***
Перед лицом мелькнул сверкающее широкое лезвие и ангелесса увернулась от широко ухмыляющегося людо-змея. Издавая воинственные вопли, противник теснил ее к обломкам статуи. Ей не составляло труда отбиваться от трех-четырех противников одновременно. Не сложнее, чем загонять обратно в ворота очередную тварь за-реальности. Вот только людо-змеев становилось все больше. Пять, шесть, семь противников против каждого путника. И действовали они слаженно, не мешая друг другу, словно заранее отрепетировали нападение. Рахиль вздрогнула, когда сталь меча пропорола тонкую ткань туники, оставив на теле длинную болезненную царапину. Позади охнул Бальтазар — и до него добрались. — Надо уносить отсюда перья! — Габриэль ловко пнул одного из воинов, уворачиваясь от длинной пики другого. — Иначе нам не справиться! Их слишком много — и мои силы здесь почти не действуют! — Валим! — вынес короткую резолюцию Люцифер. Людо-змеи замерли на мгновение, когда чужаки взлетели, но тут со стороны высокого храма-стелы раздался резкий приказ. — Сети на градус! Как-то так получилось, что Рахиль успела подняться выше остальных — и она первой увидела темные неровные ядра, вылетевшие из жерла странно короткой пушки. — Рахиль, рви когти! — Бальтазар тоже увидел снаряды. — Быстрее! — Я не оставлю… Рахиль запнулась, когда увидела, как снаряды разворачиваются — и превращаются в широкие мелкоячеистые сети. — Дура, беги! — ангел исхитрился пнуть ангелессу так, что ее отнесло далеко в сторону. Рахиль увернулась от сети, потом еще от одной, взмыв почти под облака. — Михаил! — она рванулась было вниз, когда крылья архистратига запутались в сетях. — Рахиль, НЕТ! Она остановилась, а радостно ревущие людо-змеи начали подтягивать к себе добычу. Архангелы и ангелы пытались прорвать сеть — но даже сталь мечей не смогла прорезать сети. Еще минута — и бешено сопротивляющихся крылатых затащили в узкие ворота храма…***
Сколько себя помнила Рахиль, она всегда чувствовала крепкое крыло архистратига над ними всеми. Все серьезные стычки редко обходились без него. И он же учил всех ангелов тактике и хитрым приемам против тварей за-реальности. Она и не помнила моментов, когда Михаил был растерян или не знал, что делать. Хотя нет. Один раз она помнит — как и многие ее собратья. Тот самый день, когда пал Люцифер. И это было страшно — видеть сильного и непоколебимого архистратига коленопреклоненным и плачущим…***
Тариэль и Вельзевул стояли на пороге пещеры, где укрыли девушек. Молох пытался развести костер из мокрых веток, вполголоса ругаясь. — Как думаешь, получится у них отбиться? — Тариэль была внешне спокойна, но Вельзевул чувствовал ее тревогу почти физически. — Они постараются. — ответил он. — Куда же они денутся? Тариэль промолчала. Катарина подошла к ним, ткнулась лбом в плечо Вельзевулу. — Что-то мне неспокойно. — Ох, не каркай, душа моя. — Вельзевул вздохнул, обнимая девушку. — Вельз… — тихо сказала Тариэль. — Смотри. Ангел всмотрелся в облака и тихо охнул. — Рахиль! Ангелесса буквально вкатилась в пещеру, чуть не сбив с ног Мириам. — Они их схватили! Их так много — они просто не смогли… Она, захлебываясь, вкратце рассказала о том, что случилось на площади. Молох сжал кулаки, Тариэль неосознанно сжала рукоять своего меча. Вельзевул прикусил нижнюю губу. — Надо вытаскивать эти косячные задницы из очередной задницы. — Да ты у нас просто филадельфийский оракул! Да еще и логичный такой! — восхитился Молох. — Рыжий, отгребешь — и не поморщусь. — Может, мы разберемся с этим потом? — тихий голос Тариэль заставил ангелов замолчать. — Давайте лучше подумаем, как нам и правда вытащить их…***
У Михаила было одно место, где он скрывался, когда его особенно доставали собратья — в самом заросшем уголке леса, окружавшего их Дом и Сад. Сюда не заглядывал даже вездесущий длинноносый Габриэль. Рахиль узнала об этом месте случайно — после одной из тяжелых битв у врат за-реальности. Тогда они потеряли троих собратьев, и еще восемь ангелов сейчас были в Западном крыле, под пристальным присмотром Риет Зиена. Остальные, растерянные, уставшие, дождавшись своей смены, разбрелись по своим обиталищам. Рахиль оглядела свою комнатку, такую теплую и уютную. И поняла, что не может сейчас сидеть взаперти. Что ей нужен воздух — и небо. Она взобралась на крышу Дома, расправила крылья — и взлетела. Под самые облака, наслаждаясь солнцем и одиночеством. И, уже возвращаясь, заметила движение на заросшей полянке. Тихо спустившись на землю, она прокралась по еле заметной тропке и осторожно выглянула из-за толстого ствола. Михаил лежал на изумрудной траве, раскинув в стороны руки, ноги и крылья. Просто — лежал, прикрыв глаза. Дышал, о чем-то думал. Рахиль покраснела, словно подсмотрела что-то очень неприличное. Так же тихо прокралась подальше по тропке, и взлетела, стараясь побыстрее оказаться подальше от этой крохотной полянке, на которой даже не помещались целиком крылья архистратига…***
Девушки Доусон буквально пинками выгнали ангелов из пещеры. — Идите. Мы тут в безопасности, а нашим ребятам сейчас вы нужнее. — Катарина щелкнула Вельзевула по носу. — И помни — если ты помрешь, я за тобой вернусь. — Ой-ой! Звучит угрожающе! — ангел поцеловал ее, обнял так крепко, что у Катарины даже дыхание перехватило. И шепнул. — Я вернусь. Я клянусь. И, не оглядываясь, рванул вверх. Тариэль и Рахиль бросились за ним. Молох, уже расправив крылья, обернулся к девушкам и подмигнул. — Вместе — мы сила. Поэтому, мы вернемся. Все. Хотя и вряд ли невредимыми…***
Высокий шпиль храма четко выделялся на фоне серого неба. Ангелы притаились на крыше одного из домов-кубиков, за широкой трубой. Чтобы не выделяться среди черных фигур, путники раздобыли широкие мантии — Вельзевул попросту стащил их с веревки в одном из дворов. — Ни единой щелочки. — задумчиво сказал Вельзевул. — Как же они дышат? — Думаю, там система вентиляции примерно такая же, как в муравейниках системы Рааз. — Тариэль показала на одну из стен, усыпанной множеством точек. — Видишь? Думаю, это выходы труб — отопления и воздуховода. — О! Значит, их можно оттуда выкурить! — обрадовался Молох. — У меня где-то в сумке палочка-вонялочка от Бальтазара валялась. Возьмем ее, накурим эту пакость, и… — И заодно придушим наших. — Рахиль даже не обернулась к нему. Молох поперхнулся. — И что ты предлагаешь? — Смотрите… — Тариэль показала на процессию людо-змеев, которые темной лентой втягивались в храм. — Думаю, нам пора немного поиграть. — Ты хочешь… — А есть другие предложения? — Нету… Но и соваться вот так, с голой ж… — Будут умные мысли — не забудь ими с нами поделиться. А пока делаем так, как сказала Тариэль. — Вельзевул подтянул ремень, подпрыгнул, проверяя, чтобы ничего не звякало. — Пошли. Хочу отсюда свалить побыстрее…***
Как-то Рахиль попыталась вспомнить, видела ли она Михаила улыбающимся и легким — в те времена, когда он был Архистратигом с большой буквы. И не могла. Он всегда был серьезен и замкнут, больше напоминая титана. Видела она однажды такого — неподвижного, грубо вылепленного из паутины видений и гранита снов. Странное и страшное зрелище. Казалось, даже яркие краски тускнели, когда появлялся Михаил. И какое разительное изменение, когда он стал любить. И стал любимым. Словно огонек светлячка во тьме ночного кошмара — и в первую очередь, для нее самой. И сейчас Рахиль смотрела на темные фигуры и думала о том, что, наверное, она сможет разметать весь мир по кирпичику — ради НЕГО.***
Двери храма открывались три раза в сутки — утром, вечером и посреди ночи. Людо-змеи медленно входили, оставаясь внутри около трех часов, и потом так же медленно расходились. Ангелы решили, что самым безопасным будет влиться в толпу ночью, когда темнота скрадывает черты лица и фигуру. Молоху пришлось труднее всего — подобрать балахон на его рост оказалось очень трудно. Да и рыжие кудри так и норовили выбиться из-под широкого капюшона. В конце концов, Тариэль завязала тугой хвост-бульбочку — правда, ей пришлось переделывать прическу несколько раз. Потому что Молох норовил подраться с гнусно хихикающим Вельзевулом. Бороду спрятать было легче — Молох обвязал лицо темной банданой. Прокрасться по узким улочкам до площади было просто. Смешаться с толпой, входящей в раскрытые двери — тоже. И только попав внутрь, ангелы поняли, что самое сложное только начинается. Внутри храм был ярко освещен. Людо-змеи расходились по своим, только им известным местам. Снимали балахоны, оставаясь только в набедренных повязках. И, встав на колени, начинали выпевать однотонные песнопения. — Раздеваться? — Вельзевул со свистом втянул воздух. — Линяем, господа… и дамы! Потому что… Договорить он не успел. С адским скрипом начала подниматься каменная стена напротив входа. Людо-змеи торжественно взревели, когда несколько крепких воинов буквально пинками выгнали опутанных сетью архангелов. Было видно, что Люцифер и Михаил сопротивлялись дольше всех — их можно было узнать только по цвету волос. Остальные выглядели ненамного лучше. — С-с-с-суки… — свистящим шепотом сказал Вельзевул. А Рахиль показалось, что он выкрикнул ругательство в голос. — Раз-з-з-зметаю! — Возрадуйтесь, братья и сестры! Ибо сегодня Кракен получит обильную жертву! — прямо за путниками стоял высокий людо-змей, в странных ярких одеяниях. — Вознесем же молитву — и да умилостивится наш Бог! — Сейчас я покажу вам молитву! — Молох подтянул рукава балахона, но Рахиль остановила его. — Не горячись. Сейчас они нас всех разметают. Нам нужен план. — Кажется, у меня есть план… — Вельзевул прищурился, кивая на огромные жернова, на которых болтались тяжелые металлические цепи. — Видите? Они крепятся к стене системой болтов и шестеренок. Понимаешь, к чему я клоню? — Я поняла. Предоставь это мне! — Тариэль, низко склонив голову, тенью скользнула за широкую колонну…