Филька

Один удар ему все же достался. Хоть и вскользь, но этого хватило, чтобы потерять равновесие и шлепнуться на асфальт, при этом лишь судорожно всхлипнуть. Такое уже было. Ни пошевелиться, ни пикнуть. И будто со стороны наблюдаешь, как стремительно замахивается один из отморозков, намереваясь нанести если не смертельный, то очень болезненный удар... - Понравилось в деревне? Сил хватило только на кивок. Лекарство от укачивания помогло, почти весь путь Филька спал, с трудом просыпаясь только во время остановок чтобы быстро сбегать привести себя в порядок и выпить вкусно пахнущий чай из пластикового стаканчика стоя возле двухэтажного Икаруса. А после снова усаживался в жесткое кресло с неудобной высокой спинкой, подбирал ноги и прижимался к теплому боку Анджея, практически сразу отключаясь. Дом, милый дом. Тихо и даже как-то пусто, зато никто не мешает спокойно раздеться, понежиться в ванне и только после этого разобрать сумки. Удар пришелся в переносицу. Филька, приоткрыв рот, следил как обычно медлительная, неповоротливая, слегка угловатая фигура скользяще уходила от ударов. Один за другим, четверо отморозков были отправлены в нокаут. - Я сейчас милицию вызову! - Правильное решение, Вера Даниловна, правильное. Филька ошалело смотрел на протянутую любовником руку, не соображая, что от него хотят. Тогда Анджей подхватил его подмышки и плавно поставил на ноги. - Завтра в крайнем случае занесу тебе... Да знаю я, а ты б вообще помолчал и не лез куда не просят! Троюродный братец Джонни, в простонародье просто Женька. Скупердяй, зануда и просто задница, а не человек. Отношения они не скрывали, да и от кого? От соседки да от родителей, разве что, но громогласная чересчур активная Вера Даниловна личной жизнью парней не сильно интересовалась, а родители с обеих сторон с молчаливой мрачностью приняли сыновей. Не убивать же, в конце-то концов, да и они не в том возрасте, чтобы им диктовали правила. Взъелся именно он. Размалеванный, белобрысый андрогид с истинно-женскими наклонностями, любовью к побрякушкам и моде. А еще, как оказалось, дикой ненавистью к однополой любви. Евгений жил в другом городе, с Анджеем они перебрасывались парочкой сообщений в соц. сети – поздравляли с праздниками и сообщали какие-то важные семейные новости, которые удобнее и быстрее передать в социальной сети (хотя, по мнению самого Филиппа, лучше уж созвониться). Когда парню стукнуло восемнадцать, он решил идти на профессию, про которую в их городе и не знали толком. Тогда проныра подлизался к внезапно самому любимому и незаменимому братишке, ссылаясь на незнание города и маленький семейный бюджет, и попросился на несколько дней к нему. Анджей поставил Фильку в известность, получил недоуменный взгляд, а-ля «Я-то тут причем?», и согласился. Приехавшее чудо первое время вызывало умиление: худенький, маленький, глазищи как блюдца, голосок тихий-тихий, будто шепчет. Однако голос у «Джонни» прорезался буквально на следующий же день. Парни спокойно спали в обнимку после утомительного дня, как вдруг довольно мелодичный, но слишком уж громкий голос оповестил: - ЭТО ПИЗДЕЦ, ТОВАРИЩИ! Филипп, после травмы очень чутко реагирующий на любые звуки (особенно спросонок), тут же подорвался. С удивлением обнаружив в комнате присутствие недостудента, юноша громко выдохнул и процедил сквозь зубы: - Что такое? Инет глючит? - При чем тут инет, когда тут развращают моего брата! Тыы... - Тебе Анджей не сказал, что ли? Мальчишка на мгновенье впал в ступор и уже более спокойным тоном выдал: - Что не сказал?... - Что он не один живет. - Говорил. Но я думал, что ты баба, а ты пацан… Театр Абсурда прервал ничего хорошего не предвещающий голос Анджея: - Не пацан, а молодой человек. Парень, на крайний случай. А для тебя вообще дядя. - Я... - Ты в каждой дырке затычка, я знаю. Но здесь ты гость. - Ан... - Так что закрой рот и вали к себе в комнату, пока я не разозлился. После такого Евгений при Анджее был тише воды ниже травы. Зато оставаясь наедине с Филькой, старался напакостить – то в компьютере что-то подчистит, то пачку сигарет «случайно» выкинет. Парень сначала терпел, но взрывной характер дал о себе знать уже на утро третьего дня, когда в кофе вместо сахара была чесночная соль. От души треснув ошибку природы по хорошенькой мордочке, велев собирать вещи и отобрав за нанесенный ущерб полупустую пачку «Kiss» он дождался Анджея и поставил ультиматум: Пусть делает, что хочет, но к утру его быть не должно. Поднатужившись, Анджей кое-как пристроил родственничка – куда и каким образом Филька не спрашивал – так что уже вечером он упорхнул, на прощание обещая частенько проведывать их. - Это они тебя изувечили, да? - Они. – Странно, из-за мелочей ревел, а сейчас ни слезинки. Анджей остался разбираться с как-то больно резво прибежавшим участковым и причитающей бабулей. Ему бы тоже надо остаться, да вот не спрашивал никто его мнения. Впихнули в руки неожиданно тяжелую сумку и подтолкнули к железной двери – вперед за родину, елки зеленые. Хотел на балкон выйти, понаблюдать за баталией, но накатившая сонливость пройти мимо кровати не дала...