Сорванец

Первая неприятность произошла примерно через месяц. И первопричиной, кто бы сомневался, стал профессор зельеварения, нежно любимый экземпляр номер один в коллекции Хогвартса, профессор Северус Снейп. Собственно, в отличие от той же МакГонагалл, Дамблдора, или Сириуса Блэка, буравившего Артура взглядом, Снейп его вроде как бы игнорировал. На уроках даже рядом не ходил. И тем не менее, в начале октября, после очередного урока, именно он коротко бросил: — Морр, задержитесь. Артур быстренько скинул все со стола в любимый рюкзак и подошел к профессорскому столу. Профессор медлил, отойдя к полкам за преподавательским столом и что-то там поправляя. Уже все вышли, когда он наконец вернулся к столу и начал перебирать сданные работы, не глядя на выжидательно замершего Артура. Словно преодолевая внутреннее сопротивление, на секунду остановил взгляд недовольных глаз на мальчике: — Можно вашу палочку? — Да, сэр! — как всегда ясно и громко выпалил первокурсник-пуффендуец. Вытащил из внутреннего кармана полу-расстегнутой мантии и положил её на стол — сегодня это была ореховая. Слегка помедлив, Снейп взял палочку, подержал в руке, чуть взмахнул, и волна магии легко прокатилась по столу. — У вас… две… палочки? -Ну, в общем-то, три, сэр… — о том, что к ним прилагается еще боевая ложка, Артур скромно умолчал. — Вас не затруднит, Морр, взять все три палочки и подняться к директору? Артур хотел было ляпнуть «зачем это», но вместо этого произнес: — Что, прямо сейчас? — У вас какие-то дела? — Ну… нет, сэр. — Тогда смею ожидать вас около директорской лестницы. Вы же знаете, где это? Пришлось согласиться. Быстренько сгоняв за палочками и запрятав ложку от греха подальше, Артур бодрой рысью направился к директору. Около лестницы неподвижно стоял профессор Снейп. Увидев Морра, ни говоря ни слова, резко развернулся, мантия на миг всколыхнулась, и начал подниматься по лестнице. * (Оооо… Эта развевающаяся мантия) Директорский кабинет был великолепен! Невообразимое количество странных поблескивающих волшебных предметов наполняло его. В углу, на насесте, дремала какая-то крупная темно-красная птица. Бог ты мой, Феникс! До чего же крупный! Жар-птицы поменьше будут — он так, случайно, одним глазком, видел как-то раз в лесу. Сам Дамблдор, высокий, худой, в лиловой мантии с золотыми дубовыми листочками, стоял посреди кабинета около стола, заваленного какими-то бумагами. Хотя, зная волшебников, можно было бы предположить, что это пергамент. Артуру показалось, что директор излучает какую-то усталость. И что Снейп уже успел каким-то образом сообщить, что к чему. — Мистер Морр, покажите ваши палочки, — тихо и не вызывающим и намека на возражения голосом потребовал профессор зельварения, жестом указав на стол. Артур бодро подошел и выложил из внутреннего кармана мантии все три палочки. Воцарилась тишина. Снейп сверлил взглядом Артура. Дамблдор как-то нехотя перебирал палочки, лежащие на столе. От прикосновения к палочкам магия коротко вспыхивала — будто взмах крыла бабочки. Вот береза — легкая и светлая, сладковатая. Вот ореховая — тоже светлая, но более решительная, вот бузинная — с нотками горечи и сладости. За прошедший месяц Морр уже убедился, что его палочки по крайне мере внешне, ничем особенно-то не отличаются от большинства палочек. Хотя, признаться честно, иногда так хотелось попробовать поколдовать чужой… — Артур, — мягким голосом начал Дамблдор, — ты не покупал палочку? — Нет, сэр, — истово глядя на директора, отрапортовал Артур. — Моя бабушка сказала, что это перевод денег. Ведь можно колдовать родовыми палочками? Правда ведь? Директор указал мальчику на маленький овальный столик недалеко от высокого стрельчатого окна и парочку удобных на вид скамеечек с львиными лапками. — Садись, Артур. Сам он со вздохом опустился на скамеечку по другую сторону. Профессор Снейп отошел в оконную нишу, сложил руки на груди и продолжал прожигать Морра темными глазами. А у Дамблдора были красивые, голубые и добрые глаза. Магия, словно маленькое море, плещется вокруг его мантии. И еще он почему-то чаще грустный. Директор слегка наклоняется в сторону Артура. — Видишь ли, Артур, у волшебного мира есть свои законы. Иногда эти законы, быть может, излишне жестоки, но они общеприняты. Ты понимаешь? — Нет, сэр. Артур, правда, пока ничего не понимал, кроме того что директор Дамблдор расстроен, а зельевар — сердится. — У каждого мага должна быть одна палочка. Редко, но бывает, что палочка ломается, и тогда необходимо искать новую. И это большая потеря для любого мага. Но несколько палочек одновременно — запрещено министерством магии. Кроме того, палочка — это не просто кусок дерева, это серьезный артефакт, который делают специальные мастера. Это нужно… чтобы магия развивалась в правильном направлении. Так… принято. Тебе надо приобрести нормальную волшебную палочку. Нет, не понимает. Артур не понимает. Его всегда раздражали эти странности волшебного мира, и он мог бы много чего ответить про правильное развитие магии. Но, к сожалению, ему также известны положенные, «правильные» слова для этого случая. — Сэр, я не могу этого решать сам. Если только так скажет моя бабушка. Я могу ей сегодня же написать, хотите? Директор чуть вздыхает и встает: — Да, конечно же. Если будут какие-то сложности, то я бы хотел поговорить с твоей бабушкой — где ей будет удобно.

***

Выбираем единственную, единственная выбирает волшебника. И вот уже школьная сова отправилась с письмом для Леди Агаты. Ответ пришел уже на следующее утро. В окно вместе с совами влетел ворон и прошел на бреющем над Пуффендуйским столом. Взмахнул черными крыльями пару раз, сметая вилки, ложки, опрокидывая кубки, и приземлился около Артура. Вывалилось два письма. Одно, подписано четким почти руническим почерком бабушки — Артуру Морру. Другое — «Глубокоуважаемому директору достопочтенной школы Чародейства и волшебства Альбусу П. В. Б. Дамблдору» В письме для Артура все было кратко: «Доброе утро, Артур! Раз нужно, так нужно. Передай директору письмо, если он согласится — то в пятницу вечером в Хогсмиде — поедем поездом. Либо встречаемся уже в городе, на Диагон-аллее в субботу. Твоя бабушка, Леди Агата» В конце концов, выбирать палочку отправились втроем — Артур с Леди Агатой и Хагрид. Директор открыл камин для Артура с Хагридом. Они встретились с бабушкой в начале Диагон-аллеи. Бабушка, как всегда для торжественных выходов к магам, одела мантию, более всего напоминающую плащ с одной темной костяной пуговицей в виде трилистника. После обоюдных приветствий, наконец, пошли. Часть дороги Хагрид довольно робко восхищался палочками Олливандера. Лучшие палочки, счастливый миг каждого мага. Еще не все магазинчики были открыты, осенняя тишина не успела расколоться под натиском дня, и безмятежные отблески солнца нежились на стеклах и фасадах домов и нечастых прохожих. Попетляв немного по маленьким переулкам, они оказались около маленькой невзрачной лавочки, с единственной палочкой, изящно устроенной на подушечке в витрине. Звякнул колокольчик. Магазинчик оказался совсем крохотным. Сразу стало тесно, Хагрид, казалось, еще больше ссутулился, Артур завертел головой в поисках продавца, и тем не менее пропустил его появление, услышав прямо за спиной: — Добрый день! У Артура буквально отвисла челюсть. Еще никогда то, что виделось глазами, так сильно не расходилось с тем, как воспринимала магия. Мастер Олливандер, сухонький пожилой человек — в нем почти не ощущалось ни капли магии! Такого не могло быть! У всего-всего-всего есть своя аура. У дерева, змейки, кошки, человека, мага. Но этот совсем седой маг был почти неощутим для магии! Округлив глаза, Артур обернулся к Леди Агате, та намекающе поджала губы. — Добрый день, мистер! — отмер Артур. Хагрид что-то пробормотал. — Меня зовут Артур Морр, мне нужна палочка. — Так, так, молодой человек, вы слегка припоздали! Но все же лучше, что вы пришли, — потирал пальцы рук Олливандер с крайне довольным видом. — Только совершенствуясь со своей палочкой, вы сможете достичь результатов. Артур скосил глаза на бабушку. Та величественно сидела на единственном тонконогом стуле и, казалось, дремала с открытыми глазами. Еще по дороге бабушка кратко напомнила ему, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Кроме того, вот если бы он торговал палочками, то примерно такое бы он и говорил. Артур некстати вспомнил, как уговаривал двух молодых девиц купить кору золотой ольхи для улучшения цвета волос.  — О, да. — Старичок покивал головой и приблизился так близко, что Артур наконец почувствовал упругий кокон свернутой внутри магии и невольно восхитился. — Какие у вас глаза, зеленые и яркие. Я помню каждую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, сделанная из ивы. Да… юная Лили Эванс… Лили Поттер, словно только вчера она была у меня, выбирала свою первую палочку. Речь Олливандера звучала тихо, почти завораживающе, Артур невольно порадовался, что бабушка рядом. Не то чтобы он напугался, просто стало неуютно, это тебе не кора ольхи. Да и ментальная защита — не его конек.  — Юная Лили, мать знаменитого Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил. Да, я сказал, что мать Мальчика-Который-Выжил предпочла эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Внутри каждой палочки уникальная магическая субстанция. Нет двух одинаковых волосов единорога или одинаковых деревьев. И только одна палочка выбирает волшебника. Артур еще раз перевел глаза на невозмутимое лица бабушки. И почувствовал, что напряжение неожиданно отступает, уступая место рождающемуся внутри смешку. Палочка волшебника, одна-единственная, а потом — не колдуй и хоть вешайся? Ну-ну. — У моей мамы тоже были зеленые глаза, — самым светским и вежливым тоном хорошего мальчика вступил в разговор Артур. — А еще у нас в городке говорят, что это цвет глаз фейри. Ну, как будто подкидыш из холмов. Здорово, да, сэр? Олливандер сморгнул и слегка отвел глаза. Казалось, он только сейчас заметил Хагрида.  — Рубеус! Рубеус Хагрид! Рад видеть вас снова… Дуб, шестнадцать дюймов, очень подвижная, не так ли?  — Так и было, да, сэр, — ответил Хагрид.  — Хорошая была палочка. Но, как я понимаю, ее переломили надвое, когда вас отчислили? — Мистер Олливандер внезапно посуровел.  — Э-э-э… Да, так и было, сэр, — согласился Хагрид, изучая свои ноги и зачем-то вытирая их об пол. И вдруг просиял. — Но зато у меня остались обломки.  — Надеюсь, вы их не используете? — строго спросил мистер Олливандер.  — О, конечно нет, сэр, — быстро ответил Хагрид. Артуру стало безумно жалко Хагрида. Он заерзал. — Ладно, а теперь вы, мистер… Морр. Дайте мне подумать, — он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой вы берёте палочку? — Правой, сэр. — Хм. Вытяните руку. Зачарованная измерительная лента запорхала — зазмеилась вокруг Артура. Тот хихикнул. Олливандер же тем временем подошел к полкам и начал перебирать узкие пеналы. — Так, попробуем вот это. Эбеновое дерево и жила дракона. Артур жадно вцепился в резную твердую рукоять и почувствовал легчайшее дуновение огня. Взмах палочкой — по комнатке зашелестел ветер.  — Оу! Здорово! Подойдет. Беру!  — Нет, нет, мистер Морр. Боюсь, что вот именно эта палочка вас не выбрала, — в голосе Оливанера послышался упрек.  — Это почему это? — Артур опять взмахнул палочкой и произнес: — Люмос! Светящийся красным шарик весело заплясал на кончике волшебной палочки. Олливандер выглядел так, будто ему предложили съесть тарелку червяков. Без хлеба.  — И все же, поверьте старому человеку. Это не ваша палочка. Магическое вещество внутри индивидуально, ведь даже два волоска с гривы единорога отличаются. — Олливандер покачал головой с видимым неодобрением. — Никто не достигнет хороших результатов, колдуя не своей палочкой.  — Да, Артур, — влез басом Хагрид, — ты это, слушайся. Сказали, значится, не то. Артур и Хагрид перевели взгляд на Леди Агату. Та продолжала дремать с открытыми глазами, чопорно устроившись на высоком стуле. Скрепя сердце, Артур согласился. — Как не войти нам дважды в одну реку… — сведя брови бормотал он, укладывая на стол предмет спора. — Ладно, сэр. Но вы ее не убирайте, пусть вот тут полежит, на прилавке. Следующая была семидюймовая палочка из клена и пера феникса, затем тополь и шерсть единорога, затем сколько-то дюймов вишня и волос русалки… Олливандер старался вытащить каждую палочку из рук Артура, прежде чем он ею взмахнет, а иногда и коснется, но тот намертво цеплялся и взмахивал. Это просто праздник какой-то. Иногда только руку, иногда все тело, иногда все пространство вокруг охватывали волны магии. Его, Артура, магии и еще магии палочки. Даже собственная магия чувствовалась совершенно по-другому — гораздо сильнее и ярче. Мальчишка пьянел от потоков магии. И уж совсем не собирался прекращать эту вакханалию. Он ныл и цеплялся за каждую палочку, и несмотря на то, что часть их все-таки убрали, на прилавке уже лежало около десятка, и при каждой попытке Олливандера спрятать опробованную, у Артура случался драконий приступ жадности. Хагрид стоял красный и смущенный, бабушка чопорно ждала, Олливандер сдерживался, похоже, из последних сил, все больше поджимая губы. Кстати, Артур вдруг сообразил, что Олливандер ни разу не только не обратился, но даже и не глянул на его бабушку! И она вела себя почти так же. Спустя полчаса концерт по заявкам продолжался. — Вы необычный клиент… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка. Артур схватил очередную прекрасную палочку. Резко взмахнул ей. И в следующую секунду огненный язык плюнул прямо через всю комнату. Хагрид отряхивался от сажи. Олливандер округлил свои лунные глаза. После некоторой паузы он все-таки почти прошептал: — Возможно … она вас выбрала… я помню каждую палочку… — Да вы смеетесь, что ли? Ой, простите, сэр. Хотя, если вот ее как вторую палочку, ну потренироваться… У вас есть оптовые скидки? Нет?.. — тишина была ему ответом. — Тогда давайте дальше! Олливандер издал странный звук и выскочил из комнаты. Пять минут спустя его все еще не было. Леди Агата издала долгий вздох. — Ну, пойдем. Похоже, мистеру Олливандеру стало дурно. Насколько я знаю, есть еще мастер Мартин. Или, если в Дувре, то мастер Процеон. Мастеру Арзахелю из Кордовы, конечно, привычнее делать кольца, но я думаю… Раздался шум, что-то упало, и в комнате возник мистер Олливандер с выражением безумной решительности. И вот Артур все-таки стал гордым владельцем самой обычной волшебной палочки, рябина и коготь летучей мышки, — не очень длинной и недостаточно гибкой. Быть может не самой сильной из тех, что он перепробовал за сегодняшний суматошный день, но, безусловно, самой дружелюбной. Палочка словно говорила: так — хорошо, иначе — замечательно! И вообще, смотри, какое сегодня солнышко, или луна, ну на худой конец — замечательный ветер и дождь! Именно это покорило сердце Артура, раз уж взять десяток палочек ему не разрешили. Олливандер выглядел недовольным — называл палочку неподходящей, дескать она не выбрала его, Артура Морра, мальчика с зелеными глазами. Что она совсем ученическая, сделана как-то давно его помощником в качестве тренировки, и вообще, эта палочка — для посредственного волшебника. Артур тут же продемонстрировал безукоризненный Люмос. И пять золотых галеонов все-таки перекочевали к мастеру. Леди Агата настаивала на десяти (умолчав, что все знают — нет и не было у Гаррика Олливандера никаких помощников). Олливандер называл цену три галеона и клялся, что эта палочка больше не стоит. Всю дорогу до выхода из волшебного Лондона, Артур увлеченно размахивал палочкой, не произнося никаких заклинаний, только ощущая мир вокруг. — Мы подружимся, — шепнул он уже поздно ночью палочке, устраивая ее под подушкой рядом с волшебной ложкой.