Горящая равнина

Теперь Мэй должна была сделать выбор. Вновь пойти в трактир или попытаться отыскать улики другим путем. Она опасалась идти к родственникам последней жертвы, потому что это могло быть: а) донесено начальству, что сулило катастрофу мирового масштаба, б) они могли оказаться такими же недружелюбными, как Сидни в их первую встречу. А другого пути добыть улики Морган придумать не могла. Значит, снова спускаться в ад? Рядовая вдруг подумала, что какой-нибудь герой из тех простеньких приключенческих романов, которыми она зачитывалась до того, как стала солдатом, тут же бросился бы в самый омут. Он действовал бы решительно и даже чуть сумасбродно, и, возможно, начал бы перестрелку прямо в трактире. А что сделал бы Джеймс? Мэй уже начала забывать, как он выглядел и вел себя. Она всегда считала, что близкие люди остаются в сердце навсегда, но Джеймса не было рядом только пять лет, а его родное лицо уже тонуло в закоулках подсознания. И Мэй временами ( какая дикость!), казалось, что его никогда и не было. Но думая о том, как повел бы себя её брат в той или иной ситуации, она всегда приписывала ему героические поступки, и всегда верила, что в моменты храбрости ею руководит незримый и неслышимый дух Джеймса, навсегда запечатанный в её душе. Мэй носила в себе образ брата, как многие носят медальоны и молитвенники в нагрудных карманах. Этот образ уже потускнел, искаженный смешливой человеческой памятью, но рядовая продолжала черпать в нем вдохновение. Но сейчас ни Джеймс, ни книжные герои не могли вселить в Мэй уверенность. Она едва не погибла во время первой вылазки за стену, теперь близилась вторая, а ещё и расследование! Морган любила лезть на рожон и считала себя весьма смелой девчонкой, способной со смехом зависнуть на краю нешуточной опасности, а потом прыгнуть в неё, не раздумывая. Но прошло уже два дня после их с Сидни разговора, а рядовая все ещё бездействовала и категорически отказывалась сознаться хотя бы самой себе, что ей комфортно оставаться в этом «плавающем» состоянии. Вечером, когда в столовой было совершенно пусто, Мэй заливалась чаем, устраивая испытание на выносливость своему мочевому пузырю. Морган не могла оставаться в комнате. Там было слишком тесно для неё и тревожных мыслей, безжалостно царапающих черепную коробку. -Так и знал, что ты здесь, - услышала она знакомый низкий голос, и подняла глаза на Леви, стоявшего в проходе. -А вы меня искали? – спросила Мэй, вдруг осознав, что они с Леви не разговаривали с того самого утра, три дня назад, когда он вел себя как болван и оставил на ней отпечаток своей руки. Морган только сегодня утром осматривала болезненные фиолетово-синие пятна и раздумывала, можно ли получить какую-то компенсацию, если пойти снять побои. -Да, как ни прискорбно мне это говорить, но я нуждаюсь в твоей в помощи, - ответил капрал. Он подошел к столику, за которым сидела рядовая, устроился напротив. – Сотри-ка это с лица это гордое выражение ребенка, который впервые сам сходил на горшок. Мэй, глаза которой засветились победным блеском, тут же надулась. -Через полторы недели состоится новая вылазка за стену. Был разработан план, который нужно теперь привести в доступный для чтения вид. «Ну и унижение, - подумал он. – Будет носиться теперь с собой… Если бы заморыш, именовавшийся моим новым помощником, не оказался трусливым и ни на что не годным, Морган сейчас бы не строила из себя спасительницу Вселенной.» Мэй вся напыжилась и хотела, очевидно, царственно отклониться назад, но забыла, что сидит на лавке, и чуть не перевернулась. Судорожно хватаясь за стол, она села нормально, решив, что это Леви пытается навести на неё порчу, и если так и дальше пойдет, то бедной рядовой несдобровать. -Я думала, у вас уже есть помощник, - заметила Мэй, прибрав с лица самодовольную улыбочку. -Он оказался ещё более твердолобым, чем ты, - пояснил Леви. – Я, конечно, сомневался, что такое вообще возможно, но факт остается фактом. -Если бы я вас не знала, то была бы оскорблена до глубины души, -усмехнулась Мэй. - Во сколько приходить? -Завтра в восемь вечера, - ответил Леви безо всяких благодарностей. На лице его не дрогнул ни один мускул, но в это время он прилагал огромные усилия, чтобы затолкать на задворки памяти вчерашний день, когда он сначала выдавил из новобранца все соки физически, а потом уничтожил его морально несколькими особенно язвительными комментариями. Капрал отказывался признаться себе в том, что сделал это преднамеренно. Ведь это его натура. Все знают, какой Леви тиран. И совершенно неудивительно, что он извел человека до такой степени, что тот бежал в ужасе к Эрвину с криками о том, что лучше пусть его сразу бросят титану в глотку, чем снова заставят работать с капралом. Она заправила волосы за ухо, и Леви невольно проследил это движение взглядом. Он, словно под гипнозом, рассматривал маленькое, чуть розоватое, наверняка очень нежное и мягкое ухо. Потом опустил глаза вниз, вдоль линии челюсти, словно изучая точеный подбородок… -Что-то ещё? – приподняла брови Мэй. -Нет, это все. Ты свободна, - невозмутимо произнес мужчина, тут же переводя взгляд куда-то за спину рядовой. Мэй поднялась и двинулась к выходу, и только у двери осознала, что это он к ней подсел, тогда почему же встала она? Девушка энергично развернулась, полная решимости сказать капралу, кто из них двоих свободен, но увидев его прямую спину, остановилась, закусив губу. Дать ему в этот раз поблажку? Пожалуй, да. Она всегда успеет насолить Леви, если захочет, а она непременно захочет, ведь так? Мэй вошла в свою темную, холодную комнату, и здесь в голову снова полезли размышления, терзавшие её уже который день. Казалось, те несколько минут разговора с капралом успокоили мерзких пиявок волнения, которые так крепко присосались к её мозгу. Иначе и быть не могло. Сила, светившаяся в каждой черте его лица, будто создавала невидимый купол, способный защитить от любой беды, какой бы страшной она не была. Может, капрал сможет ей помочь? Это ведь совсем несложно – задать интересующий вопрос, прикрывшись туманными объяснениями. И тогда Мэй получит ответ. Такой жизненно важный, как глоток свежего воздуха. И девушка не сомневалась, что этот ответ будет единственно правильным. На следующий день всем сообщили, что скоро произойдет очередная вылазка за стену, и солдаты начали готовиться к исполнению плана. Тренировка, как и всегда перед вылазкой, была усиленной, ожесточенной страхом и напряжением. О новом убийстве молчали. Очевидно, глава Разведкорпуса не хотел, чтобы его люди, шагающие в объятия смерти, потеряли единственное место, где ощущали себя защищенными. Хотя, пожалуй, после смерти Ли даже штаб нельзя было считать оплотом безопасности. Теперь каждый шел по коридору, поминутно оборачиваясь, и существовал лишь один способ прекратить это. Мэй носилась в воздухе с такой скоростью, которой ни разу ещё не набирала, и командир группы даже похвалил её. А Элли, которую на этот раз поставили вместе с Морган в арьергард, смотрела на подругу и не могла не думать о том, что опасно суженные глаза Мэй и её быстрые, точные движения свидетельствуют о влиянии им обоим известного человека. -Знаешь, когда ты зарубила того деревянного титана, глаза у тебя были совсем как у капрала, - Элли поспешила поделиться своей проницательностью с подругой. -Боже упаси! Забери свои слова обратно, - Мэй попыталась толкнуть Картер кулаком в плечо, но была так вымотана, что лишь едва ощутимо тронула её. Они возвращались в штаб, и рядовой не терпелось принять освежающий душ, хотя на улице было ужасно холодно. Ветер кружил под ногами опавшие листья, и гнал мрачные, рваные тучи на север. С каждым новым днем солнце появлялось все меньше, и вот сегодня его жалкие отблески сияли только в копне рыжих волос Мэй Морган, выбившихся из пучка. Щеки у девушки раскраснелись, и улыбка не сходила с лица. -Ты какая-то уж больно счастливая для человека, которому опять придется вечером сидеть у Леви, - заметила Элли. Она сказала это лишь бы сказать, он Мэй слова подруги встревожили. Может, потому что ей хочется? «Что за чепуха, Морган?» - прозвучал в голове насмешливый голос капрала, и она едва не остановилась. «Это все потому, что мне нужно спросить… Да, именно поэтому»,- успокоила она себя, но улыбка уже не играла на её губах. *** - Восемь ноль одна, -процедил Леви сквозь зубы. - Простите, сэр, - запыхавшийся голос рядовой был очевидным доказательством того, что Мэй бежала как угорелая. Я просто… -Избавь меня от своих жалких оправданий, - перебил её капрал. И, как ни в чем не бывало, продолжил: - Твоя задача состоит в том, чтобы вычитывать то, что я пишу, давать мне на подпись, а затем ставить печать. Понятно? -Я могу подписываться вместо вас, - как бы невзначай предложила Мэй, и тут же в ужасе захлопнула рот. Вот дуреха! Леви, до этого копавшийся в груде бумаг на столе, перевел взгляд на рядовую и приподнял бровь. – Простите, глупость ляпнула. -Я знаю, что ты умеешь копировать мою подпись, Морган, для этого большого ума не надо. Если хочешь, можешь делать это вместо меня, так даже удобнее, - сказал капрал, продолжив заниматься своими делами. Расслаблено выдохнув, Мэй достала свой табуретик, на котором сидела, когда работала над отчетами, и, устроившись по левую руку от капрала, принялась за работу. Мэй вывела очередную загогулистую подпись и вновь занесла над документом печать. Они молча работали уже второй час, а девушка все ещё не понимала, как подступиться к теме разговора. Она посмотрела на Леви, склонившегося над столом. Его лицо, если не считать сведенных к переносице бровей, выглядело достаточно молодо, и лишь глядя на мужественный, будто вырезанный из камня профиль, можно было понять, что перед тобой мужчина, а не юноша. Про духовную молодость думать и вовсе не приходилось. В душе, он, казалось, был давно уже мертв. Мэй взглянула на смоляные волосы, заметно отросшие с того времени, когда она в последний раз их так близко разглядывала. Почему края такие будто он стрижется у собак? Морган вспомнила, что кто-то ей говорил, будто Леви занимается своей прической сам. Девушка представила, как он своими длинными пальцами держит ножницы, и … -Хватит сушить печать, - Морган услышала голос капрала, словно сквозь толщу воды. -А? Что? – рассеянно спросила она, с трудом фокусируясь. -Хватит пялиться, говорю, я сюда тебя не за тем позвал, - Леви в упор посмотрел на рядовую своими пронизывающими серыми глазами. -Я хотела поговорить с вами, - быстро сказала она, чтобы не позволить себе подумать ещё что-то в этом роде. -И о чем же? – спросил Леви тоном, говорящим, что её вопрос не интересует его от слова «совсем». -Мне нужен ваш совет, - неуверенно начала рядовая. Увидев, что капрал прекратил работу, и ждет, что она скажет дальше, продолжила: - Представьте, что вы в одиночку принялись за какое-то сложное дело, твердо убежденные в том, что сможете со всем справиться. А потом вас затягивало все больше, и никакой блестящий результат, маячащий на горизонте, не мог заставить вас двинуться дальше? И оказалось, что вы теперь ответственны за человека, и самостоятельно он не справится. Но это ни капли не придает сил, а лишь пугает ещё больше. Что бы вы сделали, если бы попали в такую ситуацию? Она говорила все быстрее, и беспокойство, поначалу лишь едва проскальзывающее в её голосе, стало рваться из каждого слова с такой силой, что на секунду лицо Мэй исчезло, и вместо него Леви увидел сражение, которое ей приходилось вести с самой собой. Он немного поколебался, прежде чем ответил: -Если однажды позволишь страху решить за себя, Морган, он будет управлять тобой всю жизнь. -А вам никогда не бывает страшно? – подалась вперед рядовая, напряженно всматриваясь в его глаза. -Не страшно только полным кретинам. Страх – это инстинкт самосохранения, он нужен человеку. Но не стоит путать его со смелостью. Смелый – это не тот, кому не страшно, а тот, кто действует вопреки страху, - Леви переложил исписанный лист на стопку, которую проверяла Мэй. – Так, что если выбор стоит между действием и бездействием, я бы выбрал первое. Но, что бы не выбрала лично ты, будь готова нести ответственность за последствия своего выбора, какими бы они не были. -Вот как? – она беззвучно пошевелила губами, на что Леви, скорее почувствовав, нежели услышав, утвердительно кивнул. – Спасибо. Капрал вернулся к работе, и Мэй тоже поспешно приложила печать к документу. Она приняла решение. Когда около часу ночи рядовая сложила бумаги с ровные стопки и собралась уходить. Леви почему-то очень захотелось спросить, что с ней приключилось. -Морган… -Да? – Мэй развернулась на пороге, и Леви увидел, как в одно мгновение вся её детскость дрогнула и разбилась, рассыпавшись блестящими осколками под ногами. -Послезавтра в это же время, - сказал он, Морган кивнула и пожелав доброй ночи вышла, и капрал готов был поклясться, что слышал хруст стекла под её сапогами.