***
— Нельзя уходить. — бледный Михаил роется в сумке. — Выйдя отсюда, мы уже никогда не вернемся. Мы должны все пойти за ними. — Ты понимаешь, что нас там ничего хорошего не ждет? — Люцифер сжал челюсти до желваков. — Найду — прибью обоих! Чтобы неповадно было! — Они ведь могли попасть куда угодно. — Варр присел на корточки, рассматривая медленно затягивающееся темное пятно, в котором несколько минут назад пропали их спутники. — Они ведь даже могли и… — Нет! — Катарина даже ногой притопнула. — Он жив — я чувствую! Я знаю! — Если идти — то всем. Иначе мы заблудимся. — Нет. — Варр поднялся, отряхивая с ладоней клочья тумана. — За ними пойду я. — Варр, не думаю, что это хорошая идея. — Варахаил чуть прищурился. — Ты же видел, что с тобой делают миры. Неизвестно, кем ты станешь там. — Я просто знаю — туда должен идти я. — дракон оглядел путников. — Понимаете? — Кажется, я понимаю. — тихо сказал Люцифер. — Кажется, ты нашел СВОЙ мир. И теперь он зовет тебя. Остальные молчали. — Если ты пойдешь туда — мы уже вряд ли увидимся. — Лориэлли коснулась руки Варра. — Мир заберет тебя — без остатка. — Я знаю. — Варр чуть улыбнулся. — Пришло время прощаться, небесные дети. Это было… настоящее приключение. Я рад, что звезды дали мне шанс встретить вас и пройти чуть дальше, чем все мое племя. Он протянул руку Люциферу, потом Варахаилу и Михаилу. — Это было большой честью для меня. — Варахаил чуть поклонился. — Что бы ни случилось дальше — ты будешь жив в нашей памяти. Мириам крепко обняла дракона. Катарина только кивнула, и Варр, поколебавшись, крепко сжал ее пальцы. — Я верну тебе часть твоей души, человек. Обещаю. Он в последний раз оглядел путников и сделал шаг с тропы…***
Мир встретил поредевшую компанию серым теплым дождиком и серой листвой скудного подлеска. Низкие тучи медленно плыли по небу, скрывая горизонт. — И… и сколько нам ждать? — Роузи огляделась, обхватив плечи руками. — Может быть, пару часов. Может быть, пару дней. — Или тысячелетий. — глухо сказал Михаил. — Брат… — Все в порядке. Мы подождем. — архистратиг сел прямо на мокрую траву, положив руки на колени. — Я подожду. Прямо здесь. Люцифер переглянулся с Варахаилом и Габриэлем. Потом посмотрел на девушек. И молча сел рядом с братом. Лориэлли, постояв пару минут рядом, повернулась, взмахнула крыльями — и исчезла за тучами. — Думаю, стоит попробовать развести костер. — тихо сказала Тариэль. — Раз уж мы тут застряли на неопределенное время, так хоть согреемся…***
— Поднимайся. — Молох пихнул Бальтазара ногой. — Не могу… Больно! — Сам виноват. Подъем! — Я тут останусь — а ты проваливай! Молох поднял стонущего ангела за шкирку и что есть силы толкнул. Тот кубарем покатился по жесткой каменной крошке. — Соберись, мрещряк! Мы все здесь… несколько не в себе. Вельзевул медленно поднялся, с трудом разгибаясь. В этот раз все было по-другому. Вместо обрубков — обломанные кровавые ошметки волочились по земле, причиняя боль при каждом прикосновении. Ангел сделал первый, самый мучительный шаг. Удержался на ногах — кажется, больше из упрямства. А потом — еще один шаг. И еще. Пока не добрался до тихо стонущей Рахили. — Вставай, сестренка. Чем больше ты двигаешься, тем легче тебе станет. Он осторожно поднял ангелессу, поддерживая и помогая не упасть. За спиной Молох рычал на жалобно стонущего Бальтазара, но Вельзевул его почти не слышал. Все это было уже неважно. — Надо идти. — Куда? — Молох отпустил Бальтазара, и тот плюхнулся обратно на землю. — Здесь все мертвое — куда нам идти? — Вперед. — просто сказал Вельзевул. — Пока не дойдем до края этого мира. Или пока не сдохнем. Но нам надо двигаться. Он протянул руку Рахили. — Прости, сестренка… Если бы я знал…***
Ни души. Ни единого живого существа. Этот мир уже умер, и теперь под светилом разлагался его костяк. Слабый ветер пах унынием и гниением. Они шли и шли вперед. Мимо разрушенных зданий и покосившихся столбов. Мимо сухих полей с мертвыми колосьями и застывших, окаменевших деревьев. По обочинам дороги ржавели оплавленные остовы машин. А воздух имел отчетливый привкус железа. — Интересно, что здесь случилось? — Бальтазар осторожно перешагнул через кучу щебня. — Война. — коротко ответил Вельзевул. — С чего ты взял? — Много следов огня. Отчетливый след ужаса — короткого и яростного. — Я тоже это чувствую. —тихо сказала Рахиль. — Думаешь, кто-нибудь выжил? — Молох поморщился, задев остатком крыла о дерево. — Думаю, мы это скоро выясним. — Вельзевул остановился. Дорога перед ними круто уходила вниз, открывая глазам вид на огромное плато. В самом центре выделялось небольшое яркое зеленое пятно. В центре этого пятна вился тонкий белый дымок. — Я не уверен, что нам стоит туда идти. — Молох огляделся. — Мы сейчас не сможем дать отпор. Бальтазар промолчал, а Вельзевул вздохнул. — Нам надо умыться. И найти воду, чтобы… Чтобы обработать… Чтобы не было заражения. — Я не чувствую зла. — Рахиль сделала шаг вперед. — В любом случае… Хуже уже не будет. — Уверена? — Вельзевул вдруг словно воочию увидел пещеры Лилит. — Я тоже когда-то так думал. Молох вдруг насторожился. — Вы слышите? — он поднял руку. — Как будто… мотоцикл? Руины вокруг них искажали звуки, и казалось, мотор тарахтит отовсюду. — Смотрите! — Рахиль вытянула руку вверх. — Вон… Летит! Прямо на них из долины летело нечто, больше всего смахивающее на бешеную табуретку. Небольшой прозрачный купол с несколькими винтами, длинный тонкий хвост и массивные шасси. Под куполом виднелась смутная фигура. Вельзевул и Молох обнажили мечи, а Бальтазар сделал шаг назад, потянув за собой Рахиль. — Что бы это ни было, оружия я на нем не вижу. — Вельзевул, не мигая, следил за летательным аппаратом. — Мало ли какое у них оружие. Вспомни машины… Взметнув пыль, аппаратик опустился на дорогу перед путниками. Заглохли винты, откинулась крышка, и на дорогу выпрыгнул человек. Рахиль ахнула, Молох растерянно опустил меч и невнятно выругался. Бальтазар присвистнул, а Вельзевул протер глаза. За спиной гостя раскинулись широкие кожистые крылья, украшенные лентами и серебристыми кольцами. Почти чернильного цвета, они оттеняли фигуру, облаченную в светлую тунику и белые брюки. Существо сделало шаг вперед, вытянув руки ладонями вверх. — Не бойтесь. Я безоружен и не причиню вам вреда. Вы из Старолесья? Путники переглянулись. — Допустим. — осторожно сказал Вельзевул. — А ты кто? — Меня зовут Даарис. Мы с отцом и женой приглашаем вас к себе. Отдохните, поешьте. И наберитесь сил. — Что-то слишком вы добренькие. — Молох хмуро смотрел на Даариса. Человек внимательно посмотрел на гиганта и медленно покачал головой. — Нет… Вы не из Старолесья. И не из Шаала. Вы вообще не из нашего мира. — И ты совсем не удивлен. — констатировал Вельзевул, покрепче перехватывая рукоять меча. — Я слышал предания о том, что иногда Двери могут открыться, впуская в мир чужих. Иных. Мой дед рассказывал об этом. Вам нечего бояться. Вы вооружены, а мы — нет. Вы сильнее нас, уж поверьте. Молох скептически оглядел летательный аппарат. — Мы туда все не вместимся. — И не надо. Идите вперед, а я вернусь за вами. — Зачем? Тут идти недолго. Даарис еле заметно улыбнулся. — Вы не сможете преодолеть Разлом. Поэтому, идите, а я возьму другой накр. — Накр? Человек провел рукой по пыльному стеклу. — Я сам его собрал. — он гордо выпрямился. — И он надежнее гранита под вашими ногами. Бальтазар хмыкнул, копнув носком сапога каменную крошку на дороге. Даарис покраснел, а Рахиль тихо хихикнула. — Ладно. Ждем твой… накр. И тебя. Кстати… — Молох кивнул на крылья человека. — Почему ты не летишь сам, без этого… приспособления? — Разлом не дает. — Что это? Даарис пожал плечами. — Разлом — это… Разлом. Мне сложно объяснить. Отец говорит, что в результате незримой войны наша реальность смялась, как лист бумаги. Погибли почти все дарокийцы, часть рааколийцев и все — зааркийцы. В нашем мире осталось очень мало живых. И мы все живем вот в таких местах — у Разломов, где еще есть зелень и вода. Он погрустнел. — Вот только с каждым годом Разлом становится все больше, оттесняя нас на край долины. Скоро настанет день, когда нам придется искать новое место — а их осталось очень мало. Откинув крышку, Даарис уселся и пристегнулся широкими ремнями. — Идите до белой черты. И ждите. Только даже не пытайтесь переступить через нее. — Почему? — Потому что тогда вы поймете — та боль, что сейчас терзает ваши крылья… Это ничто. Разлом разметает вас по атомам. И это не будет легкой смертью…