Симбиоз

Это не болезнь. Стайлз уверяет себя в обратном в прогрессии и надеется найти лазейку, (как и всегда, чёрт побери). Получается как-то хреново, и он в большей степени просто лазает в поисковике и видит рекламы вроде "хотите избавиться от прыщей за несколько дней?" У него, если честно, сердце ноет, и глаза выжигают очередные (пустые) строчки прописными ариал, а гугл предлагает только средство для потенции. — Такое случается, — неуверенно говорит Дерек. И Стайлз пугается до усрачки от его тона. Дерек даже не злится на него и не выставляет за дверь за шкирку, будто провинившегося котёнка. Такое, блять, не случается. — Мы не в фильме. Пятьдесят первых поцелуев не прокатит, — Стайлз замечает свои слёзы слишком поздно. Успокаивать некому. Тёплой надёжной руки, изредка касающейся ключиц под тёмной худи, рядом нет, а Дерек теряется и мнется, осматривается по сторонам, потому что он, мать твою, на это не подписывался. Стайлз рыдает. • Скотт смотрит на них с неловкостью и улыбается. Момент слишком личный. Милый парень с родниками на щеках сидит на диване, чуть сгорбившись, отчего его кофта собирается на лопатках, и почему-то хочется её поправить. У него волосы выгоревшие, каштановые, но бледнеющие ближе к челке, а руки увиты ночной синью вен. Скотту снова нравится, он снова улыбается. Дерек кивает ему в ответ. — Прости, не знал, что у тебя гости, — Скотт подходит ближе, но останавливается неуверенно. Ему немного обидно, что Дерек не рассказывает ему про своих друзей. Этот парень красивый, хоть и грустный. Скотт не хочет на него претендовать, к тому же, незнакомец, вроде, немного Дерека, и Скотт завидует. — Это Стайлз, — говорит Дерек, пригласительно взмахнув ладонью. У Стайлза заплаканные глаза и россыпь красных нитей на верхнем веке. Скотт осторожно протягивает ему ладонь и как можно небрежнее улыбается. Стайлз снова плачет. • Он излишне драматизирует и по словам стаи ведёт себя как эгоистичный сын собачий. Скотт помнит его гораздо чаще остальных, и он уж точно не сбегает, когда Стайлз машет ему рукой с другого конца комнаты. Скотта он всегда привлекает, и это должно радовать его всё то же непревзойдённое эго, но Стайлз шелестит фолиантами и задыхается пылью. Скотт с каждым днём выглядит всё спокойнее. Он не помнит события шестилетней давности, но помнит стаю (иногда) и Стайлза (почти всегда). С ним рядом Стайлз смеётся и якобы в шутку злится, что Скотт не помнит их первый поцелуй. Внутренности его проходят через мясорубку. • Скотту трудно. Он смотрит на дорогих ему людей и ободряюще улыбается, а они почему-то отводят взгляд и украдкой вытирают слёзы. Они не спрашивают, как он себя чувствует, и только все чаще отшатываются от него. Стайлз бледнеет. Скотт раньше мог пересчитать отметины на его теле с закрытыми глазами, а теперь смотрит на прозрачную кожу и уже сизые вены и боится лишний раз выдохнуть в его сторону, такой Стайлз хрупкий. Мама по утрам варит ему кашу с абрикосами, как в детстве, и, улыбаясь, прикладывается подбородком в макушку. — Не забывай меня, сладкий, хорошо? — Никогда, — говорит он. На следующий день он плачет, просыпаясь в незнакомых стенах. • Стайлз забыл, когда провёл свой последний день без слёз. Он вообще, по правде говоря, не помнит, какая сегодня неделя по счёту от последнего счастливого вторника осени. Скотт, его Скотти, поддерживает всю стаю своими постоянными улыбками, и его объятия дарят мир, но. Стайлзу страшно, потому что выхода нет, и это не болезнь, это болейзнейший гейм овер и ебанный хэд шот. У Скотта всё чаще истерики от незнакомых мест и незнакомых людей. Он всё чаще проводит времени в лесу в обличии волка, и, блять, Стайлзу честно похуй, когда тот так научился, потому что. — Ты в порядке? — спрашивает Стайлз. Скотт кивает, накидывая на голые плечи его ветровку. Он по-собачьи зарывается носом в ворс на изнанке и признаётся, что Стайлз пахнет домом. • Стайлз, кажется, улыбается. Он даже смотрит в зеркало заднего вида и примеряет другую улыбку. Скотт на заднем сидении зарыт в его вещах по макушку, тихо сопит и изредка всхрапывает. Бейкон-Хиллс остался позади ещё двадцать миль назад. Семья и стая осталась там же. И Стайлзу честно похуй, потому что.