***
На месте карантина теперь росли деревья, целый лес. Плодовые, лесные, декоративные — удивительно было, как они уживались в одном месте. В самом центре рощи была небольшая полянка, к которой вело три нешироких дорожки. Посреди поляны, на небольшом постаменте, стояла бронзовая фигурка взлетающего ангела. Неведомый мастер сотворил волшебство — казалось, не из тяжелого металла фигура, а из легчайшего тумана. Развевающиеся легкие одежды словно колыхались под ветром, а крылья, выкрашенные золотистой краской, выглядели почти настоящими. Подойдя ближе, можно было увидеть, что каждое перышко было сделано отдельно — и прикреплено на крохотный шарнирчик, из-за чего каждый раз при дуновении ветра перья колыхались. Перед фигурой застыл Вельзевул. Положив ладонь на тяжелые теплые металлические перья, ангел, не мигая, смотрел на то, что было под ногами статуи — крохотный город. Если присмотреться, можно было различить даже булыжники на мостовых. Перед постаментом, под колпаком из толстого стекла, лежала полуобгоревшая деревянная табличка, на которой мелом было накорябано: «Барак № 37». — Даже не верится, что на том месте, где я стою, похоронены сотни людей. — глухо сказал Вельзевул, не поворачиваясь к Катарине. — Мы сделали все, что было в наших силах. — девушка подсунула ладошку под пальцы ангела. — Если бы в наших силах было воскресить тех, кого мы не успели спасти… Ангел молчал. — Знаешь, у нас, людей, многие верят в то, что душа может продолжить свой путь, переселившись в… — Переселение душ — далеко не новая и совсем не ваша теория. — перебил девушку Вельзевул. — А я догадывалась. — Катарина улыбнулась. — Так вот, представь, что те, кто погиб в той… яме, сейчас вокруг нас. Каждое дерево — душа. Она подошла к стройному дереву, провела пальцами по шершавой коре. — Они нас слышат… Видят… Чувствуют… Вельзевул молчал — и смотрел. И чувствовал, как внутри разгорается пламя. — Кэт? Девушка обернулась и растерянно улыбнулась. — Ты… Я… — ангел даже зажмурился. — И я тоже. — Катарина подошла к нему, обнимая и замирая. — И я — тоже…***
— У нас все хорошо. — Ролельманн откинулся на спинку стула, крутя в руках серебряную ложечку. — Медики добились колоссальных успехов, военные не высовываются. Войн нет. Вот только… Человек замолчал, и Люцифер переглянулся с Михаилом. — Ты боишься, что все вернется, когда тебя не станет. — Михаил качнул головой. — Но не волнуйся. Я видел твоего преемника. Он достойный человек, и все твои труды не пропадут даром. Человек просветлел. — Если вы так уверяете, то… Договорить ему не дал шум за дверью. Тяжелые створки президентского кабинета распахнулись, и в помещение буквально вкатилось трое гвардейцев. Следом за ними вошел Вельзевул, а за его спиной маячила бледная Катарина. На скуле ангела наливался фиолетовой синью приличный синяк. — От нашего стола — вашему хлебальнику! — прокомментировал он, наблюдая, как гвардейцы пытаются подняться. — А в следующий раз, прежде чем замахиваться пиками на девушку, сто раз подумаете. Люцифер тяжело вздохнул и развел руками. — Простите, Ролельманн. Но некоторые из моих спутников так и не научились думать головой. — Зато прекрасно научились думать задницей! — Габриэль с удовольствием оглядывал смущенную троицу незадачливых охранников. — Вельз, рекорд «Одним ударом семерых» еще не побит! — Вставай рядом! — парировал ангел. — Ты один пятерых стоишь. — А-ха. Щаз! — архангел продемонстрировал комбинацию на пальцах. — Во-первых, мне жалко Катарину — она же плакать будет, когда я тебя по стенке размажу. А во-вторых, мне заранее жалко мои прекрасные белые ручки. Кровь, знаешь ли, плохо отмывается. — А ты рискни! — Вельзевул даже пригнулся. — А ты не подстрекатель, да? Люцифер тихо сказал человеку, который напряженно смотрел на пререкающуюся парочку. — Не обращайте внимания. Это у них такой способ разрядки — довести окружающих до белого каления. Если петушатся — значит, здоровы. — ЛЮЦИФЕР!.***
Уже стоя одной ногой в тумане Перехода, Рахиль обернулась. Ролельманн стоял у машины, опираясь на тяжелую трость. Заходящее солнце подсветило фигуру, и казалось, будто человек объят пламенем. Рахиль содрогнулась, но тут президент поднял руку, помахав им и разрушив жуткую иллюзию. — С ним точно все будет в порядке? — ангелесса тронула Михаила за рукав. — Ему почти восемьдесят лет. — архистратиг осторожно ступал в тумане. — Но я уверен, что оставшееся время он проживет в мире и согласии — с собой, с окружающими и со своими богами. Их обогнал довольный Бальтазар, скрывшись впереди. — Эти неугомонные опять что-то задумали. — Михаил с беспокойством вглядывался в туман. — Оставь их. Большие уже мальчики. — Рахиль улыбнулась. — А то привыкли они на твоей шее сидеть, вот и буянят. — А если… — Пусть сами и расхлебывают. — твердо ответила ангелесса и обогнала его. — Должны же они, в конце концов, и сами начать соображать! Впереди появилась высокая узкая арка, ведущая в очередной мир. — Тут мы надолго не задержимся. — Лориэлли отпрянула обратно в туман, когда мимо ее носа просвистел приличный булыжник. — Это что, извержение? — Больше на метеоритный дождь похоже. — Варахаил распахнул крылья, защищая Мириам. — Вот только камни — холодные. — Интересное метеоявление. — Молох отмахнулся от приличных размеров камня. — Ничего. Еще несколько секунд — и можно будет опять открывать Переход. Как там Варр? — Гафф! Путники подпрыгнули, когда из тумана на них вывалился небольшой комок грязно-белой шерсти. Подкатившись к ногам Люцифера, комок встряхнулся, являя миру пару блестящих желтых глаз, большой нос и хвост фонтанчиком. — Это… Это… — Блохи! Не-на-ви-жу блох! — Варр изогнулся, с яростью вгрызаясь мелкими зубками в спутанную шерсть. — О, боги! Ну почему — блохи?! Позади булькнул Бальтазар и чертыхнулся Вельзевул. — Так, все, молчу! — Габриэль прикусил указательный палец, отворачиваясь от Варра. — Вот и молчи. — Лориэлли увернулась от очередного булыжника, открывая следующий Переход. — Валим отсюда, пока не началось!***
Варр с наслаждением отряхнулся, брезгливо стряхнул с себя клочки белой шерсти. — Боги любят меня! Дракон вновь стал человеком — нос картошкой, борода и длинные волосы. — Скажи спасибо, что не ершиком для унитаза. — Молох ухмыльнулся. — Спасибо! — дракона отчетливо передернуло. Молох захохотал, и тут мимо него пролетело что-то темное и крылатое. — Джеронимо-о-о-о-о! Ангела что-то с силой дернуло за ногу и, взмахнув руками, он начал падать. Вскрикнула Лориэлли, бросаясь к нему. В последний момент успела подскочить Рахиль, ухватив его за кончик оранжевого крыла. И Молох удержался бы — если бы не Вельзевул. С воинственным криком ангел прыгнул вслед за Бальтазаром, всего лишь задев друга. Но этого хватило… Оказывается, в тумане есть эхо. Оказывается, туман умеет кричать. Оказывается, туман умеет плакать.