Колдун и его мальчик

      Только упав на пол из досок на знакомой кухне, Гарри позволил себе начать дышать. После такого неожиданного перемещения завтрак грозил оказаться вне желудка, несмотря на то, что был уже поздний вечер. Живот словно скрутило, а все тело оказалось в трубе, такой тонкой, что вот-вот Гарри застрянет в ней навсегда, да еще и с Мастером в придачу. Мальчик схватился за ноющие виски, пальцами растирая их, безуспешно шепча, чтобы боль прошла, но она становилась все более нестерпимой. Нет, он не хотел плакать, но комок в горле будто бы сам вырывался наружу, словно это было самым естественным теперь, когда Гарри с дикой болью в голове, сидит на полу и на коленях его лежит искалеченный смысл его жизни. Юноша внезапно разозлился на себя. "Думай же!". В раскрытую ладонь лег теплый фиал с зельем от головной боли, который он призвал к себе из лаборатории. Ополовинив его, Гарри прислушался к своим ощущениям, и облегченно выдохнул - боль прошла. Но не вся.       Северус был бледен. Грудь его еле заметно поднималась и отпускалась, давая понять, что мужчина еще дышит, хоть и плохо. Последние свои силы Мастер потратил на то, чтобы не дать Гарри двигаться с той минуты, что Драко зашел в камеру. Если бы только Снейп забыл об этом! Но нет: его избивал и унижал когда-то родной Гарри человек, а он сам не мог сделать абсолютно ничего! Запястья словно сковало такими же наручниками, горло сковал спазм, и оставалось лишь самое ужасное - смотреть на то, как Мастера калечат, и ничего не мочь с этим сделать. Но, как только Северус потерял сознание, сила наполнила все тело мальчика, и он отшвырнул Драко к стене, а затем, выслушав все его пустые признания, пожелал оказаться в безопасности, в их доме.       И вот они здесь. Только от этого не лучше! Северус умирает буквально на глазах.       - Нет, - тихо шептал Гарри. - Не смейте умирать, Мастер! Только попробуйте! - грозно, поглаживая пальцами покрасневшие от наручников запястья. - Кто тогда будет учить меня? Кто спасет от неприятностей? Молчите? Это неприлично, сэр! - кольцо тускло осветило комнату, в которой горела лишь одна свеча.- Я хочу, чтобы Вы очнулись, очень! - мальчик водил своими руками по телу мужчины, мысленно отдавая тому свои силы. - Если Вас не будет, кто же тогда будет любить меня... Тьфу... Не слушайте меня, я говорю, как эгоист! Хотя... Слушайте! Кого буду я...? А кто напоит меня тем великолепным чаем с ромашкой и мятой... И чем-то еще... Не помню... Зверобой... Медуница... - всхлипывал мальчик, обняв себя за коленки.       - Ме-мелиса... - захрипел Снейп, открывая глаза. - С такими познаниями в гербологии, боюсь...       - О Боже! Мастер! - вскрикнул Гарри и очень аккуратно обнял своего мужчину за плечи.       Северус прикрыл глаза и с удовольствием вдохнул сладкий запах, который исходил от волос мальчишки, улыбаясь, но, когда почувствовал, что перстень упал с пальца Гарри и оказался у него на груди, надел его, тут же начиная дышать глубоко, сильно, как дышат только здоровые люди.       - Волшебство, да и только... - проворчал Снейп и встал с постели, еще немного пошатываясь, но вполне уверенно себя чувствуя на ногах. - Это ты перенес нас домой? - устало посмотрев в отчего-то грустные глаза.       - Да. Мастер... Зачем Вы потратили последние силы на то, чтобы удержать меня у стены и не дать помешать Драко? - Гарри вскочил с табуретки и сделал несколько шагов к мужчине.       - По-моему, это очевидно, - покачал головой Северус, и, не поднимая глаз, на ощупь направился на кухню, выпить воды.       - Не очевидно! - злость поднималась в груди мальчика, как огромная волна. - Раз Вы такой умный, объясните мне, тупому ребенку, какого черта Вы позволили так с собой обращаться?!       - Лучше было б, если Драко сделал все это с тобой?! Откуда в тебе столько самоотверженности, Гарри? Откуда в тебе столько дикого желания пострадать за кого-то? - повысил голос лекарь, и шумно налил горячей воды в таз, окуная в нее полотенце.       - Не за кого-то, а за Вас! - со слезами в голосе воскликнул мальчик и повернулся к Северусу спиной. - Неужели Вы так слепы и глухи к моим поступкам? Неужели мое слово даже не стоит Вашего внимания? Я сказал там, в камере, что не позволю никому причинить Вам вреда, а Вы... Вы... Я стоял и смотрел, как он убивает Вас, и ничего, понимаете, ничего не мог сделать, потому что Вы сами связали мне руки! И это во мне столько самоотверженности, а, Мастер? - мальчик просто не мог сказать всего этого в лицо мужчине, поэтому кричал на стенку, отчаянно желая побиться о нее головой, прекрасно осознавая, какие наивные и детские мысли он озвучивает. Но они шли прямо из сердца.       - Ты... - хрипло начал Снейп, вытирая лицо полотенцем, чтобы смыть кровь с кожи. - Если бы с тобой что-то случилось, я бы не простил себе этого никогда. Я бы голыми руками придушил Драко Малфоя! - аккуратно протирает покрасневшую от веревки шею. - Но я был неподвижен, как и ты тогда. Гарри, мальчик мой... - Северус сделал пару шагов к юноше, но тот сам развернулся, и прошел мимо него, в спальню, даже не подняв глаз.       Сердце сдавило ржавой проволокой от такого равнодушия к его чувствам, и мужчина, кинув красную от крови тряпку в тазик, расплескав воду, ссутулившись, сел на единственную табуретку, что была на кухне. Хотелось сделать то, что никогда себе не позволял. Заплакать. Горько, надолго, чтобы груз тяжелым камнем ушел из сердца, хотя бы на какое-то время. Мужчина сжал правую ладонь в кулак и закусил костяшки зубами, чтобы не застонать, чтобы сдержаться.       Ласковые пальчики, держащие свежую тряпку, начали аккуратно мыть спину, начиная с лопаток. Почти невесомо, как крылья бабочки, Гарри покрывал чистое место специальной мазью, что принес из лаборатории. Северус напрягся, и не мог даже выпрямиться, боясь разрушить то хрупкое нежное молчание, что сейчас было между ними. Он закрыл глаза и погрузился в блаженное забытье, в личный свой рай, где Гарри ласков и добр. И он только его.       - Знаете, сэр... Я ведь полностью Ваш, до самой последней капельки крови. Я добровольно... принадлежу Вам, Мастер. Наверное, я люблю Вас, - едва слышно прошептал мальчик, целуя затягивающиеся на глазах следы от кнута.       Мужчина развернулся к Гарри и, пока тот не опомнился, посадил его к себе на колени, лицом, с чувством припадая горячими губами к его полуоткрытым устам. Мальчик застонал и всем телом прижался к Мастеру, открывая рот, позволяя ему...да все позволяя. Северус словно сошел с ума, с извращенной нежностью вылизывая чуть смуглую шею своего мальчика, покусывая тонкую кожу и жмурясь от удовольствия. Гарри отчаянно всхлипывал, стараясь срастись с мужчиной намертво.       - Еще... - шептал он, опаляя горячим дыханием зацелованные губы Снейпа, потираясь своим вставшим членом о живот мужчины, желая быть для него всем - кислородом, водой, жизнью.       - Ты хочешь... - словно в бреду шептал Северус, поглаживая округлые ягодицы своего мальчика под штанами.       - Дойти до конца... - застонал юноша, набрасываясь на манящие яркие влажные губы лекаря.       - Нас найдут, и попытаются схватить... Мы не можем, - отчаянно застонал Северус, подставляя горло для мягких касаний губ.       - Если они попытаются...ох... Проникнуть в дом и разлучить нас, я выйду из себя и покажу им! - клятвенно пообещал мальчик. - Тем более, на доме стоит заклятье.       - Скорее, я выйду из тебя, и им не поздоровится! - хмыкнул зельевар, и, крепче обняв свое чудо, быстрыми шагами отправился в спальню.       Медленно раздевал мальчика своего колдун, при свете неярком от огарка свечи, телом юношеским любуясь. Хрупким изгибом каждым, родинкой, волоском темным, мягким еще. Стоны его, в ушах музыкой сладкой отдающиеся, с ума сводили мужчину, и сдерживался он едва от страсти, его существо наполнившей. Стан его был тонок и изящен, но красив необыкновенно. Он - счастье его, боль его, сердце наполняющая, словно предчувствуя беду. И поэтому взять хотелось, полностью, только своим сделать, нежить его, любоваться румянцем прекрасным на щеках гладких.       Спали одежды, не тела, но души обнажая, до основания самого, до искр цветных перед взором горящим, да губы жаркие в обещании сомкнулись: не предавать никогда, да не бросать, как себе доверять, жизнь без раздумья друг за друга отдать. И свет окутал тела их влажные, едва соприкоснулись они, проводами оголенными, искры рождающими, да стон юношеский разорвал мрак ночной, блаженствуя в глубине горячей рта мужчины, принимающего естество в уста свои, жадно, до конца самого. Яички бархатистые не обойдя стороной, обласкал сверху до низу, да ноги ровные и ладные поднял к потолку темному, языком жадным к дырочке тугой припадая с неистовостью, только Северусу присущей. Нежил вход тугой, долго да тщательно, от боли оберегая, от страха и сомнения. Да головкой влажной, крупной, толкнулся в жар тела любимого, глаз темных не сводя с лица испуганного. Да расслабился юноша, слова любви услышав, да впустил в нутро свое тугое член, закричав от неожиданности. Слова нежные да ласковые лились рекой из уст старшего мужчины, да отступила боль, превращаясь в заполненности чувство, да услышала тьма первый наслаждения стон, да развеялась перстня сиянием, что задрожал на пальце Северусовом, да раскололся на две части ровные, кольца обручальные, с каменьями черными да зелеными. Да прозвучали клятвы слова, да исполнилось пророчество, в книге написанное. Да пролилась любовь их родником чистым, да не потухнет теперь со временем она, да исцелит раны телесные и душевные, да мир и покой влюбленным подарит.       - Я люблю тебя... - из последних сил борясь со сном, прошептал Гарри, убаюканный на влажной груди своего мужчины.       - Ты - жизнь моя, мальчик мой... Отныне и во веки веков...       Сон ласково опустился на постель и принял в свои объятья Колдуна и его мальчика, даря отдых и спокойствие. На безымянных пальцах поблескивали в утренней хмари два одинаковых кольца, с одним только отличием - у Гарри камень был зеленым, а у Северуса - черным. Они сияли друг для друга так же, как их хозяева, крепко прижавшиеся друг к другу и верящие в свою любовь.

***

      Было ранее утро, когда к дому в Тупике Прядильщика, подошли Люциус, Драко, десять Пожирателей Смерти и половина города, шепчущая какие-то глупости про суд и повешение обвиняемого в колдовстве Северуса Снейпа.       - Отец, ты уверен, что они здесь? - нервно комкая шелковую салфетку, которой закрывал нос от вони, идущей из-под моста, спросил Драко.       - Приглядись! В окнах нет света, нет даже свечей, но это голубоватое свечение... Похоже, Гарри и правда обладает силой. Но ничего... - рассмеялся мужчина.       - Что ты собираешься делать? - пальцы нервно подрагивали, не то от холода, не то...       - На доме магическая защита, мы не сможем войти даже за калитку. Но, думаю, стрелы с огнем запросто пройдут через нее, и ты не успеешь опомниться, как дом загорится, словно щепка, погребая под своей тяжестью наших голубков, - довольный своим планом, потирал руки Люциус.       - Гарри снова сможет исчезнуть из дома, как из камеры! - со злостью воскликнул юноша.       - Во-первых, они оба слишком слабы сейчас, а во-вторых... - мужчина прищурился и подмигнул сыну одним глазом, - А во-вторых, я наложу на дом такую же защиту, как на город. Оттуда никто не сможет выйти, никаким образом! - рассмеялся блондин, и, закрыв глаза, установил ее.       Драко кивнул, и Люциус поднял руку, чтобы Пожиратели Смерти услышали его приказ. Все голоса сразу смолкли.       - Мои верные стражники! Подпалите свои стрелы и пусть они летят прямо на дом этого мерзкого колдуна и алхимика, который столько лет крал мальчишек, ставил над ними опыты, насиловал и убивал. Только вчера удалось схватить его, но он оказался сильным соперником! Сам Дьявол руководит его телом, опустошает его черствое сердце, через его отравы забираясь в души к простым мирным жителям нашего славного города. Да свершится справедливый суд! Да очистится божественным огнем вся чернь его, да колдовство, да настанет мир в нашем городе! - вещал Люциус, которого все слушали с открытыми ртами, иногда качая головой и выкрикивая ругательства в адрес Северуса.       Огненные стрелы беспрепятственно пролетели через защиту и воткнулись в землю прямо перед крыльцом, подпаливая траву и старые доски. Вторая партия стрел воткнулась в сарай, стоящий рядом, и вскоре он вспыхнул ярким огнем в предрассветной темноте. Еще стрелы - и вот крыша дома начинает гореть, пуская едкий серый дым в воздух. Последняя партия стрел попадает прямо в застекленные окна, мгновенно поджигая доски и деревянную утварь внутри дома.       Люди кричат, смеются, извергают ругательства и проклятья. Рональд Уизли держит под руку свою мать, почти здоровую, и не может произнести ни слова. Молли прикрыла ладонью рот, раскрытый в немом крике ужаса, колени ее трясутся, а из глаз льются слезы.       Драко стоит чуть в стороне, бледный, как смерть, и что-то шепчет. Если бы кто-то подошел к нему чуть ближе, то услышал бы лишь:       - Что я наделал... Я снова предал его...