Леголас не жалеет, что вернулся. Каждый раз он думает о том, что могло случиться, не успей он вовремя. Битва была хороша – отец всегда был виртуозным воином, и наблюдать за тем, как легко он разил нападающих на него со всех сторон тварей, было почти эстетическим наслаждением. Но пауков было много, слишком много. Отец бы не справился. Рано или поздно, он бы выдохся, и неизвестно вообще, нашли бы потом своего короля его подданные.
Леголас до сих пор ощущает укол страха, когда думает об этом. Зачем? Почему отец пошел на подобное?! Неужели не отдавал себе отчет в том, какую опасность таили в себе его одинокие сумеречные скитания? «Отдавал», - понимает Леголас, сжимая руки в бессильной ярости. Принц не встречал ни одного существа, кто мог бы просчитывать события на несколько шагов вперед так, как делал это его отец. Отдавал отчет, что может погибнуть, но все равно рвался в бой.
Они не обсуждают это происшествие. Но Леголас раз и навсегда решает, что что бы ни задумал отец, сделать в тайне от сына ему это не удастся. Словно тень он следует за отцом повсюду. Единственное место, где король ненадолго бывает действительно в одиночестве – это его покои. В другом месте – на прогулках, в тронном зале, в галереях и иных помещениях дворца, в любых передвижениях - Леголас рядом. Даже если сын не показывается, Трандуил все равно ощущает его невидимое присутствие. Словно охрана. Безмолвное и мрачное намерение защитить или же разделить любую участь. От этого только хуже. Бывают дни, когда король действительно думает, что проще было бы просто уйти – не на Запад, ведь сын точно последует за ним, но в чертоги Мандоса. Только вот сын полон решимости не позволить ему это сделать. Поэтому ему приходится играть самую неприятную из всех возможных ролей – делать всё возможное, чтобы сын больше никогда не вспоминал о своей любви. Чтобы любовь была раз и навсегда замещена ненавистью.
Однажды Леголас выходит на след Тауриэль, пропавшей из поля его зрения после битвы при Эреборе. Почти восемь десятков лет, и вот она снова перед ним – жалкое отражение той, прежней Тауриэль, что была когда-то его близкой подругой: столь яркая и жизнерадостная в прошлом, воительница сейчас напоминает ему засохший цветок. Эльфы не стареют, но пережитое горе и на них накладывает свой отпечаток. Так и глаза Тауриэль, некогда яркие и зеленые, сейчас словно потухшие звезды, а волосы, лишенные былого блеска, заплетены в неаккуратную косу.
- Идем домой, Тауриэль, - с грустью говорит ей Леголас, и эльфийка видит в его глазах ту самую, всегда пугавшую ее жалость. – Идем, король простит тебя.
Тауриэль внезапно начинает плакать. Так больно видеть ее такой – сломленной, одинокой, брошенной. Почему она избрала этот путь? Леголас знает, что Трандуил готов был ее простить, но она сама, собственноручно, выбрала изгнание.
- Нет! – истерично восклицает она. – Я не могу, mellon nin! Не сейчас! Когда-то еще могла, но не теперь. Он не простит меня!
Леголас смотрит на нее и понимает, что она уже настолько сжилась со своей болью и чувством вины, что отречься от них ей сейчас тяжелее, чем нести дальше. Не король не простит – Тауриэль сама себя не прощает. Не будь он ей другом, может, и оставил бы ее в покое. Но он не может. Он знает, что его Король облегчит ее боль. Только он, в венах которого течет древняя, могущественная магия, сможет вернуть ее к жизни – к настоящей жизни. Поэтому принц ведет девушку во дворец даже против ее воли.
В какой-то яркий, краткий миг Леголасу кажется, что Трандуил нервно подается вперед, увидев, кого он ведет за руку. Но миг краток. Показавшаяся в глазах отца жалость тут же исчезает, покрываясь ледяной коркой. Он молча ждет, пока они приблизятся к его трону.
- Приветствую тебя, Тауриэль, истинная дочь леса! – молвит король, и Тауриэль впервые поднимает на него неуверенный, мечущийся из стороны в сторону взгляд.
- Приветствую Вас, о, Владыка! – отвечает она и снова направляет глаза в пол.
- Что же ты хочешь от меня, о, эллет, однажды направившая в грудь своего короля стрелу? – спрашивает Трандуил, и Леголас хмурится, думая о том, зачем напоминает отец о самом болезненном.
- Я ничего не хочу от Вас, Владыка, - тихо, но гордо отвечает эльфийка.
- Тогда что же ты делаешь здесь, Тауриэль? – Трандуил вопросительно взмахивает рукой, созерцая ее спокойным взглядом.
- Я привел ее, Владыка, - выступает вперед Леголас. – Ибо заслужила она твое прощение! Уже три четверти столетия она живет в лесу как отшельница, истребляя темные силы в одиночестве. И я верю, что этим она заслужила возможность вновь вернуться к собратьям и больше не вспоминать о прошлом.
Трандуил задумчиво переводит взгляд с сына на свою бывшую воспитанницу. Больно видеть королю ее в таком состоянии. Что бы ни было в прошлом, на самом деле, он бы многое отдал, чтобы Тауриэль никогда не предстала пред ним в подобном виде. И да, Трандуил знает, что со временем он смог бы облегчить ее боль и излечить сердце, но сейчас… Сейчас…. Сейчас другая боль тяготит его сердце, и король со словами «Прости меня, моя девочка» в своих мыслях, выносит решение:
- Прощения заслуживают лишь те, кто раскаивается, - говорит он обманчиво мягко. – Но моя неблагодарная воспитанница, очевидно, слишком горда и заносчива, чтобы признать собственные ошибки и просить прощения.
Тауриэль стоит, сцепив зубы, но слезы тонкими тропками прокладывают свой путь вниз по ее щекам.
- Я не дозволяю тебе вернуться, Тауриэль. Более того, ты не имеешь права находиться на территории моего королевства. А нарушение границ, как ты знаешь, карается смертью, - несколько мгновений он молчит, а потом заканчивает свою речь коротко и жестоко. - А теперь беги, эллет, ибо ты находишься здесь против королевской воли.
И она бежит – без оглядки, без памяти, не оборачиваясь и давясь рыданиями. А сердце Трандуила разрывается от ненависти – к себе и своему поступку. А сын…
- Как ты мог?! – кричит сын, и даже стража, стоящая у трона, вздрагивает, вопросительно поворачивая головы в сторону трона. Это заставляет Трандуила собраться.
- Я могу всё, что захочу, - отрезает он и спокойно сходит с трона. – Я здесь – король.
- Как ты мог изгнать ее?!
- Тебе что-то не нравится, сын? – с иронией спрашивает Трандуил. Будто провоцирует. - Уйдешь вслед за ней?
Понимание взрывается миллионами искр. Отец снова это сделал. Он хочет - хочет, чтобы сын ушел, и Леголас это понимает.
- Никогда! - бросает он королю в лицо.
- А вы ведь были так близки… - продолжает издеваться Трандуил.
- Хочешь изгнать и меня? – спрашивает принц, по крупицам собирая растерянное вмиг спокойствие.
- Изгнать наследника? – со смешком тянет Трандуил и направляется мимо него к лестнице. – Что ты! Как можно?! – оборачивается у спуска, спрашивая взглядом: "ненавидишь меня?" И Леголас тихо шепчет:
- Ненавижу!
И Трандуил смеется. Смех у него глубокий, бархатный, но настолько пронизанный злой иронией, что режет по и без того натянутым нервам Леголаса.
Ненавижу! Ненавижу! Сколько раз он повторяет это мысленно? Ложась спать или вставая с рассветом? Стоя у трона или сидя по правую руку за трапезами. Каждый поступок отца, каждое его слово, фраза – иногда Леголасу кажется, что никогда в его жизни не было существа, омерзительного ему в такой степени. Омерзительного своей жесткостью, холодностью, высокомерием. Ненавижу! – и Леголас уже почти не помнит, испытывал ли он когда-нибудь другие чувства. Но он всё равно рядом. Пока. До тех пор, пока в Лихолесье не прибывает Глорфиндел.
***
- Трандуил, ты должен отрядить войско, чтобы помочь людям Рохана! – голос Глорфинделя зло и громко разбивается о своды дворца.
- Должен? – Трандуил сходит с трона, останавливаясь в нескольких шагах от нолдорского военачальника. – Я никому ничего не должен! Никогда! Единственное, за что я в ответе, – мой лес и судьба моего народа. И я не собираюсь рисковать ими, снимая значительную часть воинов с охраны собственных границ, чтобы направить их на верную преждевременную погибель!
- И Лориэн, и Ривенделл готовы пойти на эту жертву, чтобы помочь пока еще вольному народу Севера выстоять против Сарумана, - горячо продолжает Глорфиндел.
- Лориэн и уж тем более Ривенделл не борются со злом, распространяющимся из Дол Гулдура уже больше столетия! – зло обрывает его Трандуил.
- Как смеешь ты?! – восклицает Нолдо, неожиданно бросаясь к лихолесскому государю.
Подобно молнии возникает на его пути Леголас, направляя стрелу ровно между глаз вспыльчивого военачальника. Взгляд его, тяжелый и острый, полон обещания смерти при едином шаге.
- Убери мальчика, Трандуил, - рычит Глорфиндел и грудь его тяжело вздымается. – Убери, поговорим на равных.
- На равных? – смеется Трандуил с таким презрением, что Леголас сам испытывает огромное желание обернуться и хорошенько его ударить. - Чтобы говорить со мной на равных, - продолжает он, и голос его полнится звенящим высокомерием, - тебе нужно поменять статус. Или без моего ведома ты успел стать владыкой каких-либо земель?
«Зачем он говорит так?» – злится Леголас, так как понимает, каким оскорблением являются подобные речи для доблестного нолдо. Но лук не опускает – до тех пор, пока Глорфиндел, оскорбленный и униженный, не удаляется.
Леголас находит его чуть позже – ни минуты лишней не хочет оставаться Глорфиндел в ненавистном ему королевстве, и уже восседает на коне во главе небольшого отряда.
- Постой, Лорд, - Леголас хватает за вожжи его лошадь. – Я пойду с тобой.
- Со мной? – Нолдо не пытается скрыть горечи и удивления. – Не думал я, что ты, так рьяно защищавший своего отца, решишься по подобное.
- Он мой отец, - твердо перебивает Леголас. – Но это не значит, что я согласен с каждым его решением. Я догоню тебя на окраине леса.
***
Трандуил гуляет по саду, удивляясь давно забытому ощущению полного одиночества. Ни один орган его обостренных чувств не указывает на то, что сын где-то рядом.
Разговор с нолдо оставил на сердце тяжелый осадок – не только из-за того, что прошел на чересчур повышенных тонах, но и из-за того, что Трандуил предвидит исход битвы, который будет действительно ужасающим. «Многие эльфы погибнут в этой битве, - думает он с горечью. – И многие погибнут позже».
- Ваше Величество?
Трандуил оборачивается, наблюдая за приближающимся к нему стражником.
- Ваше Величество, - повторяет он, - Его Высочество принц Леголас покинул королевство, направившись в Рохан.
- Покинул? – Трандуил чувствует, как земля медленно, но верно уходит у него из-под ног. – Почему мне сообщают об этом только сейчас?
- Мой Лорд, - стражник отступает немного назад. – Принц показался только на границе, с ним также было несколько его ближайших друзей. Он повелел передать Вам весть…
- Какую?
- «Navaer, Adar! Aranno, ae im avo athola», - повторяет слова принца стражник. Голос его дрожит. Король делает взмах рукой, и он удаляется почти бегом. А Трандуил с тихим, отчаянным вскриком соскальзывает коленями на землю.
