Ваше будущее еще не написано. И ничьё. Будущее такое, каким вы его сделаете сами. (Боб Гейл «Назад в будущее 3»)
Не удовольствовавшись трезвоном, а может, попросту не услышав его, неизвестный посетитель нетерпеливо затарабанил в дверь. Она, чуть скрипнув, приоткрылась, и тут же раздался звучный баритон хозяина: – Нарцисса! – скрип широко распахиваемой двери. – Какая неожиданность! – Северус, можно мне с тобой поговорить? Это очень срочно! – придушенный голос насмерть перепуганной женщины. – Ну разумеется, Цисси! Я уже знаю, что происходит. Вот Снейп делает шаг назад и в сторону, пропуская гостью. Скрип двери и лязг запираемого замка. Для него ее визит неожиданность. Или нет? А для меня это «привязка ко времени». Теперь я точно знаю, в какой момент этой истории меня забросило, если все, конечно, не мой личный бред, на что я уж и не надеюсь. Только сама история претерпела некоторые изменения с гибелью истинной Беллатрисы. Да, я знаю, о чем пришла просить моя «сестра», но у меня иной, чем у Беллы, взгляд на вещи. Прости, «сестрица», Малфои, конечно, всегда любили загребать жар чужими руками, но тебе придется вспомнить, что Блэки, какими бы безумцами порой ни были, встречали опасность лицом к лицу и умели держать удар. Высокая, для англичанки весьма миловидная, тонкокостная блондинка шагнула от двери в круг света и замерла. Нет, рта она не разинула, как обычно пишут в романах, но еще сильнее побледнела, а большие серо-голубые глаза, кажется, стали еще больше. – Белла?.. – Добрый вечер, Цисси, – в хрипловатом голосе тень насмешки. Я словно со стороны вижу удобно расположившуюся в кресле брюнетку средних лет с тяжелым подбородком, которая, непринужденно закинув ногу на ногу, покачивает на пальчиках полуснятую туфельку и чуть насмешливо глядит из-под массивных полуопущенных век на блондинку. Две сестры, так не похожие друг на друга. Хотя, если учесть, что Белла крашеная брюнетка, а цвет лица у нее довольно светлый, она, скорее, светловолоса от природы, хотя и кареглаза. – Э-э… Я… У меня дело, Белла, и я не могу его отложить, – Нарцисса, чуть скривив губы, обернулась на Снейпа, что неслышно возник у нее за спиной, словно просила защиты. Однако зельевар молчал с самым непроницаемым видом. – Не хотелось бы вам мешать, но… – Ты не помешала нам. Я полагаю, у тебя нет секретов от сестры, – Снейп материализовал на столе давешнюю бутылку вина и чистые бокалы. Не заметила, чтобы он делал какие-либо пассы рукой или палочкой, но бутылка сама разлила темно-красную жидкость, хозяин же тем временем помог гостье опуститься во второе кресло, которое несколько минут назад занимал сам, и подал ей бокал. – Выпей и успокойся. Итак, ты пришла ко мне за помощью, Нарцисса? – Да, Северус, – взор измученной ундины, изящно заломленные руки. Она, безусловно, искренне напугана, но как выверен каждый жест, каждый взгляд! Словно из темных закоулков не моей памяти всплывает образ юной Цисси перед зеркалом – она скрупулезно отрабатывает лицом каждую эмоцию, и мне (то есть, конечно, Белле) нестерпимо хочется расхохотаться, но нельзя: тогда откроется тайное убежище, из которого я/она подглядываю за сестриными ужимками. – Я… Я думаю, кроме тебя никто не может мне помочь, – голосок еще тише, немного дрожи… Ах, какие дивные тремоляции! У нас в музыкалке это был бы верный незачет по вокалу. – Мне больше не к кому обратиться. Люциус в тюрьме, и… Нет, я все же стерва! Она сидит и плачет, а я… Должно быть, у сестер и впрямь были сложные отношения. Беллатриса презирала Нарциссу едва ли не так же сильно, как не любила Снейпа. Не ко времени вспоминаю, сколь омерзительны моему новому телу были прикосновения этого человека там, в подвале, и вяло слушаю диалог, который помню по Книге достаточно хорошо, как мне кажется. Вот они говорят о святости тайн Темного Лорда и о том, что Северус в курсе этой тайны по своим каналам, еще что-то о Драко… Вот «сестрица» решается на сильнодействующее средство: валится на колени, начинает тонко подвывать и аккуратно драть на себе волосы. Это невыносимо! Но выдержка у Снейпа – Штирлицу не снилось. Спокойно увещевая истеричную куму, он подхватывает ее под мышки, усаживая в кресло, и вновь принуждает выпить вина. Мне, пожалуй, тоже не повредит после такого зрелища – делаю глоток. Дальше снова ее мольбы и его усталые обещания. И вдруг всё вновь приходит в движение: бокал катится по столу, расплескивая остатки вина, Нарцисса опять бухается на колени перед крестным своего сына, но теперь сцена претерпевает изменение: лобызание руки джентльмена коленопреклоненной дамой – драматический ход убойной силы. Лицо Снейпа ничего не выражает, но мне почему-то кажется, он на грани обморока. Как зачарованная, смотрю на это буйство страстей, пока до моего слуха не доносится: –… Unbreakable Vow? Вот оно! Странно, мне казалось, идея с Непреложным Обетом в книге исходила от Беллы, и почти успокоилась, зная, что не предложу такое Снейпу никогда. Все-таки сказки детства полезно иногда перечитывать, освежая в памяти детали. В следующий момент я понимаю, что оба – мрачный Снейп и коленопреклоненная Нарцисса – изумленно глядят на меня, а я сама вижу сцену с более высокой точки, потому что, оказывается, успела вскочить и теперь почти нависаю над «сестрицей». – Ты сказала Непреложный Обет? Цисси, я не ослышалась? Лицо романтической ундины на краткий миг приобретает глуповато-растерянное выражение, но тут же сменяется миной кротости и незаслуженного страдания: – О Белла, я мать… Мой мальчик, мой единственный сын… Я должна быть уверена… Если бы я не знала, что «сестрица» родилась году в пятьдесят каком-то и в ином, параллельном моему, мире, решила бы, что свою Мадлен Бассет Пэлем Вудхауз писал именно с нее. – Пальцы побереги. Не надо их ломать. И всю эту комедию – тоже. Сядь в кресло и поговорим, как взрослые люди. Какое-то время Нарцисса молча буравит меня взглядом, и в нем читаются досада, злость, отчаянье и страх, а отнюдь не кротость и смирение. Наконец, тряхнув головой, словно сбрасывая морок, она резко поднимается, игнорируя галантно предложенную руку Снейпа, и, не глядя на хозяина дома, у которого только что валялась в ногах, опускается в кресло. Прямая, как волшебная палочка, – упругая, повышенной жесткости, пять футов восемь дюймов, тройной коленкор и сердечная жила дракона. Мне жаль ее. Она и вправду готова всеми силами спасти своего непутевого отпрыска, которому хватает ума гордиться свеженькой Черной Меткой на предплечье, но не хватает ума понять, в какую историю его втравили в качестве разменной пешки. Может, и впрямь чтобы наказать Люциуса? Как у любого садиста, у Реддла весьма извращенное чувство юмора. Жалость очень быстро сдала позиции, едва я услышала холодный голос «сестры»: – Не понимаю, Белла, ты же сама всегда считала, что Северус всю жизнь живет по принципу «и нашим и вашим». Что же тебя так удивляет в моем стремлении заручиться гарантиями с его стороны? Нерушимыми гарантиями? – вот так, напрямик, безо всякого стеснения. Свои же люди! – Скажем так, мне пришлось пересмотреть взгляды. – Вот как? И что стало тому причиной, я могу узнать? – Изволь. Не так давно Снейп спас мне жизнь. Буквально вернул с того света. Нарцисса все же открывает рот от удивления, и это выглядит совсем так, как пишут в романах. – Да, Цисси, и заметь, никакими обетами мы с ним не связаны. Ты же, если захочешь, можешь попросить сына вспомнить, сколько раз декан Слизерина прикрывал его глупую задницу, причем безо всяких обещаний. У тебя есть основания сомневаться в Северусе? – кажется, я впервые вслух назвала Снейпа по имени, но поднять взгляд на него не решусь ни за что. Да и нельзя мне, надо смотреть в глаза Нарциссе. Я откуда-то помню: «сестрица» никогда не могла выдержать мой взгляд. Вот так! Теперь дожмем: – Так есть или нет? – Нет, – чуть слышно выдыхает «сестра», и плечи ее опускаются. – Тогда зачем ты собираешься связать его Непреложным Обетом? Почему не веришь простому обещанию? – Ты тоже ему никогда не верила. – Я не ты, Цисси. Я не просила его быть крестным моего единственного сына. Человека, которому доверяют настолько, магическим обетом не связывают. Тебе мало крещального? – Но он же мне ничего не пообещал! Только «возможно», да «я постараюсь»… Мало, Белла, неужели ты не понимаешь?! Мало! – В устах Снейпа это не мало, но предельно честно. Он сделает все от него зависящее, чтобы помочь Драко. Вот что такое его «постараюсь». Неужели это не ясно? Однако и твой сын должен понять, что детство кончилось, пора самому отвечать за свои действия и их последствия. Можно рассчитывать на помощь, но не на то, что кто-то другой станет для него таскать каштаны из огня. То ли Снейпово вино и впрямь обладает чудодейственной силой, то ли у Нарциссы отходняк после истерики, но она постепенно успокаивается, да и на меня накатывает апатия. Слегка со стороны (способность, от которой моя сущность, похоже, не вполне избавилась, приобретя тело) наблюдаю тихий разговор «сестры» с зельеваром. Она тихо плачет, причем совершенно искренне, сбивчиво извиняется перед Снейпом, бросает прощальный взгляд мне через плечо, и в нем сквозит недоумение, когда я совершенно по-сестрински улыбаюсь в ответ, как, может быть, улыбнулась бы Вале. Ах, Валя... Спустя несколько мгновений отворяется входная дверь. Слышны приглушенные слова прощания, легкий хлопок, потом стук двери, лязг замка. Безумный день!◄♦►
Когда Снейп появляется на пороге гостиной, я совершенно ясно понимаю, каким бы ни был этот день, он еще не окончен. Нам предстоит не самый простой разговор. – Наверное, я должен вас поблагодарить, – профессор устало опускается в кресло. – Быть связанным Непреложным Обетом всегда… неприятно. Но, честно говоря, я был готов к такому повороту дела. – Полагаю, вы с Дамблдором все давно обсудили, и он решил. За вас обоих. – Да, и вот об этом мне хотелось бы поговорить. – О вашем с директором договоре? – О вашей феноменальной осведомленности. И если можно, на ночь глядя без долгих историй… Я сказал что-то смешное? – Нет, про… Снейп, – все-таки прыскаю в кулак. – Вы ведь едва ли смотрели магловское кино. Просто, сами того не подозревая, вы процитировали героя одной забавной комедии про то, «как украсть миллион». Не берите в голову. Что вы хотите знать? – С вашими именем, национальностью и возрастом мы определились. Итак, вопрос второй: откуда вам известно все, что известно о делах… магического мира? – Из Книги. – Это магическая Книга предсказаний? – Нет. Это подростковое фэнтези. По сути, сказка о годах взросления юного волшебника Гарри Джеймса Поттера, его друзьях и недругах, учителях и наставниках, о противостоянии Вол… Темному Лорду – обо всем этом, – неопределенный жест. – Не понимаю. – Я сама не очень хорошо понимаю. Ну, вот представьте, что вы попали в мир сказок барда Бидля и пребываете в одном из его сюжетов в теле, скажем, Игнотуса Певерелла. Вот так и со мной. – Но это абсурд. – Согласна. Однако факт. Можете проверить. Мне самой интересно. Задайте любой вопрос, ответ на который можете знать только вы и больше никто. Ну, или, во всяком случае, точно не я. – Мой патронус? – Серебристая лань. Собственно, он не совсем ваш, Снейп. Олень и лань – семейные патронусы Поттеров. Зря он начал с этого вопроса, и зря я ответила на него. Мне страшно смотреть в лицо человека напротив, и очень хотелось бы дожить до рассвета… – П-простите. Вы спросили – я ответила. – Вы знаете, где находитесь? – вновь непроницаемая маска. – Полагаю, тупик Прядильщика? Дом вашего покойного отца. Он ведь не был магом, и это магловский дом, ныне скрытый вами от обычных людей мороком старых развалин, подобно Хогвартсу. – Карта мародеров? – Любопытный артефакт. Говоря языком моего мира, интерактивная карта Хогвартса и его ближайших окрестностей, созданная вашими ровесниками – бывшими гриффиндорцами Сириусом Блэком, Джеймсом Поттером, Ремусом Люпином и Питером Петтигрю, известными как Бродяга, Сохатый, Лунатик и Хвост. Последний, думаю, лишь пользовался плодом усилий троих друзей, которых позже предал. – И вы можете сказать, у кого сейчас Карта? – Я давно читала Книгу… Полагаю, либо у последнего живого создателя (Хвост не в счет), либо у единственного на сегодняшний день законного наследника – у Ремуса или у Гарри. Снейп молчит довольно долго, изучая носки своих ботинок. Наконец, поднимает взгляд: – Вы знали, зачем Нарцисса пришла ко мне этим вечером? – Да. Но за давностью лет забыла, что идея Непреложного Обета исходила от нее. По Книге они должны были прийти на пару с Беллатрисой, и именно Белла вынудила вас к заключению Обета по настоянию младшей сестры, она же его и засвидетельствовала. Как вы понимаете, я в любом случае не могла бы этого сделать. – Поэтому отговорили Нарциссу. – Нет. Мне не нравится эта идея. Непреложный Обет крайне низкая и мерзкая вещь, как мне кажется. Любое обязательство должно быть искренним и добровольным, не так ли? – Забавно было бы свести вас с профессором Дамблдором и послушать ваш разговор на тему «искренних» и «добровольных» обязательств, – вот теперь я точно знаю, что такое «его тон сочился сарказмом». – Если вы пытаетесь намекнуть, что Альбус Дамблдор не добрый Дедушка Мороз, я в курсе. Но и вы не мрачное исчадие слизеринских подземелий, как бы ни пытались таковым казаться. И… мне кажется, вы несправедливы к младшему Поттеру, – я боюсь поднять глаза на Снейпа, но все же договариваю: – Он вообще ничего не знал о мире магов, пока дверь в его мирок не выбила нога Хагрида. Да и может ли мальчишка нести ответственность за грехи отца и выбор матери? – Довольно! Вы лезете в то, что вас не касается, мисс. А у Поттера, – он буквально выплюнул это имя, – и без вас хватает защитников. – Простите. Я забыла, что говорю с одним из них. Мы молчим. Оба. Долго. Наконец, Снейп задает, видимо, главный вопрос: – Что всех нас ждет? – Не знаю. Наши взгляды встречаются, и ему без легилименции ясно: я не лгу. Я вправду не знаю. – А как же ваша загадочная Книга? Понимаю, что пожатие плечами не ответ. Он ждет. Я собираюсь с мыслями. Придется начать издалека. – Вы слышали об «эффекте бабочки»? – Впервые слышу. – В моем мире этот термин ввел американский метеоролог Эдвард Лоренц еще в шестидесятые. Говорят, на него произвел впечатление один рассказ Рэя Брэдбери о путешествии в мезозойскую эпоху, но это не важно. В метеорологию и теорию хаоса я вдаваться тоже не стану. Об «эффекте бабочки» в моем мире написано немало фантастических историй, связанных с путешествиями во времени. Смысл в том, что любое, пусть самое ничтожное, вмешательство в прошлое влечет за собой порой глобальные изменения в будущем, даже если всеми силами стараться «не сходить с тропы». – Значит, вы и есть та «бабочка»? – Нет, «бабочка», скорее, вы, а вернее, та самая «мелочь», с которой все пошло не так. В нашей истории это идея подвергнуть Беллу... легилименции? Или чему-то похитрее, что не оставляет магического следа и лишь вам по силам? И, как следствие, ее отчаянное сопротивление, смерть, история с моим воскрешением в ее теле. Это отправная точка, точка икс. Вы запустили маховик неконтролируемых изменений. Пока еще события по инерции развиваются, как им было положено изначально, разве что с некоторыми изменениями. Но чем дальше от точки икс… Вы же понимаете, я не Белла? – Догадываюсь…