Ягуар (Yaguaretе-Abа)

Стайлз провел всю ночь без сна. Он пытался расслабиться, пытался не думать обо всем этом. Но имя, написанное Дереком перед уходом – именно оно не давало ему уснуть, заставляя внутренности сжаться от предвкушения. Его имя. Там было написано его чертово имя. Он не спал еще и потому, что Дерек повел себя как последняя скотина. Ввел в замешательство и сбежал. Очень мужской поступок. Стайлз ворочался с боку на бок, не имея ни малейшей возможности заснуть. Дошло до того, что услышав, как отец вернулся с работы, он спустился вниз, где они вместе посмотрели передачу про строительство плотин. Пока они торчали у телевизора, Стайлз все думал над тем, стоило бы ему рассказать о том, что с ним происходило. Ведь нельзя не признать тот факт, что в последнее время их отношения значительно улучшились. Они никогда еще не были так близки. А новость о том, что его отец теперь был еще и его якорем, стала вишенкой на торте их хороших отношений. Это был самый лучший якорь, который можно было представить. Поэтому, вставая с постели чтобы встретить отца, Стайлз думал о том что стоит, наверное, все рассказать. Он просто не мог справиться с этим самостоятельно. Человек, который ему нравился (юноша сознательно даже в своих мыслях упускал слово «любовь»), скрывал все это. Это заставляло Стайлза чувствовать себя каким-то обманутым. Дерек обо всем знал раньше его самого. Он уверен, что тот все знал даже до составления списка. Знал и молчал. А как давно Хейл сам стал чувствовать это влечение? Когда он перестал это воспринимать как сиюминутный порыв? Как долго он молчал? Эти вопросы разжижали мозги Стайлза. Он не мог не думать об этом. Теперь он на все стал смотреть иначе. Теперь каждые фразы, каждые жесты виделись ему в другом свете. Раньше Стайлз думал, что Дерек относился к нему с пренебрежением. Да что там, он сам его ненавидел. Какие же они были идиоты! – Ты в порядке? – вывел из задумчивости голос шерифа. Стайлз мотнул головой, возвращаясь в реальность. Как оказалось, задумавшись, он добрел из своей комнаты на кухню, и, совсем не отдавая себе отчета, стоял над раковиной, сжимая когтистую руку в кулак и наблюдая за тем, как кровь смешивалась с водой. Он тряхнул головой и кивнул. – Да… просто, – он снова посмотрел в раковину, а потом на отца. – Просто я не выспался. – Хорошо, – кивнул тот, улыбаясь. – Сделать тебе кофе? – Нет, я хочу молока. Стайлз направился к холодильнику, а после вместе с отцом принялся готовить завтрак. В процессе готовки они говорили. И хоть он все еще был нервным из-за своих мыслей – присутствие отца действовало на Стайлза отрезвляюще. После завтрака ему удалось улизнуть от мытья посуды, сказав, что он собирается поиграться с оленем. Оказалось, что зачастую, Стайлз мог по-настоящему расслабиться и собрать свои мысли воедино – гоняясь за дикими животными. Он не стремился их убивать или намеренно сделать больно. Просто это чувство погони, близость добычи… оно пленило. Благодаря тренировкам Стайлз мог даже попытаться словить белку с дерева. Это было невероятно. – Я не буду брать телефон, – предупредил он. – Хорошо, – кивнул отец. Стайлз вышел через заднюю дверь и побежал к лесу с «человеческой» скоростью. Ведь кто знает, когда соседу захочется выйти во двор. Юноша старался себя контролировать. Ведь даже в расслабленном состоянии он мог передвигаться на немыслимых скоростях. И оправдание «Просто я неплохо играю в лакросс» – было бы не самым убедительным. Оказавшись в лесу он принюхался: где-то невдалеке паслось стадо оленей. Почувствовав, как адреналин медленно разносится по крови, Стайлз издал довольный рык, обратился и побежал по запаху. Очень скоро он увидел этих животных. Сгруппировавшись, он выпрыгнул из кустов, вырывая из горла животных панический вой и заставляя их разбежаться в разные стороны. Рассмеявшись, Стайлз нашел главу этого стада, который представлял наибольшую опасность и с которым интереснее всего было бы играть. Но тут он увидел оленёнка, лежавшего на траве. – Ты не боишься меня, малыш? – удивленно спросил Стайлз. Но животное было в ужасе. Это читалось по глазам, и к тому же, Стилински слышал его оглушающее сердцебиение. Опустив глаза вниз, он увидел, что нога оленя была сломана. – Боже! – прошептал Стайлз, обращаясь в человека. Присев рядом с животным он погладил его шею, успокаивая. – Я покажу тебя кому-нибудь, кто сможет тебе помочь. – Казалось, олень его понимал. – Был бы тут Скотт, он бы мигом снял тебе боль. Стайлз посмотрел на свои ладони. Интересно, а он сам мог так сделать? Он никогда не пробовал этого. Но… вдруг это поможет и он сможет успокоить боль несчастного животного? Сделав глубокий вдох он положил ладонь на раненую ногу. Стайлз не знал, что делать. У волков и ягуаров было не так много общего, как казалось на первый взгляд. Он был единственный в своем роде и никто не мог подсказать, что делать в той или иной ситуации. Конечно, Стайлзу во многом помогали волки, интернет и Дитон, но даже они не могли знать все. Нахмурившись, Стайлз попытался сконцентрироваться: все еще удерживая руку на пульсирующей ноге, он сделал глубокий вдох. Сначала ничего не происходило. Даже глаза оленя, казалось, застыли в одном положении. Но потом… потом Стайлз почувствовал, как острая боль пронзила его тело. Посмотрев на свою ладонь, он увидел, как черные линии заструились по руке, исчезая за тканью рубашки. Улыбнувшись, он посмотрел в глаза оленя, который с каждой минутой становился все живее и спокойнее. Подняв животное на руки, Стайлз четко вознамерился отправиться к Дитону. Нестерпимо хотелось сорваться на бег. Но во-первых, это могло напугать затихшего олененка, а во-вторых, он мог не сдержаться и сделать глупость, ведь в нем все еще плескалась забранная боль. – Дитон! – крикнул он, заходя в клинику. Мужчина вышел на зов, удивленно смотря то на Стайлза, то на олененка. – Твоих рук дело? – улыбнувшись, спросил он. – Нет, я уже таким его и нашел, я не нападаю на них… – Стайлз начал тараторить. – Нет, я имел ввиду, ты сам забрал его боль? – доктор, казалось, был невозмутим. – А, это… да! – Стайлз гордо заулыбался. – Положи его на стол. Посмотрим, что с ним случилось, – Дитон нацепил на руки перчатки, подходя к животному. Стайлз постепенно убирал у олененка боль, пока Дитон устанавливал шину на поврежденную ногу. Потом он самолично отнес его в секцию к диким животным и взял с доктора обещание, что олененка отпустят, как только ему станет лучше. – Скоро увидимся, – вкрадчиво пообещал Стилински оленю. – Обещаю, конкретно за тобой я бегать не буду. – Он поправится, – улыбнулся Дитон. – Стайлз, как ты переносишь свои изменения? – Что? – не понял он. – А… ну, я думаю, что неплохо. Тренировки идут мне на пользу, я все больше контролирую свое тело. Кроме того: теперь отец – это мой якорь, так что, все налаживается. – Ты должен быть осторожен, - нахмурился врач. – Тебе не следует говорить о том, кто является твоим якорем. Ведь противник может этим воспользоваться. – Я не думаю, что у меня есть враги, – развел руками Стайлз. – Все равно. Будь осторожен. – Ок, док. В этот момент в клинику вошла тучная женщина с такой же огромной кошкой, одетой в комбинезон цвета фуксии. Стайлз бросил на нее взгляд, и кошка, под удивленный возглас своей хозяйки замурлыкала. – Похоже, ты понравился моей киске, мальчик, – сказала она. – Стайлз неплохо ладит с животными, – ответил за него Дитон. – О, ну это я вижу, – кивнула женщина. – Мальчик, не хочешь ли ты проследить за моей Наной в эти выходные, пока я буду на свадьбе в Висконсине? Просто не хотелось бы отдавать ее в плохие руки, а я вижу, что ты ей понравился. Тем более Алан тебе доверяет… – Я? – удивился Стилински, а потом посмотрел на Дитона. – А это будет уместно? – тот только кивнул. – Ну… тогда я, наверное, не против. – Ты такой славный мальчик! Стайлз, попрощавшись с женщиной, и обменявшись с ней телефонами, снова ринулся в лес. Он чувствовал, что только там он мог быть собой. Лежание на ветвях деревьев было на втором месте в его списках приоритетов. А первым… первым пунктом должен быть Дерек. От этих мыслей Стайлз встал как вкопанный. Как?? Как он пришел к понимаю того, что с Дереком ему будет спокойнее, чем в лесу? Ведь еще вчера… – Дерьмо, – выругался Стайлз, доставая листок из кармана и снова смотря на свое имя. – Нам, блядь, все-таки придется это обсудить, хмурый ты волчара. Развернувшись, он потрусил к дому Хейла. Ему нужно было выяснить все. И было жизненно необходимо, чтобы в процессе выяснения Дерек не свалил, как он обычно любит.