Сорванец

      Вообще-то это было грустно. Конец всякой свободе, просто рабство какое-то. Нет, он, конечно, как бы посещал время от времени начальную школу в Лланруст-Ревайн. О странном ученике все вспоминали только в момент его посещения. Очень, знаете ли, удобно. Но вы не думайте, Артур хорошо учится! Как будто его надо учить читать и писать. Да он даже бегло вполне сносно читает на классической и испорченной латыни, и немного разбирает руны, это вам не французский учить! Конечно, общение со сверстниками и все такое. И вовсе он не дикий. Вон с Александром и его компанией он прекрасно играет и после школы. А вот теперь — средняя школа!!! Магическая. Сегодня хожу, завтра гуляю — не пройдет. Тут сразу заметят, если он не придет. Время Эрри не вполне равномерно распределялось между двумя, нет все-таки тремя мирами. Главный, домашний мир — бескрайний и совершенно самодостаточный волшебный лес. В нем живут своей суетной жизнью и звери, и птицы, а так же самые разные фейри*, оборотни, духи деревьев. И он, внук Леди Агаты. В нем следует соблюдать особые, вполне понятные правила. Второй — человеческий, или как говорят волшебники, магловский мир, в котором Леди Агата и ее юный внук Артур, чувствовали себя вполне комфортно. Лланруст-Ревайн, тихий провинциальный городок, идеально подходил для проживания пожилой примерной леди и ее, временами, благовоспитанного внука. Небольшой компанией, а иногда только вместе со своим самым близким приятелем, Александром, Эмрис ездил на велосипеде в крошечный кинотеатр в соседний городок. Приходил в гости домой к друзьям-приятелям (и не только к Александру, у которого родители-адвокаты с некоторым недоумением присматривались к странному внуку уважаемой леди). Не имел ничего против телевизора и игровых приставок. Порубиться в компьютерные игрушки было классно. Редкие чопорные походы Леди Агаты в местную церковь и её искренняя дружба с довольно молодым викарием, как и достаточно активное участие в приходских делах, являлись логичным проявлением этой стороны жизни. Нет, ничего не мешало Артуру сливать в единое целое мир волшебного леса и мир людей. А вот жизнь магов — с которым маленькая семья сталкивалась лишь время от времени — была для Эрри временами даже более непонятной, чем самое малоизученное в обычном мире: магловский общественный транспорт. Леди Агате он был совершенно не нужен и не интересен, а ведь хотелось покататься на поезде ли, в автобусах, а возможно, даже в самолете. Магический мир был полон непонятных и необъясняемых условностей — колдовать без палочек нельзя. Вот те раз. Ну почему, собственно? Бабушка, Кощей, фейри всякие. А голосом завораживают — и вампиры, и вейлы. Русалки — те голосом и волосами колдуют… ну ладно, ладно. Нежить. Но, вот говорят, у магрибских колдунов, они-то точно люди, вообще палочек нет — только заговоры и всякие хитрые жесты. Они умеют делать волшебные вещи, и с ними-то может колдовать даже обычный человек. И что, кто-то хочет усомниться в таком волшебстве? Ха! Эти намеки на чистокровность… Нет, родовая магия — это здорово. И знать предков — тоже. Но, знаешь ли или нет, они все равно есть. Род с пятого века. А до этого? Человек же не из капусты родился. Или вот вылупился из яйца змеи. А было бы забавно. Артур хотел бы быть «вылупившимся». Перед мысленным взором Артура появлялась картинка — Великий змей-мама, золотое в зеленых пятнышках яйцо трескается, и появляется он — маленький ребенок. Рассказывать о колдовстве друзьям-маглам нельзя. Да не собирается он бегать по городку и кричать, но по мелочам-то? Несправедливо — цыганам можно и гадать, и порчу насылать. А уж как они с сознанием работают — загляденье. Рядом с людьми применять чародейство надо осторожно — а как тогда лазить по крышам? Вот, к примеру, они с тем же Александром однажды… никто же ничего не заметил. И далее — запретов без счету. Гадать по костям не стоит, кровные ритуалы проводить запрещено, высвистывать погоду плохо, и так далее. Не то, чтобы все это Эмрис свято соблюдал. Так, потихоньку, ну, как и бабушка. Какое-то министерство, которое всем указывает. И отношение к обычным людям. Слово-то какое — маггл. Ладно маглов, но многие маги не любили магических существ. Это же каким же надо быть упертым, чтобы не любить оборотней? Эмрис испытывал интерес и странное дружелюбие к темным существам, что вполне одобрялось Леди Агатой. Длинными зимними вечерами любимым чтением были книги с описанием магических рас. К сожалению, ни варгов, ни мантикор, ни фениксов, ни истинных вампиров, ни драконов рядом не водилось. Дикая охота величественно проносилась по небу раз в год и не имела обыкновения заглядывать в гости. Господин Кощей тоже не появлялся. В его Костяном замке они были всего два раза. Кот Баюн — огромный серо-полосатый кошак, обладал достаточно скверным характером и в их лес не забредал. Весной на полях танцевали жар-птицы, но бабушка строго настрого наказывала не подходить близко. Приходилось довольствоваться совершенно обычной нежитью — вездесущей и лукавой бесчисленной армией фейри, болотными блуждающими духами, лешими, оборотнями, келпи, парочкой неуспокоенных привидений, и одним потрепанным упырем. Ну не считать же, в самом деле, бестолковых русалок и змей. Или ту же Фимку — вредную химеру с маленьким детенышем. Она появилась у них лет пять назад — предлагая жутко полезное химерье молоко в обмен на возможность появления детеныша. Обычно Фимка пребывала в своей козьей ипостаси, а вот маленький Хии предпочитал львиный облик, ну за исключением тех минут, когда в виде змейки пытался лазить по всем посудинам кухни в поисках чего-нибудь этакого. Итак, небольшая средняя магическая школа. Располагалась она далековато от Лланруст-Ревайн, между двух холмов. И чему они собираются его учить? Единственный плюс и единственный же минус — там преподавал мистер Геннадас. Огромный, горбящийся, кхм, человек. Спасибо большое. Конечно, вряд ли он обидит внука Леди Агаты, но, сталкиваясь в лесу с огромным бурым медведем, Эмрис чрезвычайно быстро выучился пчелкой забираться на деревья и порхать по ветвям как бабочка*. И уже сверху вежливо здоровался — совершенно непроизвольная реакция. Уж лучше пререкаться с кабаном Хогом. Тот, несмотря на размер и скверный нрав, был разговорчив и умел шутить. Эмрис грустно сидел на ступеньках и вглядывался в темнеющий лес. Эх, вот если бы опять выполз синь-камень! У этого камня можно вполне попросить о чем-либо. За это надо принести ему дар — можно молока, хлеба, а если серьезное что — то и кровь. Само собой, бабушка его отругала бы. Она говорит, что синь-камень нельзя беспокоить по пустякам. Невольно вспомнился единственный раз, когда он просил у синь-камня. Ему было около трех, когда бабушка обратила внимание на то, что он нечетко видит. Тогда целых три дня он пил только воду из ключа неподалёку и ел хлеб. Затем они в сумерках подошли к краю болотца, на котором как большой овальный кит, притаился синь камень. Бабушка надрезала мальчику руку с внешней стороны над кистью, и он накапал на камень темной в темноте кровью. А затем лег на неожиданно теплый и мягкий синь-камень, обнял его и, крепко зажмурившись, изо всех сил пожелал, чтоб глаза были зоркими. Это было недолго, но он так устал, что недолгую обратную дорогу домой почти не запомнил. Зато утром он смотрел, и никак не мог наглядеться на узоры на дереве, на круглые блики в чашке с молоком, на листики в венике. Еще пару дней камень гулял по болотцу рядом с коттеджем, высовывая то там, то сям свою синюю круглую макушку. Каждый раз Эмрис подбегал к нему, шлепая босыми ступнями по теплой болотной воде, обнимал и чувствовал как радость и благодарность за этот новый большой мир красок, стекает по пальцам, а сердце, казалось, раскрывалось цветком. А затем синь-камень уполз по своим неведомым делам. Эмрис глубоко вздохнул — ну подумаешь, средняя школа. В конце концов, кто сказал, что жизнь — это цветочки? Нет, это тяжелые будни.

***

Вот так и бывает — боишься-боишься чего-нибудь. Чего бояться-то было? Все оказалось не так уж и плохо. Учеников оказалось всего четырнадцать на всю магическую школу — от пяти до тринадцати лет. Кто-то уходил раньше, кто-то приходил позже. Волшебники очень редко отдавали своих детей в школы. В одиннадцать многие шли в Хогвартс, или в одну из оставшихся трех магических школ. Или вообще домашнее обучение со сдачей экзаменов в пятнадцать. В своей человеческой ипостаси мистер Геннадас преподавал географию. Эрмису он нравился. Знал и умел рассказывать о других землях, чужом колдовстве, так что они вставали перед глазами. С ним было интересно. Время от времени Эмрис ловил его после уроков или в городке и задавал разные вопросы. Крупный даже в человеческом обличье, всяко более шести футов, он слегка наклонял к Эмрису черные с яркой пегой проседью спутанные волосы, внимательно слушал и потом хриплым низким голосом отвечал. Правда, если мистер Геннадас ловил сорванца на какой-нибудь особо неприятной шалости — вполне мог отвесить подзатыльник! О, сколь стремительными становились его движения, и сколь грозным малоподвижное лицо! Не то, чтобы Эмрис был хулиганом, но, вообще, можно ли удержаться, скажем, и не качаться на ветвях огромного вяза? А колокольня, с обитающей там семейкой летучих мышей и надменным волшебным филином? Они с Александром устроили там тайное пристанище, полное несметных богатств.