Adrenaline

Мы придумали нового Бога, Который важное сделал неважным. И стало холодно и одиноко, Страшно. И Он сказал, Разбив аквариум и выпустив воду: «Вряд ли вы полетите. Что станете делать вы с этой свободой, которую так хотите?» Сделай что-нибудь, повтори опять, Что-нибудь, чего не смогу понять. Если мы не умрём, Нам не будет скучно вдвоём, Если мы не умрём... (Flёur - Если мы не умрём)

Сначала становится безумно горячо. «Ещё бы...» Языки пламени обжигают кожу, плавят её; сжимают и комкают волосы и одежду, словно бы нет более податливого к горению материала, чем человеческое существо. И самое неприятное, что, если дыма не достаточно, человек ещё не успевает потерять сознание, так? Но если повезет, наглотавшись дыма, ты поддашься забвению. Легкие станут похожи на сдутые шарики, которые больше не способны выполнять свою функцию: бесполезно и спокойно замрут под ребрами и больше не вдохнут кислорода. Теперь… что там ещё было? Плоть… Что там говорилось о плоти? Что она не горит, а только обугливается и пузырится из-за подкожного слоя жира, доставляя адские муки тому, кто горит в огне? «Ох уж эти злосчастные органические материалы...» Вайолет передернуло. Она заелозила, сидя на полу, и теперь безрезультатно отмахивалась от воспоминаний о различных статьях и передачах, из которых узнавала о том, какие ощущения и муки испытывает человек, умирая не естественной смертью. Как назло, такие темы она даже не искала специально, они попадались сами, и девушка не была слишком уж против (до сегодняшнего дня). И как назло, про то, как так называемых «грешников» инквизиция сжигала на костре, и что они чувствовали при этом, Вайолет помнила лучше всего. И яркие образы и описания теперь были не лучшими союзниками в сложившейся ситуации. Даже если она осознавала, что, в отличие от тех, кто был этажом ниже, она была в относительной безопасности, и ей ничего не должно угрожать. Тейт ведь не бросит её?.. Девушка снова съежилась, сглотнув. Да как тут можно быть уверенной?... По коже пробежались мурашки. Совсем не то, чего можно ожидать, когда сидишь привязанный к батарее, а под тобой, возможно, разрастается, пожар. Что, если Тейт не успеет ничего сделать и люди, находящиеся внизу, пострадают? Что, если прямо сейчас, в следующее мгновение, пламя перекинется на её квартиру? Она ведь даже не может убежать! Отогнать плохие мысли было невозможно, даже если потом они будут казаться абсурдными. Фантазия девушки продолжала свои выкрутасы. Вай нервно усмехнулась, представляя, будто находится в котле. В нём – бульон, в котором ей суждено свариться, внизу – пламя, благодаря которому это произойдет. Остается только Тейту, как главному кулинару, вернуться и добавить специи. Если, конечно, он придет вовремя, и Вай не сгорит окончательно. Девушка глубоко вдохнула и прикрыла глаза, заставляя себя думать о чем угодно, но только не об опасности и неизвестности. «Вспоминай физику. Дом построен из бетона и кирпича. Соответственно, температура огня под тобой должна достичь немыслимой мощи, чтобы эти крепкие материалы могли гореть. Но в любой среднестатистической квартире нет столько вещей, чтобы огонь разгорелся до такого адского пламени. Все, что находится этажом ниже - мебель, одежда, прочее барахло – сгорит и превратится в пепел до того, как огонь сможет перебраться на другие квартиры, и уж точно до того, как Тейт вернется… Единственное, что может произойти – попадание искры с нижнего этажа на мои занавески». Сглотнув, Вай покосилась на раскрытое настежь окно. «Шанс один на миллион, спокойно. Спокойно!» Стараясь отвлечься, девушка снова закрыла глаза. Мысли её отнеслись к тому моменту, когда она в последний раз видела перед собой лицо белокурого юноши: минут пять или двадцать пять назад? Невозможно было здраво рассуждать о времени, если оно течет как вязкая смола: бесконечно… ♦♦♦ – Это бред, ты не спасатель и не пожарный, чем ты им поможешь? Нам нужно вызвать службу спасения! – воскликнула Вайолет, не веря тому, что снова придется лезть в веревки, чувствовать их грубую крепкую хватку на своих запястьях и лодыжках. Кроме того, она надеялась под шумок улизнуть от парня. – С ума сошла? – с искренним удивлением спросил Тейт, будто она предложила найти где-нибудь канистру бензина и отправиться с ней на четвертый этаж и «тушить» им пожар. Парень сделал шаг вслед за девушкой, которая пятилась всё дальше от него. – Я?! – нервно усмехнулась Вай, чувствуя, как срывается голос. – Да ты… Ты… – аргументы, как назло, никак не приходили на ум, до того она недоумевала. – Послушай, пока ты здесь споришь со мной, там внизу кто-то нуждается в помощи, – раздраженно осведомил девушку парень, схватив её за руку, стараясь не обращать внимания на полный ужаса взгляд её каре-зеленых очей. Казалось, в руках у Лэнгдона ядовитая змея, которую он хочет натравить на Вайолет, но никак не простая веревка. – Мы не можем никуда позвонить по той причине, что я перерезал твой телефонный провод. И с мобильного звонить нельзя: допросы в качестве свидетелей происшествия – последнее, чего я жду. Даже если мы каким-либо образом и вызовем спасательную службу, пока они приедут, огонь станет только сильнее. Сейчас, судя по количеству дыма, возгорание не такое уж обширное. Я только спущусь и гляну в чем дело, может быть, никого и вызывать не придется! – С ума сойти, просто с ума сойти… – бурчала девушка, не в силах сопротивляться и с бессилием в глазах наблюдая за тем, как молодой человек уже связывает её лодыжки. – Ты просто полоумный… – Ага-ага… Ты мне тоже нравишься, – как бы невзначай вставил Тейт между делом, продолжая торопливо завязывать узлы. – Я уже заметила, – съязвила Хармон, пытаясь оттолкнуть парня от себя, хотя он уже закончил то, что ему было нужно. – Если ты не вернешься и оставишь меня здесь одну в таком положении, клянусь, я достану тебя из-под земли и прибью. – О, я ещё даже не ушел, а ты уже скучаешь, – хихикнул юноша, вскакивая на ноги и разворачиваясь, чтобы скорее пойти проверить, что же происходит этажом ниже. В последний момент он обернулся, взгляд его был серьёзным и уверенным. – Я вернусь. Просто доверься мне. Вайолет застыла без движений, хотя в её позе вообще было сложно двинуться. Она смотрела вслед парню, видя, как в дверном проёме исчезла его светлая вечно растрепанная шевелюра. Довериться? О, да, именно с этим желанием она борется вот уже неделю… ♦♦♦ Вайолет вздрогнула, не веря своим ушам: дверь открывалась. О, святые угодники, кажется, она всё-таки ещё поживет. Теперь реальность просочилась обратно в комнату к Вай вместе с возвращением Тейта. Она осознала вдруг, что прошло от силы не больше пары минут. Растрепанный и запыхавшийся, будто пробежал кросс, Тейт влетел в комнату, падая перед Вай на колени, принявшись без лишних слов распутывать узлы на веревках, приковавших девушку к батарее. – Тейт? – выдохнула Хармон, надеясь услышать какое-то объяснение тому, что происходит там внизу, и насколько вообще всё серьёзно. – Они не открывают, – быстро ответил молодой человек, справляясь с ногами, переходя к веревке на запястьях. – А дверь тяжелая, мне одному не выломать. – Что? – переспросила девушка. – Может, их там просто нет? – Да, конечно, – саркастически закивал Тейт, развязывая руки. – Сейчас сама услышишь, как их там нет… – Объясни, в чём дело? – взмолилась Вай, еле успевая семенить ногами, когда юноша уже схватил её за руку, таща за собой на балкон. – Там ребенок, – коротко ответил парень, не обращая взор к девушке, смотря вниз, на дымящееся окно, прикидывая, как туда можно добраться. – Ребёнок? – воскликнула девушка недоуменно. – Да, и он плачет. – Ах, да, у них ведь ребенок… – Господи, ты вообще в курсе, с кем живешь в одном доме? – усмехнулся молодой человек, перекидывая одну ногу через перила. – Я… Ну, знае... Эй! Ты что собираешься делать? – Обожаю архитектуру в этих краях, эта ассиметрия и смешанные стили в одном здании. И почему твой балкон ведет только на крышу, а не на нижний этаж, как тот, на другом конце дома? – рассуждал юноша, второй ногой перешагнув через тонкие металлические перила, держась за них руками, стоя на краешке балкона лишь носками конверсов. Он вдруг задержался и взглянул на Вай, напряженно застывшую на месте. – Стой здесь и жди, мне может понадобиться твоя помощь. Или Вайолет показалось, или в голосе его кроме твердости и привычного приказного тона отразилась доля надежды и даже мольбы. Тейт отвернулся, сосредоточенно смотря вниз, присел на корточки, опуская руки ниже, хватаясь как можно крепче за перекладины, и в следующий миг, опуская ноги, повис на балконе квартиры Вайолет. А ведь его рана всё ещё болела, она это точно знала! Девушка вцепилась в железные прутья лестницы, ведущей на крышу, так сильно, словно это она сейчас должна была добраться до чужого балкона и не сорваться вниз. Хармон даже не могла решить, за что она переживала больше: за безопасность Тейта, или за свой зад, который сейчас было самое время спасать. Не желая признавать, что вариант номер один был приоритетным, Вай всё равно напряженно сжала челюсти и задержала дыхание, заметив, как Тейт отпустил одну руку, переставляя её с одного промежутка между прутьями на другой. Но в следующий миг парень ловко спрыгнул и благополучно приземлился на балкон четвертого этажа, сумев удержать равновесие на узком пространстве. Склонившись вниз над перилами, Хармон сама не заметила, как облегченно вздохнула, увидев, что Тейт твердо стоит на крохотной площадке балкончика, который являлся точной копией её собственного, только не был снабжен лестницей, а глупо висел в пустоте, как и все остальные под ним. – Не зря я в детстве по крышам лазил, – послышалась слабая усмешка Лэнгдона. Он посмотрел наверх, проверяя, на месте ли Вай, и тут же замолчал, а усмешка превратилась во что-то неопределенное, что-то, чего нельзя было прочесть. Пол обоих балкончиков состоял из вертикально приваренных к несущему каркасу арматур и давал юноше просто прекрасный обзор стройных бедер девушки. Нет, не так. Не прекрасный. Головокружительный. За счёт того, что сегодня она надела платье… Но сама Хармон этого не осознавала, наверное, от волнения. А Тейт опустил взгляд, проклиная этот неподходящий момент, ведь времени на любование не было. Один резкий рывок для убеждения в том, что дверь балкона закрыта, а затем крепкий кулак полетел в хрупкое стекло. Теперь дверь поддалась, Тейт тут же исчез внутри. Сморщившись от резкого неприятного звука бьющегося стекла, Вай теперь потихоньку приходила в себя, кусала губы и судорожно пыталась сообразить, что ей теперь делать. Повернув голову в сторону входной двери, она силилась разглядеть, оставил ли её Тейт открытой, и если так и окажется, это был её шанс. Вай могла немедленно выбежать из квартиры и пуститься бежать так быстро, как она только умела, этот пожар или что бы там ни было этажом ниже, был её ключом к свободе. Но всё было не так просто. Что, если Тейт там в опасности? Да что уж Тейт, разве должна была она переживать о том, от кого хотела избавиться? Ну а как же ребенок? Теперь, стоя здесь, Хармон ясно различала отчаянный плач малыша, который доносился до неё сквозь разбитое стекло в двери балкона. Имела ли она право вот так просто убежать, бросить всех, кто находился там, на произвол судьбы? С другой стороны, что она вообще могла сделать, чтобы как-то помочь им? Вайолет хотела вызвать службу спасения, но кроме неё ведь в доме есть и другие соседи, есть люди на улице, неужели никто, кроме них с Тейтом, не заметил, что из окна четвертого этажа валит дым, что люди в опасности? «Но разве я не в опасности? Разве мне ничто не угрожает, пока я нахожусь в закрытом помещении с парнем, у которого где-то спрятан пистолет?» Пистолет! Взглянув вниз, девушка больше не желала сомневаться и раздумывать. Ей нужно было как-то спасаться, а, если дверь открыта, по дороге вниз она просто будет звонить во все квартиры, и тогда помощь придет и ей, и тем, кто находится в горящей квартире. Уверенная в своих действиях, Вайолет ринулась обратно в комнату, оставляя позади запах гари и дыма, блестящие на солнце осколки от разбитого стекла, оставляя Тейта… Сначала входная дверь. Нужно проверить, открыта ли она, затем, если не получится её открыть, попробовать найти пистолет. Дюйм за дюймом, Вай приближалась к выходу словно в замедленной съемке, ей казалось, что это какой-то сон, что в устоявшихся правилах, по которым она жила последние дни, ничего не изменится, и уже переставала надеяться. Но теперь, вот она, свобода в двух шагах, всего лишь в паре метрах от неё, главное, чтобы квартира была открыта. – …лет! Девушка вздрогнула, замерев на месте, держа руку в паре дюймов от ручки входной двери. – Вайолет! – Она не ослышалась. Её звали. Тейт звал её. – Черт, да где ты? Невыносимо, это просто невыносимо. Нечестно! Она должна сейчас же открыть дверь и бежать, не слышать ничего вокруг, притвориться, что ослепла, оглохла, что ничто не беспокоит её, кроме собственной свободы! Что станете делать вы с этой свободой, Которую так хотите? «Думай, Вай, думай, мать твою!» Парень полез в дымящуюся квартиру, чтобы попытаться помочь тем, кто там находится. ОН ХОТЕЛ СПАСТИ ДРУГИХ! Это должно было что-то значить, что юноша не настолько жесток и неуравновешен, что он способен на хорошее… Но больше всего этого девушку удивляло то, что он доверился ей. Тейт развязал её. Он оставил её без присмотра, одну, не скованную по рукам и ногам, а вполне свободную от всего. От всего, кроме одного. От собственной совести. Тейт оставил её в относительной безопасности и попросил ждать, чтобы, случись что, она могла ему помочь. Она была его страховкой, нитью помощи, которую сейчас желала порвать, жертвуя безопасностью и, возможно, жизнями других, чтобы просто избавиться от человека, стесняющего её личное пространство. Ну, действительно, пора признаться, хоть раз он подвергал её реальной опасности? Хоть раз он навредил ей, сделал ей невыносимо больно, унизил ли? За последнюю неделю было много всего, но ничто из этого никак нельзя было считать открытым насилием. Всё это время девушка страдала лишь от собственного упрямства и принципов. И сейчас, снова желая подчиниться им, она стояла перед выбором: бросить всё и отобрать надежду на помощь у того, кому она могла быть действительно нужна, или всё-таки вернуться, несмотря на то, что потом, возможно, придется дальше терпеть Тейта и своё заключение рядом с ним в четырех стенах. Но во втором случае её хотя бы не будет мучить совесть. Речь шла не только о Тейте, ведь так? «Там внизу ребенок, Вайолет, в жизни приходится чем-то жертвовать, чтобы помочь тем, кто не может справиться сам!» Всё было решено. Жертва принесена. – Я здесь… – еле слышно ответила девушка, бегом, на трясущихся ногах возвращаясь на балкон. Едва найдя взглядом молодого человека, Вайолет увидела вдруг, какая благодарность и облегчение читается в его глазах, а затем почувствовала, какой бешеный ритм отбивает её собственное сердце. – Спустись вниз. И захвати огнетушитель со своего этажа. Быстрее! – коротко отдал приказ Тейт, снова исчезая из поля зрения. Дверь её квартиры всё-таки открыта. Открыта! Парень оставил её одну в открытой квартире, но он знал, что она захочет воспользоваться шансом, разве нет? Или Тейт так свято верил в благородство и честность девушки? Неужели Вай создавала такое впечатление? А она ведь хотела бежать… Жжение в переносице было таким болезненным. Вайолет казалось, что от выступающих на глазах слез ей ещё никогда не было так больно. Но она держалась, подавила их, смысла давать волю эмоциям не было. Слишком глупо это сейчас. На лестничной площадке стояла дымка, пахло горелым, но соседи пока не вываливали из своих квартир, видимо, ещё не поняли, что происходит. Тейту это было только на руку, подумала вдруг Вайолет, стремительно спускаясь по лестнице, стараясь не уронить огнетушитель, не споткнуться на непослушных ногах, подавляя соблазн бежать дальше, ниже, быстрее. Дверь квартиры была приоткрыта, оттуда несло резким запахом гари, но новый дым не валил. – Тейт? – тихо позвала девушка, распахнув дверь, застыв на пороге, почему-то не решаясь заходить. Наверное, потому, что перед глазами встали черные пятна, которые огонь оставил на косяке двери, ведущей в гостиную. – Давай. – Парень взялся из неоткуда, выхватывая из рук Хармон баллон огнетушителя. – Отойди, – сказал Тейт, и девушка шагнула обратно на порог квартиры. Юноша в это время принялся распылять содержимое огнетушителя на всё, что находилось в гостиной и продолжало дымиться. Когда Лэнгдон закончил, он повернулся к Вайолет и утер тыльной стороной ладони пот со лба. Но в этой мгле от дыма, который ещё не совсем рассеялся, молодого человека сложно было нормально рассмотреть. – Пошли на кухню, – послышался его голос уже возле двери из-за которой он вышел пару минут назад, а Хармон всё никак не могла сдвинуться с места, осматривая последствия пожара. Планировка соседской квартиры была идентичной квартире Вай, только имелась ещё одна комната, вход в которую находился рядом с ванной. Дверь там была закрыта. В гостиной же, которая у Вайолет служила ещё и спальней, дверь была открыта на распашку, а также все окна, в том числе и разбитая створка балкона. Ну, конечно, это чтобы проветрить комнату. Переминаясь с ноги на ногу, Хармон пыталась прикинуть, сколько у неё шансов сбежать теперь, раз все целы и невредимы, и огня больше нет, а Тейт отчего-то торчит на кухне, даже не проверяя, не превратилась ли его заложница в беглянку. Но вдруг девушка нахмурилась. Сквозь дым, всё ещё витающий в помещении и мешающий нормально дышать, ничего не было видно, но стало слышно, как кто-то стонал, лежа то ли на полу, то ли на кровати в задымленной комнате. Загородив дыхательные пути рукавом, девушка попыталась приглядеться. Облегчением было то, что Тейт справился и сумел предотвратить распространение пламени. Но целый список вопросов разрывал голову, например, почему живой человек всё ещё лежал в комнате, где почти невозможно было дышать, и что всё-таки делал Тейт там, на кухне, вместо того, чтобы спасать несчастного и тащить его в безопасное место. От стонов, раздающихся из густого дыма, становилось жутко. А больше всего девушку интересовало, где же ребенок. Чувствуя, что больше не может нормально вдыхать кислород, Вайолет временно отговорила себя от немедленного побега, желая выяснить происходящее, и поспешила на кухню, догадываясь о том, что там, похоже, ничего не горело, и именно там безопаснее всего. – Ты что, застряла? В следующий момент Вайолет потеряла всякую способность говорить. Столкнувшись в проходе с Тейтом, она не знала, что сделать или сказать. На руках его была девочка не больше трех лет отроду. Она тихонько всхлипывала, крепко вцепившись в ворот футболки юноши, а тот держал в руке испачканное влажное полотенце, видимо, пытаясь оттереть пятна копоти от лица малышки. Сам парень выглядел ничуть не лучше, весь покрасневший, испачканный, но сосредоточенный на своем деле. Казалось он забыл обо всем, даже о том, что кто-то из родителей ребенка всё ещё задыхался в дыму. – Еле вытащил её из шкафа, дети такие сильные, когда им это необходимо, – тихо произнес молодой человек, погладив малышку по голове. – Подержи её, нужно получше смочить полотенце… – Тейт! – обратилась к юноше Вайолет непонимающе, принимая девочку на руки, хотя та никак не желала отпускать футболку Тейта, но всё-таки сдалась, когда он аккуратно разжал её маленькие пальчики, произнося успокаивающие слова. – Там же… Там в комнате кто-то остался, его нужно вытащить! – Что? – небрежно осведомился парень, включив воду. – Мама-а-а! – простонала малышка, из её глаз покатились новые слезы. – Там её мама, ты слышишь вообще? – воскликнула Вай, пытаясь успокоить девочку, крепче прижимая её к себе и поглаживая по голове с растрепанными каштановыми волосами, которые, как было заметно, немного обгорели. Но в целом, ребенок не пострадал, только был сильно напуган. Тейт молчал. Словно вообще не слышал и не понимал, что ещё один человек нуждается в помощи. – Тейт, черт возьми, ты что, оглох? – повторила Вайолет, наблюдая за тем, как Лэнгдон отжал полотенце и уже вернулся к девочке, желая оттереть от её кожи остальную грязь. – С ума сойти, – прошипела сквозь зубы девушка, аккуратно усаживая малышку на стул под пристальным взглядом Тейта. – Я сама её вытащу… – Стой. – Парень грозно и холодно смотрел на Вай, отчего ей захотелось съежиться. Она вообще никак не могла понять, что такое произошло с благородными порывами этого человека и почему, вытащив из дыма ребенка, он отказывается помочь его матери. – Ты знаешь, из-за кого всё это случилось? – Какая разница? Нужно помочь. Если этого не сделаешь ты, то… – Останься с ней. Юноша подошел к раковине, включил воду, наспех умылся, оттирая грязь от кожи лица и рук, и в следующий миг вышел из кухни, захлопнув дверь. Хармон в недоумении взглянула ему вслед. Создалось ощущение, будто он совершенно не хотел помогать несчастной женщине, наоборот, был бы рад, если бы она осталась там, надышалась дыма и больше никогда не очнулась. От таких предположений в горле Вайолет встал ком. – Хэй, солнышко, не плачь, с мамой всё хорошо, она сейчас придет, – отвлеклась девушка, садясь на корточки перед содрогающейся от слёз малышкой, желая успокоить её и заставить забыть о случившемся. – Как тебя зовут? – Дж…Дже-е-есс, – протянула сквозь слёзы девчушка, испачканными кулачками утирая глаза. – Какое красивое у тебя платье, Джесс, это мама тебе его купила? – улыбнулась Вай, стараясь отвлечь ребенка. – Это мне подалили, – проговорила малышка, не выговаривая «р», отчего вызвала некое умиление у Хармон. Но всё прервалось, как только послышался какой-то грохот из-за двери. – Милая, подожди немного, я сейчас приду… Вот, держи, посмотри, какой у меня есть браслет, – торопливо проговорила Вайолет, стягивая с запястья фенечку из ниток «мулине», и, похоже, действительно заинтересовала девочку. Пока та рассматривала безделушку, Вай уже выскочила в коридор. В нос снова ударил едкий дым, правда уже не такой густой, как до этого. На полу под ногами валялась крупная деревянная шкатулка, которая, видимо, и была причиной шума. Тейт как раз стоял посреди коридора, держа под руку женщину, которая еле держалась на ногах. Но тут парень повел хозяйку квартиры не на кухню, к дочери, как ожидала Вайолет, а в соседнюю с гостиной комнату, которая, видимо, тоже не пострадала от огня. – Тейт, какого… – Иди к ребенку! – воскликнул юноша, но Вай хотела знать, в чем дело. – Что ты делаешь, скажи на мило… – Девушка не успела договорить, только в ужасе закрыла рот руками, наблюдая за тем, как Тейт грубо и небрежно затащил женщину в небольшую комнату, толкая её на диван так, что та, не сумев удержаться на нем, скатилась на пол, что-то недовольно бормоча и мыча. – Ты что творишь, совсем с ума сошел? – воскликнула Хармон, бросаясь на Лэнгдона, не желая позволить ему сделать что-то ещё. Но Тейт предотвратил её выпад, хватая за запястья, отталкивая девушку в сторону. – Вайолет, не лезь! Иди к девочке! – почти прорычал молодой человек, ярость прямо-таки закипала и бурлила внутри него, что ясно можно было прочесть в его глазах. – Нет! – возразила Вай, потирая запястья. – Ты не в себе, оставь её, что она сделала, что ты так с ней обращаешься? – Что сделала? – тихо, слишком угрожающе тихо, переспросил Тейт, удивляясь наивности и глупости девушки. – Эта тварь нажралась до такой степени, что не понимает, где находится, – всё так же тихо, но чересчур сурово сказал парень. – Можешь заглянуть в комнату, подсчитать количество валяющихся там бутылок, если что-нибудь увидишь, конечно. Так вот, как я понял, эта свинья любит курить в постели, а одна из сигарет стала причиной возгорания. – С чего ты взял? – Вай взмахнула руками, требуя объяснений. – Сама подумай, что ещё может стать очагом пожара в гостиной, где нет ни газа, ни камина? На загоревшейся постели валяется пепельница, все окурки из неё вывалились, какой я должен сделать вывод? Эта женщина напилась до беспамятства и чуть не подожгла себя и свою дочь! Только вряд ли она вообще осознает, что происходит, когда я вошел через балкон, она благополучно валялась среди бутылок, пока её дочь кричала и надрывалась от слез. Онемев, Вайолет изумленным взглядом смотрела на молодого человека. Она прекрасно понимала, насколько это ужасно. Она на собственной шкуре знала, что такое – пьющий родитель. Но одно дело, когда это отец, другое – когда мать без памяти из-за выпитого алкоголя, пока ребенок отчаянно просит о помощи… Переварив информацию, Вай хотела возразить, заявить о том, что в любом случае нельзя так, нужно вызвать врачей, чтобы те могли оказать помощь, но слова застряли в горле. Лэнгдон развернулся, не желая слушать, что бы там не пыталась сказать Вай, и пошел на кухню. Через мгновение он вернулся с кастрюлей холодной воды, выплескивая её на женщину, вид которой оставлял желать лучшего. И благодаря пожару, и благодаря её пагубному пристрастию к алкоголю. – Очнулась? – брезгливо и жестко спросил Тейт, отбрасывая кастрюлю в сторону, и та с грохотом приземлилась на пол. Женщина застонала, пытаясь откашляться и протереть глаза, так как в них попала вода. – Вставай, – приказал парень, заставляя кожу Вайолет покрыться мурашками. Она хотела скорее пойти обратно к девочке, чтобы та не оставалась одна, но то, в какой ярости был Тейт, заставляло её приклеиться к одному месту, чтобы, в случае, если молодой человек не сдержится, остановить его. – Ты кто? – проморгавшись, женщина с трудом села на полу и совершенно глупым взглядом уставилась на Тейта. Сердце Вай сжалось, ей был до боли знаком этот взгляд невменяемого человека, который залил глаза спиртом и теперь считал себя правым абсолютно во всем. – Я тот, кто придушит тебя голыми руками, если ты сейчас же не придешь в себя, – тихо и грозно ответил юноша, сверля хозяйку квартиры бешеным взглядом своих черных глаз. – Чего-о-о? – протянула женщина, щурясь, пытаясь разглядеть того, кто перед ней стоит. – Ты меня прекрасно слышала. Теперь осталось сделать так, чтобы ты поняла, что я сказал. Потому что я не шучу. – Ты, мать твою, кто такой вообще? Вали из моей квартиры! – Твоя квартира сгорела, – пройдя к дивану, юноша как хозяин приземлился на него, закинув ногу на ногу, и жестким насмехающимся взглядом посмотрел на собеседницу. – Чего ты несешь, а я тогда где? – промямлила женщина, оборачиваясь по сторонам, задерживая взгляд на Вайолет. – О, где я тебя видела? – Ты её не видела, – ответил за девушку Тейт. – Но мы сейчас не об этом. – Я же дома, чего ты мне мозги пудришь? – снова повернулась пьяница к парню, пытаясь встать с пола, но попытка не увенчалась успехом. – Я ещё раз повторяю. Твоя квартира сгорела, – настаивал на своем Лэнгдон, а Вай нервно теребила подол платья, не понимая, чего молодой человек добивается. – И ты, кажется, что-то забыла. – Я же… Где же… А Джесси? Где моя дочь? – воскликнула женщина, вдруг вспомнив о том, что у неё есть дочь. Воскликнула так, словно Тейт был тем самым человеком, который поджег её квартиру и похитил дочь. Или оставил в горящем помещении. – Догадайся, где она. Ты ведь не позаботилась о ней, – тихо ответил Тейт, опустив ногу на пол и поставив локти на колени склоняясь ближе к хозяйке квартиры. Та несколько секунд тупым взглядом смотрела на молодого человека, словно он прилетел с другой планеты и говорит о том, что земля через час взорвется. – Ты чего… Что ты такое говоришь? – непонимающе спросила женщина, а Вай прямо-таки видела, как паника нарастает в её душе. – Как это не позаботилась? – Вот так. – Тейт пожал плечами. – Ты разве думала о ней, пока глушила виски? – Но… А что, я не человек, мне нельзя после тяжелого дня отдохнуть? – Чтобы потом сжечь свою собственную дочь? – вскинув брови, спокойно и обыденно спросил Лэнгдон. – Тейт… – попыталась вмешаться Вай, но взгляд, полный злости и презрения к женщине, сидящей на полу, тут же был обращен на неё. – Я, кажется, просил, чтобы ты пошла обратно на кухню. – Я никуда не пойду, ты совершенно сошел с ума! Перестань, перестань это делать! – Вайолет… Помолчи, пожалуйста, – настойчиво и напористо попросил юноша. – Объясните мне, что происходит, вы что, смеетесь надо мной? – пробормотала женщина, смотря то на Вай, то на Тейта. – Да какие уж тут шутки, – ответил ей парень. – Но я же дома, я же… Не может быть! Да что случилось? – начала паниковать женщина, и страх постепенно отрезвлял её. – Ты натворила жутких вещей… – протянул Тейт так, словно озвучивает ей приговор. – Не может быть! Хватит издеваться! – закричала она в ответ, не понимая абсолютно ничего. – И вообще, почему ты мне тыкаешь? Я тебе не подружка! – Это последнее, что должно тебя волновать. Тебе никогда не объясняли, что курить в постели опасно? Особенно, если ты нажралась, как свинья, – продолжал юноша свою пытку. – Заткнись, замолчи! Убирайся из моей квартиры! – Ты что, оглохла? – воскликнул Тейт, теряя терпение. Он вскочил, вылетая из комнаты, а в следующий миг вернулся с обуглившейся старенькой куклой в руках. Ассоциации зажужжали в голове Вайолет. Плоть, жар, боль... Кукла полетела в женщину, грохнувшись в паре сантиметров от неё. – Всё сгорело, ясно тебе?! И тут на женщину снизошло озарение. Мозг её окончательно прояснился, весь ужас и осознание произошедшего отрезвило её. Из глаз покатились слёзы. – Джесс! Моя дочь, где моя дочь?! – плачь сменился на рыдания, женщина снова попыталась встать, но теперь мешал уже шок, а не опьянение. – Джесси! – Нужно было раньше думать о ней, прежде чем ты напивалась до беспамятства! – громко и совершенно безжалостно ответил Тейт, видимо, удовлетворённый тем, что его план сработал, и теперь эта особа, наконец, осознает цену своих пьянок. – Тейт, хватит, прекрати это, перестань издеваться! Скажи ей правду! – Вай схватилась за голову, видя, какое горе отразилось на лице женщины, как она рыдает и выдирает волосы на своей голове. Не выдержав, Вайолет ринулась к хозяйке квартиры. – Тише, успокойтесь, не надо, Джесси здесь, с ней всё хорошо! – заверила её девушка, схватив за запястья, не давая больше цепляться за волосы. Женщина продолжала плакать, не веря тому, что ей говорит Вай. – Я сейчас её приведу. Перед тем как встать с колен, Хармон кинула уничтожающий взгляд на Тейта, но тот был непреклонен, ему ничуть не было жаль её соседку. Оказавшись на кухне, Вай замедлила шаг, увидев, что малышка нацепила её фенечку на своё тоненькое запястье и улеглась на диван-кушетку, теперь сладко сопя во сне. Стресс и испуг сделали своё дело, малышке просто необходим был здоровый и крепкий сон после всего, что произошло. Поэтому, не желая тревожить девочку, Хармон решила вернуться назад. Оставлять хозяйку квартиры наедине с Тейтом было не лучшей идеей. Но с другой стороны, его можно было понять. Ему ведь пришлось тушить огонь, спасать малышку и успокаивать её, пока её собственная мать, из-за которой случилось возгорание, спокойно валялась в отключке и даже не переживала о том, что сейчас с её ребенком. Всё это можно было понять. И ярость Тейта, и его желание проучить эту непутёвую мать, но Вайолет не могла смотреть на то, как безутешно она рыдала. Однако, она прекрасно осознавала, что во всём вина только этой женщины. И больше ничьей. Теперь, не видя её рыданий, судить о ситуации со стороны здравого смысла было легче. Эта алкоголичка должна, наконец, хоть что-то осознать. Этого добивался Тейт… – Ваша дочь спит на кухне, – холодно сказала девушка, шагнув внутрь комнаты. – Я слышала голоса людей с улицы, похоже, кто-то уже позвонил в девять-один-один. – Два черных глаза, наполненных опасением, метнулись в сторону Вай. Она невозмутимо перевела взгляд обратно на женщину. – Что очень кстати. Вам обеим нужна помощь. И впредь, думайте своей головой. Если там ещё что-то осталось. Не хватало ещё, чтобы вы обе погибли из-за того, что вы не умеете пить. Развернувшись, Вай вышла обратно в коридор, не желая больше ни видеть соседку, ни разговаривать с ней. Не пролитые слёзы так и стояли в глазах девушки, но она из последних сил заставляла себя не давать им сорваться с ресниц. – Нам пора, – послышалось сзади. Тихо, но нетерпеливо. Естественно он желал убраться отсюда, пока дом не заполонили стражи порядка. Вайолет не обернулась, только сложила руки на груди, крепче прижимая их к себе, и замерла перед прикрытой дверью, пытаясь привести мысли в порядок. Было тепло, даже жарко, но по коже её всё равно пробегал мороз. Она упустила свой шанс на спасение. Даже сейчас, когда всё ещё можно было попробовать обмануть парня, как-то потянуть время, попытаться бежать, ведь дверь была открыта. Она просто не могла. Не сейчас. Её ступни будто кто-то приклеил к полу, сейчас ей было, наверное, даже плевать на себя. Вайолет вообще плохо соображала в данный момент, после всего увиденного. Конечно, она старалась быть реалистом, знала, сколько в жизни окружающих людей происходит дерьма, и старалась достойно смотреть в лицо жестокой реальности. Но не так часто эта реальность буквально дышала ей прямо в лицо, находясь в миллиметрах от него, заставляя желудок скручиваться от зловонного дыхания. Ужас произошедшего с маленькой Джесс опустился на Хармон, как снежный покров. Холодный, жесткий, такой парализующий. Иногда мало просто знать, иногда нужно увидеть со стороны, чтобы понять то, что, казалось, ты и так прекрасно понимаешь. Отец Вайолет тоже пил, но он не был таким в её детстве. Он был для неё самым лучшим, защищал её и учил всему, что теперь так нужно ей в жизни, учил защищаться, бороться, жить по совести, любить искусство и литературу... Вайолет было до изнеможения больно потому, что она не могла смириться с тем, каким он стал. Казалось, теперь его место будто занял какой-то злой демон, и любимый папа уже никогда не вернется. Но у Джесси всё было намного хуже. Сегодня ей суждено было погибнуть или получить серьёзные травмы, если бы Тейт не спас её и её мать, которая тоже только благодаря чуду отделалась так легко. Если бы не Тейт… И в то же время молодой человек был так жесток, так холоден с этой женщиной. Со стороны это выглядело если и не жутко, то неприятно, точно. Не делом, но словом Тейт заставил соседку Вай впасть в истерику. Что, если и сама Вайолет была так же жестока по отношению к своим родителям? Она каждый раз наказывала их своим холодом и безразличием, своим сарказмом и колкими замечаниями за то, что они просто сломались, не смогли до конца контролировать свою жизнь и привести её в порядок. Она думала, что это будет для них уроком, что они задумаются над тем, что происходит, и постараются что-то изменить. Но этот урок бесполезен. Так же, как и бесполезен был урок, который Тейт преподал матери Джесс. Люди не меняются. Рыдания и причитания возымеют какое-то действие только на короткий срок, затем всё забудется, всё снова встанет на круги своя, и вскоре эта женщина так же будет покупать бутылки с алкоголем вместо новых игрушек и лакомств для дочери. Так было и у самой Вайолет. Сколько она не желала заставить отца задуматься, его никогда не хватало надолго, он всё равно срывался и будет продолжать срываться. Никто и никогда не заставит человека измениться, если только он сам себе этого не прикажет. Остальное – полная чушь. Пустая трата времени, сил и нервов. Но… Тейт хотя бы попытался. Это было странно, это казалось жестокостью, но Вай это понимала. Как никто другой. Только вот она не могла и не хотела больше быть втянутой в эти игры с судьбой. «Тот, кто отдаёт свою свободу за безопасность, не получает ни того, ни другого»,* - вспомнила вдруг девушка. Наверное, это было каким-то мимолетным порывом, наваждением, но Хармон не смогла устоять. Она распахнула дверь и, вместо того, чтобы, выйдя из квартиры, отправиться обратно к себе, девушка свернула к лестнице, ведущей вниз. Она будто со стороны смотрела на то, как ноги несут её прочь от обгоревшей квартиры, от дыма и гари, от недельного заточения, которое грозило превратиться и в двухнедельное, и в месячное. Прочь от Тейта. Осознание того, что она не смогла воспользоваться шансом на получение свободы, заставило Вайолет в открытую перейти к неповиновению. «Я всё равно не могу быть уверена в своей безопасности, так почему бы не попробовать получить хотя бы свободу? Будь, что будет», – сказала она себе и с полной волнения душой шагнула вниз. – Вайолет, – послышалось сдержанное предупреждение. Вайолет молча продолжила спуск, быстро и решительно переставляя ноги со ступеньки на ступеньку. Она, конечно, ожидала, что горячая ладонь остановит её, не ожидала только, что это будет так деликатно. Особенно после такого грубого обращения с её соседкой. Остановившись, девушка сжала кулаки. – Отпусти меня, Тейт, – только и смогла произнести она. И оба знали, что имеется в виду вовсе не рука… На этажах становилось шумно, соседи выползали на улицу, о чем говорил гул, доносящийся оттуда. Все желали поскорее узнать, откуда такая вонь горелым, и что произошло. – Ты знаешь, что я не могу, – ответил Лэнгдон почти шепотом, но Вай услышала его. И она не могла смириться с этим. – Ты можешь. Можешь меня отпустить, ты просто не хочешь этого сделать, потому что, что бы ты там не говорил о попытках проявить доверие, ты не веришь и никогда не поверишь в то, что я тут же не обращусь к копам, – проговорила Вайолет, неотрывно смотря в черные глаза. – Но подумай… Я всего лишь хочу уйти, оставлю тебе ключи, деньги, что там тебе ещё нужно? Я могла бы все забыть, сделать вид, что ничего не произошло, и уехать к родителям или еще куда-либо, пока ты скрываешься в моей квартире. Позволь мне сделать это, я клянусь, что никто и никогда не услышит от меня ни слова о тебе, – просила девушка, с отвращением начиная понимать, что после стольких дней твердости её манера говорить превращается в жалкую мольбу. Мольбу о пощаде. – Ты думаешь, так будет лучше? – спросил парень с сомнением, прищурившись. Вай сглотнула, не веря тому, что он, похоже, готов прислушаться. – Я больше не могу так, сидеть взаперти, каждый день ждать какого-то подвоха, ждать, когда же все закончится, и совершенно не знать, чем именно это закончится! – ответила девушка, пытаясь выудить свою руку из крепкого захвата молодого человека, но, даже несмотря на то, что ладони ее были влажными от волнения, ничего не вышло: длинные сильные пальцы лишь крепче сомкнулись на ее хрупком запястье. – Мне очень жаль, но я не могу, Вайолет, я не отпущу тебя, это не в моих силах... – А в чьих тогда, если не в твоих? Моя свобода, да даже я сама - полностью в твоих руках! Тейт не поверил своим ушам, желая тут же ущипнуть себя, чтобы выяснить, не спит ли он. Слышать от нее, что она полностью в его руках - это ведь как волшебный сон! – Тейт, – еле слышно позвала девушка, шагнув наверх и встав с парнем на одну ступеньку. – Прошу тебя... – Большие зелено-карие глаза были уже совсем близко, в паре дюймов от юноши, они смотрели на него с надеждой и какой-то странной, раньше не появлявшейся там нежностью. – Я не могу, – стоял на своем парень. Свободная рука девушки неуверенно поднялась вверх, замерев на уровне лица Тейта. Пальцы дрожали, дыхание ее было сбивчивым, еле слышным, но с такого расстояния юноша всё равно мог его различить. Запах гари и дыма вдруг будто отошел на задний план, уступая место блаженному аромату молочной кожи девушки. Тейт замер во времени, казалось, в руках у Хармон есть пульт, которым она может поставить на паузу его сердце. И оно замерло как раз в тот миг, когда Вай приложила свою прохладную дрожащую ладонь к щеке парня. Пальцы юноши расслабились, позволяя девушке освободить вторую руку, которую она так же поднесла к его щеке. – Я привыкла получать желаемое… – тихо произнесла Вайолет, оставляя эти слова в виде горячего дыхания на подбородке Лэнгдона. Он не хотел больше думать о том, что с минуты на минуту здесь будут копы, что где-то наверху открылась дверь, и кто-то спускается вниз. Тейт мог только полностью погрузиться в испытываемые ощущения. Она прикасается к нему! Сама! По своей воле! Парень даже не сразу расслышал её последнюю фразу, но после неё наступил пик, когда он готов был вцепиться в хрупкую талию и примкнуть к мягким малиновым губам, утоляя, наконец, свою жажду. И именно в этот самый пик Вайолет обрубила его крылья, швыряя с небес на землю одним резким движением. Толчок в живот, и Тейт уже упал на ступеньки, видя, как девушка исчезает за поворотом лестницы. Острая боль в боку не остановила. Она взорвалась в теле адреналином, заставляя вскочить на ноги и лететь вниз вслед за сбежавшей «пленницей», перескакивая сразу по несколько ступенек. – Вайолет! – Тейту почти удалось скрыть обреченность в голосе, но Хармон не останавливалась. Конечно, он знал, что она не остановится. Но и она прекрасно знала, как быстро бегает молодой человек. Вай выскочила на площадку первого этажа, а волосы её взметнулись вверх от потока воздуха, который врывался в подъезд через открытую дверь. Вот же оно, совсем близко, ещё есть шанс, нужно только сделать шаг и позвать на помощь. – Не делай этого. – Теперь мольба сорвалась не с её губ. Девушка даже засомневалась в правильности своих намерений. Но только всё испортила рука на предплечье девушки, которая не дала ей сделать решающий шаг. – Вайолет, – позвал Лэнгдон, разворачивая её к себе лицом. – Ты не права. Я знаю, что ты не сдашь меня, верю, что ты не станешь делать этого, - заверил её юноша, пытаясь отдышаться. - Я не могу тебя отпустить, потому что было бы слишком глупо остаться одному в твоей квартире. В любой момент может случиться так, что кто-то из твоих знакомых наведается или соседи почуют неладное. Как я объясню, что живу у тебя, а тебя самой нигде нет? Ты нужна мне для прикрытия, ты знаешь это сама. И знаешь, также, что я не хочу тебе зла. Ты ведь видишь намного глубже и все понимаешь. Просто не хочешь мириться с положением вещей. И... Я не отпущу тебя… – сказал юноша, выжидая паузу. А затем, хватая ладонь девушки, стремительно потянул её наружу. – Пойдем вместе. Нам нужно убраться отсюда на время. Надеюсь, ты знаешь какое-нибудь спокойное безлюдное местечко… Длинные ресницы запорхали в недоумении, девушка даже не успела сделать хоть какой-нибудь выбор, не успела обдумать сказанные ей слова. Знала только, что они возымели на неё воздействие, раз сейчас она просто и глупо, не говоря ни слова, только заметно помрачнев, за руку с юношей выскользнула из подъезда вниз по ступенькам крыльца. Вместо того, чтобы звать на помощь и кричать о том, что её держат в неволе, Хармон с потерянным видом затерялась в толпе зевак и, ведомая Тейтом, свернула в противоположную сторону от той, откуда уже было слышно полицейские сирены. Солнце садилось, закат безжалостно резал горизонт, заставляя ещё недавно голубое небо истекать «кровью». Не то же самое ли сейчас происходило с сердцем Хармон? Она старалась вести себя как можно спокойнее, не показывать Тейту, на какие крохотные части сейчас рвалась её душа. Волнения и паники придавали его торопливые шаги и отдаленный звук сирен, которые могли бы быть её спасением. Но в то же время, девушка знала, что и правда не смогла бы сдать этого несчастного сумасшедшего копам. Она хотела сбежать от него, не желала быть впутанной в его историю, но не стала бы сдавать его, чтобы этим самым, возможно, подписать юноше смертный приговор, ведь если кто-то узнает его местонахождение, ему крышка. Тейт ведь пытался быть лучше, чем показал себя изначально, обещал, что никто и ничто ей не навредит, да ещё и полез в огонь, чтобы спасти людей. Всё, чего хотела Вай – вырваться из этого плена. Но не ценой чьей-то жизни, черт возьми! Возможно, пару дней назад она и не стала бы задумываться над выбором и подняла бы панику, но теперь, когда Тейт предстал перед ней совершенно другим, Вай не представляла, как ей стоило поступить. Правильно ли она сделала, что не подняла шум? Свобода ведь была так близко! Но была ли это та свобода, которую она так жаждала? И безопасность этого юноши была бы адекватной ценой за её избавление от нужды ему подчиняться? Всё это было очень странно, Хармон даже не знала, куда и зачем идти, так как изначально не верила тому, что ей вообще удастся выйти из подъезда. Но она лишь продолжала шагать по нагревшейся за день мощеной дорожке между домов и надеялась на то, что в один прекрасный момент (сегодня или через месяц) она будет идти точно так же, только уже свободным от оков человеком. ♦♦♦ Шаг их стал медленнее, напряжение и молчание уже не так тяготили. Тейт, как и Вайолет, был поглощен размышлениями. Он не просто так поддался её порыву уйти из дома. На все его действия всегда были причины. Иначе это был бы не Тейт Лэнгдон. Итак. Встречи с соседями, журналистами, врачами или копами парень не хотел. А значит, стоило воспользоваться тем, что Вайолет желает уйти из дома. Им обоим нужно было какое-то время побыть вдали от него, чтобы не попасться на глаза нежелательным персонам. В произошедшей ситуации было много недочетов. Пожар выбил парня из колеи, нарушил его планы, и ему нужно было остыть, перевести дух где-то вдалеке от места происшествия. Прикидывая и вспоминая все детали событий и все свои действия, Тейт пытался обнаружить ошибки и неосторожности, которые он мог допустить. Чтобы потом, если что, придумать, как их исправить. Что вначале? Лестница. И ничего значительного там не произошло, в этом юноша был уверен. Далее. Балкон. Кто-то из соседей в любом случае должен был видеть или слышать, что в окне дома разбилось окно. Что до тех, кто просто слышал, они не представляли опасности, но вот те, кто что-то видел, могут попробовать описать человека, который пролез на балкон горящей квартиры, чтобы помочь тем, кто там был. Но вообще, когда Тейт собирался пробраться в квартиру, он осмотрел улицу, и, по сути, там практически не было народу. Тем более, на высоте четвертого этажа его всё-таки не так уж и хорошо можно было рассмотреть. Оставалось надеяться, что никто из газетчиков, вечно снующих везде, где произошла даже самая пустячная проблемка, не захочет найти загадочного парня, помогшего потушить пожар. Что же ещё? Соседка - алкоголичка. Попробует ли она описать его? Разумно ли он поступил, что поддался порыву и решил проучить эту женщину, доведя её до истерики? Ведь ему ещё жить в квартире Вай, а значит, может произойти новая встреча с этой соседкой. Более того, она могла вспомнить Вайолет и указать на то, что Тейт был вместе с ней... Юноша еле заметно улыбнулся, мысленно пожимая сам себе руку. Нет, конечно. Ничего из этого произойти не может, и эта пьяница будет молчать, как рыба, иначе... Иначе, он уже предупредил её, что случится, если та попробует сказать лишнее... Тейт мыслил на несколько шагов вперед, только так он мог выжить в этом мире. ♦♦♦ Вайолет осознала, наконец, куда несут её ноги, куда вполне осознанно зовёт её душа, а знакомые домики и детали окружающих улочек только подтверждали это. Тейт просил безлюдное место? Это - именно такое. Тейт шел чуть позади, понимая, что лучше не трогать сейчас девушку, учитывая то, каким взглядом она смерила его, как только они отошли от её подъезда и кучки соседей и любопытных прохожих. Больше она на него не смотрела. – Не спросишь меня, куда мы идем? – спросила Вайолет, даже не взглянув на парня. - Департамент полиции в другой стороне, так что я особо не переживаю, - усмехнулся Тейт, поравнявшись с Вай, надеясь на продолжение разговора, чтобы понять, что сейчас чувствует девушка, но на этом ее желание говорить закончилось, и она резко свернула в узкую улочку. Шлейф аромата вовсю цветущих персиковых деревьев потянулся за ними с главной улицы. Но в этом проулке деревьев не было. Зато по краям мощеной дорожки у самых стен четырех- и трехэтажных зданий стояли горшочки с анютиными глазками. На флагштоке развевался и запутывался от ветра флаг США, старенький уличный фонарь на длинной ножке из чугуна уже включился, хотя все еще было довольно светло. Он стоял твердо на неровной поверхности мощеного красным камнем бордюра. Вай заметила знак "парковка запрещена" и тут же попыталась представить, какой сумасшедший додумается здесь не то, что парковаться, но и даже ехать. Дорога была неровной и узкой, если бы машина пролезла сюда, она точно задела бы пешеходов, которые здесь ходят не так уж редко. В подтверждение этому Вай с Тейтом обогнала полненькая девушка в спортивной форме и с ярко-голубым рюкзаком. В редких маленьких окошках домов можно было разглядеть милые занавесочки, с карнизов, на которых располагались все те же горшки, свешивались сине-желтые цветы, а на одном из подоконников улеглась кошка с круглым животом, которая, похоже, ждала потомство. В таком положении она была похожа на плоскую хлебную лепешку. От этого сравнения Вай тихо хмыкнула, сдерживаясь от смешка, не желая показывать парню, что окружающие мелочи и уютные детали немного отвлекали ее от всего произошедшего. – Фиалки. Вай еле заметно вздрогнула, не сразу поняв, что юноша говорит про цветы. Она хмуро взглянула на него, а тот указал на очередной горшок для цветов, устроившийся у подножия стены. – And then at my feet, a violet blue is quietly saying: "I'm blooming for you"**, – процитировал Тейт с мягкой улыбкой. Несколько секунд Вайолет странно смотрела на него, а затем губы ее дрогнули и медленно растянулись в слабой улыбке. – О, так ты еще и поэзию любишь, – пробормотала она. – Могу я еще подняться в твоих глазах, если скажу, что да? – Я тебя умоляю, - девушка закатила глаза. – Да говори ты что угодно, я всё равно не перестану считать тебя психом. Наконец, выйдя из узкого проулка, Вайолет торопливо перешла дорогу, боковым зрением замечая, что Тейт не отстаёт от неё ни на шаг. Они оказались у широкой арки, которая была практически единственным проходом во двор плотного ряда домиков, выполненных в самых разных стилях и заключающих в себе чуть ли не всю цветовую гамму. Вот они и пришли. Пройдя через арку, девушка уверенным, но уже не торопливым шагом зашагала по тропинке, ведущей в самый центр огромного двора, и забралась на одно из сидений двойных качелей, с облегчением вздыхая. Хармон закрыла глаза, переводя дух, больше ей ничего не было нужно, хотелось лишь забыться в этом моменте, ведь этот двор, эти качели были одним из её любимых мест, где она чувствовала себя свободнее, чем где бы то ни было ещё. Но не теперь. Послышался скрип: Тейт занял вторые качели. Да, теперь этот человек и здесь наследил, и здесь оставил воспоминания о себе. Но грех было его винить, Вай сама привела его сюда. Что бы там ни было, ей необходимо было придти сюда и успокоиться. Хотя бы немного. – Ты когда-нибудь сталкивалась с настоящими психами? – тихо спросил юноша, а Вайолет раскрыла глаза, припоминая, о чём они говорили несколько минут назад, и с чего это вдруг он спрашивает. «Ах, да, я назвала его психом. Похоже, кто-то задет?», – усмехнулась Хармон про себя. – Да, – ответила девушка, увлеченно рассматривая темнеющее над крышами домов небо. Это место нравилось ей своей закрытостью от внешнего мира, возможностью любоваться кусочками заката не напрямую, а через арку. Как будто это были врата в какую-то другую, более приятную и совершенную жизнь, и, покатавшись немного на качелях, ты мог просто выйти из этого двора, пересечь эти врата, и всё вокруг становилось таким же волшебным, как любой такой вот закат. Всё так и было, вообще-то. Пока она не возвращалась в свою пустую квартиру, наполненную такими же милыми и уютными деталями, как и улочки и домики, которые она проходила. Но, в отличие от этих домов, из окон которых слышались разговоры, смех, обсуждение планов на выходные, споры о том, кто вынесет мусор, её квартира была пустой и безжизненной. Вай даже сказала бы мертвой. Потому, что девушке просто нечем было наполнить эту мертвецкую тишину. – Да, – повторила девушка, всё ещё не отрывая взгляда от кусочка неба в арке. – Сталкивалась. – Она снова сделала паузу, а затем с трудом оторвала взгляд от одной точки и оценивающе посмотрела на Тейта. В свете зажегшихся фонарей его волосы приобрели рыжеватый оттенок, на лице виднелись полосы теней от высоковольтных проводов, висящих над крышами домов. Парень выглядел озабоченно, что только подтверждало следующие слова Вай. – Один из таких неделю назад поселился в моей квартире. – О, я как будто твои мысли прочитал, так и знал, что именно это ты и скажешь, – усмехнулся молодой человек, качнув головой, отчего полосы теней ещё больше исказили его черты. – Молодец, придём домой, напишу тебе грамоту за лучшую способность читать мысли, – пробормотала девушка. Тейт продолжал улыбаться, что раздражало её всё больше и больше с каждой минутой. Вайолет вскочила с качелей, отталкивая их назад, так что они начали качаться сами по себе, а девушка сложила руки на груди, принявшись ходить из стороны в сторону. Улыбка парня начала таять. – Тебе это нравится, не так ли? Интересно? Или просто прикольно? Непонимание отобразилось на лице Лэнгдона. – Тебя забавляет, когда я называю тебя психом, сумасшедшим, когда намекаю на то, что с тобой что-то не так, – пояснила девушка жестким голосом. – Это не совсем интересно… Просто… – юноша опустил голову, рассматривая свои кеды. – Ирония. – Боюсь спросить, в чём именно здесь ирония. – У меня вся семейка, что надо. Вот и всё. – Поэтому ты сегодня так яро проявил свои семейные особенности? – спросила Вайолет, пристально смотря на Тейта. Подняв голову, парень нахмурил брови. – Ты же всё сама видела. Ты видела, что произошло, и что могло произойти! – горячо произнёс он, жестикулируя руками. Хармон остановилась, обхватив себя руками за плечи и закусив губу. Она пыталась собраться с мыслями и понять, что хочет выяснить, и что сказать этому человеку. – Я всё видела, ты прав. Я также видела твой безумный взгляд и удовлетворённую улыбку, когда женщина начала рыдать и рвать на себе волосы, – тихо проговорила Вай, наблюдая за тем, как в глазах юноши зреют какие-то мысли. Он откинулся на спинку качелей и склонил голову набок. – Ты ждешь моих объяснений? Тебе назвать мотив, причину? Вай молча ждала, что парень решит рассказать ей, какую лапшу навешает на уши теперь. Хотя, ей хотелось верить, что этот человек способен не только на угрозы и лживое умолчание обо всем, что с ним связано. – Ты же умная, ты знаешь, что может заставить людей поступать так. Думаешь, это моя природная жестокость? О, нет, я бы не назвал это главной причиной. Жестокостью в данном случае было бы моё бездействие. – Поначалу ты именно бездействовал, ты не хотел вытаскивать её и задымлённого помещения, – напомнила Вай. – Да, но я ведь вытащил… – А если бы я не заставила тебя это сделать? – воскликнула девушка, вскинув ладони вверх. – Что тогда? – О, поверь мне, Вайолет, если бы я не хотел, ты бы не смогла заставить меня никаким способом. – Ну, с этим я ещё поспорила бы. Тейт вскинул брови, заметив слабую, почти незаметную усмешку в глазах девушки. – Но мы отошли от темы, – спокойным голосом сказал молодой человек, оттолкнувшись ногами от земли и начиная потихоньку раскачиваться, отчего качели стали издавать жалобный негромкий стон. Хармон вдруг заметила свежие раны на тыльной стороне ладони юноши, на той самой руке, которой он разбил стекло балконной двери. Но она постаралась не думать об этом, не думать о его боли, ведь вся его боль - отличная цена за её собственную. Хоть и не полная. Потому что душа болит сильнее тела. – Люди выпивают, и это совершенно нормально. Но только когда это не превращается в одержимость, и человек теряет всякое чувство меры. Только тот, кто ни черта не понимает, что такое пьянство в семье, может жалеть этих обожравшихся свиней. Только тот, кто никогда не страдал от таких людей, будет равнодушно смотреть на происходящее или просто пройдет мимо. А ещё тот, кто ничего не знает и не понимает, очень любит рассуждать на эту тему и учить других, давая тупые, совершенно бесполезные советы, типа: о, пьющему человеку просто нужно пройти реабилитацию, о ему нужно обратиться к специалисту, ему нужно найти цель или интересное занятие и тогда он перестанет, – перечислял парень, каждым словом и выражением попадая точно в цель, отчего Вай становилось не по себе. – Ты знаешь, милая Вайолет, что иногда благие цели невозможно достичь благими методами. Многие великие люди шли к победам и своим высшим достижениям, используя далеко не принципы морали и человечности. Я хотел, чтобы мать Джесс испытала тот же страх и боль, что и её дочь. И то, что сделал я – сущая ерунда. Держу пари, эта сволочь после осмотра врачей и хорошего сна забудет о том, что кто-то нёс чушь о том, что её дочь сгорела в её квартире. Она и не вспомнит, почему вообще так вышло. А если и вспомнит, то не задумается, и если задумается, то ненадолго. Потому что таких людей исправит только могила. По крайней мере, так они не будут отравлять существование другим. Вайолет сглотнула, покачиваясь на уставших от долгой ходьбы ногах. Всё, что говорил Тейт, по крайней мере, что-то из этого, имело смысл. И Вай, конечно же, во многом могла с ним согласиться. Она и сама думала об этом, разве нет? Она не просто думала, а знала, что представляют собой эти люди, те, кто ставит возможность расслабиться и выпивку превыше всего. Девушка не могла точно сказать, да ей просто не дано было понять, что скрывается в голове таких вот личностей, о чём они думают, когда плюют на работу в то время, когда в семье нет денег на нормальную жизнь. Когда кто-то из членов семьи вкалывает, не покладая рук, а они – валяются на диване, проглатывая коньяк и телевизионный бред. О чём они думают, когда их собственные дети смотрят в их покрасневшие, раскосые и совершенно отупевшие от выпивки глаза и спрашивают их: «Зачем?» И всё, что они могут ответить, пытаясь изобразить умный и важный вид: «Это не твоё дело». – Так, значит, в твоей семье тоже?.. – тихо спросила Вайолет, не желая пока показывать юноше свои истинные чувства по поводу всего произошедшего. – Личный опыт? Тейт еле слышно пробормотал что-то похожее на согласие, задумчиво уставившись на окна домов, которые начинали зажигаться. – Я… в общем, понимаешь, я знаю эти чувства, – решилась, наконец, Вай. – Когда хочется сделать так, чтобы человек осознал, наконец, какое он дерьмо. – Девушка опустила глаза и откинула волосы назад, выпуская изо рта поток воздуха. – Просто не думала, что со стороны всё это выглядит именно так. Это было жестоко… Но меня не оставляет чувство, что это… правильно. Но всё равно жестоко! Я понимаю, ты хотел, чтобы она задумалась… – Задумалась? – Тейт скептически засмеялся. – Я бы хотел, чтобы она сдохла. – Вайолет почувствовала холодок, закравшийся под кожу, когда парень жестко и слишком спокойно произнёс эти слова. – Такие люди ходят по земле без цели и без пользы. Она не может даже усмотреть за собой, что уж говорить о ребенке. Так скажи, какая от неё польза? И в чем моя жестокость? – Она человек. Кем бы она не была и что бы не делала. Возможно, это справедливо – желать ей плохого, потому что она отравляет жизнь себе и своей семье, но это вовсе не даёт тебе право желать ей смерти! – Хармон исподлобья взглянула на молодого человека. Жестокость приобретает такие разные формы… Девочки, бывает, тащатся от плохих мальчиков, которых показывают по ТВ, они грезят о них по ночам, хихикают в самой глупой манере, когда в их окружении появляются такие непослушные и безбашенные парни, готовые идти против системы и показывать свою силу. Но всё это не всегда так весело и интересно. Жестокость и жесткость пугают. Они отталкивают. Жестокость не просто приобретает формы, она набирает обороты. Сколько шагов отделяет слова о том, что человек желает смерти другому, от более серьёзного и безумного поступка? Существует ли этот шаг, обязательно ли он должен быть совершен? Или всё это лишь слова? Вайолет понятия не имела, насколько серьёзны были слова Тейта. И не желала думать о том, находил ли когда-либо себе применение его пистолет. И надеялась, что не найдет. – Я желаю смерти своей матери. Так что мне терять уже нечего, – с легкой насмешкой сказал Тейт, вызывая у Вайолет ещё большее изумление. Заметив это, парень изогнул бровь. – А ты думала причина моих действий кроется в благородном рыцарстве и жажде справедливости? – Юноша хмыкнул. – Я ненавижу свою мать и подобных ей. А эта твоя соседка – именно такая. Девушка сильнее сжала пальцами предплечья. Небо нахмурилось, отодвигая персиковые облака грозной черной тучей. Невольно Вай отметила про себя, что никогда ещё не видела такого черного предгрозового неба. – Что произошло? – хрипло спросила Хармон. – За что ты так ненавидишь её? Сильнее оттолкнувшись ногами от земли, юноша обхватил пальцами железные прутья качелей. Он отдалялся и приближался к девушке, но взгляд его был неизменно приковал к её округлившимся от изумления и странного любопытства глазам. – Она минетчица… – ответил Тейт. – Отсасывала женатому соседу, который жил напротив, в доме её мечты. Ей был нужен только дом, больше ничего. Она пила виски и сосала у соседа. Он неё только и пахло алкоголем и спермой. Моя сука-мать устроила всё так, как ей было нужно, увела мужика из семьи. И в один прекрасный день жена соседа заживо подожгла себя и двух своих маленьких дочерей. Это всё вина моей "идеальной" во всем мамочки. Тейт замолчал, всё ещё продолжая раскачиваться, наблюдая за реакцией девушки. – Вот дерьмо, – выдавила она, морщась. – Отстой, – согласился юноша, расслабившись и снова откинувшись на спинку качелей, отпуская прутья. – Теперь понятно, почему у тебя не всё в порядке с головой, – пробормотала девушка, пройдя к своим качелям, которые уже почти перестали раскачиваться, и села на них снова. – Родителей не выбирают, знаешь, – усмехнулся Лэнгдон. – Твои вроде бы тоже принесли тебе немало хлопот, не так ли? – Мои, насколько я знаю, никого не толкали на суицид… – аккуратно произнесла Вайолет, взглянув на парня. – Мне кажется, дети зачастую знают своих родителей лишь на половину. Даже меньше, чем на половину. Людям свойственно многое скрывать, особенно от своих детей. Они же родители, им природа приказала быть идеальными. Даже если они таковыми не являются. Вайолет хмыкнула, сминая в руках подол своего легкого платья. А ведь правда, что она, в сущности, знала о своих родителях? Девушка понимающе закивала. – А потом детки вырастают, умнеют, к великому неудобству своих предков, и начинают видеть их насквозь. Что бы они там не пытались скрыть. - Вай горько усмехнулась. - Разочарование всей жизни – осознать, что твой родитель – мудак… – Бедняжка Джесс, ей придется рано узнать, какая её мать дрянь. Наступила пауза, Вай снова взглянула на небо, заметив вспышку молнии и размышляя над тем, хватит ли им времени вернуться домой до того, как начнется гроза. Даже несмотря на то, что день был погожий и теплый, эта гроза могла быть очень даже прохладной, с холодным сильным дождём. Оставалось лишь решить для себя, волнует ли её то, что они промокнут до нитки. – Ты слышал когда-нибудь о том, что это грех? – Что именно? – Неуважение и ненависть к родителям. Многие религии исповедуют благоговение и почитание матери и отца, какими бы они не были плохими, – задумчиво проговорила девушка. – Чушь собачья, – фыркнул молодой человек. – Я никогда и ни за что не стану уважать человека, который и куска дерьма не стоит. Кем бы он ни был. – Да… Я всегда думала над этим. Почему это именно так? Почему люди должны почитать того, кто их унижает, бьет, издевается над ними? Я не хочу сказать, что все родители на свете плохие, есть много хороших. Но что делать тем, кому с ними не повезло? – Бежать, сломя голову, – предположил Тейт, пожав плечами. – Как я? – Вайолет издала смешок. – Или как я… – еле слышно сказал парень, а Хармон тут же повернулась к нему. – Что? Ты тоже? Девушка думала, что скоро перестанет удивляться совпадениям, но они становились всё более явными, чтобы не обращать на них внимания. – Тебя что-то удивляет? Ты ведь не думаешь, что я смог бы терпеть общение с этой женщиной? – Так ты от неё скрываешься? – Вай сжала губы, стараясь не засмеяться. – И как ты угадала? – Молодой человек изобразил удивление и раскрыл рот. Но что-то в его глазах было вовсе не насмешливым, проблеск печали и растерянности на миг появился в них, но тут же исчез. – От такой, как моя мать, нужно скрываться по несколько лет. Желательно при этом поменять внешность, сменить имя… Ну и всё такое. – А если серьёзно? – Вайолет склонила голову набок, ожидая правдоподобного ответа. – Посмотри-ка, какая туча, – сказал вдруг Лэнгдон, затормаживая качели подошвами, отчего у его ног поднялась небольшая тучка пыли. – Похоже, будет проливной… – Хэй! – возмутилась девушка, дергая Тейта за рукав футболки. – Ты так и будешь увиливать от этой темы? Сначала пожар, теперь ливень! – Ну, вообще-то, я не подстраивал ни то, ни другое, я же не абориген, вызывающий дождь при помощи бубна, – хихикнул юноша, вставая на ноги. – Мне плевать на дождь! Ты всё равно расскажешь мне правду. Иначе я плюну на все наши договоренности и подниму шум, – заверила его Вайолет, вставая следом и складывая руки на груди. – Мне надоело снимать лапшу с ушей, ты только и делаешь, что твердишь о том, какой ты положительный герой, я даже готова поверить в это, но то, что я вижу и слышу, заставляет меня думать по-другому. Не думаю, что это такая уж секретная информация, ты скрываешься в моей квартире, а значит, я имею полное право знать подробности. И где откровение на откровение? Я для этого излила тебе душу, чтобы ты потом всячески уходил от темы? Ты, в конце концов, обещал! Хотя, я понятия не имею, стоят ли твои слова хоть чего-нибудь, – выдала Вай свои аргументы и недовольство, грозно смотря на юношу. – Тебе бы следовало успокоиться, а то опять поднимется температура – невозмутимо ответил ей Тейт, ударив этим по довольно больной точке Вайолет. – И хочу напомнить, у нас не было никаких договоренностей относительно твоего поведения, было лишь моё четкое указание: вести себя тихо. – Вы посмотрите на этого диктатора, – девушка закатила глаза, но жесткий тон, которым Тейт произнес эти слова, всё равно насторожил её. – Я понимаю, тебе хочется узнать обо мне как можно больше… Я ведь тебе интересен не только потому, что живу у тебя, и ты просто хочешь прояснить ситуацию, ммм? Девушка застыла с полураскрытым ртом. Это что, коварная улыбка на его губах, ей не кажется? На что это он намекает? Но Вайолет не готова была показать ему смущение и покрасневшие щечки. Легче было подыграть. – О, да, Тейт, – девушка подошла ближе, состроив жалобные глазки и закусив губу. – Ты мне так интересен, что я не могу устоять.... Так и хочется... вытянуть из тебя всю, буквально всю информацию… О том, какая у тебя странная семья, о том, кому ещё, помимо матери и моей соседки ты желаешь смерти... – Хармон вскинула руку вверх, невесомо, почти не касаясь парня проводя пальцем по его груди, скрытой черной футболкой. Но Тейт не отвлекался на жест её руки, он смотрел прямо в глаза, отчего девушке становилось сложнее изображать из себя соблазнительницу. Глупость, какая же всё это глупость… Но она продолжила, заставляя себя увлечься этой игрой. – Ах, да, ещё ты мне очень интересен потому, что у тебя немного едет крыша, знаешь, это всё так возбуждает… кхм… интерес, – Вай добавила последнее слово, выдержав паузу, наблюдая за тем, как во время неё в глазах юноши промелькнул огонёк. «Молодец, Тейт, ты сам всё сделаешь, сам заведешь себя в ловушку…» Довольно улыбнувшись, Вайолет в ожидании подняла брови, желая получить какой-нибудь ответ. – Если я обещал, значит, расскажу, – с напором ответил молодой человек, не позволяя новому импульсу страсти захватить его. В подъезде на лестнице это уже обернулось не лучшим образом. Чего бы там не добивалась эта маленькая проказница, он должен держаться и не вестись на её провокации.– Только позже… Вай устало вздохнула и закатила глаза, не желая дослушивать его объяснения, почему да отчего. Она сделала шаг в сторону и прошла мимо Тейта, быстро двигаясь по направлению к арке. Там было уже достаточно темно, и девушка даже удивилась бы, если бы юноша не воспользовался этим. В следующий миг она почувствовала теплые сильные руки на запястьях и холодную кирпичную стену за спиной. – Я ещё не договорил. – Твои «бла-бла-бла» не делают погоды. – Не надо выставлять всё в таком свете, будто я только и делаю, что лгу и увиливаю от вопросов, – сказал Тейт, сильнее прижав Вай к стене. Пусть и она почувствует себя не в своей тарелке, Лэнгдон ощущал как начинала гореть её кожа под его прикосновениями. Вайолет Хармон хочет биться подобным оружием? Пусть испробует его на себе. – От вопросов ты не увиливаешь, ты очень часто и много их задаёшь! Правда, забываешь отвечать на те, что заданы конкретно тебе! – Девушка попыталась дернуться, но Лэнгдон не позволил ей этого сделать. – Мы обсудим это потом, ладно? Сейчас нам пора домой, думаю, там уже всё улеглось, и мы успеем дойти, пока не начался дождь. – А что, если я возьму и не пойду домой? – спросила Хармон, всё ещё не оставляя попыток вырваться, так как близость эта отбирала весь комфорт её личного пространства. – Я всё ещё могу исполнить свои задумки, закричать или позвать на помощь. У тебя с собой даже нет пистолета, и ты меня не заткнешь… – Тебе лучше помолчать, – тихо и грозно предупредил молодой человек. – Я могу заткнуть тебя не только с помощью оружия, Вайолет, и поверь, мои методы могут тебя не обрадовать. – Пусти! – закричала девушка, но ладонь Тейта уже закрыла ей рот. Пока что метод был привычным. Ничего нового. Но думать о том, как ещё он попробует заставить её молчать, Вайолет не хотела. В совокупности с тем, что Тейт был в миллиметрах от груди девушки, в голову лезли слишком странные и даже пугающие идеи, так как из-за них по телу пробегалась приятная дрожь. А её не должно было быть! Этот человек не мог, не должен был вызывать в теле Хармон такую реакцию! – Ммм! – девушка замычала, мотая головой, а затем посмотрела в глаза молодого человека. Она хотела одного: чтобы он отпустил её. Соединение их тел в этой темной арке оборачивалось давящим напряжением, от которого Вай нужно было скорее избавиться. – Я устал возвращаться к одному и тому же, – сказал ей Тейт, не спеша отрывать руку от её губ. – Ты знаешь, что физически я сильнее, ты не сможешь сбежать от меня, да в этом и нет нужды. Давай мы спокойно вернёмся домой и ляжем спать, я сегодня невозможно устал, и у меня нет настроения на твои капризы. Из уст девушки вырвалось что-то похожее на ругательство, но Тейт не стал переспрашивать, куда она его послала. – Всё? Мы можем идти или так и будем стоять ждать, пока ты успокоишься? – скучающе спросил молодой человек, не отводя глаз от девушки. Хармон закатила глаза и расслабила руки, давая ему понять, что пока победа на его стороне. «Так не может долго продолжаться, последнее слово всё равно будет за мной. Мы ещё посмотрим, кто кого заткнет в следующий раз…» Досада и бессилие – что может быть хуже? Она хотела надеяться, что свободна идти, куда захочет, потому что пистолет остался дома. Но юноша не отпустит её, просто не позволит сделать лишнего шага. Ни бежать, ни кричать не было смысла: опять же, Тейт не позволит. Все её угрозы были для него как укус комара: никакого толка и вреда. Оставалось только смириться, отгонять от себя мысли о том, что она сейчас похожа на собачку, которую отпустили с поводка, но в любой момент снова могут его пристегнуть, и, куда бы она не желала пойти, ее свобода всё равно будет лишь иллюзией. Чувствуя на своем запястье крепкие пальцы Тейта, Вай размышляла над тем, сможет ли она вообще приступить к исполнению своего плана. Хлипкие попытки на лестнице и там, во дворе с качелями, игра с ложкой во время обеда – детский сад, не больше. Хармон и подумать не могла, что всё будет так сложно, что при мысли о том, как она пытается прижаться к нему ближе, чтобы отключить его мозги и выудить намек о том, где пистолет, всё внутри неё будет так сжиматься. Это было невыносимо, несправедливо, неправильно! Она весь вечер была на свободе, могла попытаться использовать этот шанс, но Тейт, словно конвоир, стоял над душой и без особых усилий удерживал её на «привязи». И девушка знала, что у неё ничего не выйдет, ведь она уже упустила свою возможность, когда они выходили из её подъезда. Да, это было глупо, но, как бы её не раздражала ситуация, юноша предстал перед ней немного в другом свете. И ей придется это признать. Пусть он казался всё тем же странным и немного неадекватным, теперь он был не таким уж подонком, он всё-таки спас людей из пожара. Опустим тот факт, что парень желал смерти непутёвой мамаше. Хотеть чьей-то смерти и убить кого-то - две очень разные вещи.*** В тайне Вай могла бы с ним согласиться. Но это вовсе не означало, что она готова была молчать и ждать, когда он вдоволь насидится в её квартире. Поразмыслив над своим положением, девушка видела лишь один путь сбежать: сделать этой самой. Не надеясь на копов (ведь охранникам в магазине однажды Тейт уже запудрил мозги, неужели то же самое не прокатит и со служителями закона?), и на то, что её крики о помощи будут услышаны. Да и вообще, стала бы она кричать? Её угрозы о том, что она это сделает, были лишь жестом отчаяния, и парень, и девушка, прекрасно это знали. Да никто бы и не помог… Она не желала Тейту зла, так же, как и он ей (по крайней мере, он сам так говорил). Но всему есть предел. Вай должна была наконец решиться на крайние меры, чтобы заставить его отпустить её, но… Ни одно решение в жизни не давалось ей с таким трудом. Девушка мотнула головой от неожиданности и моргнула: капелька воды упала её на щеку. Затем ещё одна на сгиб локтя. – Всё, началось, – констатировал Тейт, подняв взор к небу. – Странно, когда мы уходили из дома, небо было совсем чистым. – Всё для тебя, – саркастично хмыкнула девушка, тоже обращая взгляд на черную тучу над головой. – Ты думал, что всё будет так гладко? Вот и получай теперь. – Вайолет издала смешок, морщась оттого, что очередные несколько капель попали ей на лоб. Тейт проигнорировал её издевательский тон и ускорил шаг. – Насколько я помню, нам осталось ещё полпути? – рассматривая окружающие детали, которые он подметил на пути к двору с качелями, юноша уже не нуждался в помощи Вай и сам следовал по нужному маршруту. – Хорошая же у тебя память, – пробормотала девушка, вдыхая аромат, исходящий от цветов вишневого дерева, которое стояло у самого подъезда одного из домов. Какая-то девушка, укутавшись в легкий плащ ментолового цвета, взбежала вверх по ступеням, успев раскрыть дверь и спрятаться от дождя, который грозил вот-вот начаться. – Пойдем скорее, здесь негде укрыться. Тейт был прав, в переулке, в который они только что свернули, не было никаких навесов или козырьков над редкими дверцами. Капли стали учащаться, вызывая дрожь и мурашки по коже. Девушка схватилась руками за плечи, сутулясь, надеясь, что это поможет ей согреться. Но всё было бесполезно. В единый миг всё вокруг окончательно потемнело, проулок озаряли только один старенький уличный фонарь да вспышки молний. Дождь хлынул на улицы, прохожих, спешащих по домам, чтобы спрятаться от стихии, принялся поливать зеленеющие лужайки и газоны, сбивать хрупкие лепестки с цветущих деревьев. Всё вокруг захлебывалось от потока воды, льющейся с неба, а Вайолет с Тейтом перешли на бег, надеясь найти укрытие на более широкой улице. Поворот был совсем близко, Вай помнила, что недалеко от него был цветочный магазинчик «У Роузи», где она в прошлом году приобрела луковицы своих черных тюльпанов. Над входом в магазин как раз должен был быть навес, если хозяева не убрали его после закрытия, ведь время давно близилось к ночи. Но последний шаг к проходу на более широкую улицу из тесного темного переулка Хармон не дала сделать сильная и горячая, несмотря на прохладный дождь, рука. Девушка уже хотела возмутиться и сопротивляться, но с Тейтом этот номер был дохлее дохлого. Он резко и стремительно дернул Вай обратно, и они тут же оказались у чьей-то двери, которая была немного углублена в стену дома. Юноша не медля подтолкнул девушку в эту выемку и сам встал рядом, прижимаясь спиной к дверной коробке, прячась от кого-то или чего-то. Вайолет уже примерно догадалась, что всё это значило, и тут же повернула голову к проходу, из которого открывался вид на улицу с время от времени проезжающими по ней машинами. Но именно одна из этих машин привлекла её внимание. И внимание Тейта, естественно. В темноте наступившего вечера и грозовой тучи, которая скрыла все просветы на небе, были заметны мигающие огни красного и синего цветов. – Копы, – тихо усмехнулась девушка, наблюдая за тем, как огоньки мигалок всё ярче освещают окружающую обстановку, что означало то, что они приближаются. – Надеешься, проедут мимо? – Обычно мне везет в этом деле, – ответил юноша, пристально смотря на выход из проема между двух домов, к двери одного их которых они сейчас жались, как бездомные псы. Промокшие и уставшие. Свет фар, а затем и капот машины появился в поле зрения парня и девушки, и оба затаили дыхание, только каждый по разным причинам. Тейт предусмотрительно схватил руку Хармон на случай, если ей вздумается каким-либо образом привлечь внимание полицейских. Через открытое окно переднего пассажирского сидения пробивался луч фонаря, который, словно ищейка, нырнул в проулок. Такие узкие улочки с плохим освещением по статистике являются самым удобным очагом зарождения преступлений. Вайолет почти усмехнулась, думая о том, что преступление, которое совершил Тейт, напав на неё в её же подъезде и удерживая насильно в неволе, совершилось совсем не темное время суток и вовсе не в одном из таких темных переулков. Полиция всегда оказывается не в том месте и не в то время. Если бы она проезжала мимо именно в тот день, может быть, сейчас девушке не пришлось бы мокнуть под приливным дождем и прятаться от них же, от полицейских. Луч фонаря скользнул по стене противоположного дома, по горшочкам с цветами, прошелся вдоль каменной неровной дорожки. Вайолет закусила губу, думая о том, что сейчас она могла бы выскочить из укрытия, попасть в этот луч фонаря, обрести спасение. Она взглянула на Тейта и его положение, чтобы оценить свои шансы. Один шаг, один рывок, и девушка могла бы отдать странного парня в руки полиции, а сама зажила бы как обычно. Но это всё было так спорно, так сложно. Подняв взгляд на молодого человека, Хармон не могла заставить себя принять решение. Мокрый от дождя, он снова напомнил ей потерянного мальчишку, сироту, который нуждался в помощи и не знал, куда ему идти. Но этот «сирота» был не прост. Заметив сомнение в глазах Вайолет, он отпустил её руку и поставил свою собственную прямо перед ней, упирая ладонь в кирпичную стену, тем самым перегородив девушке проход. Теперь она не смогла бы ничего сделать, даже если очень сильно захотела бы. Луч света сделал последний жест, еле задев лица Вай и Тейта, и убрался восвояси. – И снова удача на моей стороне, – сказал парень, убирая руку к великому облегчению девушки, так как она была слишком близко к ее груди. Снова слишком близко. Вайолет прикрыла глаза, собираясь с силами. Столько упущенных шансов, столько возможностей заполучить свободу, и вот она всё ещё здесь: под проливным дождём с этим сумасшедшим мальчишкой с обезоруживающей улыбкой. Как она сама ещё не сошла с ума? Девушка не знала. Она стояла на одном месте, пытаясь выполнить хотя бы одно действие и не ошибиться: просто дышать. То, что они спрятались в выемке стены, не спасало: капли дождя так и продолжали лететь в лицо, но зато теперь, от очередной дозы адреналина было не так уж холодно. Тело привыкло, смирилось с положением. Только Вайолет никак не могла смириться… Я равно открытая счастью и боли, И кровь моя ровно пульсирует в венах. И я все мечтаю, что выйду на волю, И я все рисую на стенах тюремных. Я помню отлично: чудес не бывает. И я притворяюсь, что неживая. И только одна вещь меня удивляет - Я все еще здесь...**** Облегченно выдохнув, Лэнгдон надеялся, что услышит какой-нибудь ответ, комментарий девушки, но ничего не было. Ни язвительной насмешки, ни возмущения, ничего. Она лишь сильнее прижалась к деревянной поверхности позади себя и закрыла глаза. Грудь её размеренно, но довольно часто вздымалась, по мере того, как Вай пыталась восстановить дыхание, и даже в слабом свете единственного фонаря, который стоял поодаль, Тейт видел, как капельки дождя приземляются на нежную кожу. Платье Вайолет намокло и прилипло к телу, облегая его стройные изгибы, выделяя каждую деталь. Юноша и представить не мог, что в этот момент всё будет именно так: сегодня был такой сумасшедший день, дождь лил, как из ведра, их чуть не заметили копы, а он стоял и с проникающим в душу умиротворением наблюдал за тем, как капли стекают по юному телу его прекрасной заложницы. Заложница! Что за слово! Он отдал бы всё, чтобы поменять его на нечто более прекрасное. Но Лэнгдон мог довольствоваться только этим… Время и обстоятельства были не на его стороне... – Хватит на меня пялиться, – пробормотала Вайолет, не двигаясь и не открывая глаз. – Что ты? Разве я пялюсь? Ни в коем случае, – соврал в ответ молодой человек, продолжая любоваться тем, как природа искусно делает свое дело. Вода точит камни, превращая их в гладкую гальку и красивые переливчатые валуны. Водопады величественно роняют свои воды наземь, позволяя тысячам капель воды разбиваться и возрождаться снова, превращаясь в реку. А теперь обычный дождик, такой противный и нежеланный для сотен жителей города казался таким прекрасным и волшебным, окутывая своей влагой прекрасное создание, жавшееся от холода к двери чужой квартиры. Тейт не мог оторвать глаз. – Врунишка, – тихо ответила Хармон, подняв веки и встретив взгляд парня. – Пялишься, ещё как. – Но ты ведь не можешь мне запретить, – низким слегка хриплым голосом ответил Лэнгдон, складывая руки на груди. Стараясь не показывать своего волнения, Вайолет скорчила гримасу недоверия и скептицизма. – Тебя чуть не обнаружили копы, а ты тут строишь мне глазки, – хмыкнула она. – Кстати, полиция ищет тебя? Или ты просто не хочешь привлекать внимание? Только ответь честно. Хотя бы один раз. Тейт вздохнул и убрал с глаз намокшую челку. – Насколько я знаю, полиция меня не ищет, – ответил парень, а у Вай на лице всё ещё читалось недоверие. – Честно. – Воу, – выдохнула Хармон, вскинув брови. – Ты ответил на мой вопрос. Вот так просто, с ходу. Даже не завел свою песню о том, что сейчас звезды стоят не в том положении, и Меркурий не вошел в фазу Плутона и всё такое… Издав смешок, Тейт аккуратно взял руку девушки, отчего на миг на лице её появилось то самое волнение, которое она так старалась скрыть. – Я хочу ответить на твои вопросы… Просто боюсь, что, зная слишком много, ты будешь в ещё большей опасности. – Лэнгдон тронулся с места, ведя Вайолет за собой. Убедившись, что полицейская машина уехала, парень торопливо двинулся вдоль тротуара. Теперь им было нечего терять, оба промокли до нитки, так что можно было не прятаться от дождя, в просто поскорее вернуться домой, где их ждал горячий чай и теплые пледы. Ну что за идиллия… – А я не боюсь, – вдруг сказала Вайолет, решившись ответить на реплику юноши. – После того, как я смотрела в дуло твоего пистолета, кажется, мне уже ничего не страшно, – усмехнулась она, убирая с глаз промокшие волосы. – Поверь мне, тебе повезло, что ты смотрела в дуло именно моего пистолета, потому что, в отличие от других, он бы в тебя ни за что и никогда не выстрелил… – задумчиво и отчужденно проговорил Тейт, продолжая ускорять шаг так, что Вай еле успевала за ним. – Сочту это за очередное обещание… – ответила девушка, поправляя прилипшую к бедрам юбку. Тейт ничего не ответил, только слабо улыбнулся, взглянув на Хармон. Ямочки на его щеках снова были обманчиво милы. Или это вовсе не обман? И этот человек всё-таки не совсем плохой? – Сейчас бы шоколадного кекса с горячим чаем, – мечтательно протянул молодой человек, желая отвлечься от вечно преследующей их темы. – День был бешеный… Кекс был бы его прекрасным завершением. Прикидывая в голове, насколько сумасшедшей она будет, если примется готовить для этого парня по собственной воле, Вай пожала плечами. «Можно ведь заставить его перемешивать тесто…» – У меня где-то завалялась мука… – небрежно проронила девушка, рассматривая зажегшиеся на улице огни. Через несколько ярдов был поворот на её улицу. – Ты шутишь, – усмехнулся Тейт, взглянув на Хармон, не сумев перебороть себя и опустив глаза на её декольте. Ох, эти капли дождя… – Когда я шучу, люди обычно смеются, – заметила Вайолет, сделав вид, что не видит, куда смотрит парень. Она ведь не должна была возмущаться, так? Пусть смотрит, если это поможет в осуществлении её плана. – Значит, приготовишь мне кекс? – радость заиграла в глазах Лэнгдона, и с промокшими волосами и своей странной мальчишеской улыбкой он даже походил на обычного парня, который решил зайти в гости на чашку чая и шоколадный кекс. Но реальность такова, что чашкой чая дело никак не могло обойтись. И Вайолет сделает так, что этот сладкий кекс (или, как в поговорке «пряник»), в качестве знака примирения и покоя, превратится в нужный ей «кнут». Этот набор просто обязан ей обеспечить то, чего она желала: свободу, приобретенную её собственными руками. Никто кроме неё не поможет ей, и девушка сегодня убедилась в этом несколько раз. – Только не думай, что твоя новая рана на руке тебя спасет. Я не дам тебе стоять без дела, не обольщайся. Применишь свои гениальные кулинарные способности, – ответила Вайолет, издав смешок. – Договорились, – согласился Тейт, приятно удивляясь тому, что девушка заметила порезы от стекла, значит ей не было всё равно, не так ли? Всё ярче сияла ослепительная улыбка, способная обмануть кого угодно. Но не Хармон. И почему природа наделила этого засранца такой внешностью? Негодяи и бандиты просто не могут выглядеть так! Вайолет вздохнула. Никто и не говорил, что этот парень негодяй и бандит. Она сама сделала этот вывод. Но такой вывод сделал бы любой другой на её месте. Устало передвигая ноги, девушка смахнула с ресниц капли дождя. Тело горело, особенно лоб, что говорило лишь об одном: снова поднялась температура. Пора успокоиться и перестать думать об одном и том же. Хватит на сегодня адреналина. Иначе ей никогда не справиться со своим недугом. Вайолет следом на юношей свернула на свою улицу и глубоко вдохнула влажный и свежий воздух. Где-то вдалеке виднелись вспышки молний. Первая гроза, она всегда особенная. Так думала Вай, и так думал Тейт, погруженный в свои размышления. Он всё ещё помнил о проблеме девушки, всё ещё не мог отогнать от себя мысль о том, что жаждет помочь ей чувствовать, помочь ей узнать своё тело… Юноша знал, что не должен позволить себе этого, но он всё равно предвкушал сладость, которая ждала его… И какая это будет сладость? Ну… Для начала - шоколадный кекс. А потом? Время покажет. ____________________________________ *Томас Джефферсон ** И вот, у ног моих Фиалка голубая Тихонько шепчет мне: "Для Вас я расцветаю". ***Серия Волчонка(5 сезон), которую я недавно пересмотрела, пришлась очень кстати. Слова шерифа Стилински **** Fleur - Я все еще здесь.