В мгновение ока

      – Романа? Романа?       Романа ощутила острую боль от пощечины, видение завершилось, и она обнаружила, что стоит, глядя в зеркальные окуляры Доктора. Как и у Пенгаллии, по ее щеке катилась одинокая слеза.       – Доктор? Тиамат? – она посмотрела на старуху. Она совершенно не изменилась с того дня, в видении. Разве что кроме пакета сырных чипсов.       – Ты с нами? – спросил Доктор.       – Да, да, конечно. – Она помолчала, чтобы перевести дух и снова оглядеть комнату управления. Она буквально ощущала свою новую изоморфную связь с «Гневом». – Целиком и полностью.       – Да, хотел бы я тоже быть здесь целиком, – усмехнулся Доктор, поворачиваясь к консоли. – То же относится к этой панели. Ты узнала, как стабилизировать солнце?       – Да. На месте его удерживают шесть звездных манипуляторов. Они управляются… – она обошла Доктора, указывая на панель в шести дюймах от его носа. – … отсюда.       – А. Прекрасно, – он помолчал, изучая экран. – Второй тип, – наконец подытожил он. – Так еще лучше.       – Солнечная инженерия – не мой конек, Доктор. Что такого хорошего в звездных манипуляторах второго типа?       – Они наполовину разумны. То есть, хозяин свистит – они гавкают.       Романа наклонилась, всматриваясь в данные на экране.       – Что бы ни командовал хозяин, хромое животное нормально не побежит. Два манипулятора работоспособны всего на пятнадцать процентов.       Доктор самодовольно улыбнулся.       – Звездные манипуляторы созданы с расчетом, чтобы пережить даже самую старую звезду. Проблема в том, что они больше сосредоточены на управлении солнцем, чем на самовосстановлении.       Доктор нечасто мог превзойти знания Романы в технологии, и сейчас откровенно наслаждался моментом.       – «Гнев» наполовину разумен. Он мог бы компенсировать манипуляторы, стабилизировав солнце четырехугольным магнитным полем, пока те отремонтируются. К несчастью, он слишком занят поиском хозяйки. Вечная беда с формированием односторонних эмоциональных привязанностей: Пенгаллия была слишком занята, чтобы позаботиться о своем корабле. Она использовала его, а затем разобрала на кусочки. Бедолага просто не знает, что с собой делать.       – И что ты хочешь сказать?       – Я говорю, что ему требуется лишь немного НЛЗ. От тебя.       – НЛЗ? – Романа выгнула бровь. Что он имел в виду? Направленный линейный заряд? Непрямая легкоуровневая запись? Настроенное лазерное замещение? Она не имела ни малейшего понятия, что означала эта аббревиатура. – Что это такое?       – Нежная любовь и забота, – пояснил Доктор. – Как у меня и ТАРДИС.       – А, – протянула Романа. – Ну-ну, – проговорила она, мягко похлопывая консоль. – Я с тобой.       Доктор опустил голову, закрыв лицо ладонями, и испустил глубокий разочарованный стон. Но в тот же миг звуки консоли изменились, красные огни сменились зелеными. Доктор поднял голову и убедился, что «Гнев» окружил Окулус четырехугольным магнитным силовым полем, а поврежденные манипуляторы начали процесс самовосстановления.       – Хаха! – Доктор подпрыгнул на месте, уронил трость и обнял Роману и Тиамат, заставив последнюю просыпать чипсы на пол. – У нас получилось!       Романа улыбнулась.       – Да, Доктор. У нас получилось, правда, я молодец?              Шел дождь. Он был достаточно сильным, чтобы замедлить Гесара и монахов, сопровождавших Хранителя с его свитой на вершину горы. К счастью, им удалось преодолеть болота раньше, чем дождь начался, однако пыль и грунт на горной тропе вскоре превратились в грязь, заставив группу перебраться на более каменистую дорогу. Висевший в небе и уже начавший темнеть Окулус закрыла тень возвышавшегося над головами монастыря. Они приближались к своей цели.       К-9, крепко зафиксированный на подскакивавшей вверх-вниз спине ездового зверя, обсуждал с советником Эркалом наиболее интересные фрагменты истории планеты. Богатые энциклопедические знания старика о прошлом К’теллида уже заполнили множество пустот в базе данных маленького робота, но в то же время подняли не меньше новых вопросов.       – Запрос. Если к’теллиды – морские жители, почему некоторые из них избирают жизнь на вершине горы Мадронал? Атмосфера и приближенность к солнцу не способствует…       Долг каждого к’теллида – нести дозор у Колодца Глубинного Времени… – пояснил Хранитель К’теллида, прервав их беседу. Большую часть пути он провел в глубоком молчании, сосредоточившись на удержании ТАРДИС Доктора вдали от Окулуса, – …а вход в него расположен на вершине горы.       Эркал прокашлялся и, игнорируя слова Хранителя, ответил на вопрос робота:       – Я сам никогда этого не понимал, К-9. Зачем к’теллидам нести этот дозор?       Хранитель покраснел.       Гнев К’таннида – достаточная причина.       – Но почему это касается вас? Да, вы говорили, что вы с ним противники, но его гнев будет обращен на тех, кто на него напал. На Пенгаллию и павших. Но никак не на его детей, просто нашедших способ выжить.       – Все в порядке? – со всей присущей ему дипломатией встрял Гесар.       – Нет, не совсем, – отозвался Эркал. – К-9 задал невинный вопрос, а Хранитель отвечает очень уклончиво.       Эркаллиборитрикстомас, – обратился к нему Хранитель полным именем, – в моих ответах нет ничего уклончивого. Колодец одинаково священен как для павших, так и для к’теллидов.       – А, – Гесар понял, к чему все шло. Этот вопрос Эркал и другие советники не раз поднимали на собраниях Совета. – Религия, проповедуемая монахами Мадронала, требует совершения ритуалов обеих рас – и к’теллидов, и повелителей времени. Это наш общий долг. Символ мира между нашими народами.       – Но почему вы исключаете жителей города? – Эркала невозможно было сбить с толку. – Никто никогда не объяснял нам, почему мир так важен. Или почему к’теллиды принимают человеческую форму, или почему они не уничтожили своих соседей.       Доверие, советник. Нет необходимости в…       – Чужаки, – вдруг объявил К-9. – Сенсоры обнаружили сорок четыре всадника, приближающихся со стороны сто двадцать градусов к юго-западу.       Из-за дождя и меркнущего Окулуса трудно было рассмотреть то, что заметил К-9. Первым их увидел аббат Гесар, наученный годами наблюдения с вершины горы в любую погоду и при любом освещении.       – Это Алдус и Почетный караул! Надо добраться до монастыря. Быстрее!       Гесар жестом велел спутникам подниматься выше, и группа разбежалась. Непривычные к верховой езде монахи, однако, двигались ничуть не быстрее м’нч’к, с трудом взбиравшиеся по наклонной поверхности. Через несколько мгновений их окружили всадники в масках.       Призвав братьев Ксеринара и Ч’шета, аббат выехал навстречу нападавшим, надеясь разрешить ситуацию мирно. Во главе колонны скакал Алдус. Он единственный из всех не носил маски и выглядел еще внушительнее, чем обычно: гигантский человек верхом на огромном черном коне. Бывший шериф сжал бока своего скакуна, и тот выступил навстречу аббату.       – Вы знаете мои условия, аббат. Отдайте нам Хранителя и его менков, и мы позволим вам невредимыми вернуться в монастырь.       – Вы знаете, что я не могу это сделать. Я поклялся самой Пенгаллии…       – Это ваши слова! – выплюнул Алдус, своим единственным глазом буравя жреца. – Вас тут даже не было, когда Почетный караул начал войну с этими уродами. Мы… Почетный караул… потомки воинов Демоса. Они безжалостно убивали наших братьев.       – Так же как Пенгаллия безжалостно убивала их.       – Именно. Но вы говорите, что она желала заключить перемирие? Что это за бред?       – Это правда.       – Правда? Я покажу вам правду. Это так называемое перемирие было притворным. Пора нам избавиться от этих кальмаров раз и навсегда. Прежде, чем они избавятся от нас.       Гесар покачал головой.       – В вас говорят два миллиона лет предрассудков.       Стоявший за их спинами советник Эркал выступил вперед, встав между двумя мужчинами.       – Время не имеет значения, – сказал он. – Солдаты Почетного караула и жители города – не потомки Мирмидонцев Пенгаллии. Они и есть ее Мирмидонцы. Те же самые солдаты, впервые ступившие на эту планету два миллиона лет назад.       Алдус осклабился.       – Ты это уже говорил, Эркал.       Эркал повернулся к аббату и продолжил:       – Вот почему ненависть так сильна. Постоянные регенерации разрушили память этих людей, но они знают, что у них есть причина для ненависти. Они только не помнят, почему.       – Я помню, почему, – сказал Алдус. – Мне снятся кошмары. Видения. Раньше это была война… вторжение. Теперь они изменились.       В ваших видениях является Пенгаллия, не так ли, шериф?       Это был голос к’теллида. К-9 и Хранитель присоединились к переговорам вслед за Эркалом, а тем временем Почетный караул окружил их, готовясь пресечь любую попытку сопротивления. Глаз Алдуса распахнулся от слов Хранитедя.       – Откуда вы это знаете? – спросил он, и на него нахлынуло осознание. – Это вы! Вы поместили эти видения в мой разум, пытаясь заставить меня усомниться в своей цели!       Потянувшись, Алдус схватил оружие, свешенное с седла. Это был силовой топор, такой же острый, как два миллиона лет назад, когда своим лезвием терзал плоть к’теллидов. Стоило шерифу приблизиться к Хранителю, как вспышка алого света ударила в лезвие его топора. Его рукоять моментально раскалилась, и Алдус выронил оружие. Ударившись о землю, топор воспламенился и зашипел под затушившими пламя струями дождя, оставив лишь круг выжженой почвы.       – Назад, – приказал К-9, выдвигая до предела носовое оружие. – Этот юнит имеет разрешение на применение смертельного оружия.       В этом нет необходимости, – подумал Хранитель. – Я более чем способен себя защитить.       – Мы скоро это проверим, – сказал Алдус, успокаивая коня и жестом вытянутой руки веля солдатам Почетного караула не вмешиваться. – Вы не помешаете нам вас убить.       Это необдуманный шаг, – продолжил Хранитель. – Нам не обязательно быть врагами, Алдус. Если аббат согласится закрыть глаза на ваши преступления, мы сможем разрешить этот вопрос на собрании Совета старейшин, когда окажемся в монастыре. Мы должны добраться до святилища прежде, чем карнифекс уничтожит нас всех.       – Хотите сказать, Доктор? – Алдус рассмеялся. – Он никому не желает вреда. В противном случае он значительно облегчил бы мне жизнь. Сейчас вы мои пленники, и я не вижу причин что-то менять в этой ситуации. И уж тем более я не собираюсь жертвовать своим преимуществом ради какого-то голосования.       – Алдус, все это ужасная ошибка, – настойчиво проговорил Гесар. – Не надо этого делать. Мы должны попасть в святилище.       – И попадем, – сказал Алдус, жестом приказав солдатам построиться вокруг группы, чтобы продолжать путь на вершину. – Но только потому, что я хочу добиться от Доктора ответов.              Занимаясь настройками Окулуса, Доктор нестройно насвистывал очень старую непристойную морскую песенку. Окулус не только генерировал тепло – он занимался его отведением. Невидимое солнце, окутывавшее пустую планету, нагревало ее – и К’теллид был уже на грани опасного перегрева. Сохранить подходящий климат, при котором формы жизни могли выжить в его экосфере, Окулус мог, лишь переведя жар во внешнюю оболочку.       – Вот, – объявил он, передавая звуковую отвертку Романе и перенося свои последние поправки на звездные манипуляторы. – Должно сработать.       Убрав устройство в карман, Романа перегнулась через плечо Доктора, изучая его работу.       – Полагаю, неплохо. С чем выступишь на бис?       Доктор широко улыбнулся.       – Подумывал написать доклад по термодинамике, – ответил он, – но сначала надо привязать «Гнев» к ТАРДИС, чтобы мы могли покинуть это место – как и «Гнев» и весь флот.       – Простите, – встряла Тиамат, отчаянно пытавшаяся проследить за их разговором. – Как «Гнев» может куда-либо отправиться без внешней оболочки?       – Она права, – согласилась Романа. – Окулус и саркофаг Пенгаллии – все, что осталось от корпуса. Корабль не сможет покинуть Колодец Глубинного Времени, не уничтожив Окулус и не выпустив К’таннида.       – К’таннида? – Доктор нахмурился. – Я совершенно о нем забыл. Должно быть, невесело сидеть взаперти в Окулусе. Может, стоит просто его выпустить.       – Что? – Романа вздернула брови, челюсть ее открылась сама собой. – Ты не можешь его выпустить. Он Древний бог. Враг повелителей времени.       – О, не стоит все преувеличивать. Мы все там были. К тому же, мы с ним давние друзья.       – Рада за тебя, – отозвалась она. Доктор и раньше говорил об этом, но Романа отметала эту мысль как стопроцентную болтовню. Но теперь эти слова, казалось, приобретали совсем другое значение. – Но получается, что мы с ним – давние враги. Пенгаллия украла его силы.       – Ты уверена? – Доктора удивило это новое откровение.       – Абсолютно, – кивнула она. – После победы она передала его силу повелителям времени.       – Интересно… – Доктор задумчиво помолчал. – Похоже, нам с ним есть о чем поболтать.       – Поболтать? О чем же?       – Мы должны сохранить историю, Романа. Флот Пенгаллии должен вторгнуться на Галлифрей.       – Но не обязательно же для этого выпускать К’таннида, – ответила она. – У твоей ТАРДИС ведь есть пара запасных оболочек, так?       – Парочка, да… – Доктор обдумал ее предложение. – Но они все годны разве что для свалки.       – У «Гнева» есть Плавильный зал. Там Пенгаллия отлила Окулус. Если ты пожертвуешь парочку оболочек, мы сможем отлить новый корпус, не рискуя при этом выпустить К’таннида.       – В теории все замечательно, – сказал Доктор, – но ты знаешь хоть кого-нибудь с опытом такой работы? Современные ТАРДИС строятся путем переноса блоков. Им не нужны старомодные тигели.       – Пендар, – улыбнулась Романа.       – Кто?       – Пастер-плавильщик Пендар, – она повернулась к Тиамат. – Он еще на К’теллиде?       – Да, – улыбнулась старуха. – Он один из Мадронитов.       – Превосходно, – Доктор хлопнул в ладоши. – У меня есть план. Но сначала давайте извинимся за поспешный уход. Если я смогу убедить К’таннида позволить павшим исполнить свое предназначение, к’теллиды смогут жить в мире. И все будут довольны!       – Можешь попытаться, – вздохнула Романа. – Вот только он был заперт два миллиона лет. Возможно, он не в самом лучшем расположении духа.       Ей было приятно видеть, что к Доктору вернулось его обычное настроение, и вряд ли разговор с К’таннидом мог принести вред.       – Для бога два миллиона лет пролетают в мгновение ока. Я уверен, что он в порядке.       – Только пообещай ничего не предпринимать, не обсудив с нами.       – Этот венец ударил тебе в голову, – махнув тростью, усмехнулся он, направляясь к наблюдательной капсуле. – Скоро увидимся.       – Он что, серьезно? – спросила Тиамат, сминая пустую пачку из-под чипсов. С того самого мгновения, как Доктор присоединился к ним, она молча наблюдала, и Романа подумала, что Тиамат, возможно, ревновала к тому вниманию, которое ему уделялось.       – Разговор с богами – одна из специальностей Доктора, – пробормотала Романа. – Правда, от последнего, с кем он поговорил, мы сейчас убегаем. Надеюсь только, что в этот раз ему повезет.       – К’таннид был вполне рассудительным богом, – сказала Тиамат, – в отличие от своих братьев К’тулху* и Уллатриса.       – Раз так, не делает ли это Пенгаллию не особо рассудительной?       – Ты бы не поняла, – пробормотала Тиамат. – Груз ответственности иногда заставляет тебя принимать решения, о которых в любом другом случае ты бы пожалела.       Романа задумалась над словами Тиамат. Говорила ли она из собственного опыта, или научилась этому за время службы правой рукой Пенгаллии? Пора было задать вопрос.       – Если вы и в самом деле были так близки, почему ты не говоришь мне, что с ней случилось? Пенгаллия ушла или осталась?       – Все не так просто, – уклончиво ответила женщина. Вопросы Романы явно доставляли ей неудобство.       – Так же как получить от тебя прямой ответ.       – Ну, – Тиамат помолчала, внимательно подбирая слова, – когда проходишь Восьмеричным путем, любой из двух выборов становится возможным.