***
Хозяина замка привязали к толстому стволу дерева, заткнув ему рот комком мха. Человек тихо подскуливал, таращась на группу людей… Людей? Девушка, чьего имени он так и не удосужился узнать, лежала на коленях человека, который пугал феодала до дрожи даже не в коленках. В потрохах. Человек медленно поднял голову, и феодал затрясся, мечтая о том, чтобы исчезнуть. Глаза человека горели ровным яростным холодным пламенем. — Если она умрет… — голос человека — низкий и хриплый — пробрал до дрожи даже спутников монстра. — Я вернусь. И тогда ад покажется тебе отдыхом летним вечером. — Вельзевул… — высокая женщина со странными светлыми волосами положила было руку ему на плечо — и тут же отдернула. — Вельзевул! — Братец, остынь. — Рыжеволосый здоровяк присел рядом с парой. — Она жива. Как только мы уйдем отсюда, ты сможешь ее исцелить. — Я знаю. — Вельзевул пригладил белые волосы Катарины, осторожно переложил ее на траву. — Но сначала… Он встал, медленно подошел к привязанному хозяину замка. Еле уловимое движение рукой — и феодал тихо вспискнул, съеживаясь, когда мошонку сдавили стальные тиски. Люцифер хмыкнул, и за рукав удержал рванувшегося было Михаила. — Нет, архистратиг. Мы не будем останавливать его. — Я надеюсь, здесь есть ад. Я надеюсь, там есть адское пламя, раскаленное масло и острые клинки. — Вельзевул смотрел в глаза пленника. — Ты будешь гореть вечно. И чувствовать боль — ежесекундно. Я дам тебе два подарка. Чтобы ты не забывал — никогда. Ни в этой жизни. Ни в загробной. Мириам ахнула, отворачиваясь и утыкаясь лицом под локоть Варахаила. Роузи поджала губы, ангелессы синхронно покачали головами. Вельзевул поднес зажатый в кулаке кровавый комок к лицу феодала. Человек от шока даже не мог кричать. — Это — подарок номер раз. — Вельзевул бросил в траву то, что было раньше гордостью человечешки. — А теперь — подарок номер два. И он крепко прижал раскрытую ладонь ко лбу феодала, отдавая всю боль, страх и унижение, забранные у Катарины. Полузадушенный визг распугал всех волков. И в лесу стало тихо… — Не вздумайте его убивать. — Вельзевул обернулся к своим спутникам. — Отвяжите — и оставьте эту падаль здесь. Если повезет — его первыми найдут волки.***
В полной тишине Лориэлли открыла портал. Как-то негласно все пропустили Вельзевула, нежно прижимающего к себе свою женщину, первым. И молчали. Туман Перехода расступился, открывая полукруглую арку, исписанную полустершимися символами. Лориэлли задумчиво провела пальцами по шершавой поверхности камня, и вышла в следующий мир. Тишина. Даже птиц не слышно. Слабый ветерок слабо шевелит длинные зеленые струи — точнее, ветви странных высоких деревьев, свешивающих тонкие плети-ветви до земли. Здесь было тепло, сухо и очень спокойно. Сколько Лориэлли не всматривалась, сколько не вслушивалась — опасности она не чувствовала. Позади ярко вспыхнуло, пахнуло озоном и мускусом. — Кэт? — Вельзевул с тревогой всматривался в бледное лицо девушки. — Просыпайся. Все уже позади. — Погоди, не торопись. — Варахаил внимательно осматривал пальцы девушки. — Мириам, достань из моей сумки коробочку. На ней символ глубины. Спасибо. — Зачем ты?.. — Это — пыль черной дыры. Смешанная с листьями коошта и морской водой, она восстанавливает силу души. — Души? — эхом откликнулся Вельзевул, с беспокойством смотря, как архангел втирает чернильную мазь в грудь Катарины. — А… — На нас она не действует. Я разработал ее специально для людей. — Но… — Это было после взрыва в Хиросиме. — тихо сказала Мириам. — Люди страдали не только от радиации. Их сжигал ужас. Могло погибнуть гораздо больше людей. Намного больше. Катарина судорожно вздохнула, открыла глаза. — Кэт! — Вельз? Все закончилось, да? Мы встретились… — Ты жива — и это главное. Катарина слабо улыбнулась, а потом вдруг вскинулась. — Тебя ударили! Мечом, по голове! Ты же был мертв! — Знаешь, у твоего мужчины голова оказалось крепче тасломских алмазов! — Вот только мозгов в той алмазной голове… — Гейб, ты когда-нибудь договоришься! — Знаешь, зелененький, если бы мне давали по кирпичику каждый раз, когда говорили мне именно эти слова, я бы уже выстроил Вавилонскую башню! В три раза выше задуманного! — И кто там еще говорит про мозги? Элементарные вещи — и то запомнить не можешь! — Да ты на себя посмотри! — Габриэль даже задохнулся от возмущения. Вельзевул, чуть отстранив слабо улыбающуюся Катарину, оглядел себя. — Смотрю. И вижу красоту невиданную! Я — неотразим! — Ага! Ни в одном зеркале!.. Тариэль осторожно раздвинула полог из ветвей, рассматривая открывшуюся долину. Зеленое море травы. Ярко-синее небо. И тишина. — Неужели тут нет разумной жизни? — тихо спросила она. Люцифер подошел к ней, обнял ее за плечи. — Думаю, здесь была когда-то жизнь. Этот мир очень древний. Чувствуешь ветер? Он стар и слаб. Он несет отголоски старых имен. Прислушайся — и ты услышишь. Тариэль прикрыла глаза — но услышала не рассказы о прошлом этого мира. Она слышала совсем другие слова… Впервые ангелесса осознала себя в хижине Отца. Открыв глаза, она сначала увидела синь неба сквозь ветви, служившие крышей. Потом она увидела Отца — и улыбнулась. — Пожалуй, одно из моих самых удачный творений. — Отец тепло улыбнулся, протягивая ей руку. — Здравствуй, Тариэль. Осторожно переступая босыми ногами по колкой соломе, ангелесса дошла до дверного проема — и застыла. Солнце, звуки, запахи — буквально оглушали. — Теперь все это — твое. — Отец чуть подтолкнул ангелессу вперед. — А теперь я бы хотел посмотреть, насколько крепки твои крылья. — Крылья? — Тариэль изумленно вспискнула, когда перья задели стены. Отпрыгнула, обрушив стопку книг. — Что это?! — Это они, твои крылья. — Отец осторожно поправил завернувшееся маховое перо. — И лучше тебе выйти, потому что тут слишком тесно. Создатель привалился плечом к косяку, смотря, как его новый ангел уверенно набирает высоту. А белоснежные крылья сейчас казались сделанными из почти прозрачного горного хрусталя, взблескивая на солнце. — Мда. Опять я переборщил… — Создатель задумчиво покусал палец. — Но получилось очень даже интересно! Лориэлли посматривала на все еще бледную, но улыбающуюся Катарину. И на Вельзевула — сейчас ангел опять стал обычным. Насмешливым пикировщиком, улыбчивым — и нежным. Странное это было сочетание. Почти людское. Это было необычно. Она помнила Вельзевула-ангела, еще тех времен, до Падения. Она видела Вельзевула-демона. Падшего. И сейчас понимала, что собрат сильно изменился. Нет, он не перестал насмешничать и шутить на грани — а то и за гранью — фола. Он был так же храбр и самоотверженен. Но его душа — она менялась. Сущность менялась. Медленно, по капле. Вельзевул превращался… Но в кого? И знал ли Отец об этих изменениях? Было ли это в его планах? — Столько вопросов. — прошептала Лориэлли. — И ни одного ответа. — Молох плюхнулся рядом. — А знаешь, мы за последнее время только и делаем, что спрашиваем. Заметила? Там, где мы раньше сразу били, теперь мы спрашиваем. И только потом бьем. — Тебе это кажется неправильным? — Нет. — задумчиво ответил ангел. — И вот это мне кажется очень странным.***
Уходить не хотелось. Этот мир дарил спокойствие и тишину. Лориэлли решила пока повременить, и дать Катарине возможность восстановиться. Вельзевул, обняв девушку крыльями, привалился к стволу старого дерева. Люцифер и Тариэль пропали где-то за горизонтом, пару часов назад. Молох и Лориэлли, тихо переговариваясь, перебирали содержимое сумки архангела. Михаил и Рахиль вместе с Бальтазаром и Варахаилом с Мириам грелись у костра, по очереди помешивая ароматное варево в котелке. Роузи дремала, привалившись к плечу Габриэля. — Между прочим, Михаил, тебе стоило бы поучиться готовить. — Варахаил облизал длинную палку, причмокнул, облизываясь. — Вот только этого мне еще не хватало! — Между прочим, когда-то Лори пыталась. — Бальтазар тихо хихикнул. — Эй, не рассказывай! — архистратиг грозно посмотрел на ангела, подняв указательный палец. — Не смей! — Ну, почему? — Габриэль присоединился к хихиканью Бальтазара. — Знаешь, Рахиль, то, что приготовила твоя дражайшая половина, можно было смело использовать в битвах с Тантаосом! Кулинарная бомба — последняя разработка Небес! — Да ладно! — Михаил насупился. — Подумаешь, чуть-чуть пересолил! — А также переперчил, передержал, перегрел… — Да говори уж как есть! Он просто почти сжег свое… свой… Кстати, Михаил, а что это было? — Каша! — Нет, компот! — Да нет же, это был ростбиф! — Это было запеченое мясо. — жалобно сказал Михаил и махнул на расхохотавшихся во все горло собратьев. — Ладно. Согласен. Пожалуй, это единственное, чего мне не дано. — И слава Папочке! — хором воскликнули Габриэль и Бальтазар хором. — Ладно-ладно. Вот вернемся — и я повторю свой эксперимент. И заставлю съесть все до крошки! — О, хаос! Пощади!.. Вельзевул улыбался, прислушиваясь к смеху собратьев. Прижимая к себе Катарину, ангел вдруг подумал о том, что сейчас ему совершенно не хочется присоединяться к общему веселью. Даже ради подколок архистратига. Все, что ему сейчас было надо, тихо сопело под локтем…