ниже средней комнатной, и без одежды это было особо ощутимо. Вытащив из аптечки всё необходимое, Зим подошёл к Дибу и принялся разрезать ножницами бинты. И то, что он увидел, когда расправился с хлопковой тканью, ему совсем не понравилось: ни огромные царапины, тянущиеся от груди до живота, ни укусы на шее и плечах, ни пробитые насквозь ладони и увечья на запястьях, ни порез в форме иркенского имени не могли говорить ни о чём хорошем. Разрезанные бинты валялись на полу, Диб молча смотрел куда-то в сторону, а Зим стоял на месте и никак не мог поверить своим глазам. — Диб? Я не параноик, но… Пожалуйста, скажи, что это не то, о чём я думаю… По виду шокированного Зима, Дибу казалось, что у того вот-вот случится истерика или его затрясёт от ярости. Но подросток ничего не мог сказать, чтобы как-то успокоить иркена. Он и сам не хотел верить в то, что с ним произошло и что ему пришлось пережить во время пребывания у Тэк. Тем не менее, молчать теперь не имело смысла, а искать какие-то отговорки тем более — это ни к чему не приведёт. Придётся рассказывать, иного выбора нет. Так, Диб, не зная, какой реакции ожидать от Зима, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и рассказал всё, как было: — Пока я находился у Тэк, я пытался связаться с кем-нибудь с телефона, который она мне дала. Но я не нашёл помощи. Я совсем отчаялся, потому что просто не мог находиться круглые сутки в четырёх стенах. Это сводило с ума, я был как какой-то узник. Поэтому я решил покончить с собой… — Диб взглянул на порезы на своей руке и провёл по ним пальцами, — Но Тэк застукала меня. Она открыла дверь моей камеры, и я попытался сбежать. Мне почти удалось, как меня вдруг остановил её робот… И тогда… Зим молчал и терпеливо ждал, пока Диб расскажет сам, предсказывая худший вариант. Он видел, как подростку было тяжело об этом говорить, поэтому не хотел на него давить, и когда подросток всё же пересилил себя, то иркен, будто оглушенный, глядя в никуда, просто опустился на колени. После признания в попытке суицида новость о принудительном жестоком соитии для него была равна выстрелу в голову после удара под дых. — Тэк истязала и изнасиловала меня… — Диб взял одной проткнутой ладонью другую, — Не знаю, как мне удалось после этого не истечь кровью, но… Сбежать у меня всё же получилось. Я сбежал, «позаимствовав» её ракетный ранец, добрался до дома, где перебинтовал всё, что только можно, и заперся у себя в комнате до момента, как Гэз не сказала по телефону, что идёт домой. А потом ты знаешь: я заснул в ожидании сестры и тебя. Закончив рассказ, Диб поднял глаза на Зима. Сидящий на коленях иркен смотрел в никуда, едва дыша и почти не моргая, и выглядел так, будто внутри него что-то сломалось. Подростку подумалось, словно иркен перенял всю его пережитую боль на себя и стал оценивать, кому в данный момент поддержка нужна была больше — ему самому или Зиму. Кое-как справляясь с собственными переживаниями — в большей степени благодаря возлюбленному рядом, — подростку не хотелось видеть душевные терзания иркена. Так он не только лишится поддержки, но и будет обречён вместе с иркеном погрузиться в глубокую депрессию, если тот предпочтёт уйти в себя. И, глядя на Зима, не выражающего своим окаменевшим лицом практически ничего, Диб понял, что именно так Зим и собирался поступить. Заслышав кошмарные вещи, Зим никак не мог прийти в себя. Перед его глазами стояли образы морально убитого Диба в крови и слезах, а в голове слышались его плач и крики. Но самым ужасным иркен считал то, что он сам допустил такое. Его не было рядом. Он не пришёл, хотя должен был и собирался. Он не защитил подростка, из-за чего тот чуть не умер по собственной инициативе, а потом и вовсе пострадал от лап Тэк. То, что подросток был сейчас перед ним, можно было считать большой удачей или чудом. Зим не справился со своей задачей. Тэк всё ещё была на шаг впереди и одерживала верх. Худшего нельзя было и представить. Диб не знал точно, сколько Зим неподвижно сидел перед ним. В угнетающем молчании прошло где-то несколько минут, пока иркен не моргнул и без слов и каких-либо эмоций поднялся на ноги и подошёл к столику, чтобы, как он и собирался, обработать травмы подростка. Он даже избегал встретиться с ним глазами. Подросток не знал, чего именно ожидал от иркена. Возможно, каких-либо угроз в сторону Тэк или яростного крушения одной из комнат космической базы. Но точно не молчания и частичного игнорирования подростка. Диб понимал чувства Зима, понимал, что тому нужно было переосмыслить услышанное и прийти в себя после потрясения. Но не посредством замыкания в себе. Дибу казалось, Зим должен был выпустить пар. И подумал, что если иркен и дальше будет молчать и не проявлять никаких эмоций, то сам подросток просто сойдёт с ума. Всё прошло быстро и чисто: шприц с обезболивающим, антисептик, целительная мазь, эластичные бинты. Быстро, чисто и без слов. Только давящая на уши тишина, возникшая между ними. В душе Диба поселилось сомнение в том, что он не находился в комнате один — Зим словно смотрел сквозь него и действовал на автомате, едва прикасаясь к нему и всё также ничего не говоря. Впрочем, Диб не делал попыток выудить из него хоть слово, терпеливо ожидая, когда Зим закончить его перевязывать. И чем быстрее утихало жжение от ран на коже и отпускало физическое недомогание, тем острее он ощущал тоску и внешнее безразличие в свою сторону. А иркен перестал чувствовать что-либо вообще. Закончив, Зим сложил медикаменты в чемоданчик, взял в руки водолазку Диба и направился прочь из комнаты. Диб, прихватив свои вещи, пошёл за ним, потому как ничего другого ему не оставалось. Так, пройдя длинный коридор, они оказались в небольшой белой комнатке, где располагались унитаз, раковина с зеркалом, металлический шкаф с раздвижными дверями и странной круглой дырой в стене. В последнюю Зим отправил окровавленную водолазку Диба, и та со звуком, с которым с помощью соломинки вытягивают капли на дне стакана, полетела куда-то вверх. — Что ты с ней сделал? — спросил Диб, — Выбросил, что ли? — Нет, — к удивлению Диба ответил Зим. Впрочем, больше он ничего не сказал. Но Диб решил, что лучше уж безэмоциональная не красноречивость, чем игнорирование и полное молчание. Хотя посмотреть в карие глаза иркен ещё избегал. Зим достал из шкафа фиолетовую майку и протянул Дибу. Тот принял вещь, тихо поблагодарил иркена и принялся одеваться, не забыв о плаще, а перчатки без пальцев убрав в карман за ненадобностью. Иркен тоже оделся, взяв из шкафа свою розовую униформу с воротником козырем и фалдой и чёрные перчатки до локтей. Затем, также не дав и намёка следовать за ним, вышел из уборной и отправился только ему ведомо куда. Стоя посреди коридора и глядя в спину отдаляющегося от него Зима, Диб сравнивал это с тем, что иркен будто отдалялся не только физически, но и эмоционально. Подросток не мог этого допустить. Он буквально ощущал раздирающую внутри себя пустоту и окружающую его тьму. Страх снова остаться одному закрался в глубины сознания и заставил его со словами «Постой!» добежать до иркена. Тот, как ни странно, остановился на зов подростка, но когда подросток оказался возле него, он не повернул голову и смотрел прямо перед собой. — Ты так и будешь убегать от меня? — с некоторой дрожью в голосе возмутился Диб. — Я хочу побыть один. — Я не хочу! — Диб встал прямо перед Зимом, заставив того посмотреть ему в лицо, — Пожалуйста, — нервно кусая губу и с тоской глядя в безэмоциональные холодные глаза иркена, подросток сжал кулаки, — Не оставляй меня… На лице Диба читался страх, понятно было почему. Зим подумал, что неправильно поступит, если оставит его одного. Как бы иркен не хотел уйти в себя, он не мог отказать нуждающемуся в нём подростку. — Хочешь посмотреть телек? — предложил он. — Что? Да, — согласился Диб. Зим обошёл его, и они вместе направились в центр лунной базы. В центре базы находилось большое просторное помещение. К нему вели все коридоры — Диб заметил, что их было несколько. Оно очень напоминало гостиную: в круглой впадине в полу располагался дугообразный мягкий диван, а перед ним стоял плазменный домашний кинотеатр со всем необходимым; повсюду вокруг валялись резиновые свинки и какие-то комикс-журналы; на стенах были развешаны разноцветные плакаты с суперзлодеями или эпическими событиями; на потолке над впадиной висело подобие люстры — на лесках разной длины были подвешены светящиеся кружки, изображающие звёзды, и космические мини-корабли. В целом создавалась приятная атмосфера, присущая дому любителя комиксов и видеоигр. Диб был впечатлён, не понимая, как упустил из вида такое увлечение Зима. А также ему подумалось, что тот украл всю технику из какого-нибудь магазина. На самом же деле иркен изобрёл всё сам и гордился тем, что способен был создать нечто во много раз лучше простых смертных землян. А новое увлечение ему досталось совершенно случайно. Зим спустился к дивану, скинул с него гору резиновых свинок и сел, раскинув ноги. Диб сел рядом с ним, соприкоснувшись плечами. Он хотел посмотреть, если иркен идёт на контакт, то как он будет реагировать на прикосновения к нему. Поскольку иркен не отодвинулся от подростка, то подростку показалось, что спокойно. Хотя отрешённое лицо Зима говорило о том, что ему было всё равно. Тем не менее, Дибу необходимо было ощущать присутствие Зима рядом, поскольку если он так и будет продолжать молчаливый автономный режим существования, то максимум, чего Диб от него дождётся, это принятие обличья мебели. Поэтому он взял его за руку. И Зим, скорее всего действуя на подсознательном уровне, переплёл с ним пальцы. — Канал, — сказал Зим, держа в другой руке пульт. — Не знаю… А что бы ты хотел посмотреть? — Всё равно. — Ладно… И какие каналы у тебя есть? — Которые только можно представить. У Диба была прекрасная возможность посмотреть любой канал во Вселенной, но он ей не воспользовался, решив, что земное ТВ будет привычнее и понятнее. Поэтому он попросил один из каналов, которые обычно смотрел. Зим ввёл данные на пульте, и телевизор заработал, давая лицезреть программы и фильмы в отличном качестве. Как видел Диб, ничто идущее по телевизору не могло хоть немного заинтересовать Зима. Он не слышал от иркена ни смеха, ни вопросов, не видел в глазах искры или грусти. Подросток специально заместо новостей, мультсериалов или каких-нибудь реалити-шоу подобрал хорошие фильмы. Которые просил переключать до тех пор, пока они не закончились на земных каналах. Тогда Диб решил перейти на инопланетное телевидение в попытках, что хоть они вызовут у Зима какие-нибудь эмоции, предполагая, что тот просто питал отвращение к людским фильмам. Увы, но даже это никак не повлияло на иркена — он всё также продолжал смотреть на экран пустыми глазами. Так, Диб, устав прерывать просмотр чего-то отдалённо вызывающее интерес у него самого после пяти минут просмотра, решил оставить хоть что-то. Этим оказался инопланетный канал с подобием детективной истории. Диб не понимал ни слова от синих гуманоидов, но на первый взгляд выглядела программа или фильм хорошо: актёры-детективы с хорошей игрой пытались описать лежащий посреди переулка труп, накрытый целлофаном, и начать расследование. Но на этот раз Зим переключил канал, на миг сжав руку Диба и сощурившись. Диб решил, что программа задела какую-то щепетильную тему, и на внешние раздражители Зим всё-таки реагировал. — Почему ты переключил? — Тебе не стоит смотреть это шоу. — Почему? — не унимался Диб, — Что там было? — Ничего хорошего. — Кого-то изнасиловали и убили?.. Зим нахмурился — Диб оказался прав. Отпустив руку иркена, подросток поднялся с дивана, не надеясь, что эта попытка завести диалог окажется удачной, но желая хотя бы немного достучаться до него. — Зим, то, что ты замыкаешься на себе, не решит проблемы. Ты просто пытаешься сбежать от неё. Сбежать от себя, сбежать от окружающего мира, сбежать от… меня. — Это не так. — Мы оба знаем, что это так. Зим, мне жаль, что… Диб замолчал, не понимая, что именно собирался сказать. Он собирался извиниться за то, что пытался покончить с собой и его изнасиловали, или за то, что ему пришлось рассказать о случившемся? У Диба возникла навязчивая мысль, что теперь всё встало на свои места. — Мне нужно в туалет… — зачем-то бросил подросток и покинул гостиную. Когда он ушёл, иркен подтянул ноги, взялся за голову и уткнулся лбом в колени, понимая, что делает для себя и подростка только хуже. В уборной Диб справил нужду и подошёл к раковине, чтобы вымыть руки. В его голове никак не унимались вопросы, виноват ли он в том, что Тэк совратила его, и мог ли он хоть что-то сделать, чтобы противостоять ей? Здравый смысл говорил, что нет, но ощущение того, что теперь рядом с Зимом он ненужная осквернённая вещь, говорило, что да. — Дерьмо… — чувствуя накатывающую истерику, Диб натянул очки на макушку и принялся умываться, чтобы оклематься и не допустить потока слёз, которые он не в силах будет остановить. В последнее время, как он считал, он плакал слишком часто, пускай на то и были причины, — Чёрт… — только холодная вода не помогала избавиться от щипания в глазах, и по щекам покатились слёзы, — Проклятье!.. Прекратив тщетные попытки покончить с истерикой водой, Диб закрыл ладонями глаза и сел на пол, рыдая навзрыд под шум воды. В голове насмешливый голос Тэк заявлял о том, что никому до подростка теперь нет дела, а внутри разрывающая пустота от навязанного её словами одиночества терзала так, что подросток почувствовал эту боль физически, отчего обхватил руками живот. От мысли, что для Зима он являлся отягощающим бременем, на которое иркен даже не хотел смотреть, ему хотелось умереть. И он не думал иначе, испытывая к себе такую же ненависть, которую, как он гадал, испытывал к нему иркен. — Что за?.. — Зим, всё ещё сидящий на диване, оторвал голову от коленей, выключил телевизор и огляделся, поскольку заслышал что-то, что давало нехорошее предчувствие. Сверхмощный слух уловил отражающиеся от глухих стен звуки бегущей воды и голос будто задыхающегося Диба, — О нет, — вдруг пришедшее чувство жалости заставило иркена выйти из внутреннего ступора и подняться на ноги, — Только не это… Когда Зим нашёл рыдающего Диба, то был готов сам зарыдать. Подросток сидел на полу, спиной к двери, обхватив себя руками и уткнувшись лбом о трубы раковины. Тихо подойдя к нему, иркен выключил воду и положил руку ему на голову. От прикосновения подросток раскрыл покрасневшие глаза и сомкнул челюсти. — Почему ты плачешь? — Зим присел рядом и приобнял Диба за плечи. — П-прости… — вытирая рукавом нос, заикаясь начал Диб, — П-прости м-меня… Я н-не знаю, как это п-произошло… Всё с-случилось п-против м-моей воли… Тэк… — Нет, Диб, — развернув подростка к себе, иркен заключил его в объятия, — Не надо. Не оправдывайся, ты абсолютно не виноват. Это моя вина… Мне так жаль, что меня не было рядом, и я не смог защитить тебя… — Н-но ты рядом сейчас… — Диб несколько успокоился и взглянул на омрачённого Зима, — И ты нужен мне… Если ты и дальше будешь держать всё в себе, то я просто тронусь. Ты не должен молчать и не проявлять никаких эмоций. Если ты зол или тебе плохо, я хочу видеть это. И если я вдруг стал тебе противен, я хочу знать… — Ты никогда не будешь мне противен. Особенно после того, как я признался тебе в… Ты такой же сильный, храбрый и удивительный. Возьми себя в руки, — Зим соприкоснулся со лбом Диба своим, — Если тебе нужно, чтобы я оставался собой, я буду. Прости, что заставил тебя переживать… — Мы должны держаться вместе, если хотим перебороть это, понимаешь?.. — Да… — Зим закрыл слезящиеся глаза, — Я понимаю… Я больше не буду молчать… Обнимая хныкающего Зима, Диб не понимал, каким образом из утешаемого превратился в утешающего. Тем не менее, стало ясно, что оба были нужны друг другу в этот крайне острый период. Боль сможет уйти только если они одолеют её вдвоём. И это казалось возможным и осуществимым… После пребывания в себе, Зим возвращался к своему прежнему состоянию. Это происходило постепенно, но Диб был рад уже тому, что тот перестал быть похожим на каменную статую. А сам подросток перестал чувствовать пустоту в своей душе. Зим рассказал о том, откуда достал комиксы. Оказалось, какой-то псих, по его словам, закрывал магазин комиксов и из-за этого не имел ни малейшего понятия, куда девать множественные коробки с не распроданным товаром. Просто так выбрасывать на свалку свои драгоценные комиксы он не мог, поэтому очень обрадовался, когда нашёл тех, кому они стали интересны — Минилосю и Гиру. — Просто представь, — говорил Зим, — Возвращаюсь я домой, а вся гостиная заставлена горой разноцветных книжонок! Я этим недотёпам чуть руки не поотрывал. Не сделал я этого только потому, что не смог их найти… Сначала Зим не был в восторге от комиксов, и не только потому, что ими заполнился весь дом. Но потом, по наставлению своих роботов пролистав несколько выпусков про разных персонажей, он проникся, и ему понравилось. Так, большую часть он отправил в земную лабораторию, а остальные отослал на лунную базу. Благодаря опять же своим роботам-помощникам, стены обклеились постерами из комиксов, но только теми, против которых не был их хозяин. Потому что те, которые нравились Гиру и Минилосю, Зим сжёг. Имя (?) Минилося как и Гира звучало для Диба знакомо, но он не мог вспомнить, видел ли его когда-то. Как подросток понял, он тоже являлся роботом иркена. Диб с удовольствием пролистал несколько комиксов-фаворитов Зима, которые тот ему дал. Оказались они не такими жестокими, как подросток себе представлял. Помимо комиксов иркен увлекался видеоиграми. У него было несколько видов приставок, хотя игр, на самом деле, не так много. В основном что-то связанное с фантастикой или экшеном. По такому увлечению Диб мог сравнить Зима с ранним периодом Гэз, когда та только искала свою нишу, а не задротила во всё подряд. Но конечно же подросток не отказался поиграть вместе с иркеном — джойстиков хватало, экран был огромным, а выбор интересным. После нескольких партий к Зиму, на лице которого до этого появлялась только редкая слабая улыбка, вернулся смех. И к Дибу, благодаря этому, тоже. Из-за того, что Диб проходил видеоигры лучше, потому как его инструктором была сама Гэз, Зим с наигранной обидой стал закидывать его резиновыми свинками. Диб не мог не ответить на это, поэтому они отложили джойстики и устроили шутливый поединок, носясь по гостиной и бросая друг в друга игрушечных свинок. Закончилось это тем, что запыхавшиеся и смеющиеся они оба завалились в гору резиновых игрушек. — Ладно-ладно! — весело начал Зим, взяв за плечи Диба, который подмял иркена под себя, — На этот раз я признаю твоё превосходство. У тебя отличный навык бросания свиней. — Ты тоже так думаешь? — поправив упавшие на лоб волосы, Диб уселся на бёдра Зима. — Да, а теперь слезь с… Эй, что это там? — Зим резко посмотрел в сторону. Диб повелся на этот трюк, и когда он отвлекся, то тот перевернул подростка и оказался сверху, — Купи-ился, — смеясь, протянул иркен. — Какой коварный, — хмыкнул Диб, желая от нависающего над ним Зима только одного, — И что же теперь? Сощурившись и расплывшись в ухмылке, Зим проник руками под спину Диба и, впервые за несколько часов, поцеловал его. Тогда для Диба, наконец, всё вернулось на свои места и стало так, как и должно было быть: у обоих было прекрасное настроение и самочувствие, его возлюбленный снова прикасается к нему, а он сам больше не боится собственного возбуждения. Хотя то, что они с иркеном могут зайти дальше томных объятий и поцелуев, подросток воспринимал если не забавно, то нелепо, потому как он никогда не представлял, что будет заниматься с кем-то любовью в куче резиновых свинок. Но даже если это и произойдёт в таком неподходящем месте, он не станет возражать. Впрочем, дальше поцелуев не зашло. Едва Диб успел возбудиться, как ощущение зимовских когтей на коже, проникнувших под майку, вызвало в нём панику и заставило оттолкнуть Зима. Это получилось неосознанно из-за душевной травмы. Но когда это произошло, то подросток пожалел: в глазах удивленного иркена потухло что-то хоть отдалённо напоминающее желание. И вряд ли после отвержения его подростком иркен будет выглядеть так, словно хочет подростка. Но подросток не мог придумать ничего, чтобы продолжить начатое. Полный провал. — О, прости, — неловко улыбаясь, Зим поднялся на ноги, — Кажется, я увлёкся. — Д-да ничего, — Диб покачал головой, — Мы… можем продолжить на диване. — Точно, мы можем посмотреть фильм. Выбери что-нибудь, а я принесу закуски. — Я имел ввиду… То есть, хорошо! Диб поплёлся к дивану, а Зим спешным шагом направился прочь из гостиной. В его голове крутились самообвинения в том, что не стоит пока прикасаться к Дибу — рано, подросток ещё не пришёл в себя, а сам иркен легко может потерять над собой контроль. По возвращению к Дибу с подносом с закусками, Зим застал того разматывающего свои бинты с торса и рук. Кожа зудела до невозможности, поэтому подросток счёл необходимым снять их. К его удивлению раны уже затянулись, и он надеялся, что шрамов не останется когда они заживут до конца. А иркен надеялся, что его желания не дадут выход наружу. Пригладив решившие встать торчком антенны, он подошёл к подростку, стараясь не опускать взгляд ниже его лица. — Намного лучше, верно? — Зим сел на диван, положил поднос на ноги, а плащ Диба повесил на диванную спинку. — Да, прямо на глазах заживает, — согласился Диб, — Ничего ведь, что я снял бинты? — Не, нормально. Ты выбрал фильм? Сказав название фильма, Диб надел майку и взял себе пачку снэков. Он заметил, что Зим ни разу не взглянул на него во время разговора, но не подал вида, что несколько расстроился. В конце концов, даже если он и потерял привлекательность для иркена, он не утратил его расположения и просто хороших отношений между ними, ведь секс — это ещё не всё. Тем не менее, Дибу хотелось почувствовать себя желанным, потому что сам действительно желал Зима, и проверить, готов ли он так скоро снова вступить с кем-то в интимную близость. То, что подросток мог возбуждаться и глядя на иркена испытывал не ненависть или отвращение, а влечение и влюблённость, являлось веским поводом хотя бы попробовать. С одной стороны, ему казалось, что он торопит события, поскольку они с Зимом всего день вместе и их раны ещё не полностью зажили, но с другой стороны, ему хотелось испытать страсть и нежность, чтобы поскорее вычеркнуть из памяти грубость и жестокость Тэк и воплотить один из своих снов в жизнь. Но, глядя на незаинтересованного Зима, Дибу казалось, что удастся ему сделать это ещё не скоро. К середине фильма, который оказался увлекательным, закуски кончились, а Зим и Диб продолжали просмотр лёжа. Подросток специально лёг так, чтобы иркен обнимал его со спины — это было приятно, и так он мог ощутить бедрами, будет ли какая-то реакция у иркена на его присутствие рядом или на постельную сцену в фильме. Как вывод, никакой реакции Диб не ощутил, а над неловкой постельной сценой Зим вообще смеялся. Если бы подросток помнил, какие факторы выдают иркенское возбуждение, то понял бы, что иркен давно заведён до предела, но «ту самую часть», на поднятие которой рассчитывал подросток, он сдерживал в половой щели и не давал выхода наружу. Из-за этого иркену было несколько сложно сосредоточиться на просмотре, пока химические реакции в его теле вовсю сигнализировали о готовности к спариванию. Не смотря на интерес к фильму, к его концу Диба стало клонить в сон из-за эмоционально насыщенного дня, забыв о Зиме и намерении узнать, что случилось с персонажами. Поэтому под начавшиеся титры и запустившуюся рекламу он вовсю дремал, а Зим смог унять свой пыл. Поднявшись с дивана, иркен накрыл подростка его плащом, выключил телевизор и направился к кораблю, одержимый жаждой крови, преследующей его целый день где-то в глубине сознания, но только теперь давшей выход и захватившей мозг. — Долго еще? — спросил Диб. — Сейчас… — иркен никак не мог выпустить подростка из объятий, — Подожди… Ладно, всё, — отпрянув от подростка, Зим взял Диба за руки, — Хочешь ко мне на базу? Или мы можем сходить на свидание, земные особи ведь любят всякие романтические штучки. Чего Диб точно не мог ожидать, это предложения отправиться на свидание. Только пришлось разочаровать загоревшегося Зима: — Может быть позже? У меня есть дела. — Дела? — Зим фыркнул и отошел от паранормальщика, обиженно надув губы, — На что ты променял Зима? Несколько помолчав, Диб засмеялся над ревнивостью инопланетянина, и тот тоже подключился, понимая, что погорячился. А потом опомнился, ведь у него тоже вроде как были дела: где-то в городе он потерял робородителей и нужно было их найти, пока они не натворили неприятностей. Лизнув человека в щеку и попросив его как-нибудь зайти к нему, Зим вместе с Гиром убежали прочь. Тогда Диб мог спокойно продолжить путь до ТакоБелль. Вот только идти до Тэк уже не хотелось. Всё складывалось как нельзя лучше, на душе у подростка как никогда было светло и радостно, и использовать такое хорошее настроение просто для того, чтобы повидаться с приятельницей и забрать плащ не хотелось. А притягательное томное чувство где-то внутри и желание вновь оказаться в иркенских объятиях непреодолимо вело за собой. Так, с навязчивыми мыслями и проклятиями в сторону собственных гормонов, Диб поплёлся к дому-базе Зима, сетуя на то, что у последнего не было мобильника, потому как искать его в огромном городе являлось нереальным. На всякий случай постучав в зелёную дверцу и убедившись, что никого в доме нет, Диб сел на крыльцо и принялся ждать. Пока он сидел и рассматривал гномов и проходящих по тротуару людей, в голове были размышления насчет того, как скоро явится Зим и чем бы прямо сейчас подросток занимался с Тэк. Назревали сомнения насчёт того, стоило ли вообще здесь находиться. Но Зим появился на горизонте гораздо быстрее, чем Диб мог себе представить. Возвращаясь к себе, иркен ботал о чем-то с Гиром, катив за собой тележку с металлоломом, бывшим раньше двумя роботами, замаскированными под его родителей, но теперь напоминающих больше искрящийся хлам. Завидев подростка, удивлённый иркен прервал беседу с роботом-собакой и остановился на дорожке у своего дома, затем окатил подростка таким взглядом с лукавой ухмылкой, что подросток просто не мог не залиться краской. — Гир, — не отрывая взгляда от карих глаз, Зим вручил рукоять тележки Гиру, а сам подошёл к уже поднявшемуся на ноги Дибу, — Отвези моих жестяных предков в лабораторию. — Да, хозяин! — пискнул Гир и побежал вместе с тележкой в дом. — Ну и какие дела привели тебя к моему дому, Ди-иб? — с игривой усмешкой Зим взял Диба за ворот футболки и притянул поближе к себе, — Решил сделать сюрприз и принять моё предложение? Хорошее решение. Лично я всё утро думал о продолжении нашей ночи в парке. А ты? Вспоминал обо мне? — Конечно, — бросил Диб и потёр бедро, вспоминая дикую боль в своей пятой точке. — Какой рукой? — Пытаешься подколоть меня на тему мастурбации? — Пытаешься сделать вид, что ни за что бы не ублажал себя с мыслями о Зиме? — Почему ты так много болтаешь? — Диб отцепил руку Зима от своего ворота. — А ты уже горишь от нетерпения? — облизнувшись, Зим встал вплотную к Дибу, взял его за ягодицы и прижал к себе. Тогда в пах зардевшего нахмурившегося подростка уперся иркенский набухший орган. Чувствуя, что вот-вот и его собственный член будет в полной боеготовности, Диб отодвинул Зим за плечи, не желая допустить ещё одного соития на улице. — Пожалуйста, — перебарывая стыд, Диб закрыл глаза, — Пошли уже к тебе, пока я не передумал… Дважды Зиму повторять не пришлось: он взял Диба за руку и вместе с ним зашёл в дом. Едва зелёная дверь закрылась, как иркен почти что навалился на подростка, отчего тот еле устоял на ногах, и прижал к двери. Крепко обнимая подростка и гладя его тело, изголодавшийся ненасытный иркен принялся покрывать мокрыми поцелуями его шею. Диб не стал строить из себя святошу или стопроцентного гетеросексуала. Он подставил шею и обнял напористого Зима за плечи, стал отвечать на поцелуи и прикосновения, желая получить недавнее удовольствие. И, как ни странно, у него это получалось. Даже не смотря на то, что Зим едва начал распалять его, Диб уже был возбуждён до предела. Что не осталось незамеченным. — Чертовски здорово, когда ты не сопротивляешься… — оторвавшись от Диба, Зим спустил свои штаны и принялся возиться с ремнём брюк того, — Надеюсь, однажды ты будешь просить о том, чтобы мои 30 сантиметров чистого удовольствия пронзили твоё тело… — Не дождёшься… И нет там тридцати. — Мне лучше знать, — кое-как справившись с ремнем, Зим решил, что не стоит столько же времени тратить на пуговицы и ширинку, поэтому просто порвал застежки и ткань. Брюки вместе с бельем опустились до щиколоток, и иркен, наступив на вещи, поднял ноги подростка, высвобождая от их плена. Диб хотел было сказать, что не планировал совокупляться возле двери, поскольку место через чур неподходящее, но решил, что его, оголенного ниже пояса с ногами, которые ирен держал у своих боков, упорно настроенный идти до конца Зим не послушает. Да и быстро стало всё равно, где они оба будут, погруженные в омут страсти. Поэтому, облизнув губы под наблюдением сощурившегося Зима с клыкастой усмешкой на лице, он вцепился пальцами в розовую ткань и замер от предвкушения… Резко проснувшись, Диб сел на месте. Снова странные влажные сновидения не давали покоя и от которых болела голова. Он протёр глаза, задаваясь вопросом, сколько проспал, и обнаружил, что Зим, видно укрывший его плащом, куда-то исчез. Находиться одному в просторной комнате в центре базы ему не хотелось, поэтому он отправился на поиски иркена, не имея ни малейшего понятия, где тот может быть. Проходя по пустым длинным коридорам Диб боялся, как бы Зим не улетел, оставив его одного на большой лунной базе. Из-за этого он, навестив несколько комнат, решил пойти посмотреть, не пропал ли иркенский корабль. К его счастью, тот стоял на своём месте. И вместе с ним обнаружился и Зим. Он сидел в кабине корабля, угрюмо уставившись на панель управления и держа в руках небольшое оружие. Но, заслышав звуки шагов приближающегося к нему Диба, оторвался от разглядывания панели и взглянул на того. — Ты чего так быстро проснулся? — положив оружие на панель, Зим вылез из кабины и подошёл к Дибу, — Только недавно вроде уснул. — Ты собирался улететь? — Диба пронзил укол обиды. — Нет, я не… Ну… — Зим бросил попытки оправдаться и вздохнул, — Ладно, да. Я пытался улететь. Но по какой-то причине не смог. — Или не успел, — нахмурился Диб, — Всё ясно… — Нет, Диб, слушай, — делая виноватое лицо, Зим обвил талию Диба, — Я просто не могу оставаться спокойным, зная, что эта тварь Тэк бродит где-то по Земле. У меня сейчас целый список причин, почему нужно расправиться с ней с максимальной жестокостью. Я бы очень хотел расквитаться с ней за всё, что она сделала с нами… — Разве не ты переживал о том, что тебя не было рядом со мной? — пускай Диб и не хотел вызывать у Зима неприятные воспоминания, он был намерен достучаться до него, показав бессмысленность и отчаянность этой затеи, — К тому же, ты и понятия не имеешь, где может быть Тэк. Ты нужен мне здесь, Зим, — подросток обнял иркена за шею, — Без тебя я не смогу. — Но ты же прекрасно сбежал от Тэк и без моей помощи, — иркен в некотором недовольстве растянул губы и задумчиво опустил голову, — Сомневаюсь, что я такая уж необходимость… Диб задумался, стоило ли рассказывать Зиму о том, что во время пребывания у Тэк в голове подростка поселилась персональная шизофрения имени иркена, а сны с его постоянным участием давали ему возможность как-то отвлечься от четырёх стен. Зим был рядом всегда, и только благодаря тому, что Диб узнал о его реальном существовании, у него была мотивация бежать. В противном случае, он бы уже давно умер или всё также оставался бы в логове злобной иркенки. Поэтому, чтобы Зим ощутил свою значимость для Диба, было правильным рассказать ему об этом. — На самом деле… — начал Диб, — Пока я был у Тэк, ты постоянно мне снился, — Зим резко поднял голову и с неподдельным интересом принялся слушать, — Сны с твоим участием помогали мне отвлечься, благодаря им я избавлялся от кошмаров, так что… Можно сказать, ты был рядом со мной. Всегда. — Я… снился тебе?.. — от удивления Зим приоткрыл рот. — Каждый день. И продолжаешь сниться… — Секунду… — Зим нахмурился, — Значит, когда мы только прилетели сюда, и ты вдруг проснулся и вскочил как резаный, это я тебе снился? И сейчас ты проснулся оттого, что снова увидел меня во сне? Что это значит? — в глазах иркена пронеслось разочарование, — Ты боишься меня?.. — Нет, Зим, я не боюсь тебя. Просто… Понимаешь, — Диб в растерянности закачал головой. Было очевидно, что без подробностей он не мог нормально объяснить, поэтому пришлось напрячься, чтобы выдавить из себя всю недосказанность, — Мои сны часто заканчиваются… очень недвусмысленно. И в прошлый раз мне снилось… будто мы вдвоём… у меня дома… обнажённые на моей кровати… — иркен не выглядел так, словно понимал, о чём идёт речь, — Мне правда стоит продолжать? Зим напрягся, сосредоточенно пытаясь понять, о чём говорит Диб, и когда до него дошло, то он округлил глаза, а его антенны невольно встали торчком. — Эм… — подбирая нужные слова, открыл рот Зим, — А упал ты почему? — Потому что испугался того, что возбуждаться после пережитого ненормально… И потому что внизу всё заболело… — разочарованный в себе Диб закрыл глаза, — Даже не знаю, чему я удивился, когда ты мне приснился, ведь постоянно видел сны с тобой. В этот раз я проснулся от того, что мы занимались этим у тебя на старой базе… — чувствуя, как что-то твёрдое упирается ему в пах, подросток открыл глаза и поднял голову на иркена, — Зим? — иркен поспешил сделать виноватый вид. — Прости, я… — выбравшись из объятий Диба, Зим неловко улыбаясь сделал шаг назад, — Ты делился своими переживаниями, а я… И совсем не к месту… — раздосадованный иркен отвернулся и стал нервно потирать своё запястье, — Мне очень жаль… Такой реакции Диб не ожидал, но она могла говорить только об одном: отношение Зима к Дибу совсем не изменилось. Это не могло не радовать, потому как подросток ощущал себя использованным и недостойным быть объектом вожделения, а тут иркен, который злится на Тэк больше него и ещё относится к подростку лучше него самого. Возможно, реакцию иркена на то, что он ему снится, можно было считать забавной, отчего Диб улыбнулся. А в голове вновь возник вопрос: было ли у него что-то с Зимом раньше? Не уверенный в том, как его истерзанное тело на этот раз будет отзываться на прикосновения иркена, подросток спросил: — Ты хочешь меня? На это Зим медленно повернулся обратно к Дибу. Вопрос был глупым, подросток и сам понял это, встретившись с иркеном глазами. Хотел ли иркен того, кого любил и защищал, и того, кто вызывал в нём уйму необузданных желаний, основанных не только на удовлетворении собственных потребностей? Определённо Зим хотел Диба больше всего на свете. Но всё же специально для него ответил: — Хочу. Очень… Не отрывая взгляда от рубиновых глаз, Диб сократил расстояние между ними с Зимом и положил руки ему на плечи. Секс являлся одним из способов, с помощью которого можно было выпустить пар, а разрядка иркену, в душе которого кипел праведный гнев, была необходима, как считал подросток. А также это была весомая причина хоть ненадолго удержать иркена от полёта на Землю и воплотить в жизнь свои фантазии. Нужно было пользоваться. Так, поглаживая плечи Зима, который стоял почти неподвижно и смотрел на подростка в ожидании дальнейших действий, Диб решился на вопрос, от которого у него перехватило дух, но он знал, что мог довериться иркену. — Тогда… Что бы ты сделал со мной? На миг задумавшись, Зим пробегает взглядом по телу Диба. Увечья на руках и торсе под майкой — ничто, только метки собственничества мерзопакостной Тэк, которые скоро совсем исчезнут. Иркену всё ещё нравится тело подростка, и он хочет это показать. Так, вместо ответа Зим берёт руку Диба с вырезанным на коже именем. Его губы мягко касаются раны на запястье, дорожка из поцелуев идёт к порезанным венам, затем к плечу, пока подросток трепещет от ласки и наблюдает. После Зим отпускает его руку, трёхпалые ладони ложатся на талию Диба и мягко поглаживают, а иркен припадает к его шее, которую Диб и сам подставляет, пока не чувствуя никаких негативных эмоций и надеясь, что и дальше будет только удовольствие. Где-то в глубинах сознания иркенские прикосновения кажутся ему знакомыми, поэтому тело пускай и инстинктивно, но точно знает, чего, где и как хочет. И иркен кажется способным доказать, что ему под силу сделать всё как надо, завести подростка и доставить ему настоящее наслаждение. Диб обнимает Зима за плечи, чувствуя, как трёхпалые ладони осторожно гладят его спину под майкой, стараясь не совершить резкого движения и не спугнуть как недавно, сегментированный язык почти невесомо проходит по ране на шее словно извиняясь за то, что иркен не сберёг подростка, а губы распаляя касаются белой кожи. На каждое касание Диб отвечает тихим вздохом, прикрыв глаза, позабыв о своих душевных и физических травмах. Правда возбуждённый пах всё ещё неприятно ноет, но это кажется терпимым. Особенно когда в него через штаны упирается горячее естество иркена. Что-то подсказывает Дибу подать бёдрами вперёд, и когда он это делает, то слышит, как Зим жарко выдыхает. От перевозбуждения у иркена в голове стоит туман, что мешает ему сосредоточиться на том, чтобы не спустить в штаны, но даже если это и случится из-за подростка, то страшным для него считаться не будет. Иркен был бы только счастлив кончить от его прикосновений или его голоса. С этими мыслями Зим переключается с шеи Диба на челюсть, оставляя на той невесомый чмок, затем губы, впиваясь в них неспешным пылким поцелуем. Во время влажного глубокого действа в воздухе с витающим сладковатым ароматом слышится рваное дыхание и приглушенное мычание. Оба прижимаются друг к другу, руки скользят по распалённым покрывшимся испариной телам, гениталии неритмично трутся через одежду, и в сознании стоит мысль о том, что наслаждение в любую минуту может закончиться. Но Зим не хочет лишить Диба самого интересного, вместо этого дав ему эякулировать столь примитивным способом. Поэтому он прерывает поцелуй, задирает фиолетовую майку и переходит на лобзания языком и губами ключиц, груди, живота, избегая ран и постепенно опускаясь, пока не садится на корточки. Его руки ложатся на брюки, и теперь Диб немного волнуется, но только от предвкушения. Намёка на страх нет и подавно. Зим легко расправляется с ремнём и застёжкой на брюках Диба, и те падают до щиколоток, оголяя мокрое нижнее бельё и забинтованные в некоторых местах ноги. Приметив, где ещё придётся оказывать медпомощь недоговорившему о своих ушибах подростку, иркен стягивает ставшие тесными для члена подростка трусы и не сильно сжимая берёт основание того ладонью, отчего подросток вздрагивает, прикрыв глаза, и издаёт нечто похожее на стон в плотно сомкнутые губы. Воспринимая это как сигнал того, что пока всё идёт как и должно было, иркен проводит ладонью вдоль органа и обратно и лижет влажную головку. Тогда Диб уже не может сдержаться, и с его губ всё же слетает тихий стон в ответ на приятные ощущения. Боль хоть и чувствуется, но совсем незначительная. Заслышав мелодичный звук, по которому скучал, Зим в душе улыбается и, мимолётно бросив взгляд на румяное лицо Диба, принимает это как стимул для дальнейших действий. Он полностью сосредотачивается на члене подростка, для начала обвив тот своим длинным языком и вобрав в свой рот, не задевая острыми клыками, и на звуках, что издаёт подросток, прислушиваясь антеннами и внутренним чутьём, чтобы не упустить момент экстаза. Откинув голову назад и закатив глаза, расслабленный Диб рвано дышит, скулит и стонет, не понимая, как до сих пор стоит на ногах от сводящего с ума удовольствия, которое приносит ему Зим: иркен сосет и ласкает его член, обхватив плоть губами, доходит до основания и заглатывает целиком (строение гортани позволяет), набирая темп, проходит языком по мошонке, гладит его бёдра, касается губами лобка, вновь возвращается к члену… Пускай подросток ожидал другого — полноценного совокупления, а не оральных ласк, — но он более чем наслаждался иркенской феллацио. В то время как тяжело дышащий Зим, с уголков рта которого стекала смесь смазки и слюны, вводил его в исступление, Диб, не сдерживая собственный голос, держался за его макушку, поглаживая пальцами основания антенн, кусал и облизывал свои пересохшие губы. Не было ни капли дискомфорта, как напоминания о принудительном соитии, ни капли смущения, словно всё так и должно было быть — сошедшиеся в естественном сладострастном процессе человек и инопланетянин. И довольно скоро, этот процесс дошёл до финальной стадии: подгадав момент, когда Диба настигнет оргазм, Зим провёл языком по всей длине эрегированного органа, пару раз прошёлся губами от середины до основания и позволил подростку кончить себе в рот, полностью заглотнув его член и держа руками его бёдра, смакуя вкус смазки с семенем и слыша громкий стон, готовый стонать вместе с зажмурившимся подростком. Сев на пол, потому как ноги будто онемели, Зим сплюнул сперму куда-то в сторону и, пробубнив что-то про мерзкий вкус, стал вытирать свой рот. Почти задыхающийся и не в состоянии от головокружительного оргазма стоять на ногах Диб тоже опустился на пол, сев на колени. Ощущение, которое он испытал благодаря Зиму, было превосходным, по телу разливалось приятное тепло, а в мыслях крутилось лишь то, что дальше может быть только лучше. По-другому быть и не могло. С усмешкой глядя на ещё находящегося в прострации и пытающегося прийти в себя подростка иркен сказал: — Вот, что бы я сделал с тобой. Достаточно красноречиво? — Б-более чем… — выдохнул Диб, не в силах унять бешеное сердцебиение в груди, эхом отдающее в голову. Он протёр свои глаза под очками и его взгляд невольно упал на бугор в штанах Зима. Сколько иркен уже терпит? — Так то, — довольный собой хмыкнул иркен, — А теперь… Как насчёт заняться сладкой любовью в моём корабле? — почти что промурчал он, на деле не в силах больше оттягивать момент своей кульминации. От вопроса Зима Диб почувствовал, как в его горле пересохло, ещё не обмякший член снова затвердел, а в голове пронеслись множественные воспоминания о страстных сновидениях. Безусловно он хотел иркена не меньше, чем тот его самого: ощутить себя в его власти, слиться с его телом своим, сойти с ума от удовольствия… При этом не возникало никаких предрассудков по поводу очевидно нестандартных наклонностей: подсознание сделало своё дело, поэтому к анальному ксенофилийскому сексу и себя в роли пассива подросток относился благосклонно. Так, он не просто желал, чтобы Зим проявил свою любовь физически, но и нуждался в том, чтобы тот вошёл в него. Впрочем, пока Диб постарался не торопиться, превозмогая собственные потребности. Он решил, что как-то несправедливо, что только он испытал удовольствие. Зим тоже должен был получить свою долю и некое вознаграждение. Так, подросток пододвинулся ближе к иркену и под его заинтересованный взгляд одной рукой обвил шею, а другую руку положил на грудь. — Или ты хочешь задержаться?.. — посмеиваясь, Зим обнял Диба. Ответ был очевиден, поэтому несколько растерянный Диб, не представляющий, что именно нужно делать в таких ситуациях, решил действовать интуитивно. Коснувшись губ Зима в продолжительном поцелуе, Диб провёл рукой по его груди и положил руку на пылающий пах. От этого Зим вздрогнул, потеряв темп поцелуя, и накрыл руку Диба своей, побуждая надавить сильнее и начать гладить, что тот и принялся делать под чутким руководством трёхпалой ладони. Вот только ласк через одежду иркену было мало, поэтому он отпустил подростка и расстегнул свои штаны, чтобы выпустить изнемогающий сегментированный орган наружу. И стоило пальцам подростка коснуться его влажной плоти, как иркен был вынужден разорвать поцелуй, чтобы вдохнуть поглубже и испустить блаженный стон, впадая в эйфорию. Диб был готов поклясться, что если в прикосновениях Зима к нему и было что-то отдалённо знакомое, то такого протяжного стенания на высоких тонах он точно от него не слышал. Но мысли и вид на лицо иркена ему сначала прервала струя бледно-бирюзового семени, попавшая на майку на грудь и заляпавшая ладонь, а потом и сам иркен, завалившись на пол и потянув подростка за собой. Не успел Диб упасть на пол вместе с Зимом, как тот уже заключил его в объятия и нашёл путь к его губам. Хотя поцелуй длился всего несколько секунд, поскольку дыхание иркена ещё было сбивчивым, но зато его крепкие руки не выпустили подростка. Так, слушая шумную иркенскую одышку и прижимаясь к его разгоряченному телу своим, подросток на миг потерял себя, готовый продолжить на полу и приступить к долгожданному соитию. В нём бушевало жгучее желание, которое он больше не в силах был сдерживать. И как назло Зим положил руки на его пятую точку, отчего Диб посмотрел в лицо того со смесью недоумения, не понимая, чего иркен ждёт, и вожделения, поскольку иркен мог продолжать какое-то количество раз, но подростку для удовлетворения необходим был хотя бы один. — Ты меня приятно удивляешь, Диб-сахар… — поглаживая упругие ягодицы Диба, Зим лизнул его в нос, — Я в восторге от того, что ты не только легко отдаёшься мне, но и сам стараешься что-то сделать, — сжав ягодицы подростка, иркен раздвинул их, и между ними стал тереться его сегментированный орган, — Жаль, что ты не принял мои намерения раньше. Вдруг у нас всё сложилось бы ещё лучше, чем сейчас? — Да… — Диб прикрыл глаза. Фраза Зима подтверждала то, что раньше между ними действительно что-то было, но не сложилось по вине подростка. Вот только размышления являлись последним, чем хотел заняться подросток. Зимовские руки властно располагались на его пятой точке, а его длинный член поглаживал всё от мошонки и сфинктера до расщелины и впадины между ягодицами. При таком раскладе мысли текли только в одном направлении, и Диб уже был готов извиниться сам не зная за что, лишь бы не взорваться и поскорее получить кайф, к которому он был неимоверно близок, — Мне тоже жаль… Я готов исправиться… наверное… — О, не переживай, ты уже исправился, — к сожалению Диба Зим прервал ласки своим органом, а из его пака вышла пара паучьих конечностей, которая вернула хозяина и подростка в вертикальное положение, а затем свернулась обратно, — Ты здесь, ты делаешь меня счастливым и не скрываешь, что хочешь меня. Всё прекрасно, — иркен обворожительно улыбнулся, и подросток улыбнулся ему в ответ, как и он чувствуя нечто, похожее на счастье, — А теперь давай избавим тебя от этих ненужных вещичек и пойдём в мой корабль, иначе мне придётся продолжить на полу… — Можно подумать, я против… — не задумываясь зачем-то произнес вслух промелькнувшую в голове мысль Диб. Та не осталась неуслышанной, отчего подросток почувствовал себя несколько неловко, но как-то оправдываться не стал. — Конечно же нет, — усмехнулся прельстившийся Зим, — Вот только я против. А теперь раздевайся и топай. Диб с помощью Зима избавился от более ненужных ботинок и штанов с бельём. Так, на подростке остались лишь спасающие от холодного пола носки и влажная прилипающая к коже иркенская майка. Из-за этого взгляд Зима несколько секунд был прикован к стройным ногам Диба и его складной фигуре, обрамлённой фиолетовой тканью, но сам Диб не возражал насчёт того, что его пожирают глазами. Ему нравилось внимание Зима, даже если оно было похотливым. После, налюбовавшись подростком, иркен взял его за руку и повёл к своему кораблю. Взобравшись в кабину корабля, Диб сел на сидение, а Зим встал перед ним и полностью спустил свои штаны, затем, разглядывая подростка, принялся гладить его ноги. Он был в предвосхищении от того, что снова войдёт в тело подростка, тогда как у самого подростка было стойкое ощущение, словно он лишается девственности. Он не помнил свой первый раз, но надеялся, что тот произошёл с иркеном. И так он озарился идеей: — Мы можем сделать всё, как в первый раз? — У нас толком даже второго раза не было, а ты хочешь повторить наш спонтанный секс в парке? — заслышав, что его первый раз был в парке, Диб поднял брови от удивления, недоумевая, почему не чувствует стыда, — Или тебе просто так понравилось, что ты готов провернуть подобное ещё раз? — Зим широко ухмыльнулся, — Если да, то я готов снова посадить тебя себе на колени и гонять твой банан до потери сознания. Или, как другой вариант, — иркен продемонстрировал перед лицом подростка свои когтистые пальцы на одной из рук, — Я могу растянуть тебя пальцами или своей анакондой, и мы приступим к делу. В общем, тебе решать. Диб не был уверен в том, что ему следовало выбрать или же придумать. Зим дал ему полную свободу решения, но он совершенно не знал, как ей воспользоваться. Он хотел просто приступить к соитию, не заморачиваясь о чём-либо ещё. Хотя его привлекал вариант с фингерингом тем, что тот был в одном из его снов… Так, Диб решил плыть по течению и вновь довериться иркену, позволив ему удивить себя: — Я не знаю, придумай что-нибудь сам. — Ну, как скажешь. Зим развёл Дибу ноги и одну из них взял за лодыжку, а затем закинул себе на плечо, отчего Диб съехал к краю кресла и упёрся лопатками и затылком в спинку той. Не особо удобная поза, но подросток не возражал. В данный момент для него имело значение только продолжение, которого он неистово жаждал. Держась за края розовых подушек, он наблюдал за тем, как иркен свободной рукой гладит его живот, лобок, проводит ладонью вдоль истекающего смазкой члена, отчего издавая приглушённый стон он прикусил нижнюю губу и сжал пальцами подушки, после его влажные пальцы в бархатных перчатках огибают мошонку и один из них медленно проникает в тело. Тогда подросток поначалу напрягается и жмурится, но затем расслабляется, когда ничего болезненного не происходит, а после нахождения иркеном простаты и вовсе испускает томный вздох, в то время как по коже пробегают приятные мурашки. — Просто чтобы ты вспомнил эти ощущения, — пояснив, Зим прерывает массаж анального отверстия и упирается рукой в спинку сидения, второй всё также держа лодыжку Диба, — Но довольно. Дразнить тебя я не намерен. Пока что… — усмехается иркен, а подросток берёт его за запястье недалеко от своего головы. — А теперь ты… — Диб озарился от предвкушения, не в силах больше ждать. — Да, теперь ты почувствуешь кое-что гораздо больше, чем мой палец, хех, — упираясь концом сегментированного органа в сфинктерное колечко Диба Зим посмотрел вниз, — Скажи, он такой же, как в твоих снах? — Я не помню. Я не обращал на это внимания, потому что чаще всего твой… пенис был во мне, — как своеобразный намёк произносит подросток, — Так что… — Что ж, — Зим понимающе кивнул и обворожительно улыбнулся, — Тогда сделаем всё также, как в твоих снах. Только сначала скажи, что хочешь меня. — Разве по мне не видно? — неловко улыбаясь, усмехнулся Диб, — Или теперь ты всё же решил подразнить меня? — Может быть. Но правда, я хочу услышать это. Скажи. — Во имя всего паранормального, — торопливо начал Диб, — Я хочу тебя, я очень хочу тебя, просто невероятно, и если ты сейчас же меня не тр… — резкое и внезапное проникновение конца сегментированного органа в анус Диба заставило его прервать свой поток слов, — Блять! — Какой же ты нетерпеливый, — как-то излишне довольно заявил Зим, — Но лучше так… — жарко вздохнув, иркен принялся осторожно входить в тело подростка, попутно разрабатывая чувствительное отверстие того своим покрытым смазкой колеблющимся членом, — Чем если ты будешь убегать… — ощущая проникновение внутрь скользкого, упругого и пульсирующего подвижного фаллоса, Диб приоткрыл рот в немом стоне. Сжимая иркенское запястье и глядя на иркена из-под полуприкрытых век, подростку оставалось надеяться, что в самый ответственный момент всё происходящее не окажется очередным сном, когда вдруг он откроет глаза, и Зима рядом не окажется, — И всячески… — войдя наполовину, иркен двинул бедрами назад и снова принялся нежно вводить свой орган в лоно подростка, что приятно сжимало и обхватывало тот, — Извор-р-р… рачиваться… — и замер, когда ввёл целиком до самого основания. Чувствуя висками свой учащённый пульс и струящийся по шее пот, он сглотнул и обратил внимание на подростка: будто одурманенные карие глаза смотрят на иркена с нетерпением, восторгом и неподдельным желанием; румянец на щеках выглядит по-настоящему мило; с разомкнутых розово-персиковых губ вскоре будут слетать звуки наслаждения; сквозь мокрую ткань футболки выпирают соски-бусины, а на прикрытый живот тонкой нитью стекает смазка с эрегированного члена подростка. В данную минуту Диб для Зима выглядит действительно превосходно — прекрасное юное тело, желающее иркенской плоти и готовое отдаваться и отвечать взаимностью, но не только в сексуальных утехах. Всё так, как хотел Зим: Диб принял его таким, какой он есть. И даже больше. Иркен действительно счастлив, и от осознания этого факта он тепло улыбается подростку. А затем вдруг жмурится и рычит, потому как счастье как-то неожиданно переходит в эйфорию, и нутро подростка заполняется горячей жидкостью. — Ты только что… — Диб удивленно распахнул глаза, глядя на тяжело дышащего Зима с потемневшим лицом, не зная, что сказать, и гадая, от вида подростка вдруг преждевременно эякулировал иркен или же от перевозбуждения. — Кажется… — Зим выдыхает и закрывает глаза, — Кажется, я слишком долго этого ждал… — усмехается он сам себе, — Не выдержал… — Ждал чего? — Того, что мы по-настоящему будем вместе, — иркен склонился к подростку и поцеловал его в лоб, — Как я уже сказал, я счастлив. А ты? Рад убедиться, что Зим действительно не такой злобный монстр, каким ты всегда меня считал? — Я не считал тебя монстром, — искренне отозвался Диб, — Но я правда рад, что сейчас здесь и именно с тобой… — Знаешь? А ты изменился, — серьёзно подмечает Зим, отчего Диб нервничает, задаваясь вопросом, где он допустил промах и показал, что не помнит иркена. Но затем из-за последующих слов от снова улыбающегося иркена подросток чувствует облегчение, но и некоторую вину, и отмечает про себя, что ему всё-таки стоит рассказать о том, что он позабыл того, в кого влюблён, — В лучшую сторону. Будешь всегда таким милым и славным, и я просто не смогу тебя отпустить. Хотя… Я уже не могу… Изумленный Диб не знает, что ответить. Впрочем, в словах Зим не нуждается — сейчас его желанием является доставить и получить удовольствие, к чему он и приступает, начиная совершать медленные ритмичные толчки и внимательно следя за реакцией подростка. Сначала подросток неровно дышит открытым ртом, пробегая взглядом по широким иркенским плечам и крепкой груди в обтягивающей вспотевшей розовой униформе, облизывает пересохшие губы, а его ресницы и ставшие домиком брови подрагивают. После он прикрывает глаза, начинают слышаться тихие стоны, в то время как его тело непроизвольно вздрагивает, ладонь сжимает и разжимает иркенское запястье, и иркен, получающий приятные эмоции от процесса и вида подростка, постепенно ускоряется. Волны наслаждения становятся ощутимее для обоих, Диб стонет громче, и к нему присоединяется Зим, давая волю собственному голосу. Тогда подросток на миг умолкает и открывает глаза, чтобы заслышать исходящие от иркена протяжные нотки, что ему нравятся, и встретиться с его полным нежности и любви рубиновым взглядом, под которым подросток готов растаять или воспарить выше звёзд. Но лишь на миг: подросток не в силах совладать с собой, поэтому водоворот страсти вновь затягивает его в свои глубины, но он даже не думает сопротивляться, с каждой секундой всё больше сходя с ума и чувствуя, как готов перейти на крик. Он корил себя за то, что позволил себе забыть Зима, пускай наверняка и не по собственной воле; корил за то, что не позволил им с Зимом быть вместе, но с каждым толчком вина, печаль и боль отступали, оставляя после себя облегчение, радость бытия и нескончаемое блаженство. Так, в конце концов, с его губ сорвалось имя того, кто неосознанно позволил ему отпустить все гнетущие эмоции и подарил подростку то, чего ему всегда не доставало, крича не от чужой прихоти и садистских наклонностей, а от упоения и счастья. И он по-настоящему считал себя счастливым: его любят и о нём заботятся, всё плохое позади и, кажется, что впереди ждёт только хорошее, а происходящее вовсе не сон или дурацкая фантазия — пуская всё происходит не в самой удобной позе и не в самом подходящем месте, подростку достаточно того, что его иркен здесь, живой, как и он прошедший через лишения и страдания, но не сломленный и полный сил для новых свершений, в данную минуту как и подросток сделавший своей целью вкусить запретный сладкий плод, слиться в непрерывном бурлящем потоке и принять содрогающееся исступленное тело вместе с измученной душой, чтобы открыть второе дыхание и подарить крылья, вознести до пика экстаза и дать возможность начать всё сначала, но теперь вместе как одно целое. Диб не замечает, как от переизбытка эмоций по его щекам текут слёзы, а Зим, до этого с восхищением восприняв выкрик подростком его имени, обескураженно смотрит в его залитое краской мокрое лицо, не имея возможности принять решение, стоит ему остановиться или же нужно продолжать. Охвативший сознание страх того, что он причиняет подростку боль, не давал возможности полностью сконцентрироваться на совокуплении, даже не смотря на то, что всё остальное говорило о том, что подростку хорошо. Поэтому, под гнётом сомнений и волнений иркен был вынужден остановиться, прервав акт, заставив подростка утихнуть и с недоумением посмотреть себе в глаза. — Почему ты остановился?.. — Ты плачешь… — нервно говорит Зим, выражая неподдельное беспокойство. — Да?.. — оторвав руку от края подушки сидения, Диб щупает мокрую щеку, а затем смотрит на ладонь, — О, и правда… Забавно, — усмехается он. — Тебе больно? — Нет, — с очаровательной улыбкой качая головой, Диб возвращает руку на прежнее место, — Честно говоря, не помню, чтобы когда-нибудь мне было так хорошо… Зим растрогался: данное себе ещё пару лет назад слово о том, что когда-нибудь с искренним счастьем Диб будет смотреть именно на него, исполнилось, а осознание того, что подростку было настолько приятно, что он даже расплакался, не могло не изумлять и не радовать. Последнее снова как-то само перешло в эйфорию, из-за чего иркен начал раздражаться от того, что это случается не тогда, когда нужно. — Да Ирк меня подер-р-р… — скалясь и закатывая глаза, Зим совершает несколько толчков, отчего Диб испускает столько же томных вздохов, а затем замирает, подавая вперед, и со стоном протягивает, — Ди-и-иб… — поглаживая запястье возлюбленного, подросток жарко выдыхает, ощущая, как из дрожащего органа в его тело бьёт струя иркенского семени, а после — как вязкая жидкость стекает по ягодицам и бедру. От того, что иркен в него кончает, чувствуется некое моральное удовлетворение, а если ещё принять преждевременную кульминацию на свой счет, то становится как-то лестно, и на губах Диба проскальзывает усмешка, которая не остается незамеченной на вид измождённым и запыхавшимся Зимом, — Я не специально… — Да ладно, всё нормально, — с улыбкой успокаивает Диб, — Это ведь естественно. Может, тебе стоит передохнуть? — Нет, я ещё могу продолжать! — настаивает иркен. — Ты уверен, что тебя ещё хватит? — Конечно! Да что ты вообще знаешь об иркенском организме? — Зим наигранно обижается. — Наверное… — Диб не смог закончить фразу, поскольку всё ещё твёрдый и набухший сегментированный орган в нём совершил вращение, — Мхм… — Так я и думал, — смеясь, бросает Зим и возвращается к спариванию, постепенно нагоняя утраченный темп, — А теперь… Доведём и тебя до финала. Твой черёд, моя обезьянка… — Я н-не!.. Обх!.. Тв!.. Чртф!.. — издавая вместе со стонами нечленораздельные звуки, Диб считал нечестным, что он не мог даже возразить на не самое милое прозвище. Но запал ответить исчез, и подросток быстро забыл об этом, вернувшись к наслаждению. Собственная кульминация казалась близкой, но для этого подростку необходимо было ускориться, и он не постеснялся об этом попросить, превозмогая свои нестихающие страстные возгласы, чтобы можно было сквозь них услышать страждущие слова, — Быстрей!.. Зим!.. — Т-так?.. — сделав темп быстрее, на выдохе спрашивает Зим, дышащий под ритм толчков и по звериному издавая утробные тихие стоны. — Да!.. — на лице Диба мелькает улыбка, прежде чем мышцы лица сводит от ощущений, — Твою мать, да!.. — подросток кусает нижнюю губу, берёт иркена за плечи и притягивает к себе, желая быть к нему как можно ближе в момент финала, плюя на неудобную позу и на то, что он далеко не гимнаст, потому как из-за устроившейся на иркенском плече ноги получается довольно неприятная растяжка. Впрочем, любой дискомфорт уходит, когда по всему телу проходят приятные спазмы, а в голову ударяет яркий оргазм, — Зи-им!.. — иркен замедляется, восторженно наблюдая за тем, как подросток стонет и кончает себе на живот, и чувствуя, как в порыве экстаза подросток царапает его лопатки и свободной ногой прижимает к себе его бёдра. Зим более чем доволен. И Диб, которого вскоре отпускает, и он смолкает, пока внутри него разливается истома, тоже. Сняв лодыжку ещё пребывающего в нирване Диба с плеча, Зим упирается в спинку сидушки корабля второй рукой, чувствуя легкое головокружение, некоторую слабость в ногах и ужасную жару, от которой он готов был задохнуться. — У меня сейчас лицо будет как у тебя… — говорит Зим, видя, что от оргазма у Диба глаза вновь на мокром месте, но уже не так сильно, как до него, — Мне так жарко, что я готов разрыдаться, — подросток тихо смеётся, а иркен с усмешкой обвивает его талию и ложится на него, утыкаясь лицом в его плечо, — Серьёзно… — Мне тоже жарко… — от веса навалившегося на него Зима Дибу несколько тяжело, — И ты меня сейчас раздавишь… Просто разденься и не мучайся. — Хм, хорошая идея… Уставший стоять Зим опускается на колени. При этом набухший сегментированный орган не выходит из подросткового анала, из-за чего Диб не собственными усилиями сползает по влажному сидению вслед за иркеном, пытаясь сначала схватиться за розовые подушки чтобы удержаться, но в итоге усевшись на бёдра иркена и упершись спиной в край розового кресла. — Блинский, — Зим стал осматривать со стороны бёдер Диба еле выглядывающее основание собственного члена, — Я так и знал, что это произойдёт… — Что такое? — Я прямо сейчас тебя оплодотворяю, — Диб округлил глаза от шока, и Зим поспешил его успокоить, — Нет-нет, не переживай! Ты ведь не самка, и я вообще бесплоден. Просто организму плевать, поэтому он решил «подстраховаться», — иркен наглядно дернулся, чтобы показать, что его орган не выйдет ни на сантиметр, — Чтобы весь генетический бульон не вытек, и смиты появились с большей вероятностью. — Серьёзно? Прямо как у собак? И что нам теперь делать? — Не паникуй, нужно всего час подождать, пока это пройдёт. — Час?! — опешил Диб, — А других вариантов нет? — Ну, можно либо отрезать мой пенис, но тогда ты не сможешь его достать, потому что он отправится путешествовать по твоим кишкам. И вообще я не позволю сделать это… — пробурчал Зим, — Либо я должен спустить ещё раз, и тогда, в момент мышечных сокращений, мой бур уменьшится в диаметре, и я смогу покинуть твой тоннель. — Твоих каламбуров ещё не хватало… — цинично отозвался Диб, — Но я бы повторил. Не потому, что я застрял вместе с тобой, а… Потому что секс с тобой классный, — Диб отводит блестящий взгляд в сторону, но не скрывает довольной удовлетворённой улыбки, — Я сказал это. — Другим он и не может быть, — самоуверенно бросает Зим, на что Диб усмехается, находя эту броскую черту в его характере несколько привлекательной. Хоть один из них знал себе цену и был уверен в себе, как ему казалось, — Впрочем, это ведь не только благодаря мне… — иркен снимает свои перчатки, выкидывает их куда подальше и проводит руками по груди подростка, — Ты тоже прикладываешь усилия, так что мне есть ради кого стараться, — игриво рыча, иркен целует подростка в щеку и берётся за подол его майки, затем, когда подросток поднимает руки, снимает вещь и выбрасывает в неизвестную сторону. — Ты такой сентиментальный, — Диб навеселе помогает Зиму избавиться от его туники, в которой тот путается, но в конце концов её получается снять. Благодаря острым лезвиям из пака. Так что порезанная вещь также улетает, а иркен остается перед подростком с обнаженным торсом, — Но мне это нравится, — осматривая почти зажитую от ран зелёную кожу на животе, подросток кладёт руки иркену на плечи и поглаживает пальцами шею, затем пробегает взглядом вверх, по жилистому пластичному торсу, пока не встречается с рубиновыми глазами, — Как и твой парфюм. — Здорово, — прельщается Зим и почти сразу же недоумевает, — А что такое парфюм? — Ну, типа духи. Запах. — Я не пользуюсь духами, это мускус. Моя кожа выделяет его, чтобы привлекать потенциального партнёра и усиливать его ощущения во время сношения, — Зим провёл пальцами по щеке Диба, слегка взял его за подбородок и потянулся к его лицу, — Кстати, ты пахнешь чем-то похожим на карамель или ваниль… — И как тебе?.. — Диб опускает веки, в то время как Зим отвечает ему в губы: — Чертовски привлекательно… Зим всё ещё приходил в восторг оттого, что мог спокойно прикасаться к Дибу, целовать, прижимать к себе, и что самое главное — тот осознанно отвечал ему взаимностью. Из-за этого взбудораженный иркен, не понимая до конца, чего же ему хочется, чтобы насытиться, то переходил с пылких распаляющих поцелуев на страстные опьянённые, то сменял нежные прикосновения на жаркие и грубые, то превращал почти невесомые объятия в крепкую сжимающую хватку; а потом возвращаясь обратно к первому. Разумеется, у Диба, как бы он ни старался, не получалось подстроиться под спешного Зима, чья интенсивность действий сменялась подобно американским горкам. Он и сам не полностью осознавал, что ему требовалось, но в отличие от иркена он также понимал, что должен быть хоть какой-то темп и гармоничные действия, а не рваные звериные инстинкты. В конце концов отказавшись от желания подстраиваться под Зима, Диб взял его трёхпалые руки и положил себе на талию, а сам оторвался от его губ и принялся покрывать поцелуями шею, обнимая иркена за плечи и слушая что-то похожее на урчание. — Я перестарался? — поглаживая вверх и вниз талию Диба спрашивает Зим, прекрасно зная и сам. — Можно и так сказать, — Диб проводит ладонью по иркенской антенне и накручивает её на палец, — Ты то торопишься, то замедляешься, и это никуда не годится. — Это всё твоя вина — ты вскружил мне голову. — Моя? — с усмешкой Диб отрывается от антенны и смотрит в лицо ухмыляющегося Зима. — Твоя, — Зим мягко проводит ладонями по белой спине и легко целует Диба в губы, — Исправь это. Что мне нужно сделать? — Думаю… Думаю, переключиться на что-то кроме губ и начать двигаться. Медленно. Понимающе кивнув, Зим безропотно приступает к ласкам. Его руки скользят по позвоночнику, пояснице и бёдрам, переходят к животу, рёбрам и сплетениям, в то время как губы и язык оставляют влажные следы на мочке уха, шее и плече. Укусить или поцарапать какую-либо часть подростка иркен не решался, боясь пересечь ту черту, где подросток, позволяющий стискивать себя в несколько грубых объятиях, оттолкнёт иркена от боли, страха и неприятных ударивших в голову воспоминаний. Поэтому он был крайне осторожен с податливым выгибающимся ему на встречу подростком. Впрочем, от искушения оставить на нём свою метку, иркен не избавился, поэтому решил обойтись хотя бы засосом. Так, впиваясь губами в шею исступленного Диба, Зим ощутил на своей спине впивающие в неё ногти того, и чтобы посмотреть, чем вызвана такая реакция подростка — волнением или удовольствием, — иркен удваивает усилия, подключая к делу пробегающий кругами язык и сильнее втягивая кожу. От этого Диб с тихим стоном резко оставляет на его спине несколько недлинных царапин, заставляя Зима вздрогнуть и оторваться от его шеи. А затем, вдруг пришедший в себя подросток начинает оправдываться, думая, что совершил что-то ужасное: — П… прости! — осознавая, что он наделал, подросток с досадой смотрит на царапины и кладёт свои руки на пак, а сам иркен его не слушает и любуется оставленным лиловым мокрым пятном, — Я нечаянно. Это как-то… само вышло, я… Ах-а! — грубо впившийся в плечо иркен заставляет подростка прервать извинения. — Царапайся сколько хочешь, — Зим проводит языком по засосу на плече Диба, затем берёт в руки его лицо и тепло улыбается, — Царапай, кусай — всё, что угодно, я только за. — Разве тебе приятно? — Это делаешь ты, поэтому — да, — воспринимая возможные отметины на себе как своеобразные трофеи отвечает Зим и вожделенно целует Диба, ловя губами и языком томный дурманящий ритм, соединяясь с ним в сладострастном поцелуе, а затем и объятии. Диб обнимает Зима за шею и чувствует, как внутри него подрагивает сегментированный орган, и когда тот начинает легко вращаться, то сбивается и сопит, а заплывшее от удовольствие сознание и вовсе отключается, пока Зим не разрывает поцелуй, опуская руки на его бёдра, — Давай уже начнём, хочу послушать, как ты стонешь, — иркен облизывается и осматривает пол и сидушку, словно принимая решение, какую лучше позу принять в их с подростком ограниченном состоянии, — Вот что: держись за меня ногами, а то ещё оторвёшь мой прибор. А я… — подросток обвивает талию иркена ногами, скрещивая лодыжки, а иркен берёт подростка за ягодицы, приподнимается на коленях и подаётся вперёд, чтобы подросток лег лопатками на край розового кресла, а сам он навис над ним, — Ладно, как-то так… Тебе удобно? — Вполне себе, — пожимает плечами Диб. — Хорошо… Потому что я чувствую себя нелепо. — С чего вдруг? — С того, что хотел взять тебя в более удобной позе. Но не вышло… Впрочем, уже не важно, — Зим начинает делать плавные размеренные толчки, заставляя повисшее на себе тело Диба покачиваться в такт, — Обещаю, что в следующий раз мы займёмся этим в более уютном месте, чем пол моего корабля. — Надеюсь, это не будет пол какой-нибудь другой комнаты, — с усмешкой говорит Диб, на что Зим тоже усмехается. — Нет, точно не пол. Тебе понравится. — Обязательно, раз ты так говоришь… — Диб вдруг вспоминает о недавно услышанном факте, и хотя не совсем уместный вопрос его не слишком беспокоил, ради интереса он всё же решился его задать, — Зим, ты правда бесплоден? — Ага, — просто и безразлично отозвался Зим. — Почему? — Поголовная стерилизация. В нашей среде иркенские дети появляются искусственным путём и никак иначе. Так легче контролировать общество и измерять количество подчинённых. Вообще, очень странно иметь хорошую репродуктивную систему, которой нельзя воспользоваться в полной мере. Но лично я не жалею: никогда не хотел личинок. А что? Тебя это волнует? — Да нет. Просто было интересно… Не хотел бы жить в вашем обществе, если у вас всё контролируется как в улье или муравейнике. — На самом деле, всё не так плохо: у тебя всегда будет работа, жильё, цель в жизни, наконец. Ты всегда будешь востребован, если ты не… — в глазах Зима пронеслось что-то похожее на грусть, — Если ты не особенный… — Что это значит? — Что ты, скорее всего, безумный и неспособный на подчинение, твой пак полон глюков, и ты склонен нарушить табу на запретное чувство. Таким, в лучшем случае, остается надеяться, что от них избавятся как можно более безболезненным способом, потому как для империи они бесполезны. — А ты… особенный? Зим останавливается и неосознанно погружается в тяжелые нерадостные размышления, пока перед глазами в буквальном смысле пролетает его странная, бессмысленная, полная безумия и разрушений жизнь. Диб думает, что ненароком задел Зима за живое и обидел, жалея, что вообще завёл эту тему разговора. Впрочем, вскоре иркен мотает головой, слабо улыбается и возобновляет ритмичные толчки. Прошлое осталось в прошлом, а нынешнее и самое важное теперь прямо перед ним. — Ох, прекрати сбивать с настроя, человечишка, — вздыхает иркен, — Если хочешь поговорить, либо дождись, когда мы закончим, либо выбери тему поприятнее. — Да, извини… А я первый, к кому ты… из-за кого ты нарушил табу? — Разумеется, раз я лишился с тобой своей невинности, — Зим немного ускоряется, и до этого слабо ощутимое удовольствие становится сильнее, — Хотя я даже представить не мог, что такое когда-нибудь произойдёт, и не то чтобы с тобой, а вообще. Кстати, — иркен с коварной лыбой сощурился, — Скажи спасибо себе, что я стал испытывать возбуждение. Впервые я почувствовал это, когда увидел, как ты… развлекаешься сам с собой. — ЧТО?! — от такой откровенности на Диба всё же нахлынули и стыд, и смущение, и он покраснел до кончиков ушей. — Ай, — шипит иркен, дернув антеннами, — Незачем так кричать. Я же не специально. — КОГДА И КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО?! — Дай подумать, — сжимая ягодицы подростка, иркен задумчиво поднял голову и на миг прикрыл глаза, прежде чем снова обратить свой взор на подростка, — Это произошло где-то год или два назад, не помню. Тогда после февральских танцев я начал испытывать к тебе что-то странное и метался между тем, чтобы избавиться от непонятного наваждения или попытаться завоевать тебя. Так, не понимая, что же меня привлекло в тебе, я решил рассмотреть тебя поближе, поэтому однажды ночью залез на крышу твоего дома и заглянул в окно твоей комнаты. И тогда я увидел тебя… — иркен с похотливой улыбкой неосознанно стал двигаться быстрее, рассказывая об увиденном так, словно переживал то событие вновь, отчего самому подростку было не по себе, — Ты сидел на кровати с ноутбуком перед собой, весь вспотевший и покрасневший, вздыхая и стона едва ли не громче голых людишек на твоём мониторе… На тебе не было ничего, кроме мокрых трусов, из которых торчал твой вздувшийся член, который ты усердно наяривал… — О боже… — Диб отворачивается, не желая слушать продолжения, — Какой кошмар… — Да, я тоже сначала так подумал, но почему-то никак не мог оторваться от этого зрелища… Это было так неправильно и необычно… Но до конца я не досмотрел: в самый важный момент ты вдруг решил посмотреть на окно, где увидел меня, и я в шоке и недоумении свалился в кусты… Диб вдруг вспомнил ту ночь и тот момент. У него был очень напряженный тяжелый день и он нуждался в разрядке, поэтому вечером, когда он находился дома один, он решил снять стресс самым доступным способом. И у него бы вышло, если бы он не отвлекся на раздающийся где-то за окном скрип стекла и странный сыпучий треск. Так, подросток чуть не стал импотентом, вдруг увидев заглядывающее к нему в комнату странное тёмное существо с яркими почти алыми глазами, которое упало, когда встретилось взглядом с подростком, а сам подросток с визгом захлопнул ноутбук и завернулся в одеяло как в кокон, боясь пошевелиться и гадая, показалось ему увиденное или нет. После этого Диб долгое время не оставался наедине с собой, панически страшась того, что его кто-то преследует, но в конце концов решил, что у него просто разыгралось воображение. А теперь всё встало на свои места, и у подростка, оказывается, было одно единственное воспоминание, связанное с Зимом. И ему невыносимо захотелось от него избавиться, а иркену — промыть мозги. — Я упал вниз головой, набив шишку, и рванул к себе на базу, где потом приходил в себя после увиденного… И после некоторых размышлений решил, что это было потрясающе… — Зим облизнулся, — Увиденное очень помогло мне разобраться в себе, и я принял решение завоевать тебя… Ну и, конечно же, доставить тебе удовольствие, чтобы увидеть кульминацию, и заставить стонать как в ту ночь, — посмеиваясь, иркен проходит языком от ключицы подростка до плеча, — Как же без этого. — Т-ты… Ты чёртов извращенец! — начал Диб, чувствуя себя униженным и оскорбленным, — Какого хуя тебе вообще пришло в голову подглядывать за мной?! Ты знаешь вообще, что такое личное пространство?! Жаль, что ты в тот момент не расшиб свою ба-а!.. — пара резких толчков заставила подростка прервать обвинения громким стоном, но затем иркен остановился, желая привлечь к себе внимание, и подросток был вынужден более менее спокойно посмотреть на него. Он понял, что пытаться что-то доказывать или объяснять, пока иркен находится внутри него, было не в его компетенции — его в любой момент могли пускай немного обидно, но приятно заткнуть. — Ты слышишь себя? — с нескрываемым восхищением говорит Зим, — Твой голос, твой вид просто сносит мне крышу! Как можно не наслаждаться этим? Да, я наблюдал за тобой, но ты ведь и сам прекрасно знаешь, почему, — Диб задумался о том, стоило ли продолжать обижаться на Зима и был ли в этом смысл теперь, когда они были настолько близки, — Если бы ты испытывал ко мне хоть долю тех чувств, что испытываю к тебе я, ты бы всё понял, разве нет? — Если учитывать то, что я чувствую к тебе сейчас… То я вполне могу понять, — вынужденно соглашается Диб, всё ещё испытывая смешанные ощущения по поводу того, что Зим за ним подсматривал. И, скорее всего, не один раз. — Чувствуешь? — Зим изумился и загорелся желанием узнать, что же испытывает к нему Диб, имея некоторые догадки, — Что ты чувствуешь? — Влечение, — задумчиво стал перечислять Диб, — Страсть. Возможно, симпатию или… нечто большее, — подросток смущённо улыбнулся. Он никогда не испытывал к кому-то столь бурные эмоции, а уж в своих чувствах признавался всего раз в жизни, и то это было лишь незначительное увлечение, пускай и самое первое, отчего врезавшееся в память. И сейчас он не мог просто признаться в своей влюбленности, которая являлась для него чем-то новым и невероятным, потому как не был готов к этому. Из-за своей замкнутости открытие своих чувств для него являлось важным шагом, поэтому бездумно тратиться на слова он не хотел. И Зим его не пытал, обойдясь сказанным и тепло приняв его чувства, прекрасно понимая и без громких фраз, чем являлось «нечто большее», — А что ты чувствуешь, когда я внутри тебя, Диб? — желая продолжить получение удовольствия, Зим делает волну своим сегментированным органом, отчего Диб жарко выдыхает, и возвращается к прерванному акту, на этот раз усиливая фрикции, вновь заставляя Диба сжимать его плечи и издавать тихие вздохи и стоны, — Тебе нравится это также сильно, как и мне?.. — Да… — И что тебе нравится?.. — То, как… ты двигаешься. И как зовёшь меня по имени… И как прикасаешься ко мне… — Диб откидывает назад голову и прикрывает глаза, — Я даже не знаю… как это объяснить… — Это нельзя объяснить словами… Но у тебя прекрасно… — Зим касается в поцелуе ключицы Диба, -…получается показать это… Так, что я готов смотреть на это вечно… — Что же тебе мешает?.. — открыв глаза, Диб встречается со взглядом Зима. Если они вместе сейчас, то какой шанс того, что их чувства серьёзные и однажды не угаснут, и они останутся вдвоём надолго, если не навсегда? Это было неизвестно, но эта неизвестность манила за собой, желая посмотреть, как же обернутся события дальше и куда заведёт их судьба, которая свела их если не нарочно, то так, будто инопланетянин и человек были предначертаны друг другу. И если хоть отчасти последнее являлось правдой, то нашедшие своё счастье в необычных отношениях Зим и Диб просто обязаны были посмотреть, как далеко они зайдут. В то время как иркен был уверен, что кроме подростка ему никто не нужен, подросток больше всего желал, чтобы иркен никогда его не отпускал, потому как сам он никуда не хотел уходить, распрощавшись с одиночеством и найдя того, кому он был нужен. — Ничего… — Зим тепло улыбается, — Если ты хочешь быть моим сейчас и всю мою жизнь… — Ты всегда будешь со мной?.. — спрашивает Диб так, будто это было единственным, о чём он мечтал. На это Зим отвечает так, будто только что точно такая же его собственная мечта исполнилась: — Всегда… Не видя смысла в дальнейшем диалоге, Диб притягивает Зима к себе для поцелуя, на что тот охотно подаётся к нему. В руках иркена подростку кажется, будто на свете нет ничего важнее и правильнее кроме них двоих. Хотя он несколько переживал о том, что к нему каким-нибудь чудесным образом не вернулись воспоминания об иркене, из-за чего он не мог представить, какими были их отношения до амнезии и похищения Тэк, тем не менее подросток считал, что вполне сможет жить и без них, создав новые воспоминания, разузнав об иркене всё и сделав их отношения ещё лучше, чем они были ранее или же могли быть. А пока он мог лишь наслаждаться головокружительными ощущениями, что приносил ему Зим, испытывая на себе его необузданную страсть и безумную любовь, отвечая взаимностью и отдавая всего себя, теряя грань между физическим и эмоциональным удовольствием, с упоением поглощая невероятный эмоциональный коктейль и забывая о том, где кончается он сам и начинается возлюбленный, сливаясь с ним в одно целое и телом, и душой. С течением времени Зим не может отличить собственный голос от голоса Диба, а его колени и позвоночник неприятно ноют. Впрочем, оторвать руки от пятой точки подростка и обвить ту механизированной щупальцей из пака заставляет не дискомфорт тяжкой ноши — который в сравнении с блаженством от совокупления и рядом не стоял, — а острая необходимость заключить любимое существо в объятия, ощутить своей грудной клеткой его бешеное сердцебиение, прикоснуться к податливому горячему телу молочного цвета и изгибающейся спине. Так, прижимая к себе подростка, иркен ощущает, как о его живот трётся истекающий смазкой твёрдый член того, а от более чем активных толчков содрогается розовое кресло, если не вместе с кораблём. Второе кажется иркену забавным, поэтому он ещё усерднее вдалбливается в тело подростка, если это вообще возможно, чтобы посмотреть, слетит ли то с петель и не понимая, как в первый раз не обратил на такую интересную мелочь внимание. Хотя один взгляд мельком на возбужденного подростка под ним лучше всего говорил о причине почему. О прекрасной, извивающейся, кричащей, царапающейся и даже кусающейся «причине», заполнившей весь иркенский разум, ради которой он яро сдерживался, чтобы не излиться раньше времени, подавляя невыносимое желание кончить до такой степени, пока в глазах не начало темнеть, а в сталкивающемся с бедрами подростка паху саднить. Но в конце концов иркену пришлось отказаться от того, чтобы сначала дождаться кульминации подростка. В противном случае, он бы попросту потерял сознание, и едва ли тогда хоть кто-то из них дошёл бы до финала и в следующий раз загорелся желанием заняться любовью. Так, с большим сожалением смирившись с тем, что он не способен был на долгую продолжительность, Зим свернул свою щупальцу обратно в пак и снова взялся за бёдра Диба, сжимая их ладонями почти до синяков. По виду Диба он не мог определить, как скоро тот достигнет разрядки, поэтому ему пришлось превозмогая свои стоны и рычание предупредить того о том, что сам он больше не может. В любом случае, всегда можно было довести подростка до пика другим способом, а сейчас иркену нужно было просто спустить, чтобы снова не застрять с подростком в неудобном положении. — Диб!.. — под ритм толчков зовёт Зим. На его зов Диб приоткрывает затуманенные глаза, давая понять, что он его слышит, и тот продолжает, сетуя на то, что у них с подростком нет какого-либо кодового слова, — Не могу!.. Больше!.. Пусти!.. Зим уже замедляется и подаёт своими бедрами назад, как ощущает, что хватка Диба руками и ногами становится сильнее, не давая его более не склещивающемуся органу покинуть тело даже на половину, а затем подросток эгоистично прижимает иркена к себе, настаивая на том, чтобы он продолжал. — Какого ты?.. Творишь?.. — Зим щурится и инстинктивно продолжает совершать размеренные толчки, чувствуя, что он уже на грани, — П-пусти меня!.. — Диб же лишь качает головой, не в состоянии объяснить словами свои действия. Тогда Зиму ничего не остается, кроме как продолжить, давая Дибу то, что нужно, — Ладно! Ты сам!.. — сглотнув, иркен остервенело вдалбливается в тело подростка и впивается когтями в его ягодицы, — Напр-росился!.. — от его действий подросток жмурится и стонет, стиснув зубы в улыбке, отчего иркен и сам готов расплыться в довольной мине, ощущая себя крайне желанным. Несколько мощных фрикций, и Зим со жгучей смесью боли и удовольствия судорожно кончает в нутро Диба, срываясь на звериный крик. Прямо за ним, ощущая внутри себя разливающуюся иркенскую сперму, выстреливающую из пульсирующего сегментированного органа, к оргазму приходит и Диб, распахнув глаза издавая громкий полустон полукрик, оставляя на Зиме «на память» несколько царапин на плечах и вязкое пятно семени на животе, а затем ослабляет хватку, чтобы пока не поздно позволить Зиму выйти из его тела. Так, пока мышечные спазмы не закончились, иркен успевает покинуть анальное отверстие подростка и одаривает того ещё одной бледно-бирюзовой струей, угодившей на его живот и гениталии. А после, опустошённый и обессиленный, почти падает в объятия к изнеможенному подростку и вместе с ним опускается на пол кабины корабля. После финала оба какое-то время сидели в томной не напрягающей тишине в объятиях друг друга, мокрые и остывающие, жадно глотая воздух и приходя в себя. На радость Зима ещё одного сцепления не произошло, но сейчас ему было так хорошо, что даже отчасти плохо. Впрочем, на что не пойдёшь ради любви? Особенно когда после неё было чувство, словно иркен совершил что-то значимое. Хотя в голове уже вовсю стояло помутнение рассудка… Но если измотанный Зим не мог изобразить даже подобие улыбки, то погруженный в состояние эйфории Диб прикрыв глаза вовсю счастливо улыбался ему в плечо, не смотря на то, что его самого вовсю клонило в сон. В конце концов, Зим почувствовал, что сейчас отключится, и ему пришло в голову использовать реактивацию, чтобы улучшить своё состояние. Но понял, что тогда ушли бы приятная изнурённость и сладостное ощущение покоя и умиротворения, сравнимое с безмятежной природой после грозы. А ему не хотелось так запросто избавляться от воспоминаний о полной нежности и страсти близости. Пускай от висения Диба на нём у него ныли кости, от стискивающих объятий болели бока, от укусов и царапин горели спина, плечи и шея, но даже эти противоречивые факторы наталкивали его на мысль, что он был бы не прочь заканчивать каждый раз с подростком именно так: сильно опустошающе, но при этом глубоко удовлетворяюще. Да и комфортные объятия, казалось, могли сработать не хуже, а то и куда лучше иркенского пака. Поэтому Зим, не смотря на моральную готовность попрощаться с жизнью от истощения, выбрал остаться в руках Диба, мягко поглаживающих собственные не совсем осознанно оставленные отметины, красующиеся на зелёной коже, пока усталые карие глаза подростка с некоторой виной их рассматривали. Впрочем, ощущение на своих ногах тёплой жидкости, вытекающей из тела сидящего на его коленях Диба, заставило Зима прервать поглаживание запотевших чёрных волос и спины человека и прервать молчание, вспомнив о недавней выходке того: — Диб… Если тебе так нравится, когда я в тебя кончаю, то предупреждай заранее… чтобы я это делал, а не пытайся сдавить меня в объятиях… — Ну… Я просто… — Диб оторвался от иркенского плеча и неловко засмеялся, — Физически не смог ничего сказать… — Я заметил… — без улыбки усмехнулся Зим и закрыл глаза. — С тобой… всё нормально? — с некоторым волнением заглядывая в лицо Зима, Диб провёл рукой по поникшим антеннам и взял того за затылок, — Такое ощущение, словно последний раз для тебя был лишним. — Возможно… Мне кажется, что я сейчас сдохну… — Диб почувствовал некоторое разочарование, но дальнейшие слова Зима свели его переживания на нет, — Но если наш секс всегда будет таким потрясающим, то я могу и потерпеть… — Ну… Я согласен насчёт потрясающе, но… Мне кажется, каждый раз так заканчиваться не будет, — Диб поцеловал Зима в губы, и тот приоткрыл глаза, глядя на нежную улыбку подростка, — Просто ты ещё не привык к таким нагрузкам (?). Всё-таки это только второй раз, верно? Я думаю, у нас ещё будет достаточно практики, чтобы ты показал себя во всей красе. Хотя… — подросток провёл рукой по щеке иркена, — Ты и сейчас невероятно хорош… Зим неверяще захлопал глазами. В этот момент Диб был для него сам не свой, но именно этим — наконец-то появившимися нежностью и заботой в сторону иркена — он казался ему лучше, чем был раньше. Расплывшись в улыбке иркен потёрся щекой о ладонь подростка и миловидно наклонил голову на бок. — Я уже говорил, что люблю тебя, да?.. Могу повторить… — Я думаю, ты только что… — с усмешкой начал было Диб, но запнулся. Желание снова услышать три заветных слова, в которых он всегда нуждался где-то глубоко в душе, взяло своё, — Повтори… — Я люблю тебя… — без капли фальши произносит Зим, и Дибу кажется, что именно он сейчас должен умереть от счастья, — И всегда буду… — иркен поцеловал подростка в щёку, — И если тебя так заводит моя иркенская кисельная субстанция, то я буду извергаться в тебя когда ты этого захочешь, — проворковал иркен, на что подросток смущенно улыбнулся, польстившись пошлому предложению, — Только дай знак, если не можешь говорить. — Например? — Например… — задумавшись на миг, Зим с ухмылкой берёт руки Диба и кладёт себе на макушку, — Например, возьми меня за антенны и изогнись дугой. Тогда я всё пойму. — Идёт… — с усмешкой кивает Диб и снова заключает иркена в объятия…