Renaissance

Глубокая ночь накрыла пароход, который мерным течением волн плыл на запад. Многие пассажиры, которым с трудом удалось обосноваться в каютах, кои никак не могли заменить им покои в своих родных домах, в Англии, уже давно уклонились в сон. По пароходу ходили лишь дежурные матросы, не теряя бдительности, наблюдавшие за изменениями в воде. С севера дул прохладный ветер, от чего в каютах было прохладно. Некоторым пассажирам было плохо из-за морской болезни. Некоторые отсиживались у барной стойки в ресторане парохода, ибо бессонница неизлечимая болезнь, однако. А некоторые просто шастали по узким коридорам, ища на свою голову приключения. Молодой граф волочился в постели, ерзая, прохрипывая непонятные слова. Временами он смолкал, словно ничего не происходит, но спустя мгновения, снова начинал ерзать по постели, только уже шепча имя «Сиэль». Графу Фантомхайву снился плохой сон, где, наверное, он видел своего покойного младшего брата. С его лица стекали капельки пота, а одежда уже и вовсе была мокрой. Просто сегодня он очень много думал о нем. Просто сегодня Себастьян вспоминал о Сиэле больше, чем в другие прошлые дни. – Нет… прошу… – шептал отчаянно граф, пытаясь рукой ухватиться за воздух, но во сне за кого-то, скорее всего. – Сиэль… не уходи, прошу… – снова он умолял. Его голос срывался, был хриплым и заниженным, словно он простужен. – Сиэль!.. – вскрикнув имя своего умершего любимого человека, граф поднялся в постели и, тяжело дыша, начал оглядываться по сторонам. Протерев с лица капельки пота, блестящие в сумеречном освещении лампы, Себастьян пытался успокоить свое срывающееся дыхание. «Это был сон?» – спрашивал Себастьян у себя, уже дыша более-менее равномерно. – «Как же все было реалистично…» POV Себастьян Я проснулся от того, что яркие лучи солнца жгли мои веки. Открытый воздух. Пахнет свежей весенней травой, на которой засела роса. Я чувствую это спиной сквозь шелковую материю, которая, наверное, служит мне рубахой. Возможно, именно ночной рубашкой. Ведь она тонкая и мягкая. Прохладный ветер, лаская мое лицо, играет в прядях моих волос, с моим легким ночным одеянием. Наверное, вместе с ветром на моих пречерных волосах играются и лучи солнца, придавая им шоколадный оттенок. Пытаюсь открыть глаза и осмотреться вокруг, но не могу. Или не хочу? Кажется, я в лесу. Чувствую запах цветущих деревьев и слышу пение разных птиц. Чувствую, как ветер ласкает мое тело. Приятно. Очень. Неожиданно для себя осознаю, что это не ветер гладит меня – начиная с бедер, плавно перемещаясь на живот, а после, невесомо касаясь моей груди, холодные пальцы ласкают мое лицо. Нежные подушечки тоненьких пальчиков касаются моего лба, медленно опускаясь вниз, изучая мои сомкнутые веки, заостренный нос, щеки и останавливаются на губах, изучая их форму, словно слепая мать, изучающая черты лица своего дитя. Потом чувствую нежное прикосновение знакомых губ к тыльной стороне моей ладони. – Себастьян… – кто-то шепчет мне на ухо. Этот голос. Тот самый. Любимый. Желанный. Голос моего ангела. Но разве это возможно..? Разве он может будить меня,.. будучи мертвым? Как такое может быть?.. – Себастьян, – снова его голос, но уже произносит мое имя громче. – проснись, Себастьян! – твердый голос его заставил меня вскочить с места и с дивленными глазами посмотреть в его сторону. Глаза… Его небесно-синие глаза, полные хладнокровия. Растрепанные на ветру сизые длинные волосы, которые прикрывали его шею, и ложились на плечи. Маленькие, пухлые губки, сомкнутые в тонкую линию. Белоснежная кожа. Странная черная одежда – не в его стиле. Серебреные цепочки, обвисающие по бокам, словно погоны. Прикрытая до самого горла черная рубашка с кружевами на груди. Это сон? Реальность? Не знаю и не хочу знать… – На что так смотришь? – сначала фырканье, следом заданный недовольным тоном вопрос. Скрестив руки на груди, он отвернулся от меня и искоса направил на меня прежний холодный взгляд. Сиэль… Это… Это… Сон? Как же я по тебе скучал!.. Сильно! Я ущипнул себя, дабы проверить сон ли это иль реальность. Больно. Значит не сон?.. Он сейчас, действительно, рядом со мной? Значит ли это, что я могу позволить себе его обнять? Я так хочу почувствовать его в своем объятии. Хочу поцеловать его. Ну, а если он разозлится? Я не могу рисковать. Лучше просто потреплю его волосы. Надеюсь, он не будет против, если я его обниму после этого? Я подошел к нему и потрепал сизые, отросшие волосы. Он изменился – выглядит постарше. Где он был столько времени? Как жил? С кем жил? Почему никогда не звонил? Столько вопросов кружилось у меня в голове, но ни один из них я не мог сформулировать и спросить. И теперь медленно, но болезненно до меня доходило, что я и вовсе не могу говорить. Я раскрываю рот, но глотаю жаркий воздух. Слова застревают в горле, и я не могу ничего выдавить из себя. Куда подевался прохладный ветер? Стало жарко. Невыносимо жарко. По моему лицу стекает пот. И я чувствую, как шелковая ночная рубаха противно липнет к телу. Хочется снять ее, но не могу пошевелить конечностями. Я застыл..? Что это со мной. Вдруг свежая трава под ногами стала противно липкой, словно болото. И я не ошибся. Медленно, почти незаметно, оно поглощало меня. Я пытался противиться, пытался пошевелить ногами, но бесполезно. Моя рука, выдвинутая вперед и недавно лежащая на голове Сиэля, почувствовала что-то липкое и там. Мне стало противно и… страшно? За что? Я прикрыл глаза. Не хотел смотреть на это. Мои пальцы перебирали липкие, длинные пряди; слизистую кожу лица, которая, как показалось мне на ощупь, покрыта волдырями. Они так же нащупали удлиненный слизистый нос и пухлые, сомкнутые в тонкую линию, губы. Этого просто не может быть… Неужели… Неужели,.. это… это… Сиэль?.. Я открыл глаза и увидел его, своего любимого, стоящего лицом ко мне. Но его белоснежный и холодный лик не был таковым, как я нащупывал недавно. Не смотря на это, я все еще могу нащупать волдыри, слизистую кожу, липкие пряди, которых нет на его лице… Что это такое? Абсурд! Чувствую то, чего нет?.. Снова раскрываю рот и снова глотаю воздух. Только теперь он уже не просто жаркий, теперь он подобен раскаленному металлу. Обжигая дыхательный путь, он направляется к легким, неприятно разжигая их. Больно. Что тут происходит? Мой взор снова падает вниз, где болото не спеша глотает меня в себя. Уже до колен я был погружен в слизистый омут. От чего же мне, странно, не страшно..? Не чувствую ничего, кроме боли в груди. Сердце сжимается и что-то острое вонзается в ум. Я чувствую, как мой ангел смотрит на меня и улыбается: ехидной, наигранной и немного безумной улыбкой. Но я не вижу этого. Я чувствую лишь. Перед глазами все плывет, как старые картины. Хотя не как, а точно. Это картины из прошлого. Вот мой ангел только появился на свет. А я любил его с самого рождения или влюбился со временем? Не могу вспомнить. Вот он мило улыбается и тянет ручки ко мне. Сердце билось чаще тогда. Вот он – тот момент, когда я начал его любить. Тогда я еще не осознавал этого, но понимал, что никогда не считал его своим братом. Он был мне дороже, ближе, чем просто брат. Вот его день рождение. Зима, а он в неизменных шортах, хотя после начал носить брюки, и шорты носил изредка: длинные до самых колен. «Себастьян» – его голос: холодный, носящий презрение в себе ко всем… Ко всем, кроме меня. Только сейчас понимаю, что он относился ко мне по-иному: старался быть нежным, улыбался мне. А я думал, что Сиэль ко всем так же мил. Каким глупым я был. Вдруг образы, картины перед глазами исчезли. Вместо них теперь я вижу отдаляющегося от меня Сиэля, который говорит мне что-то. Но я не могу слышать его. В уме какой-то гул, звон, что прикрывает мне слуховые каналы. Словно звон не в моем уме, а в ушах. Я пытаюсь крикнуть его имя, но не получается. Снова слова застревают в горле, но уже выдавливаются хрипом, который режет мой слух. Но почему свой хрип я могу слышать, а голос Сиэля нет? Да, что происходит?.. Я пытаюсь поймать его рукой, которая уже затекла от того, что стоит протянутой вперед. Но не могу. Пытаюсь его догнать, но ноги не двигаются. Устаю волочиться на месте и просто застываю, давая болоте глотать меня глубже. – Нет… – все же смог я сказать, но дальше снова глотаю раскаленный металлом воздух и снова прохрипываю что-то непонятное даже самому. – прошу… – смог выдавить из себя очередное слово, глядя на губы моего Сиэля, который, отдаляясь, исчезал, словно мираж. – Сиэль… – шепчу я. Он улыбнулся мне, словно ничего не происходит, не переставая исчезать, – не уходи… – смог прошептать я, дивясь тому, что в глазах у него не было прежней детской радости. В его глазах тлели угольки азарта. Насмешливая улыбка не покидала его лицо ни на миг. Сейчас он был совсем другим. Словно это не он и вовсе. Глаза морской синевы переливались в кровавый цвет, словно он получал удовольствие от моих мук. И самое удивительное в глазах, которых я так сильно любил раньше, были вертикальные зрачки, как у кошки: удлиненные, узкие, словно иголки… Это не тот Сиэль, которого я любил. Он другой. Совсем иной. «Он… демон» - шептало мне подсознание. – Призови меня… – донесся его голос до моего слуха, как под водой. – Призови меня, Себастьян… – повторяясь, говорил он. Его голос. Но совсем другой: с нотками издевки, язвы и еще что-то,.. но что? Что в его голосе еще меня не устраивалo? Что мне не нравилось в нем сейчас? – Себа~астя~ян, – протягивая гласные, шептал он издалека, но я слышал его голос отчетливо за спиной. Не мог оглянуться. Снова же из-за паралича конечностей… Неожиданно, почувствовал холодную, когтистую руку на животе. Посмотрев на нее, уже не дивясь ни к чему, заметил, что облачена она была в черную ткань и длинные, острые ногти были окрашены черным. Рука скользнула под рубашку, которая все еще противно липла к телу, и, царапая мою кожу, поднималась вверх. Остановилась на груди, между ребрами, где, скорее всего, находится сердце, и, поглаживая подушечками холодных пальцев, впивала ногти в кожу. Больно..? Нет. Не чувствую боли. Да, и не желаю чувствовать. Наверное, должно быть, ощущу нестерпимую адскую боль. Скорее всего. – Призови. Меня… – грубый мужской голос шепчет мне прямо в ухо, и теперь я уже почувствовал боль. Не могу двигаться. Как же… б-больно, о… черт!.. Лицо моего мучителя появляется рядом с моим, обжигая дыханием мою щеку, и я разглядываю в нем знакомые черты. Мой Сиэль… Быть того не может!.. Что… т-ты… делаешь? Разум мутнеет от тупой боли в груди. Рука уже ласкает мое сердце, соприкасаясь об стенки легких и отравляя их прикосновением, от чего дышать уже становится невозможно… Сложно… Больно. Больно. Больно. – Нет! – выкрикиваю я и просыпаюсь в темном помещении. Перед глазами все еще незнакомый мне образ Сиэля, а в ушах все еще режущий слух хрипение: «Призови. Меня. Себастьян…». Я оглядываюсь по сторонам, чтобы разглядеть, где я нахожусь. И при тусклом освещении лампы, разглядываю знакомую каюту парохода. Это был сон. Это был сон. Это был сон… Сердце безумно колотится в груди. Все еще чувствую прикосновения руки к нему. Снова чувствую когтистую руку, соприкасающееся о ребра, о стены легких, сжимающее в себе неровно бьющееся сердце. Снова боль обнимает меня, от чего по спине проходит холодная волна мурашек. Но не страшно. Лишь больно. Пытаюсь дышать ровно. Спокойно. Не думать об этом безумном сне, чтобы снова не увидеть, не почувствовать ЕГО прикосновения. Сиэль… Мой Сиэль… Провожу рукой по лицу, протирая с нее пот, капельки которого раздражительно катились вниз. Это был сон? Такой реалистичный сон. Мой Сиэль… Не могу поверить в это. Что за чудовищный сон?.. Так и до утра мне не удалось поспать. Не хотел видеть его снова таким. Не желал чувствовать его длинные ногти, впивающиеся в мою кожу, а после перебирающие мои артерии. Не хочу слышать его совсем незнакомый мне голос. Не желаю. Он был самым милым человеком. Не может такого быть, что он стал таковым. Просто невозможно… Когда солнце поднималось из-за горизонта, в мою комнату постучались. Я тихо разрешил пройти, уже зная, кто там. Тихими шагами Гробовщик подошел к моей постели и сел на нее. – Доброе утро, Милорд, – пожелав доброго утра, он мило улыбнулся. Наверное, мешки под моими глазами и мой усталый взгляд дал знать ему о бессонной ночи. – Вы плохо спали прошлой ночью? – поинтересовался он, словно читая мои мысли. – Да. Не поверишь, какой сон мне снился… – начал я. Своему слуге я рассказал о нем. Подробно. С самого начала, переживая все снова. Но уже не задыхаясь. Уже было можно дышать, хоть и образ Сиэля из моего сна никак не желал меня покидать. Мне на миг показалось, что в темном углу, за спиной моего дворецкого, засветились синие глаза, переливающиеся в кровавый цвет с вертикальными зрачками. От этого по спине прошелся холод, но дворецкому, который внимательно слушал мой сон, ничего не стал показывать. Нет, мне не страшно. Мне любопытно. Почему я вижу его таким? Неужели, это все было не сном? Но что это тогда было? Почему я вижу моего ангела не такого, какой он был при жизни? Что случилось с ним, с моим Сиэлем? Гробовщик понимающе улыбнулся и нежным голосом сказал: – Граф, Вам нужно отдохнуть, как следует. Путешествие Вас утомило, небось, от чего Вам снятся такие сны, – его бархатный голос приятно, бережно ласкал слух. Если бы я не был так сильно привязан к моему Сиэлю, возможно, я влюбился бы в тебя, Гробовщик. Странно. Ты никогда не говорил мне своего имени. Своего настоящего имени. Скажешь ли ты сейчас мне его, когда прошло столько лет? Когда мы с тобой столькое пережили вместе, будешь ли ты доверять мне? – Гробовщик, – начал я, – как тебя зовут? – решил спросить в открытую, не тяня за веревочки. Не люблю тянуть нитки, знаешь. Хотя бывает порыв усталой души – малость пошалить, тяня твои нужные веревки, манипулируя тобой. Но не сейчас. Сейчас ты мне нужен больше, чем кто-либо другой. Сейчас ты мне необходим. Ты должен быть рядом. Нет, я не привязан к нему. Ведь так? Я не могу ни к кому привязываться. Скорее я недоверчивый человек, нежели простодушный граф. Он знает об этом. И, конечно, я пойму его, если он уклонится от ответа или просто решит проигнорировать мой вопрос, как он любит это делать. Мы с ним похожи в чем-то: оба не раскрываем свои тайны, не любим людные места, молчаливые, как скала, но до безумия вежливые. Откуда во мне эта вежливость, я не имею никакого понятия. Наверное, это то, что передается по генетике. Но откуда тогда в нем, в моем слуге, столько вежливости? – Вас интересует мое имя? – дворецкий, о котором я размышляю сейчас, прервал мои мысли, улыбаясь мне в лицо. Его зубы были ровные, но еще было ощущение, что они у него заостренные, словно отточенные. Хотя, возможно, мне это лишь кажется. Поездка, однако, действительно меня утомляет. Хочется спать. Возможно, после разговора, я пойду спать. Мне сейчас нет дела до восходящего солнца, до криков чаек, до моего слуги. Меня уже не интересует некоторое время ранее заданный мной же вопрос. Я хочу провалиться в небытие. – Уже нет. – коротко ответил я, ложась обратно в постель, – я хочу поспать. – твердо сказал я. Спиной я чувствовал, как Гробовщик улыбнулся шире обычного, обнажая свои заостренные зубы и покинул мою каюту. Так даже лучше. Пусть я меньше знаю о нем. Для меня это самый хороший способ, сохранить его рядом: не доверяя и доверяя одновременно. Вскоре я уже начал засыпать. Как ни странно, мне не снился сон. Я просто спал. Тонул во тьме небытия. Меня уже не тревожил тот гнусный сон о незнакомом мне Сиэле. Меня уже не мучили его руки и жаркий воздух, словно раскаленный металл. И болото не всасывало меня в свой омут. Я смог нормально поспать…