***
Михаил осторожно провел ладонью по складке портьеры. Оглянулся вокруг, рассматривая аккуратно разложенные фолианты и свитки — и уже проработанные, и еще не прочитанные. Потрогал разложенные перья, приподнял крышечку чернильницы — полной до самых краев. Кто-то постарался сохранить его кабинет в чистоте и порядке. Рахиль ждала его на скалах, в его мире. И он уже… И он все не торопился. Как голодный человек, рассматривающий еду на витрине и уже все в мыслях съевший и попросивший добавки, он в уме составлял новые учебные планы, и стратегии, и… Тряхнув головой, Михаил резким движение смел со стола свитки. Все, хватит. Накомандовался. Открыв потайную дверь, он в последний раз оглядел свой кабинет. И сделал шаг вперед.***
Молох робко устроился на краешке прочного деревянного табурета, подобрав крылья. Лориэлли медленно помешивала в большом медном котелке светящееся теплым светом варево. Не глядя, она протягивала руку, срывая то листочек, то веточку из связок, развешенных над большим камином. В таком камине и еду приготовить можно, и зелья, да и просто посидеть, любуясь лепестками огня. Ангел еще раз осмотрелся и тихо улыбнулся. Жилище архангела больше напоминало домик средневековой ведьмы. Бревна сруба из темного дерева почти закрывали связки трав и непонятные мешочки. Крепкий стол и пара табуреток, узкая тахта, застеленная простым покрывалом. И камин. И все. — Ну, еще немножко — и готово. — Лориэлли положила лопаточку и повернулась к Молоху. — Готово — что? — Этот состав восстанавливает наши силы, гораздо быстрее, чем все остальные. — Зачем? Мы же вернулись. Лориэлли только загадочно улыбнулась. — Как вернулись, так и… — Что? — Да так. Ничего. — Лориэлли сняла котелок и поставила его на стол. — Остынет — и… И давай пойдем к тебе? — Зачем? В смысле, почему? В смысле… — Понимаешь, я всегда отдыхала здесь одна. — архангел легонько провела пальцем по ушной раковине ангела, и Молох поежился. — И у меня появились сомнения, что мы сможем… комфортно отдохнуть на моем… лежбище. — А! — Молох просиял. — Ну да, конечно! Вот только я думаю, что… — Не надо думать, Молох. — Лориэлли усмехнулась. — Тебе это приносит одни неприятности! — Так же, как и вам всем! Лориэлли открыла рот, потом закрыла. Потом опять открыла, и… — Но ты права. Здесь удобно не устроишься. — Молох поднялся, пригнулся, чуть не стукнувшись о притолку. — Пойдем. Покажу тебе свой мир. Обиталище Молоха было на третьем этаже, через пару дверей от дверей Габриэля. Лориэлли хмыкнула, когда ангел, дойдя до тупика, легонько стукнул по чуть загудевшему дереву. Тихо скрипнув, открылась дверь. За ней царила темнота. — Ну, ты идешь? — и Молох скрылся за створкой. Пригнувшись, архангел пролезла за ним, прикрыла дверь, выпрямилась. И тихо ахнула. Молох не шутил про свой мир. Над ней раскинулось темное ночное небо, сверкающее неизвестными созвездиями. Под ногами пружинил мох, справа темнел лес — толстые стволы дубов сливались в сплошную стену. Слева журчал невидимый ручеек. Судя по всплескам, там играла вполне себе упитанная форель. Ну, или небольшая, но тоже вполне себе упитанная русалка. Почему-то Лориэлли бы не удивилась, найдя в воде это мифическое создание. — Как думаешь, здесь нам с тобой хватит места? — перед ней вспыхнула искра, из которой стремительно вырос небольшой костерок. Ангел устроился на мху, похлопал рядом с собой рукой. Лориэлли рассмеялась, опускаясь на колени рядом с ним. — Почему-то я ожидала, что ты живешь в большой пещере, усыпанной драгоценными камнями. — И сплю на горе золотых побрякушек? — Молох гулко хмыкнул. — Я что, похож на дракона? — Ну… определенное сходство есть! — Хм… Так ты скажешь, зачем ты наварила столько зелья? — Тебе никто никогда не говорил, — Лори зажала ему рот ладонью. — Что ты не умеешь менять тему? — Да? А мне казалось, получилось вполне изящно и… Лориэлли все-таки нашла способ заставить ангела замолчать…***
— Как думаешь, как быстро остальные просекут, что мы вернулись? — Тариэль, расставив в стороны руки и распахнув крылья, балансировала на крохотном облачке. Люцифер приоткрыл глаз, полюбовался ангелом и пожал плечами. — Думаю, еще пара дней в запасе есть. Хотя… — М-м-м? — Думаю, что нас с тобой обнаружат быстрее вс… Ну, вот. Я так и знал! Тариэль недоуменно рассматривала застывшего на пороге обиталища лохматого ангела. Она никак не могла вспомнить его. Но эти растерянные синие глаза, взлохмаченные волосы, светло-коричневый мятый плащик и… — Ты — Кастиэль! — и ангелесса с восторгом хлопнула в ладоши. — И почему я ни разу не удивлен? Привет, Кас. Не стой на пороге, ты же знаешь — я этого не люблю. — Вы… ты… когда… но… — Садись, говорю, братишка. — Люцифер хлопнул по облаку. — Садись. Поболтаем.***
Тихо потрескивал огонь в очаге, освещая комнатку ласковым рубиновым светом. Мириам то задремывала, то снова просыпалась. Тяжелая рука Варахаила приятно придавливала ее плечи, и она даже не обращала внимания на перо, которое все время щекотало ее ухо. — И как долго будет ночь? — негромко спросила она. — Столько, сколько ты захочешь. — Варахаил не двинулся. — Тогда… Пусть она еще подождет. — Все, что ты захочешь. — Варахаил чуть двинулся, и Мириам улыбнулась, когда рубиновое крыло осторожно укрыло ее, как большое теплое одеяло. — Мы вернулись… Мне даже не верится. Мы — вернулись. — Чудно, правда? — смешок архангела прозвучал глухо, словно из-под шерстяного одеяла. — Бывали моменты, когда я не верила, что… — Как и у всех нас. И опять тьма свернулась уютным комочком, пофыркивая дождем за толстыми стенами и потрескивая огнем в очаге. — Мне казалось, что, когда мы вернемся, я буду спать неделю. Не меньше. А теперь вот лежу… И понимаю, что у меня… — Пятки чешутся, да? — Варахаил насмешливо фыркнул. — Но, вообще-то, у меня примерно те же ощущения. Только не пятки чешутся, а крылья. — Как думаешь… — Я не думаю. Я — точно знаю. Варахаил завозился, потом удивленно замер. — Мириам? — М-м-м? — Мне что-то колет в бок! — Хм… Может, это твой несносный характер? — Ха. Ха. Ха. Очень смешно! — А что, нет? — Мой характер не будет колоться. Он сразу убьет наповал. А это не… Ох! — Нет… — Мириам вскочила и крутанулась на месте. — Варх! На стене заметалась тоненькая тень. Тень, у которой были крылья…***
Роузи стояла перед большим зеркалом. Скинув рубашку, она растерянно приглаживала растрепанные тускло-золотистые перья на крыльях за спиной. Маховые большие перья темнели к кончикам, окрашиваясь в яшмовый цвет, а мелкие перышки у основания косточек золотисто кудрявились, словно закрученные химией. Габриэль, лежа животом на подушках, любовался ведуньей. Точнее… — Любовь моя, из тебя получился шикарный ангел. — он подпер ладонью подбородок. — Думаю, я даже догадываюсь, кого за это благодарить надо. Как и за то, что он сделал тебя, по сути, старшим из наших собратьев. — Что? — Ну, у младших братьев крылья просто белые. А вот цветные только у нас, архангелов, и старших ангелов. Роузи повернулась к нему и развела руками. — У меня просто нет слов! Я… — Чтобы у моей Роузи не было слов? Ни-ког-да не поверю! Габриэль соскочил, приложил ладонь ко лбу Роузи. — Нет, ты здорова. Так что, давай, ищи быстро слова! Роузи вдруг уткнулась лицом в его плечо, обняла крепко и замерла. Габриэль улыбнулся, пригладил растрепанные рыжие волосы. — Не бойся, любовь моя. Быть ангелом не сложно. Вот человеком быть — гораздо труднее. Поверь, я проверял. Я — знаю.***
На высокой горе, где лохматые вихри играли в салочки, Создатель встал с плоского камня, отряхнул джинсы и, приставив ладонь к глазам, прищурился на восходящее солнце. — Твой последний эксперимент удался на славу. — Смерть все еще вглядывался в хрустальную сферу, установленную перед камнем. — Получилось… красиво. Создатель присел на корточки перед сферой. Внутри хрусталя двигались молочно-белые тени. И открывали одну за другой картинки — как в кино — трех человеческих душ, обретших крылья. Катарина, рука об руку с Вельзевулом. Ее крылья были цвета весенней горной зелени. Яркие, сверкающие, искрящиеся в радужном свете галактики. Мириам, сидящая напротив Варахаила. Крылья цвета рубина касаются карминных перьев. Огонь в очаге освещает их так, что цвет все время меняется — от светло-розового до темно-багрового, больше напоминающего кровь. И Роузи в объятиях Габриэля. Ее золотисто-яшмовые крылья сверкают в утренних лучах фейерверком. — Да, друг мой. Это была отличная идея. И просто замечательное исполнение. — Ну, от скромности ты точно не пропадешь! — и Всадник насмешливо отсалютовал другу, постепенно исчезая в сбегающем с вершине тумане.